Энтвистлский артиллерийский завод занимал более двадцати квадратных миль довольно плоской поверхности. Девяносто девять процентов его территории находились за забором. Большинство сооружений на этой ограниченной территории казались крошечными из-за разделявших их огромных пустырей,- на зоны безопасности не скупятся, когда имеют дело с тоннами тротила и тетрила. Сооружения были построены из бетона, стали, стекла и керамики.
За забором все бьшо по-другому. Тут был административный район. В огромных зданиях - деревянных бараках, стоявших близко друг к другу,- трудились исполнительные, канцелярские работники и профессионалы, достойные организации, в которой бьшо занято более двадцати тысяч мужчин и женщин.
На самой территории, на безопасном расстоянии неподалеку от Первой линии линии наполнения номер один - стояло длинное, низкое здание - так называемая химическая лаборатория. Главный химик, специалист по взрывчатым веществам, уже перетащил в свою лабораторию многих сотрудников инженерных отделов и секции развития, всех из физической лаборатории, из отдела мер и весов и метеорологов.
Одна комната в химической лаборатории - в углу, самом удаленном от административного района,- была отделена от остальной части здания - от фундамента до крыши - железобетонной стеной без окон и дверей толщиной в шестнадцать дюймов. Это была лаборатория инженеров-химиков, ребят, которые баловались с мощными и слабыми взрывчатыми веществами. Стена была настолько надежна, что ни один взрыв не мог причинить вреда ни химической лаборатории, ни ее персоналу.
Главные дороги в Энтвистле были с тротуарами, но в феврале 1942 года такие мелочи, как пешеходные дорожки, существовали только на планах. Почва в Энтвистле глинистая, и в такое время года грязь имеет глубину примерно в шесть дюймов. И поскольку там не было ни внутренней двери, ни тротуаров, технологи не часто посещали сверкающую белым кафелем лабораторию. Вполне естественно, что все называли их изгоями и отверженными, а какой-то остроумный химик назвал это изолированное место Сибирью. Название прижилось. Более того, инженеры даже приветствовали его. Они стали Сибиряками и гордились этим, оставаясь Сибиряками еще долго после того, как грязь Энтвистла превратилась в пыль. Всего за год о Сибиряках узнали на многих военных заводах страны, вплоть до высших руководителей, которые не имели понятия, откуда взялось это название.
Киннисон стал Сибиряком с таким же энтузиазмом, как и самый молодой из сотрудников лаборатории. Слова "самый молодой" имеют буквальный смысл, потому что ни один из них не был недавним выпускником. У каждого из них было, по меньшей мере, пять лет ответственных экспериментов, а кэп Самнер продолжал творить. Он часто брал на работу новых людей и увольнял безжалостно - по мнению некоторых, несправедливо. Но он знал, что делал, знал и взрывчатку и людей. Самнера не любили, но уважали. Дело в его руках всегда было в порядке.
Киннисон остался одним из двух стариков - второй долго не продержался. Его как младшего инженера-химика поначалу приняли отнюдь не безоговорочно. Ральф делал вид, что ничего не замечает, и спокойно продолжал выполнять свои обязанности. Он был осторожен во всем и нисколько не опасался материалов, с которыми работал. Он составлял и испытывал воспламенители, трассеры и зажигательные составы, сжигал брак, если была его очередь. Его экспериментальный тетрил всегда подходил по размеру, тротиловые отливки, предназначенные для сорокамиллиметровых снарядов на Третьей линии, получались монолитными, без пузырьков и раковин. Всем молодым, но проницательным коллегам стало ясно, что он занимается своим делом. Они начали обсуждать с ним свои проблемы. Имея многолетний опыт и вовлекая всех присутствующих в дискуссию, Киннисон либо непосредственно помогал им, либо пробуждал в них инициативу. Его влияние росло.
Черноволосый и черноглазый Таг -Тагвелл, бывший футболист весом в двести фунтов, занимавшийся трассерами на Седьмой линии,- как-то назвал его дядей Ральфом, и такое обращение прочно закрепилось за ним. Через пару недель примерно в то время, когда инженер Эбернети был слегка ранен и его пронесло через дверь взрывом воспламенителя на Восьмой линии,- Ральф был назначен инженером-химиком. Назначение осталось незамеченным, поскольку изменились только название должности и зарплата.
