* * *
После окончания кольцовки Андрей сидел в кресле и курил, выдувая дым на сторону. Не хотелось двигаться и, кажется, думать. Просто было хорошо. В нём свершалась какая-то незримая и ему самому непонятная деятельность, мешать которой было бы смешно и неразумно. Пусть идёт так, как идёт. Но тут, как назло, зазвенел телевид.
- Поздравляю вас с успехом, - сказала дежурная. - Теперь вы не задержитесь в наших местах?
- Нет, почему же?.. Распахать поле, засеять его, подышать запахом свежеподнятой земли… Нет, этого я, пожалуй, не уступлю никому.
- Но ведь ваша главная работа… Она же для всех…
- А разве сев не для всех?
- Да, но уровень…
- В конечном счёте всякий уровень зависит от того, куда его поднимет работник. Если я вернусь сейчас, я не столько помогу в главном, сколько помешаю: нет мыслей и идей. Так пусть решаются сложные теоретические и дипломатические вопросы. Пусть окончательно договорятся. А тогда… Тогда, вероятно, появятся идеи и у меня. Ведь самые лучшие мысли приходят неожиданно, ассоциативно. И, как правило, во время физической работы. Вы этого не замечали?
- Нет… Мне как-то не приходилось заниматься ею. Я ведь врач…
- Жаль. Тогда вы не используете возможностей Белого Одиночества. Главное в нём - ощущение своей значимости, своей силы в борьбе со… ну, скажем старинным термином - слепыми силами природы. И если вы… Кстати, а почему вы очутились здесь? И почему вас весной не тянет вдаль?
Она помолчала и потупилась.
- Я спрашиваю это по праву человека, секрет которого известен. Но если вы хотите…
- Семь лет я провела в космосе. Сейчас там муж. К нему я не долечу… Быть в космосе не могу: меня стал угнетать его лучащийся мрак.
- Вы очень любите мужа?..
- Да.
- И будете ждать… хоть всю жизнь?
- Да.
Они помолчали, и, когда оба поняли, что думают об одном и том же, женщина сказала:
- Она тоже будет ждать вас.
- Вы уверены?
- Да.
- Может быть, вы передадите телеграмму в Мадрас?
Она задумалась, потирая лоб пальцем с изумрудным ногтем. Потом тряхнула золотистыми волосами.
- Не нужно. Напишите обыкновенное письмо.
- Вы думаете, что она будет ждать?
- Да. Ведь она женщина. У женщины главное - надежда. Если есть надежда, есть вера - она будет ждать.
Он легонько прижал белку. Она поворочалась и вздохнула.
- Ну, вот видите… Значит, я обязан окончить сев… А уж тогда…
Она засмеялась. Впервые за всё время их телевидного знакомства.
- Всё-таки настоящие мужчины очень похожи друг на друга. Как только они обретают веру, так немедленно отходят от того, в кого верят. Мой такой же: "Если бы я тебе не верил, я не согласился бы на экспедицию".
- Настоящие мужчины бывают только тогда, когда они встречают настоящих женщин.
Андрей сказал это так назидательно, что сам рассмеялся. Она удивлённо спросила:
- Чему вы смеётесь?
- Я изрекаю истины.
- Над добрыми истинами не смеются.
- А, полно! Смеяться можно над всем, если… если тебе радостно.
- Ах вот как… Ну что ж… Кончайте сев и занимайтесь земными делами.
- А вы всё ещё в космосе?
- Да. Пока его нет на Земле, я всё ещё в космосе.
Они распрощались, но сейчас же включился Борис:
- Старина, ты здорово использовал форсаж.
- Не понимаю…
- Белка сыграла великолепно. Ты её долго дрессировал?
Что-то в настрое этого вечера нарушилось. Внутренняя деятельность прекратилась. Стало грустно, и Андрей поморщился.
- Значит, и в самом деле… - растерялся Борис.
Андрей пожал плечами.
- Ладно, старина, не сердись. Всё равно здорово. Я рад за тебя, - Борис вздохнул, но добавил радостно, правда, несколько неестественно радостно: - А мы с Эстой решили возвращаться.
- Сеять не хочется?
- Оно бы… Но, понимаешь, Эста… Ну, словом… в городе это как-то легче… спокойней. Да и мне уж хочется настоящих рейсов. А то родится наследник, а батя потерял профессию.
- Ну ты даёшь, - засмеялся Андрей, и всё, что было хорошего и важного в этот вечер, стало возвращаться и становиться на свои места. Даже нарушенная было внутренняя деятельность опять возобновилась. - Доволен?
Борис яростно поворошил свои густые, иссиня-чёрные волосы.
- Не то слово. Обалдеваю…
- Давай-давай. Дом закроете?
- Что ты!.. Столько желающих. Сегодня мы связались, по крайней мере, с полусотней пар. Одна нам понравилась. Какая-то Нора с мужем. Так и рвутся сюда.
- Она, эта Нора, какая из себя?
- Красивая. Чуть хуже Эсты. Такая, знаешь… шатенка. Строгий взгляд - наверно, математик или инженер. Ну, только сильна! А муж у неё весёлый парень - сразу предложил сыграть партию в шахматы.
Андрей помолчал. Кажется, это и в самом деле Нора. Вот почему на её столике не было цветов. Она ушла от цветов. Она решила уйти в зону Белого Одиночества, чтоб раз и навсегда разорвать с прошлым и с ним. Ну что ж… Она права - ждать его бесполезно. У него есть одна мечта - далёкая Индия. А жизнь идёт.
Всё было правильно. Всё логично. И всё-таки грустно. Он вздохнул.
- Слушай, Борис, я тоже хочу быть весёлым парнем. Сыграем партийку?
- А что? Всё равно эта чёртова пурга не даст ничего делать. Прошлый раз, помнится, ты играл белыми?
Они играли в шахматы, курили и растянуто обсуждали события дня.
- Ты явно тянешь на ничью, - сказал Борис, делая ход ладьёй.
- Молодых, начинающих отцов нужно беречь.
- А ты что ж?
- Вот я и показываю пример, как нужно будет обращаться со мной в будущем. В свой срок.
Они рассмеялись, и Борис потянулся так, что хрустнули кости.
- А мне и в самом деле хочется перегрузок, полётов и вообще всяческой чертовщины. Ну, давай спать?
- Давай, старина. Спокойной ночи.
Андрей выключил аппарат, проверил, как чувствуют себя лоси, и начал устраивать постель белке. Но потом раздумал - просто сделал вмятину на второй подушке, положил белку и прикрыл её своим шарфом. Несколько минут он слушал, как она посапывает под ухом, потянулся, как это сделал Борис, и вскоре уснул.