- Я прочитал твое досье, кто ты и откуда, как прошло твое путешествие с леди Женевьевой, как вы одолели ведьму. Всё это внушает уважение. Но особенно меня поразила твоя сегодняшняя стрельба. У тебя бесспорно талант. И ты не должен растрачивать его впустую.
Он посмотрел на меня, будто, ожидая комментариев, но, не дождавшись, продолжил:
- Служба в императорских войсках это конечно почетное и уважаемое дело, но и риск сложить голову велик. Да и продвижение по службе, ты уж извини меня за эти слова, но дикарю с севера будет закрыта.
Он снова выжидающе посмотрел на меня.
- Ваша правда, - согласился я.
Капитан Артур с большей уверенностью в голосе начал говорить дальше:
- А вот служба высокопоставленному дворянину сулит множество выгод...
Граф многозначительно замолчал.
- Вы хотите, чтобы я служил вам? - прямо спросил я.
- Все несколько сложнее, - уклончиво ответил он. - Я хочу, чтобы ты выполнял мои поручения, но при этом ни одна живая душа не могла связать тебя со мной.
Я тихо присвистнул. Капитан с напором проговорил:
- За каждое задание я буду хорошо платить. Очень хорошо платить. Ты станешь богатым человеком.
- А как же служба в армии?
- Пока ты в лагере обучения, то я и дальше буду закрывать глаза на твои отлучки, и не заберу у тебя пропуск выданный Бленти.
- А что будет потом, когда я попаду в настоящую армию?
- Это будет не скоро, у нас есть как минимум пару месяцев.
- И что эти пару месяцев я должен буду выполнять ваши поручения?
- Скорее учиться.
- Чему?
- Всему понемножку, - с загадочной улыбкой сказал граф. - Ну что ты согласен стать богаче или выберешь путь нищего императорского солдата?
- Я буду служить вам, - проговорил я, немного подумав. И то только делал вид, что думаю. Не мог я ему отказать иначе у меня начались бы серьезные проблемы.
- Поклянись.
- Клянусь.
- Отлично. Ты ведь понимаешь, что этот разговор нужно сохранить в тайне?
- Да.
- И еще одно. Если ты предашь меня, то моей власти хватит дотянуться до Северного Мыса.
- Я не предам вас, - проговорил я, сглотнув вставший в горле комок. Во что я вляпался? Зачем ему лучник? Уж не отстреливать ли неугодных ему людей?
- Вот тебе в качестве премии, - произнес капитан и протянул мне мешочек с завязками.
Через минуту карета остановилась, и я вышел из нее. Я снова был на тот самом месте, где граф подобрал меня. Карета продолжила путь, оставив меня одного. Капитану не нужно было объяснять, для чего это было сделано.
Я открыл мешочек и высыпал его содержимое на ладонь. В свете луны увидел шесть золотых, шесть серебряных и шесть медных монет. Такое сочетание и количество монет немножко покоробило меня. Где-то на краю сознания маячила какая-то информация о числе шестьсот шестьдесят шесть, но я не мог вспомнить, что именно знал об этом, и махнул мысленной рукой на эту информацию.
Шесть золотых монет примагнитили мой взор. Это же огромные деньги. На такие средства я мог бы полгода жить в Северном Мысе и в ус не дуть. Да и здесь я мог купить на них, хоть хорошего боевого коня, хоть отличную кольчугу. Но лучше пока приберегу. Без надобности сейчас мне эти траты. Посмотрим, что еще может дать мне щедрый граф. Довольно улыбаясь, я потопал в казарму. Там меня ждал сюрприз. На одной из кроватей лежал Яков. Я бросился к нему и начал горячо говорить:
- Здравствуй! Как добрался? Что-то задержался ты братец.
- Здравствуй, Горан. Спасибо тебе за заботу обо мне. Вот даже в армию пристроил, - зло проговорил парень.
- Постой-постой,- опешил я. - Это империя призвала тебя служить ей.
- Зато ты указал ей пальцем на меня.
- Я не хотел, так получилось, - оправдывался я.
