– Слушай меня, Гай Брут. Тебе нужно попасть в замок феи Морганы, а мне нужно попасть в Камелот к королю Артуру. В замке феи ты ровно ничего не добьешься – разве что Моргана со злости превратит тебя в барана или даже в каменного болвана для украшения трапезной. Если же ты поедешь вместе со мной в Камелот, мы там вместе найдем средство одолеть Моргану и заставим ее вернуть тебе сестру. Заодно и лекаря там раздобудем. А коли сомневаешься – вот тебе доказательство, что я на многое способен.
Всадник поднял руку – и на его правой ладони созрел светящийся шар с хорошее яблоко величиной. Одновременно он шлепнул левой рукой по шее рыжую кобылку, и она открыла глаза.
– Я вижу, добрый сэр, что вы великий и славный волшебник! – воскликнул Гай. – Конечно же, я поеду с вами! Только скорее бы – а то Антония Квинта, чего доброго, помрет. Ежели еще не померла… А Марция пусть побудет до утра у феи Морганы. Может, поумнеет…
Марция хотела было возмущенно заржать, но у нее ничего не вышло – волшебник благоразумно оставил ей лишь способности смотреть, слушать и двигаться, прочие же приберег до лучших времен.
– Ты благоразумный юноша, – похвалил волшебник. – Едем же, а по дороге я объясню тебе, каких козней и злодейств нужно ждать от феи Морганы, хотя она и родная сестрица короля Артура…
– И ничего удивительного, – сказал Гай. – Вот у меня родная сестрица Марция – и что же? Из-за нее одни неприятности.
Марция промолчала.
– Слушай же, юноша. Прекрасная Игрейна была отдана замуж за герцога Горлуа из Корнуэлла и родила ему трех дочерей – Моргуазу, Элейну и Моргану. И полюбил Игрейну корль бриттов Утер Пендрагон, и тайно пробрался к ней, и родился после того младенец, и был он спрятан от недоброжелателей. А потом Утер Пендрагон объявил войну герцогу Горлуа, и одолел его, и женился на прекрасной Игрейне. Обе ее старшие дочери к тому времени были уже замужем, а младшую, Моргану, отослали в монастырь, но там она каким-то загадочным образом приобщилась к черной магии. Но недолго правил после того Утер Пендрагон – предатель отравил его, и началась междоусобица, и рыцари сражались друг с другом, и саксы, видя, что у бриттов нет вождя, захватывали их земли.
– Да, мне дед рассказывал, – подтвердил Гай.
– А между тем сын Утера и Игрейны, Артур, был спрятан в замке у доброго рыцаря Эктора, и рос там, и вот ему исполнилось шестнадцать лет…
Гай слыхал и историю о мече, зажатом между каменной плитой и железной наковальней, и историю о том, что на самом деле короля Артура воспитывали феи на острове Авалон, и про осаду города Карлиона – он только не знал, что все эти истории как-то между собой связаны. И, слушая, он ехал рядом с разглагольствующим волшебником, пока на ночном небе не обозначились зубцы высоких башен Камелота.
– Они не ждут меня здесь, они думают, что я отступил и скрылся… – прервав на полуслове историю о рыцаре Зверя Рыкающего, пробормотал волшебник. – Сейчас, юноша, мы с тобой станем незримы, а наши кони обретут голоса столь выразительные, что стражники откроют ворота и введут их в Камелот. Держись и ничем себя не выдай.
Оказалось, что обретение незримости – дело малоприятное. Кожа Гая, решительно во всех местах, чесалась и свербела. Но он терпел, пока на конское ржание и стук копыт не выглянула стража, не посовещалась и не послала человека ввести двух приблудных лошадок через особую калитку, которая служила, чтобы выпускать и принимать гонцов.
Оказавшись в Камелоте, волшебник тут же напустил на парня, что держал конские поводья, морок, соскочил с кобылки, молча велел спешиться Гаю и повел его за собой по лестницам и переходам, показывая прекрасное знание местности.
Наконец они вошли в зал.
Это был тот самый зал, посреди которого стоял пресловутый Круглый Стол. Сейчас за нем сидело человек двадцать, и все – сильно навеселе. Возглавлял застолье сам король.
– А теперь твой черед, благородный сэр Мелиот, – сказал он.
– Которую историю рассказать? – спросил благородный сэр, приподнимая голову над столом. К его правой щеке прилипла обглоданная куриная кость.
– Любую.
– У меня их две. Как рыцарь Мелиот победил дракона в Зловещем лесу и как рыцарь Мелиот освободил трех рыдающих дев в Мрачном лесу у пещеры Злых духов.
