Демон вернулся к своему занятию, опять став серьёзным. Он вытянул кишку ещё немного и приложил её к столбу. Быстро достав из кармана короткую бечевку, привязал. Лазутника снова пару раз хлестнули по щекам. Тот встал на ноги, качнулся. Его поддержали и… повели вперёд. Виренг видел, как время от времени у лазутника подкашиваются ноги, но демоны не давали упасть, вели осторожно, как маленького ребёнка, который только-только учится ходить. Если кишка разорвётся, казнимый может потерять сознание или умереть, а это в их планы явно не входило. Пока.
Обведя человека вокруг столба трижды, ему дали время передохнуть. За всё время он не издал ни единого звука. Толпящиеся внизу под площадкой стали выражать по этому поводу недовольство.
Но Виренг не отвлёкся на них. Он неотрывно следил за человеком, веки его не моргали, тошнота стояла где-то возле горла. И страх. Обжигающий кожу страх.
Был ещё и четвёртый круг, после чего человека под руки привязали к столбу широким кожаным ремнём. Стянули покрепче. Теперь он спиной давил свои собственные кишки.
Виренг тяжело сглотнул.
Тот демон, что вытягивал кишку, схватил лазутника за волосы и рывком задрал голову. Накинул на лоб узкий ремешок, завязал за столбом. Медленно сделал два шага назад и принялся разглядывать обвисшее тело, словно художник, любующийся своим полотном.
А Виренг не отрываясь смотрел на лицо этого человека. Бледное, волосы, мокрые от пота, прилипли ко лбу, губы сжаты. И ни единого слетевшего с них звука.
Хорошо, что он закрыл глаза, подумал Виренг, иначе я бы не смог на него даже взглянуть.
С первым на этом закончили и перешли ко второму.
Тот же низкий демон, видимо палач, сделал круговой надрез по шее, аккуратно, так чтобы не задеть большие сосуды, потом несколько раз широко провёл лезвием вдоль торса и принялся сдирать кожу полосками шириной в ладонь. Виренг отвернулся и заспешил к карете. Что будет дальше, он знал. Такая казнь применялась и в Ольджурии. Казнимому ссаживают кожу до пояса, оставляя только "рукава" на руках, предварительно опоив обезболивающим отваром. Пока он ещё не чувствует, но когда отвар перестанет действовать…
Виренг сжал зубы и скользнул в открытую дверцу. Бухнулся на лавку, провёл дрожащей рукой по лицу. Чревл!
"Красный цветок". Так называется эта казнь. Иногда на оскоблённое тело жертвы сыплют специальный раздражающий порошок для усиления болевых ощущений. Хотя, куда ещё там усиливать?..
- Недурно, недурно, - в карету забрался Дунк. - Жаль нельзя подождать, пока второй очухается, - он бросил взгляд на человека и скривился в ухмылке, обнажая правый клык. - Вы, я смотрю, неважно себя чувствуете? Что-то не так, мой друг? - ухмылка стала явственней.
Виренг промолчал. Ему вдруг вспомнилось, что официально он прибыл сюда для присутствия на пытках. Как бы в обморок не свалиться, если и вправду придётся там бывать, - мелькнула стыдливая мысль.
- Нет, я всё-таки считаю, что в таких случаях нужно оставлять одного в живых и отпускать. Пусть рассказывает вашим.
Сказав это, Дунк с интересом посмотрел на человека. Но никакой реакции со стороны того не последовало. Тогда он задал вопрос.
- А какие у вас есть казни?
- Всякие, - сухо буркнул Виренг.
Карета двинулась дальше, но ненадолго. Вскоре снова остановилась, и демон выбрался наружу. С удивлением увидел Гат-Вула, хотя и знал, что того отправили на "Сотню Холмов" тонгом времени раньше. Гат был одет в кожаный кури до колен, воротник и рукава оторочены дорогим мехом каргатов. Этих животных забивали на окраинах земель Других, часто рискуя жизнью, поэтому и стоил их красивый густой мех соответственно. Старик хоть и находился в опале у владычицы, но одевался так же импозантно, как в лучшие свои времена.
