- Ну, я провел такие же наблюдения, как и раньше, потом залез в спальный мешок, чтобы вздремнуть и вернуться к исследованиям до захода луны. Вокруг все было серебристое под ее светом - песок, трава, камни. Звезды казались такими чужими и холодными, вдалеке… Неважно. Я заснул. И увидел кошмар. Наверное, я крутился и дергался во сне, потому что, когда проснулся, обнаружил, что скатился с надувного матраса. Продолжать исследования я больше не мог. У меня тряслись руки, я делал ошибку за ошибкой. И с тех самых пор, вот уже два месяца, моя работа летит коту под хвост. Мне не хватает сил, все мысли из головы куда-то вылетают, я гублю эксперимент за экспериментом…
Он зябко передернул плечами.
- Доктор считает, что это депрессия, и даже выписал мне рецепт. Не помогло. Певец сказал, что это похоже на проклятие или какое другое недоброе влияние, и попробовал Путь Врага. Тоже не помогло, так что он отступился.
- Путь Красоты не применишь до самой зимы, - задумчиво сказала Джинни. Слишком долго ждать, и может статься, что он тоже бессилен. - Она прищурилась. - Ты помнишь эти кошмары?
- Смутно. Страшные, злые твари и… и китайские иероглифы, которые сплетаются, как клубок змей… Но то… та гадина, что ко мне приходит, кричит на разных языках. Похожа на женщину, в хламиде с широкими рукавами, волосы развеваются. Она раскрывает рот, полный зубов… - Уилл содрогнулся. Примерно так. Остин Яззи ничего из этого не вытянул.
- Может, это не его профиль… Ладно, что было прошлой ночью?
Уилл нахмурился. Я прямо почувствовал, как он осторожно копается в своих страхах и переживаниях перед тем, как выудить их на свет.
- Я уже говорил, что весь день ощущал себя последней развалиной. Под конец я свалился в кровать и заснул. Повторился тот же кошмар с этой отвратительной женщиной. Она… она ездила на мне, как на лошади…
- Как гаитянские оби скачут на молящихся? - я попытался продемонстрировать свои познания.
- Нет-нет, - возразила Джинни, - это так говорят, а на самом деле никто ни на ком не скачет. К тому же оби - существа добрые.
- А я выразился буквально, - продолжал Уилл. - Что до молитв, я не ощущал ни восхищения, ни экзальтации, ничего хорошего. Было холодно, как в могиле, дул ветер, она погоняла меня хлыстом… Пока у меня не помутилось в голове.
Он встряхнулся. Голос его окреп.
- Хватит. Мне уже не стыдно за свои жалобы. Если вчера мы видели происки Врага, а это наверняка его происки, неудивительно, что он нападает на меня. Я ведь имею прямое отношение к проекту.
- Самое прямое, - пробормотал я.
- Но ты полагаешь, что они действуют еще коварней, - предположила Джинни.
- Гм, когда я проснулся, встал с постели и отправился в ванную… Не считая того, что я чувствовал себя избитым до полусмерти, я заметил пыль у себя на ногах. Приглядевшись получше, обнаружил следы пыли и на ковре. Я страшный аккуратист, Вирджиния, ты знаешь. Да, в обед я выходил на прогулку, надеялся, что свежий воздух пойдет на пользу моим нервам. Возможно, в том жалком состоянии духа я не обратил внимания, что наследил. Одним словом, не помню. Исходя из нависшей над нами угрозы, я все вам рассказал. Возможно, что это полнейшая ерунда.
- А вы, ученые, постоянно твердите, что не бывает лишней информации, улыбнулась Джинни. Улыбка получилась кривой, как и сложившиеся обстоятельства. - Ты был абсолютно прав, что решился все рассказать. Все, что у нас есть, так туманно…
Зазвонил телефон.
- Личный разговор с доктором Матучек от известного ей лица, - объявил аппарат.
- О, черт! Простите.
Джинни встала и подошла к телефону. Естественно, экран она не включала, а трубку поднесла к уху. Мы с Уиллом не отличались любопытством, но, кажется, разговор касался только моей жены. Мы сидели, а в голову никак не шло начало непринужденного разговора.