– Про дракона сегодня уже было, – вспомнил пожилой рыцарь с такой роскошной седой гривой, что более походил на старого льва, чем на человека.
– Пусть расскажет про дев, только правду, а не так, как в последний раз насочинял, – вмешался маленький рыцарь зловредного вида, едва торчащий из-за края стола. – Сперва, когда он только совершил подвиг, дев было две. Потом у него в истории откуда-то взялась еще третья дева. Теперь он вообще повадился рассказывать, как освободил пять рыдающих дев. Они у него в той пещере Злых духов плодятся и размножаются!
– Помолчите, сэр Кей, – приказал Артур. – Довольно вам язвить, полюбуйтесь на свою репутацию. У вас у одного нет ни единого настоящего подвига, и я не понимаю, что вы вообще делаете за Круглым Столом.
– У меня нет ни единой истории о подвиге, драгоценный король, – возразил сэр Кей. – А вот о подвигах многих рыцарей я мог бы порассказать кое-что любопытное… да не стану!
– Он хочет сказать, что в моей истории о моем неповторимом подвиге что-то не так? – взревел рыцарь, похожий на старого льва. – Сэр король, этот недостойный рыцарь вечно портит нам застолье! Мы рассказываем свои славные истории, а он из зависти утверждает, будто у нас одни только эти истории и остались, а подвигов нет никаких! Сэр король, призовите его к ответу!
– Так я и думал… – пробормотал волшебник.
– И какой пример он подает молодежи? – продолжал возмущенный львообразный рыцарь. – Сегодня мы пили за будущий подвиг юного рыцаря Зачарованного Шлема, а что он сказал? Невозможно повторить за столом то, что сказал этот ваш ненаглядный родственник сэр Кей! А что он еще скажет, если его не остановить?
– Да, что он еще скажет? – поддержал собрата сэр Мелиот. – Мы три дня как проводили на подвиг благородного сюра Гарлиана, а он хоть бы одно доброе слово сказал. А ведь история о том, как сэр Гарлиан убил огнедышащего дракона и добыл портрет прекрасной дамы, должна стать одной из лучших наших историй! Послушать сэра Кея – так мы должны сидеть за Круглым Столом молча, а все истории забыть навеки!
– Так я и думал… – мрачно повторил волшебник.
Рыцари загалдели, и король Артур тщетно призывал их к порядку. Сэр Кей выскочил из-за стола и побежал прочь из зала, но налетел на незримое препятствие.
– Тревога! В Камелоте злые силы! – заорал он, барахтаясь в объятиях волшебника.
– Тихо! – гаркнул волшебник. Облако ослепительных искр возникло вокруг него, Гая Брута и сэра Кея, а когда угасло – все незримые стали видны, и более того – дивно преобразились.
Волшебник был в золотой мантии, в венце из переплетенных золотых ветвей, с посохом, в рукоять которого был вделан светящийся кристалл. Гай обнаружил, что одет в легкие рыцарские доспехи и даже подстрижен на рыцарский лад. Сэр Кей вырос по меньшей мере на фут, но его наряд остался прежним – впопыхах волшебник не подумал о такой мелочи.
– Тихо, благородные рыцари! Я вернулся!
И действительно настала тишина.
Король Артур опомнился первым.
– Да это же Мерлин! – воскликнул он. – Мерлин вернулся с острова Авалона!
– Ну, достанется сейчас кому-то на орехи, – ехидно сказал неугомонный сэр Кей.
* * *
Круглый Стол был начисто вымыт, вытерт и застелен чистыми простынями, а на них лежал предмет, Гаю незнакомый: гобелен не гобелен, посередке выткано большое зеленое пятно, состоящее из многих пятен разных оттенков, и по ним написаны буквы, но не по линейке, как учат в школе, а вкривь и вкось.
– Вот это и есть Логрия, – сказал Мерлин, обводя пальцем пятнышко чуть поболее отпечатка сжатого кулака. – Из конца в конец на добром коне за день проехать можно. Все, что осталось.
Рыцари понуро молчали.
– Значит, драконов побеждаем? Дев освобождаем? Женимся на них? А потом десятилетиями рассказываем, как именно воткнули в дракона копье? – сурово спросил Мерлин. – Хороши, нечего сказать! И где же ваши жены? Ведь каждый кого-то освободил от дракона и на ком-то женился! Сэр Элейн!
– Живет она со мной, – уныло сообщил сэр Элейн. – Только зарок на ней. Три дня в неделю проводить в Восточном лесу на вершине высокой скалы, иначе опять в змею обратится.