- Приветствую, - коротко поздоровался он. - Если у вас нет никаких особых дел, прошу вас посетить мой шатёр, - бывший советник бросил взгляд на выбирающегося из кареты Виренга. - Путь был скучным?
- Казнь лазутников развеяла дорожную скуку, - Дунк громко хлопнул в ладони, и с довольством на лице, потёр их. - Я уже чувствую войну.
- А вы, Виренг? - спросил Гат у человека.
- Я тоже, - коротко ответил тот и скривился. Слева мерзко тянуло болотной тиной. Он повернул голову. Огромный искусственный пруд в котором плавало с десятицу ядошипов. Склизкие полупрозрачные твари, ни конечностей, ни глаз, ни рта, просто сгустки слизи, но при этом выпускали они свои шипы довольно метко. Видели людей магически, а точнее ощущали, поэтому и не промазывали. Пара ядошипов подплыла к берегу, сверху слизистых сгустков сформировалось некое подобие голов. Виренг увидел тёмные, похожие на большие иглы шипы внутри них и напрягся. Но ядошипы почуяли "метку" Тьмы, и развернувшись, спокойно поплыли обратно.
- В течение часа нам нужно отметиться в штабе Зова, - объяснял в это время Дунк.
- Наш разговор не займёт и половину этого времени, - Гат, полуобернувшись, указал на свой шатёр. Конус высотой локтей в восемь, из верхушки торчит шток, на котором родовое полотно Вулов. - Добро пожаловать в моё скромное походное жилище.
Они двинулись по натоптанной дорожке. Виренг пару раз оглядывался на пруд, отчего едва не упал, поскользнувшись на накатанном снегу. Интересно, чем они подогревают воду, глупо подумал он, пытаясь удержаться на ногах. Дунк помогать ему не стал, посмотрел только со своей ухмылкой, показывая один из клыков.
В шатре было уютно. Посредине горело магическое пламя, в дальнем углу лежак, под ногами толстые шкуры ездовых гронов. Гат снял кури и небрежно бросил в угол.
- Отряд дригов уже здесь? - задал вопрос Дунк, усаживаясь на одну из шкур.
- Здесь, - кивнул советник. - Прибыли три дня назад.
- У нас практически нет шансов. Они отыщут пришлого в первом же бою, усыпят и доставят в этот лагерь. А дальше уже в Чит-Тонг.
- Они не будут искать его во время первого боя, - старик уселся на лежак. Улыбнулся. - Это особое тайное распоряжение владычицы. Да и не смогут.
- Что за глупость, - пожал плечами Дунк, отодвигаясь чуть вправо, чтобы в очередной раз подчеркнуть своё презрение. Человек, по его мнению, присел слишком близко. - Может, объясните, откуда вы знаете о тайных распоряжениях Лилианны? Разве она не перестала допускать вас к решению таких дел?
- У меня есть брат, - Гат-Вул снова улыбнулся. - Он дриг и старший амул личной охраны владычицы, но вы и сами знаете об этом. Так вот, Шрес присутствовал там. Хотел запихнуть в отряд двух преданных ему дригов, но не получилось. Поэтому, к сожалению, своих в этом отряде мы не имеем.
- Нас не могут подслушать? - осторожно вступил в разговор Виренг.
- Не переживайте, - советник покачал головой. - Вокруг шатра восемь моих аспейнов и пара дригов. Тех самых. Они прибыли сюда в качестве обычных воинов.
- Так и почему это дриги из отряда не станут искать его во время боя? - спросил Дунк, бросив злой взгляд на влезшего в их разговор человека.
- Во-первых, легионы вглубь Зыби сразу не идут, поэтому "след Сатэна" не будет определяться. Во-вторых, сам Сатэн принял первые бои и выжил. Лилианна видимо хочет, чтобы в этот раз случилось всё так же.
- Странная у неё логика. А если его убьют?
- Думаю, она просто не уверена. Или хочет, чтобы пришлого приняли все, даже те, кто не верит в то, что он второе воплощение Великого Владыки.
- Второе воплощение? - Дунк хмыкнул.
- Именно так она назвала его на том тайном собрании, где давала последние распоряжения отряду дригов. Если Тьма признает его таковым, у нас не будет шансов.
- Значит, мы должны уничтожить его во время боя? - спросил Виренг.