- Да… - услышал я. - Правда? Так вы в порядке? А, понятно. Да-да, я понимаю… Противные газетчики осаждают ваш дом… Давайте сделаем так. Вы выходите и говорите им: "Никаких комментариев". Конечно, они увяжутся за вами, но… Знаете салун Сипапу на Шошонской улице? Ага. Возьмете такси. Будете там в… двенадцать пятнадцать. Закажите пиво или еще что, отхлебнете и выйдете в туалет. Даже дамы-репортеры едва ли рискнут потащиться за вами туда. Я буду вас там ждать с шапкой-невидимкой. Мы доберемся ко мне, где и попробуем решить вашу проблему. А потом мы вызовем такси, и вы спокойно отправитесь домой… Всегда рада помочь. В такой неразберихе всегда нужно искать конкретные решения… Хорошо, в пятнадцать минут первого в салуне Сипапу.
Она положила трубку и повернулась к нам.
- Извините, мальчики, но я вынуждена вас ненадолго покинуть. Надеюсь, вы отнесетесь снисходительно к леди, которую я привезу, - не станете любопытничать и сплетничать. Пойду займусь своим снаряжением.
Эдгар вспорхнул со спинки кресла и опустился на ее плечо. Джинни ушла. Свартальф дремал, Валерия дулась, а Бен с Криссой играли в детской. Я остался наедине со своим незадачливым родственником.
Глава 5
Первым молчание нарушил я.
- Эй, как насчет чашечки кофе? Или ты, кажется, предпочитаешь китайский чай? У нас есть "Лапсанг Сучонг", который тебе так нравился.
- Спасибо. Неплохо бы. - Он потопал следом за мной на кухню. В нем проснулось обычное, несколько профессорское чувство юмора. - Было бы лучше, если бы я "остался у зеленых берегов, курил смешную трубку, пил чай и слушал глупые советы с глупою улыбкой"? Китс не прав.
Понятия не имею, откуда он выдрал эту цитату, а спрашивать не стал. Я рос в маленьком городишке, меня заприметил талантливый голливудский режиссер и предложил роль в фильмах вроде "Зова предков" и "Серебряного вожака". Потом случилась война с Халифатом, и армия нашла лучшее применение моим способностям. После войны я учился инженерному делу на свою солдатскую пенсию, потом начал работать на "Норны" на Среднем Западе, а после перевелся сюда, на Юго-Запад. Я полагал, что чему-то научился, пока меня бросало по свету, но никто не оказал на меня такого влияния, как жена. Конечно, она заставила меня проштудировать гору книг, изучать историю, мировую литературу и тому подобное. Но я до сих пор любил возвращаться в родной городок на День Благодарения, когда весь клан собирается вместе, и вести обычные разговоры обычного городишки. Джинни всегда держалась там на высоте, бывала мила и очаровательна и постоянно уверяла меня, что ей это интересно и она нисколечко не скучала. Я держал свои подозрения при себе и был ей благодарен.
Неудивительно, что нью-йоркские Грейлоки - семья с укоренившимися интеллектуальными традициями, и Матучеки из калифорнийского Уотсонвилля им не чета.
Мы зашли на кухню.
- Жаль, что это не мой дом, - заметил Уилл.
Сам он жил в маленьком домике в старой части Галапа, приспособленном на одного жильца и совершенно не рассчитанном на книжные завалы. Комнат там было раз-два и обчелся. С тех пор как Уилл пристрастился к кулинарии, он иногда приезжал к нам и закатывал банкет на всю нашу братию.
Его слова свидетельствовали, насколько он измотался, ведь Уилл обычно не повторялся, а эту фразу я от него уже слыхал. Я оглядел испанский кафель, полированную эмаль и деревянные панели и наконец нашелся, что сказать на отвлеченную тему.
- Да, здесь хорошо. Только, признаться, я скучаю по домовому, который у нас когда-то жил.
- Так вы говорили, что он озорничал, - отозвался Уилл, стараясь поддержать непринужденный тон беседы.