- Просто уйди, оставь меня.
Я попытался, что-то сказать, но Яков решительно отвернулся к стене. В расстроенных чувствах я побрел к своей кровати. Ну, вот что я мог сделать, чтобы он меня простил? Прямо сейчас - ничего. Надо выждать время, а уж потом идти мириться к Якову. Рано или поздно он меня простит. Надо попробовать объяснить ему, что имперцы меня подставили. Кого я еще мог назвать, кроме Якова? Только он подходил на роль человека, который может прикрыть спину. Конечно, парню от этого не легче. Вот так жить восемнадцать лег в привычном окружении, среде. Планировать какие-то дела на завтра, на неделю, на следующий месяц. У него, по-моему, отец даже о невесте из соседней деревни заикался. Из нас троих, покинувших Северный Мыс, ему было сложнее всего. Он плоть от плоти северных лесов и морей. Все его увлечения были связаны с ними. Мне и Велене было объективно легче. Девушка вообще мечтала покинуть Северный Мыс, а я там чувствовал себя чужим. Как нарочно подчеркивая свое отличие. Совесть начала меня грызть с возросшей активностью. Я пытался скормить ей слова о том, что уже ничего не вернуть. Он здесь, а значит пути назад нет, прошлого не воротишь. Ближайшие три года он, как и я, проведет в имперской армии. Успокоив такими словами совесть, я чуть меньше переживал и решил выжидать удобного случая, чтобы воплотить в жизнь задуманный мир с Яковом.
После таких невеселых мыслей засыпать было крайне тяжело. Я ворочался на кровати еще долго после отбоя, но все-таки сумел заснуть.
Глава 3
Утро началось с всеобщего построения на плацу. Я впервые увидел, сколько всего будущих солдат имперской армии было в лагере. На девяносто пять процентов это были северяне. Если бы мы вздумали бунтовать, горстка офицеров и сержантов, ничего бы с нами не сделала. Я думаю, мы даже без проблем захватили бы Армейн, если бы как-нибудь перепрыгнули его стены.
Капитан Артур прогарцевал на коне перед строем и начал произносить речь:
- Сегодня важный день, мои доблестные солдаты. Да, именно, что доблестные! Я уверен, что вы не посрамите честь имперского мундира! Я горд, осознавать, что именно мои офицеры и сержанты сделают из вас героев империи! Слава о могучих выходцах с севера будет греметь от Мерзлых гор до южных морей!
Граф на мгновение перевел дух и продолжил, уже не так громогласно и перейдя к сути дела:
- Сегодня вас будут делить по вашей будущей военной специализации. Прошу вас сержанты, начинайте.
Граф Артур отдал приказ и покинул плац не став смотреть на распределение. Я, конечно, попал к лучникам. Для меня стала неожиданной новость о том, что придется переезжать в другую казарму. Пока стоял на плацу, выискивал глазами Якова. Парень попал к пикинерам. Я спросил у сержанта Бленти, куда заселят пикинеров. Оказалось, что это моя прежняя казарма.
Пришло время вспомнить, что я знаю о пикинерах, где и придётся служить Якову. Пикинеры действовали преимущественно отрядами, линиями или группами. Они были эффективны в обороне против отрядов ближнего боя, кавалерии и представляли для них грозную силу. Недостатком пикинеров является их низкая мобильность. Они были практически непригодны для штурма, очень уязвимы к оружию дальнего боя. Для любого пикинёра было потенциально опасно подпускать своего врага слишком близко, так как пика практически непригодна для ближнего боя, что вынуждало пикинёра бросать свою пику и использовать запасное оружие. У них был кацбаргер - короткий меч для ближнего боя с широким клинком и сложной гардой в форме восьмерки. Был еще баселард - кинжал с прямым, относительно узким клинком, как правило, четырёхгранного сечения.