- Было бы неплохо, но вряд ли получится. "След" ещё не проявит себя, а в шлемах и плащах они все на вид одинаковы, так что, - он посмотрел на человека, - Даже вы не сможете узнать его. Я прав?
Виренг кивнул. В шлемах легионеры и правда все на одно лицо.
- Остаётся момент после первых столкновений, - продолжил Гат-Вул. - Вы проберётесь в лагерь, Виренг узнает его и дело сделано.
- Первые столкновения будут раньше тонга времени с начала Вздоха? - спросил Дунк.
- Скорее всего. Дригам нужно, чтобы "след" заработал как можно скорее. Думаю, они привезли с собой приказ Лилианны наступать сразу, но малыми силами, чтобы затянуть легионы в Зыбь.
- А если они не пойдут?
- Тогда вам ещё лучше.
- А почему бы не проникнуть в лагерь раньше? - поинтересовался Виренг.
- Опасно. Скорее всего, вас схватят или уничтожат. Начинать действовать лучше всего, когда легионы будут хорошенько потрёпаны. Да и не стоит мешать Двуликой Чрами. Возможно она уже определила судьбу пришлого и он погибнет в бою.
- А сколько легионов придёт на "Сотню Холмов"? - спросил Дунк.
- К сожалению, у нас нет сведений, - Гат развёл руками. - В Ольджурии почти не осталось вербованных нами. Храмовники непонятным образом вышли на "меченных" в Алькорде, поработали с ними, и эти трусливые твари дали им "ниточку" за которую храмовники неплохо потянули. Шестнадцать человек схвачены и брошены в тюрьмы. В Южном Доргоне не осталось ни одного нашего.
- Хм. Интересно, как это они вышли на "меченных" в Алькорде? Ты же сам говорил как-то, что там всё спокойно.
- Сведений об этом нет, - на губах Гата появилась горькая усмешка. Но тут же исчезла, и он, чуть подавшись вперёд, заговорил тише. - Завтра меня уже не будет в лагере. Как вы понимаете, не имея "меченных" я не могу выполнить задание Лилианны. А она поручила мне заняться порталом возле Алькорда. Если я не справлюсь, меня ждёт смерть.
- Да уж, - зло бросил Дунк и недовольно скривился. - Я рассчитывал попасть на ту сторону в звании старшего амула и занять место Суто-Руаго. У меня ведь немалый опыт войны с Другими. А теперь вот я должен на этой стороне иметь дело с одним опальным старым демоном и челове…
- Пути Двуликой Чрами неисповедимы. Да и это теперь не имеет значения, дорогой Дунк-Ало, - миролюбиво перебил его советник. - Если у нас всё получится, вы выиграете больше, чем могли бы, играя на стороне Лилианны. Итак. Вам нужно дождаться первых боёв и после них пробраться в лагерь полуразбитых легионов. Дело опасное, я понимаю, но и очень важное для нас. Так что, пусть вам поможет Чревл, - он посмотрел на человека. - Если вам проще верить в помощь Номана, вы можете молиться ему. Учитывая сложность того, что вам предстоит осуществить - это не возбронится.
- Вряд ли он теперь услышит мои мольбы, - горько усмехнулся Виренг.
Глава двадцатая
- Гурт, по-о-дъё-о-ом!
На этот раз чуть раньше обычного. Насколько - неясно, но недосып чувствовался сильно.
Зевая, выскочил из палатки, успев по пути получить несколько дружеских хлопков по плечу. Среди простых легионеров мы несомненно в авторитете и многие считают своим долгом это как-то выказать. До плаца полубегом, задержался взглядом на одном лице, другом, третьем. На них воодушевление вперемежку с волнением и даже страхом. Сегодня мы уходим. Уходим туда, откуда многие из этих парней возможно не вернутся.
Лостад не прогуливался в этот раз вдоль лобовой шеренги. Он стоял, сцепив руки за спиной. Смотрел торжественно, и так же торжественно начал речь.