- Не особо, в основном дразнился, пока мы не запретили Свартальфу гоняться за ним. Бывало, он играл с Вэл, а потом и с Беном, когда они были маленькими. Соседские дети лопались от зависти, у них-то не жил никто из таких Созданий. Жаль, что Крисса не застала его. Тогда я и приучился перед отъездом ставить плошку с молоком для домового, потому возвращался быстро.
Уилл усмехнулся.
- Да, я помню наших, с Лонг-Айленда. А разве у индейцев нет маленького доброго народца?
- Никогда не слыхал. Злые есть. Джинни тебе много чего о них расскажет. В этом смысле европейцам сильно повезло.
Я слышал о планах по перевозке маленького народца. За морем их развелось бог знает сколько. Только вот кому это надо? Наши американские феи, оборотни, домовые и другие Создания прибыли сюда в начале столетия, сразу после Пробуждения. Для них это был новый чудесный мир, и если человеческая семья, к которой они привязались, ехала за океан, Создания отправлялись следом. В то же время многие приноровились к новым условиям и на старом месте. Например, гномы пришлись очень кстати в индустриальных районах.
То же можно сказать и о "мифических" животных. Такие полезные тварюшки, как единороги, встречаются повсеместно, но вот в канадских лесах вы скорее натолкнетесь на вендиго, чем на лешего; нескольких выживших огнедышащих драконов больше не используют в военных целях - да и пользы от них кот наплакал, - так что их поместили в разные зоопарки Европы. И так далее.
Тут я сообразил, что снова впал в дурную привычку мысленно отталкиваться от неприятной реальности. Я завозился с чайником, заварочным чайничком и печкой. За моей спиной зазвучал голос Уилла:
- Да, древний народ может быть иногда милым или забавным. Но далеко не все, которые Проснулись.
Наверное, он вспомнил о своих с Джинни родителях - чудесных, талантливых людях, которые не вернулись из отпуска за границей. На них напал злобный, недавно пробудившийся, а потому ничего не соображающий грифон, слетел с балканского пика и сбил их метлу. Я не знал, чем утешить это старое, въевшееся горе. Но когда он снова заговорил, стало ясно, что он мыслил шире:
- Нет, злые существа никогда не вызывали особых затруднений, мы смогли усмирить их, как когда-то усмирили тигров и волков.
Он запнулся, и печаль в его голосе сменилась смущением.
- Ой, не обижайся, Стив. Ты понимаешь, о чем я говорю. Тем не менее злой разум - включая и человеческий, особенно теперь, когда к людям вернулись древние силы…
Я поставил чайник на огонь и повернулся к нему. Так, подумал я, сказываются ночные кошмары. Его потянуло в отвлеченные, умозрительные рассуждения, чего раньше не случалось. А раз он уверился, что существует связь между его кошмарами и катастрофой в Твердыне, то и давление на него должно усилиться, а ведь Уилл уже два месяца живет как в аду.
Возможно, капля здравого смысла прочистит ему мозги.
- Послушай, - начал я, - мы знаем, что Враг проник во все закутки Вселенной, по крайней мере туда, где обитает павшее человечество. И если сейчас его агенты, демоны или еще кто, выступают почти открыто, впервые за многие века, то нам следует встретить их во всеоружии и побороть. Любыми средствами, будь то экзорцизм или волшебство. Что до человеческих грехов - да, кое в чем демоны преуспели, но кое до чего и не дотянулись. А ведь могли. Например, тибетские молитвенные колеса, которые вращаются и не допускают применения ядерного оружия… Надеюсь, и не допустят.
- Гм-м, правда, - признал он.
- А наука и производство? - не унимался я. - Чем бы ты занимался, если бы не магия?
- О, я все равно стал бы астрономом. - Он мгновение поколебался. - А может, и не стал.
Тут уже я запнулся. Насколько мне известно, он всю жизнь бредил небесами. Женился поздно, а когда его супруга умерла бездетной, он остался вдовцом, хотя и провожал взглядом хорошеньких женщин. Исследования отнимали все его силы и время. А отцовские инстинкты он удовлетворял, исполняя роль дядюшки Уилла для наших детей.