Теперь я буду жить среди арбалетчиков и лучников. Последних набралось в пять раз больше чем первых. Пятьдесят против десяти. Если лучники все поголовно были северянами, то арбалетчики были из местных, добровольцы. Они сторонились нас, считая дикарями. Надо сказать, что арбалетчиками стали лучшие из лучших, так как подобное оружие стоит дорого и кому попало его в руки не дадут. Так вот они были выходцами из обедневших дворян, детьми купцов, мастеровых и т.д. Им приходилось начинать с самого низа, но перспективы устроиться повыше были. Такое соседство напрягало и нас и их. Арбалетчики были, в общем-то, нормальными парнями, не задирались, не грубили, но смотрели с каким-то затаенным превосходством. Выльются ли такие взгляды в открытое противоборство, покажет время, а сейчас надо идти получать пришедшее в лагерь обмундирование. Из какого города оно к нам поступило, мне было неведомо, да и безразлично.
Помощник интенданта окинул меня изучающим взглядом и начал доставать вещи. Первым он мне передал коричневый акетон с красным имперским орлом на груди. Я взял его и начал рассматривать. Он имел несколько слоев ткани, между которыми была набита подкладка, по длине достигал колен, рукава длинные и зауженные. Так же акетон имел кольчужный слой. Потом помощник интенданта передал мне плотные перчатки, наручи, чтобы тетива не цеплялась за рукав, прямой лук, самый обычный колчан, широкий ремень с крючками, дорожный плащ с капюшоном, высокие сапоги со шнуровкой, туалетные принадлежности, походный мешок, свечи, огниво, флягу, пятьдесят медных монет, конический шлем с полностью открытым лицом, метровый меч в ножнах, маленький щит-баклер и тридцать стрел из тополя. За все это мне пришлось расписаться, что я действительно получил эти вещи. Я поблагодарил помощника интенданта и понесся в казарму облачаться в настоящего имперского лучника.
Спустя пару десятков минут возле шеренги из пятидесяти имперских лучников одетых с иголочки, вышагивал старший сержант Бленти. Он к моей радости должен был тренировать нас. Не то, чтобы он был превосходным человеком, но, по отзывам других сержантов, был хорошим командиром и наставником.
Оглядев нас, старший сержант приступил к тренировке. Основная цель, которую он ставил перед нами это сделать мощный выстрел на большое расстояние. Для такого выстрела, чтобы стрела не просто улетела далеко, а попала в мишень, нужно было уметь отлично целиться. В основном лучники использовали три типа прицеливания: инстинктивный, полуинстинктивный, и по точке прицеливания.
Инстинктивно человек целиться каждый раз, когда, например, бросаем снежок. Инстинктивное прицеливание происходит без участия сознания. Стрелок концентрируется на цели и выпускает стрелу.
Полуинстинктивное прицеливание отличается от инстинктивного тем, что стрелок кроме цели держит в поле зрения лук и натянутую на нем стрелу.
Стрела летит по навесной, а не настильной траектории. При наведении по точке прицеливания лучник учитывает расстояние до мишени. Есть некая опорная точка, через которую, как лучнику известно из опыта, стрела обязательно пройдет при определенном положении лука. Для выстрела по более низкой мишени стрелок опускает лук, а для стрельбы по удаленным, напротив, поднимает.
В основном лучники среднего уровня мастерства использовали прицеливание по точке или полуинстинктивное. Некоторые выбирали себе ориентиры рядом с целью, например дерево. Более матерые лучники просто смотрели на мишень, потом на стрелу, а затем снова смотрели на мишень. Однако эти способы считаются недостаточно эффективными. Лучшие стрелки действуют только на инстинкте. Постоянно держать цель в поле зрения - отличный вариант удачно сделать выстрел. Если лучник стреляет на глаз с детства, то он редко промахивается.
Настоящий стрелок всегда делала выстрел "от уха", прицеливаясь инстинктивно. Конечно, говорить "от уха" это не совсем верно. В реальности у каждого лучника своя манера стрельбы, своя точка, в которой он фиксировал натянутый лук.
Еще лучники отличались друг от друга манерой захвата стрелы. Хотя трехпальцевый захват и применялся, большинство лучников использовали захват двумя пальцами. Такой захват позволял резче спускать тетиву.