- Воины-храмовники, легионеры славного тринадцатого легиона. До этого дня вы только на словах были ступившими на стезю Великого Номана, сегодня вы ступите на неё по-настоящему. Впрочем, и даже сегодня это всего лишь слова. Настоящая стезя начинается тогда, когда за спиной остаётся земля Ольджурии. Когда вы пересекаете Кромь и идёте к Зыби, где властвуют твари Тьмы. Всё это вы ещё поймёте. А сейчас у вас есть полчаса. В конце них я хочу видеть на этом плацу не заспанных сопляков, а настоящих легионеров, воинов славной армии храмовников. Я понятно изложил своё желание?
- Да, мин лег-аржант!
- Разой-тись!
Вода в большой бочке за ночь подмёрзла. Один из "придатков" расколотил её топором, и я первым умылся холодной обжигающей водой.
- Волнуешься? - спросил Линк, когда я вытирал лицо полотенцем.
- Не очень, - ответил честно. Нет, было, конечно, волнение, но гораздо меньше, чем при атаке в лоб с двенадцатым.
- А я волнуюсь. За Лонганга.
Я посмотрел на его лицо, решив, что он просто шутит, но Линк был серьёзным.
- Оставляю его здесь, у одного торгаша в Шане, Джакомбо, зельц делает. Если не вернусь, он, гад, его на этот самый зельц пустит.
- Вернёшься, - сухо ответил я и поплёлся в палатку.
Штаны новые, рубаха с крестом, кожаный доспех поверх неё. Переобулся в свои сапоги, чтобы не стереть в пути ноги. Поелозил телом. Доспех сел удобней, и я затянул ремни. На секунду замер, вдохнув носом будоражащий запах кожи. Потом повесил на пояс ножны. Вытащил меч, рассмотрел. Как ни странно, Линк узнав его, так и не сказал мне по этому поводу ни слова, хотя у самого теперь был всего лишь боевой нож. И длиной на ладонь меньше и качеством хуже.
Поверх доспеха нацепил плащ, провозившись минут пять. Потом кинул за плечи набитый до отказа походный мешок, на две лямки, выровнял посредине спины, равномерно распределив вес. На правое плечо набросил лямку пельта, взял в руку шлем и вышел из палатки.
Небо над лагерем было абсолютно чистым, практически лазурь, только не такая лёгкая, как летом. Давила немного на глаза.
Как ни странно, но неторопливый процесс одевания прибавил волнения. Словно именно во время него мозг постепенно врубался в то, что на самом деле происходит.
Мы уходим. И уходим не на прогулку.
Через полчаса наш гурт стоял при полном параде, а Лостад теперь привычно прохаживался туда-сюда, о чём-то задумавшись. За спинами слышались крики, погоняли запаздывающих легионеров. Лег-аржант второго гурта уравновешенностью не отличался, это мы все успели понять за неполные две десятицы. Его грубый крик постоянно доносился с соседней стоянки.
- Четыре линии, левое пле-е-чо! - наконец подал голос наш лег-аржант, остановившись. - Колонной по четыре, шагом, впе-ерь-од!
Мы двинулись к "воротам", глядя на ту сторону грунтовки. Там теперь было столпотворение телег и повозок, которые превратили девственный снежный покров в грязевое месиво. Только напротив нашей стоянки было не менее сорока. Прыткие "придатки" даже уже успели перетащить на них какую-то часть гуртового имущества.
Мы свернули вправо, зашагали к дороге. На перекрёстке остановились минут на десять. Появился Сервий на логе, что-то проорал Лостаду и снова умчался в хвост колонны.
Мы двинулись вперёд. Длиннющая змея из тысяч людей, ставших одним организмом, наученным убивать и готовым умирать.
Перед самим Шаном снова остановились, вскоре продолжили марш, по прямой, ни разу не свернув, и через минут десять главная улица вывела к широкой площади, мощёной огромными серыми плитами.
- Колонны сто-о-ой! Первые четыре левое плечо! Пять шаго-ов, раз! Стой! Колонны коротким шагом вперь-од! Колонны стой! Левое плечо! Четыре шага-а, раз!
Нас выстроили в гурт, и только после этого мы двинулись дальше. Площадь была абсолютно пустой, если не считать примерно десяти человек, стоявших справа на каменном возвышении. Похоже оно было на низкую, но удлинённую пирамиду инков, сложенную из тёмно-бордового камня. А вскоре я заметил ещё и магов. Они стояли через каждые десять шагов, практически невидимые на фоне стены.