Или мне так казалось? Я уже начал сомневаться.
Я не хотел совать нос в его дела, а просто собирался направить его мысли в более радостное русло.
- А Джинни? Конечно, ей привелось попасть в иную реальность и едва остаться в живых, но разве она достигла бы таких высот, если бы не было магии?
Истинно высот. Когда они с Уиллом осиротели, он нанял адвокатов, нашел нужные связи и оттягал право стать опекуном сестры. Поступив в Гарвард, он, правда, не мог ничего сделать, кроме как отдать ее в лучшую школу-пансионат. Одиночество, талант и целеустремленность, как раздутые паруса, пронесли Джинни через годы в школе и колледже, так что свою магистерскую степень она получила в семнадцать. Жажда знаний не уходила, и она заставила брата снова потеребить старые связи и на следующий год устроилась на работу в нью-йоркском рекламном агентстве, которое специализировалось в стихийных и других паранормальных областях. Помешала война, которая научила Джинни независимости. Тем не менее после войны она вернулась к учебе и получила степень доктора философии. Замужество и дети снова увели ее от науки. Но мне интересно, сколько высоколобых профессоров смогли бы выжить в самом сердце Пекла, откуда мы с победой вернулись домой? Теперь она твердо стоит на ногах, помогая людям решать их проблемы. Получает она несравнимо больше меня. Но я не ревную, а горжусь. Однажды она сказала со смехом, что самцы волков никогда не сомневаются в своей мужественности.
- Молодец девочка, - кивнул Уилл. - Если какой демон перейдет ей дорожку, боже спаси того демона.
Больше он не шутил. Но я хотя бы смог поднять ему настроение настолько, чтобы он начал смотреть на вещи философски.
- Да, спорный момент, - задумчиво произнес он. - А что, если бы Джеймс Ватт никогда не родился? Есть же бессчетное число планет Земля, где его не было.
Чайник свистнул и выдал струю пара. Я залил заварочный чайничек.
- Но научная революция все же неизбежна - начиная хотя бы с примитивных паровых двигателей для откачки воды в шахтах, - заговорил во мне инженер. Работы Карно по термодинамике, выводы Максвелла о том, как базовые принципы кардинально меняют результат. Нужно еще учитывать Фарадея, и Кельвина, и Герца… Длинный выходит списочек.
- Но ты же знаешь историю параллельных пространств и их отражений, целую череду совмещенных реальностей. Ты даже побывал в одной такой.
Я скривился.
- Нижний Континуум - это кое-что иное. Там все отличается от нашего мира геометрия другая, все искажено и вывернуто наизнанку.
И Создания там мерзкие. Демоны.
- Да, я просто неудачно выразился. Я имел в виду миры, которые почти похожи на наш.
- Джинни считает, что мы никогда не установим с ними связь. Слишком незаметная разница.
Меня как-то втянули в один такой эксперимент. Пустая трата времени. Мы так и не получили ответа на свои телепатические послания. Возможно, те, кто их получил, просто не знали, как ответить.
Заварочный чайник нагрелся. Я вылил воду, засыпал чай и залил свежим кипятком.
- Я пытался представить себе, как они могут выглядеть, - сказал Уилл.
- Многие пытались. - Нужно поддерживать разговор. - А о чем именно ты думал?
- Ну, представь… есть же миры, где такое бывает… представь, что Эйнштейн и Планк не встретились в 1901 году. И стали каждый по-своему объяснять парадоксальные открытия в физике последних лет девятнадцатого столетия. Вместо релятики мы получили бы отдельные теории релятивистского движения и квантовой механики и не смогли бы свести их вместе. Или вообрази, что Моусли через несколько лет не применил бы новые способы исчислений у себя в лаборатории и не вывел бы свойства холодного железа, которое высвобождает магические силы… Мы бы получили мир, где господствует бензин и электричество. Железные дороги были бы такими же, как наши, но люди ездили бы в основном на безлошадных каретах и летали бы на дирижаблях.
- И ты бы анализировал спектр, а не спектры.