– И где у нас в Логрии высокая скала? С вами все ясно. Сэр Бламур Болотный!
– Моя три дня в неделю на болоте проводит, в лягушачьем виде, иначе… иначе… она что-то объясняла, да я забыл.
– А историю о том, как победили дракона и завоевали невесту, помните?
Не стоило Мерлину задавать этого вопроса. Сэр Бламур Болотный встал, расправил плечи и заговорил зычным голосом, посылая звук в известное всем рыцарям Круглого Стола место под самыми сводами зала, откуда этот звук отражался мощно и царственно.
– Был великий пир, и все рыцари собрались за Круглым Столом в ожидании нового приключения, и мы ждали, что произойдет нечто удивительное и чудесное. И тут распахнулась дверь и в зал вбежала белая собачка неведомой породы…
– Порода известная – терьер, – возразил сэр Кай. – Только не белая, а рыжая.
– Болонка это была, мальтийская болонка, – сказал сэр Сомер. – У моей жены как раз такая накануне пропала, а потом опять нашлась.
– Собачка неведомой породы, – повторил сэр Бламур Болотный. – Что вы вмешиваетесь в мою историю? Свои бы как следует заучили! Вбежала собачка, сэр Мерлин, а за ней въехал на вороном коне рыцарь с опущенным забралом. Рыцарь подхватил собачку, посадил ее перед собой на седло и уехал. И сразу в зал на белой лошади въехала прекрасная дама и громко закричала, обращаясь к королю Артуру…
– Весело вы тут живете! Мало того, что чужие собаки забегают в зал Камелота, так туда еще и запросто въезжают верхом какие-то проходимцы, – заметил Мерлин. – И вы не приказали слугам прогнать палками незваных гостей?
– Это же было приключение! – вразнобой ответили рыцари.
– Вы сами, сэр Мерлин, перед отъездом держали перед нами речь о необходимости опасных рыцарских приключений, – напомнил король Артур.
– О необходимости защищать границы Логрии я вам тоже говорил, – хмуро сказал волшебник. – Вообще с этой Логрией какие-то чудеса творятся. Вы, прекрасный сэр, сразили летучего змея в Заповедном лесу, вы, прекрасный сэр, гоняли драконов в лесу Черного Озера, вы, юный сэр, собрались добывать невесту в лес Зачарованного озера, еще я слышал тут про лес Одноглазых Великанов, про Суровый лес, про лес Рыкающего зверя, так что почудилось мне, будто кругом на сто сотен миль – сплошные дремучие леса, как в Гиперборее. Но вот она – Логрия, и большой лес в ней остался только один, да и тот – безымянный!
– Вы подозреваете нас во лжи, добрый сэр? – спросил, задыхаясь от возмущения, король Артур.
– Я подозреваю, что все вы ездили по одному и тому же лесу, истоптав его вдоль и поперек, и не осталось там ни единой кочки, за которой не сидел бы дракон!
– Значит, и все наши истории – ложь?!
– Успокойтесь, сэр король, в том-то и беда, что ваши истории – правда… К историям у меня никаких претензий нет…
– Так в чем же дело, сэр Мерлин? – спросил тогда король. – Мы совершаем подвиги и рассказываем о них за Круглым Столом – все именно так, как вы желали.
– Не того я желал… Велите, сэр король, открыть ворота – к нам едет фея Моргана.
– Мне будет позволено досказать свою историю? – и сэр Бламур Болотный, не дожидаясь никаких позволений, заговорил, красиво разводя руками и в нужных местах поднимая к потолку указательный перст: – И дама закричала: о господин король, не дайте ограбить меня, ибо мне принадлежит собака, которую этот рыцарь увез с собой! И тут же в залу въехал огромный рыцарь на гнедом коне и силой увез даму с собой, не слушая ее громких криков и жалоб…
– А все рыцари сидели и смотрели на это безобразие? – перебил Мерлин.
– Но это же было приключение, и мы выбрали рыцаря, который поехал вызволять из беды даму, и это был сэр Бламур Болотный, – терпеливо растолковал король Артур. – Сперва ей полагалось попасть в беду, потом… А ворота отворять незачем! Я решительно не желаю видеть сестру.
– Зато я желаю ее видеть.
Мерлин обвел взглядом Круглый Стол и всех рыцарей, за ним сидевших, старых и молодых, красивых и не слишком. Затем, вздохнув, он сделал знак Гаю, и они вместе вышли из зала.