Я всегда стрелял только на инстинкт и держал стрелу двумя пальцами.
Лучники на поле боя были грозной силой, особенно если их было несколько тысяч. Даже вне зоны обстрела, лучники сковывали передвижения вражеских воинов - никто не хотел попасть под дождь стрел. Рыцарская конница и та побаивалась лучников. С помощью различных наконечников из хорошего лука можно было пробить довольно приличные латы. У стрел было четыре типа наконечников: общего применения, шиловидные для пробивания лат, шиловидные, более тонкие, для пробивания кольчуги, и охотничьи. Все это я знал из книг оставленных матерью. Многие из них были так или иначе связаны с битвами, лучниками, войнами.
Я вспомнил, как часами стоял, держа камень на вытянутой руке, чтобы выработать так называемое "железное плечо", которое позволяло долгое время держать лук без малейших признаков дрожи. Как старался за минуту выпустить максимально количество стрел. Я тряхнул головой, отгоняя воспоминания, и вернулся к действительности.
Старший сержант Бленти в основном тренировал нас действовать слаженно при стрельбе на дальней дистанции, чтобы стрелы лавиной обрушивались на ту часть двора лагеря, которую он выбрал. Мы втыкали в землю перед собой по несколько стрел и стреляли, стреляли, пока не заканчивались стрелы. Потом шли их собирать, и все начиналось заново.
Сержант иногда прерывал практические занятия и предавался теории. Он рассказывал о тактике лучников, пересказывал знаменитые битвы.
Так прошел весь день - практика стрельбы, теория тактики. Затем еще один точно такой же день. А вот на третий день всё было несколько иначе. Теперь мы отложили луки и сражались друг с другом с помощью учебных мечей и щитов-баклеров. Теория так же присутствовал. Сержант рассказывал о том, как лучникам приходилось сражаться в рукопашную, когда враги прорывали строй.
Умучился я за три дня изрядно, и поэтому вечером третьего дня мечтал скорее добраться до казармы. Я только успел раздеться. Даже отбой еще не прозвучал, а я уже унесся в дальние дали сонного царства.
Среди ночи меня разбудил неприятный звук. Я открыл глаза и, найдя его источник, испуганно замер. Каститас стояла за ближайшим ко мне окном, и водила острым ногтем по мутному, низкого качества, стеклу. Она сразу заметила, что я проснулся, и помахала мне ручкой, предлагая выйти к ней.
В сердцах плюнув, я начал одеваться. Закончив это дело, тихо выскользнул из казармы.
- Красавец, - встретила меня она, - форма тебе к лицу.
Я молчал и хмуро смотрел на нее.
- Не желаешь поприветствовать свою госпожу? - вроде бы с приятной улыбкой сказала она, но я почувствовал пробежавший мороз по коже.
- Здравствуйте, госпожа. Вы не боитесь, что вас здесь застанут?
- Нисколечки. Ведь ночь на дворе.
- Ну да, ну да.
- Сегодня нам предстоит замечательное путешествие.
- Нам?
- Ага.
Каститас тихонько присвистнула, и с крыши казармы спрыгнуло нечто. Я выхватил меч, так как лук и щит оставил в казарме, и занял неуклюжую оборонительную стойку, чем вызвал искренний смех ведьмы.
- Не пугайся, это Лео, он грифон, - проговорила она и запустила руку в длинную, песочного цвета гриву существа.
Грифона я видел впервые. И надо сказать никогда не думал, что увижу. И даже больше, не считал возможным их существование. А вот теперь смотрю на здоровенного льва, который в холке был чуть выше меня, с крыльями летучей мыши, превышающими в размахе несколько метров, и чешуйчатым хвостом рептилии. Захотелось помянуть всех Духов и заодно осенить себя святым кругом, но я удержался, лишь только пораженно выдохнул, изо рта.
Девушка тем временем легко залезла на спину грифону и произнесла:
- Не бойся. Он не кусается, пока я не скажу. Садись позади меня.
Унимая дрожь в коленках, я кое-как заполз на спину Лео и осторожно обнял ведьму за талию.