Однако тремя неделями позже он уже стал старшим инженером-химиком, ответственным за литье. На сей раз Ваначек, специалист по серной кислоте, занимавшийся тетрилом на Второй линии, устроил по такому поводу праздник Киннисон тщетно искал признаки зависти или антагонизма. Он с радостью приступил к работе на Шестой линии, где собирались заполнять двадцатифунтовые осколочные бомбы. Ему помогали Таг и двое новичков. Один из них был док Бартон, который, по слухам, был нанят кэпом на должность ассистента. Он взял себе девиз Рик-ки-Тикки-Тави - сбегай и узнай - и делал это весело и непринужденно. Бартон был отличным парнем, как и другой новичок, Чарли Шарлевуа, преждевременно поседевший специалист по лакам и краскам, также заслуживший звание Сибиряка.
Через несколько месяцев Самнер вызвал Киннисона в свой кабинет. Тот отправился туда, недоумевая, что бы могло не понравиться твердолобому старикану на этот раз: в кабинет вызывали только для разноса.
- Киннисон, мне нравится ваша работа,- проворчал сиплым голосом главный химик, и Киннисон от удивления разинул рот.- Любой, кто получил у Монтроза степень доктора, должен знать взрывчатку, а доклад ФБР говорит, что у вас есть мозги, способности и сила воли. Но этим нельзя объяснить, как вам удалось ужиться с проклятыми Сибиряками. Я хочу назначить вас своим главным ассистентом и отдать Сибирь под ваше начало. Формально, я имею в виду,фактически вы возглавляете ее уже несколько месяцев.
- Да, но... Я не... И кроме того, что будет с Бартоном? Он слишком хороший парень, чтобы ему вот так давать пинка.
- Верно! - Это удивило Киннисона. Он не ожидал, что вспыльчивый и свирепый шеф может признать свою ошибку. Таким кэпа он видел впервые.-Я говорил с ним вчера. Он чертовски хороший парень, но глубоко сомневаюсь в том, что он вместе с Тагвеллом, Ваначеком и Шарлевуа стал бы работать трое суток без перерывов, питаясь чем попало и изредка тут же ложась подремать, пока они не разобрались с этой осколочной бомбой.
Самнер не упомянул, что Киннисон тоже работал с ними. Это было само собой разумеющимся.
- Ну, не знаю,- Киннисон покачал головой.- Мне бы хотелось вначале поговорить с Бартоном.
- Я ожидал этого. Согласен.
Киннисон разыскал Бартона и провел его за испытательный ангар.
- Барт, кэп сказал мне, что хочет дать тебе пинка и сделать своим ассистентом меня и что ты это одобрил. Одно твое слово - и я скажу старому дураку, куда он может запихнуть свое предложение.
- Реакция - отличная. Выход - сто процентов,- Бартон махнул рукой.- С другой стороны, я сам бы сказал все это ему и еще кое-что добавил. Так что, дядя Ральф, не возникай. Они ради тебя отправятся в ад через любое болото - а ради меня вряд ли, а если и отправятся, то сидя на шоферском сиденье. Почему бы не попробовать? Ты -ОНО САМОЕ. Конечно, кое-что во всем этом мне не нравится - ведь я тогда буду чуть ли не единственным из всех, работающих на Стонера и Блэка, кто может быть уволен в любой момент, когда кончится постоянная работа. До тех пор я продержусь. О'кей?
- Ну что ж, о'кей! - и Киннисон отправился к Самнеру.
- Все в порядке, шеф, я попробую - если вы уговорите Сибиряков.
- Это будет пара пустяков!
Так оно и оказалось. На реакцию Сибиряков Киннисон чуть было не прослезился.
- Ральф Первый, Царь Сибири! - орали они.- Да здравствует Царь! Крепостные и слуги, кланяйтесь Царю Ральфу Первому!
Щеки Киннисона все еще пылали, когда он вечером вернулся домой, в трехкомнатный особнячок в правительственном жилищном квартале, где жили они с Юнис. Он никак не мог забыть событий дня.
- Что за бандиты! Но послушай, дружок,- они работают по своей воле, этих ребят нельзя удержать от работы. Почему я должен их проверять?
- Не имею никакого понятия,- Юнис, наморщив лоб и нос, улыбалась уголками рта.- Ты вполне уверен, что не можешь ничего с этим поделать? Но ужин готов давай есть.