– Сейчас, юноша, тебе придется послужить мне необычным способом, – сказал Мерлин. – Ты обратишься в целый отряд рыцарей и будешь охранять меня при беседе с феей Морганой. Ничего делать не придется – только стоять, не двигаясь, ибо каждое твое движение тут же повторит весь отряд.
– Если это вроде незримости, то я не смогу, – честно предупредил Гай. – До сих пор лодыжки чешутся!
– Мыться иногда тоже не вредно, – отрубил Мерлин. – Ничего, это недолго.
Гай в восторг от обещания не пришел. Он догадывался, что беседа у Морганы с Мерлином выйдет куда как длиннее воскресной проповеди.
Стражник, который привел во двор Камелота вороного жеребца с рыжей кобылкой, так и стоял в оцепенении. Может, даже видел сны с открытыми глазами. Кобылка повесила голову, а вороной жеребец, напротив, приплясывал, пытаясь выдернуть поводья из руко стражника, но ничего у него не получалось – кулак закаменел.
– Садись, – велел Мерлин. – Нехорошо будет, если фея – в седле, а мы – пешком. Нет, на жеребца сяду я, так будет достойнее. А теперь приготовься. Это не больно, только немного кружится голова.
Голова-то покружилась и перестала, зато перед глазами все плыло и мельтешило – Гай видел одни и те же предметы с двадцати точек, а это с непривычки весьма утомительно.
– А мы в воротах не застрянем? – спросил он дружным хором.
Ворота меж тем отворились.
– Молчи, ради всего святого! Я сам вас проведу через ворота, – и Мерлин замахал рукавами мантии, как-то так устраивая, что компания Гаев Брутов выехала из Камелота гуськом.
Гай в количестве двадцати персон и Мерлин очень вовремя оказались на эспланаде перед замком. Кавалькада всадниц, возглавляемая феей Морганой, леди Нимуэ и дамой Рионой, уже приближалась к Камелоту.
– А ведь почти не постарела, – сказал, вглядываясь, Мерлин. – Есть надежда, что старость не озлобила ее. Но разговор будет нелегкий, слышишь, юноша?
Двадцать конных рыцарей разом кивнули.
Фея Моргана дала своей свите знак остановиться и направила коня к Мерлину.
– Здравствуй, старый друг, – сказала она, вложив в простые слова несказанную задушевность.
– Здравствуй, прекрасная дама, – отвечал Мерлин. – Ты все так же хороша и очаровательна. Мне весьма странно было, что ты не желала видеть меня и даже выслала слуг, чтобы не подпустить меня ни к своему замку, ни к Камелоту. Я думал, что ты не желаешь показаться тому, кто знал тебя в расцвете молодости и красоты.
– Прежде всего, сойди с коня, друг мой Мерлин, ибо это не конь, а человек, который служит мне, и ему вредно столько часов подряд пребывать в конском облике.
– Но ему не вредно задуматься о том, кому и для чего он служит. Кроме того, твои слуги, пытаясь изгнать меня из пределов Логрии, лишили меня моего коня, который конь природный и натуральный, так что ты и должна возместить мне эту потерю, а чем – меня мало беспокоит.
Фея Моргана явно разозлилась, и Гай подумал, что сражение между волшебниками может плохо кончиться для зрителей. Но бросить Мерлина он не мог.
– Старый друг, – уже не столь нежно и проникновенно произнесла Моргана. – Мы должны побеседовать наедине. Ты давно не был тут и не понимаешь, что происходит, и не можешь разумно объяснить себе…
– … такого диковинного и чудовищного нагромождения вранья! – подхватил он. – В то время как на границах Логрии собираются вражеские полчища, король и рыцари бегают по лесу, как детишки, играющие в битвы с великанами и драконами. Воистину, без объяснений прекрасной дамы тут ничего не понять!
Тут подъехала златокудрая леди Нимуэ и подняла руку. Мерлин замолчал.
– Позвольте мне побеседовать с сэром Мерлином, сестрица, – сказала она негромко, весьма приятным голосом.
– Не вижу повода для беседы, – отрубил Мерлин. – Лучший мой замысел вы изуродовали, превратили в потеху для детишек! Мне следовало, уезжая, заточить вас в подземную тюрьму! Что вы сотворили с Круглым Столом?!
– Сэр Мерлин, все сие произошло от нашей великой любви к мужьям и братьям, а затем и к сыновьям. Давайте все же побеседуем, – опять предложила кроткая, но настойчивая леди Нимуэ.
– Убереги меня Господь от подобной любви, – буркнул Мерлин. – Хорошо, говорите. Но кратко!