- Если бы я вообще пошел бы в астрономы, - пробормотал он. Потом спохватился и громко добавил: - Сомневаюсь, что на Луне вообще что-то обнаружили бы. Все, что осталось от пара-природы, не Пробудилось бы, осталось бы скрытым. А ведьмы и колдуны не были бы уважаемыми специалистами, а поголовно одними мошенниками и шарлатанами.
- А биологи недоумевали бы: к чему нужны некоторые части ДНК у таких, как я. Точно!
Я взял поднос, расставил чайничек, чашки, блюдца и тарелочку с миндальным печеньем. Уилл пил чай как китаец - без молока и сахара, даже если сам напиток и рядом не стоял с китайским собратом.
- Политические и исторические параллели не менее интересны, - продолжил Уилл. - Думаю, что до 1900 года европейская война была неизбежной, но то, во что она вылилась и чем закончилась…
- Гм, да. - Сам-то я о таком не задумывался, так что мне стало даже интересно. - Вот у нас как было. Неожиданно народности, которые поддерживали, э-э, так сказать, магические традиции, обнаружили, что они работают. Они резко выдвинулись вперед, если не в теории, так на практике. Африканцы, австралийцы и наши индейцы, особенно местные племена. Да, они далеко ушли и как следует утерли нос бледнолицым. Утереть кому-нибудь нос - это же самое главное. Должно быть, там было бы совсем не так. - Я взял поднос. - Идем обратно.
Мы вернулись в гостиную. Я разлил чай. Мы пили и обсасывали косточки неизвестному миру. Сердце радовалось, глядя, как Уилл снова становится самим собой.
Тут появилась Джинни. Мы с Уиллом вскочили, поскольку за ней вошла еще одна женщина - Куртис Ньютон.
Выглядела она чудесно. Без сомнения, голова у нее была перевязана, но Куртис скрыла повязку под тюрбаном. Она сразу направилась ко мне и обеими руками сжала мою ладонь.
- Не было возможности поблагодарить тебя, Стив, за то, что спас мне жизнь, - пылко произнесла она. - Разве можно выразить это словами! И все равно спасибо!
- А, ничего героического сроду за мной не водилось. Рад, что смог помочь.
Я всегда испытывал стеснение рядом с ней - такой высокой, плечистой, рыжеволосой, как и моя Джинни, хотя Куртис всегда носила короткую стрижку. Вероятно, потому, что вся моя работа в астронавтике сводилась к инженерии, да и то по большей части мне магически помогала жена. А Куртис была одной из избранных, из тех, кто полетит!
Если только мы воскресим проект "Селена", или добьемся существенных, именно существенных результатов в операции "Луна". Если, если, если.
Какое-то время мы вчетвером вежливо болтали ни о чем, но я отчетливо ощущал напряженность и вовсе не удивился, когда Джинни сказала:
- А теперь, если вы нас извините, мы с Куртис отлучимся. Ненадолго, а потом сообразим что-нибудь к ленчу.
И ушли в ее кабинет. Мы с Уиллом остались. Он проводил их долгим взглядом, а потом тихо выдохнул, так, что я еле услышал:
- Ожившая мечта.
Ого!
- Можешь, конечно, попытаться, - сказал я, - только учти, что у многих молодцов возникают те же желания.
Он моргнул, потом рассмеялся.
- Идея великолепна, только не по мне. Я знаю пределы своих возможностей.
Он снова погрустнел, правда, без мрачности. Я понял, что ему не удалось так скоро избавиться от тьмы в душе. Зато она затаилась в глубине, отступившись от внешних чувств и мыслей.
- Я имел в виду, что капитан Ньютон может надеяться на то… что для меня было… сном в летнюю ночь, - тихо произнес он.
- Да? А я бы сказал, что ты сходил с ума только по науке.
- Но сначала… - Я видел, что он принял какое-то решение. Наши глаза встретились. - Стив, я никому, кроме Джинни, не рассказывал об этом, да и то под страшным секретом. Теперь я хочу рассказать и тебе. Что бы нас ни тревожило, мы должны держаться вместе. Я хочу, чтобы ты знал обо мне все. Кроме того, ты… славный парень. Моя сестра не могла бы найти лучшего.