Она строго произнесла:
- Вздумаешь воткнуть эту острую железяку мне в спину, Лео тебя сожрет, если раньше мама до тебя не доберётся. Понятно?
- Да, госпожа.
- Лео, полетели, - приказала Каститас.
Зверь мягко разбежался, подпрыгнул и, расправив крылья, взлетел. Благо, лагерь спал, и никто нас не видел.
Лео набирал высоту, плавно двигая крыльями. Я смотрел вниз и страх змеей заползал в сердце. Как же высоко! Деревья кажутся не крупнее зерна просо. Я покрепче ухватился за девушку. Она недовольно всхрапнула. Я тут же ослабил хватку. На миг вернулось сладкое воспоминание, как я ее душил. Наверно, она вспомнила тот же момент из истории наших взаимоотношений.
- Смотри вперед, - посоветовала девушка грубо.
Я последовал ее словам, и страх высоты начал отступать, на смену ему пришел восторг. Лео взлетел еще выше. Под нами уже были пушистые облака, а сверху яркие звезды. Желтый бумеранг месяца казался близким как никогда. Грифон летел, разрезая холодный воздух, мощной грудью. Его грива трепетала на ветру, словно языки пламени. Я с разинутым ртом дивился ощущению свободы, полета. Хотелось закричать. Выкрикнуть что-нибудь эпическое, запоминающееся.
Каститас обернулась, посмотрела несколько секунд на мою физиономию и произнесла:
- Счастлив как мальчишка.
- Есть немного, - не стал скрывать я. - А куда мы летим?
- В Мерзлые горы.
- Зачем? - удивился я.
- Мама зовет.
Я поперхнулся воздухом. Совсем не хотелось с ней встречаться.
- Ты должен быть ей благодарен, - сказала Каститас. - Если бы не она, я бы уже убила тебя.
- Если бы не она, я бы уже убил тебя, - передразнил ее я.
Ведьма нахмурилась, и отвернулась.
- А почему в шахте с тобой не было Лео? - спросил я, после недолгого молчания.
- Думала, справлюсь сама, - огрызнулась она. - Неподалеку он гулял.
- Зачем тебе нужны были все эти крестьяне?
- Вот за этим, - Каститас показала мне висящий у нее на шее кулон с большим, красным камнем.
- Что это?
- Ретраитур - в нем ведьмы черпают свою силу.
- А ты не боишься все это говорить мне?
- Нет. Рано или поздно ты сам все узнаешь. Зачем скрывать общеизвестные в мире ведьм вещи? Ведь ты теперь тоже принадлежишь к этому миру, а значит, так или иначе, узнаешь многое.
- Объясни, зачем тебе были нужны крестьяне? - не унимался я.
- Их страдания должны были наполнить камень силой.
- Под страданиями ты подразумеваешь смерть? - содрогнулся я. Вот такой ценой колдовство мне совсем не нужно.
- Не обязательно. Пытки тоже подошли бы, - без тени эмоций сказала девушка.
- Это чудовищно, - поразился я.
- Если будешь себя хорошо вести, тоже получишь такой.
- Никогда! Слышишь, никогда! - выкрикнул я.
- Какой ты еще наивный. Не испорченный. Если мать захочет, ты оденешь ретраитур, по своей воле или нет.
- Но ведь я не могу стать ведьмой! Я мужик! - попытался разыграть я глупца, хотя прекрасно знал о существовании колдунов.
Каститас заливисто рассмеялась и сквозь взрывы смеха выдавила:
- Это называется - колдун, мужчина с силой ведьмы.
- Но зачем? Я ведь могу обратить эту мерзость против вас.
- Если успеешь. Я за секунду оборву твою жизнь, - серьезно сказала ведьма, и что-то прошептала.
Я тут же почувствовал боль в сердце.
- Понял, понял. Прекрати.
Каститас тихо проговорила неприятные для слуха звуки и боль прошла.
- Что это за язык? - спросил я, потирая под акетоном сердце.
- Ты слышал? - удивилась ведьма.