Прошло еще несколько месяцев. Работа продолжалась. Это была захватывающая и очень разнообразная работа; детально описывать ее не имеет смысла. Пол Джонс, большой и сильный человек, первоклассный технолог, запустил Четвертую линию для наполнения подрывных блоков. Затем появился Фредерик Хинтон, тоже признанный Сибиряками, и стал заниматься противопехотными минами.
Киннисон опять получил повышение: стал главным химиком. Он не был в дружеских отношениях с Самнером и не делал попыток узнать, почему кэп уволился или был уволен. Скорее всего, его повышение не имело к этому никакого отношения. Бартон, ставший ассистентом, руководил всей химической секцией, за исключением одного отдела - Сибири - и выполнял также дополнительные обязанности. Секретарь главного химика работала на Бартона, а не на Киннисона. Киннисон был Царем Сибири.
Противопехотные мины приносили неприятности. Многие из тех, кто работал с ними, погибли при преждевременных взрывах мин, и никто не мог понять почему. Решение проблемы было возложено на Сибирь. Хинтон взялся за нее, потерпел поражение и позвал на помощь. Сибиряки сплотились вокруг него. Киннисон заряжал и проверял мины. То же делали Пол, Таг и Блонди. Однажды Киннисона, проводившего испытания на огневом полигоне, вызвали в административный отдел на совещание штаба. Его сменил Хинтон. Однако не успел Киннисон дойти до ворот, как его окликнули с патрульной машины.
- Извините, сэр, но в пятой шахте произошел несчастный случай, и вас там ждут.
- Несчастный случай! Фред Хинтон! Он...
- Боюсь, что да, сэр.
Страшно и больно собирать то, что осталось от одного из твоих лучших друзей. Киннисона все еще мутило и шатало, когда он вернулся на пожарную станцию. Здесь он услышал, как главный офицер отдела безопасности говорил:
- Должно быть, небрежность - явная небрежность. Я лично уже предупреждал Хинтона.
- Небрежность, черт побери! - вспылил Киннисон.- У вас хватило ума однажды предупредить и меня, да я напрочь забыл про вашу безопасность. Фред Хинтон не был небрежным - если бы меня не вызвали на совещание, там был бы я!
- А что же тогда?
- Пока не знаю. Однако, майор Мултон, я непременно все выясню и не забуду доложить вам!
Киннисон вернулся в Сибирь, где обнаружил, что Таг и Пол, на лицах которых все еще виднелись следы слез, рассматривали что-то, похожее на кусочек проволоки.
- Вот что, дядя Ральф,- сказал Таг отрывисто.- Не знаю, в чем дело, но это боек.
- Что? - не понял Киннисон.
- Боек. Хрупкий. Когда вы снимаете предохранитель, пружина, наверное, ломает его вот в этом месте.
- Но, черт побери, Таг, это же невероятно. Напряжение... подожди - здесь должна быть горизонтальная составляющая. Но тогда они должны быть хрупкими, как стекло!
- Знаю. Похоже, что в этом нет большого смысла. Но мы ведь были там, и я лично собрал одну из проклятых мин. Ничего другого с миной не могло случиться.
- О'кей, Таг. Мы проверим. Позови Барта - пусть ребята из измерительной лаборатории сделают нам прибор, а мы возьмем с линии еще несколько таких бойков.
Они проверили сотню бойков при нормальном напряжении пружины, и три из них сломались. Они проверили вторую сотню. Сломалось пять бойков. Они молча уставились друг на друга.
- Оно самое,- заявил Киннисон.- Но крик поднимется - до самых небес. Пусть контроль доставит новую партию, и мы проверим тысячу.
Из тысячи бойков сломалось тридцать два.
- Барт, будь любезен, продиктуй Вере предварительный доклад на одну страницу и поскорее отправь его в Первое здание. А я пойду скажу Мултону пару слов.
Майор Мултон был, как обычно, на совещании, но Киннисон находился не в таком настроении, чтобы ждать.
- Передайте майору,- заявил он личному секретарю майора, преградившей ему путь,- что либо он поговорит со мной прямо сейчас, либо я сразу же позвоню в департамент безопасности. Даю минуту на размышление.- Мултон решил принять его.
- Я очень занят, доктор Киннисон, но...
- Меня это мало волнует. Я обещал, что как только узнаю, в чем дело с миной М2, то сообщу вам. Вот я и здесь.