- Коротким, раз! Равнение пра-а-во!
Единый поворот четырёх сотен голов, и мы, чеканя шаг, смотрим на тех, кто стоит на возвышении. Кто-то из них Повелитель, но кто? Хотя, мне лично всё равно и мой взгляд просто тупо "ползёт" по бордовой стене.
- Гу-у-урт, стой!
Мы останавливаемся довольно далеко от "пирамиды", отсюда уже не разобрать ни лиц, ни деталей одежды стоящих на ней. Ждём целый час, пока выстраивается сначала весь тринадцатый легион, а потом двенадцатый. За спинами слышны всхрапывания логов, это наши турмы, которые въехали на площадь после пеших легионеров.
Наконец топот ног и копыт прекратился, и над площадью повисла торжественная тишина. Маги тут же сплели какие-то заклинания бледного голубоватого цвета, похожие чем-то на "щиты".
- Возлюбленные братья! Воины Великого Номана! - громогласно зазвучало над площадью. А, так вот что это за заклинания. Интересно. И судя по цвету, на основе Воздуха.
- Побуждаемый необходимостью, я, Аклонто Седьмой, глава храма Семи Дорог, носящий с разрешения Господа знак его наместника, надзирающий за всей землей Ольджурии, пришел к вам, слугам его, как посланник, чтобы приоткрыть Божественную волю!
- О, воины Номана и братья мои! Поскольку мы обещали Господу установить у себя мир прочнее обычного и еще добросовестнее блюсти права Храма, есть и другое, Божье и ваше дело, стоящее превыше прочих, на которое вам следует, как преданным Богу, обратить свои доблесть и отвагу. Именно необходимо, чтобы вы как можно быстрее поспешили на Запад, к землям проклятых тварей Тьмы. Ибо близок тот час, когда они снова смогут вторгнуться в наши святые пределы! И, если мы будем пребывать в бездействии, то примут страдание невинные наши жёны, матери и дети!
- Пусть же этот клич станет для вас воинским сигналом, ибо слово это произнесено Богом! Пусть носит каждый изображение креста Номана и на груди своей и в груди своей. Тот же, кто вернётся, пусть поместит это изображение на плече своём, как вечный знак своей доблести и отваги! Идите смело, сыны Ольджурии, ибо сам Великий Номан ведёт вас на эту битву! И под его знаменем вы будете бить врага, и под его десницей пребывать на поле боя.
- И вот об этом-то деле прошу и умоляю вас, воинов Номана и братьев моих, - и не я, а Господь!
- Ибо, сказано в писании - так хочет Номан!
Глава храма перевёл дыхание и на секунду над площадью повисла, чуть ли не звенящая тишина, полная всеобщего немого воодушевления.
- Знайте, братья мои, - продолжил он после этой короткой, но наполненной значением паузы, - Если кто, отправившись туда, окончит свое житие, пораженный смертью в сражении против тварей Тьмы, отныне да отпускаются ему грехи. А те, кто невольным отправляется, и останется жив - тот свободным станет навечно. Я обещаю это всем, кто идет в поход, ибо наделен такой властью самим Господом нашим Великим творцом Отума!
- Пусть же выступит против порождений зла ваша доблесть, пусть двинутся на бой с ними ваши решимость и отвага. Да станут отныне воинами Номана и те, кто раньше были грабителями и убийцами, и те, кто вели жизнь праведную. Пусть справедливо бьются теперь против Тьмы и те и другие! Пусть увенчает двойная честь тех, кто не щадил себя в ущерб своей плоти и душе. Те, кто здесь горестны и бедны, вернувшись будут радостны и богаты, кто здесь враги Господа, на поле боя станут ему друзьями. Ибо тот, кто идёт по стезе Его, становится достоин Его любви! Идите братья мои и пусть Великий Номан хранит каждого из вас!
Он закончил. Маги разрушили заклинания, но тут же сплели их заново.
- Подданные Ольджурии, благородные и простолюдины, свободные и рабы! - зазвучал над площадью другой голос. Я пытался разглядеть говорившего, всматривался, как, наверное, и тысячи остальных, но ничего кроме широкой фигуры среднего роста не видел. Слишком далеко.