Хрупкие бойки. Три целых две десятых процента брака. Так что я".
- Вопиющее нарушение инструкций, доктор! Этот вопрос должен идти по специальным каналам...
- Ни в коем случае. Официальный доклад отправлен именно так, но то, о чем я говорю,- чрезвычайный доклад вам как начальнику отдела безопасности. Поскольку о таком дефекте не упоминается в технических условиях, брак можно определить только при испытаниях, и тот, кто будет их проводить, скорее всего погибнет. Поэтому, как любой служащий Стонера и Блэка, я обязан при угрозе опасной ситуации обратиться в отдел безопасности. Поскольку у меня должность чуть повыше, чем у оператора, обращаюсь непосредственно к руководителю отдела и заявляю, что если вы не предпримете никаких срочных мер - не остановите производство и не нашлепнете ярлык НЕ ТРОГАТЬ! на все М2АР, до которых у вас дотянутся руки,- я позвоню в департамент и объявлю лично вас ответственным за каждый взрыв, который произойдет преждевременно начиная с этого момента.
Поскольку любому человеку из безопасности гораздо легче остановить процесс, чем запустить его, а Мултон любил проявлять свою власть, Киннисон был удивлен тем, что он не стал действовать немедленно. Этот факт мог бы о многом сказать Киннисону, если бы тот не был слишком доверчив.
- Но мины им крайне необходимы; они числятся в списках самой необходимой продукции. Если мы остановим производство... надолго? У вас есть предложения?
- Да. Позвоните в департамент и поторопите со сменой технологии - пусть включат горячую обработку и модифицированный тест Чарпи. Тем временем можно будет снова выйти на полную мощность уже завтра, если департамент обеспечит стопроцентную проверку бойков.
- Согласен! Мы так и сделаем! Превосходная работа, доктор! Мисс Морган, соедините срочно с департаментом!
Все это должно было бы насторожить Киннисона, но не насторожило. Он вернулся в лабораторию.
Время летело. Пришел приказ готовиться к заполнению М67 Н.Е. А.Т. (105-мм, сильно взрывчатый, бронебойный снаряд) на Девятой линии, и Сибиряки с энтузиазмом взялись за работу над новой начинкой. Взрывчатая смесь содержала тротил и многокомпонентный состав, все сведения о котором были, строго секретными.
- Но, черт возьми, что за секретность с этой М67? - спросил Блонди, когда несколько человек столпилось вокруг стола Царя. В отличие от времен кэпа Самнера личный кабинет главного химика ничем не отличался от Сибири.- Ведь его первыми изобрели немцы, не так ли?
- Да, а итальянцы использовали в Эфиопии - вот почему их бомбы были такими разрушительными. И если ты, Блонди, разговариваешь во сне, предупреди Бетти, чтобы не слушала.
Сибиряки работали. М67 был запущен в производство и имел такой успех, что заказы на него поступали быстрее, чем можно было выполнить. Производство ускорялось. Вскоре начали появляться признаки пористости. Вроде ничего серьезного, контроль пропускал их. Тем не менее Киннисон в официальном рапорте выразил протест, и с его рекомендациями формально согласились.
Комендант Энтвистла, которого ни один из Сибиряков ни разу не видел, был переведен на более ответственную должность, а его место занял полковник Снодграсс. У оружейников появился новый главный контролер.
Снаряд М67, заряженный в Энтвистле, взорвался в стволе орудия; погибло двадцать семь человек. Киннисон снова заявил протест, на этот раз устно, на штабном совещании. Его заверили - тоже устно,- что проводится тщательное расследование по всем правилам. Позже ему сообщили - устно и без свидетелей,что расследование закончено и взрывчатая начинка ни при чем. Затем появился новый комендант - лейтенант-полковник Франклин.
Сибиряки были слишком заняты, у них оставалось время только на то, чтобы взглянуть на газеты. Поэтому они почти не обратили внимания на взрыв снаряда, во время которого погибло несколько высокопоставленных лиц. Они слышали, что было проведено расследование, но даже Царь только задним числом узнал, что Вашингтон принял срочные меры, и все сотрудники отдела контроля, подчиненного производственному отделу, после этого были уволены. Затем пронесся слух, что Стиллмен, в то время бывший руководителем отдела контроля, недостаточно компетентен для этой должности. Ничего не подозревающий Киннисон был вызван в личный кабинет Томаса Келлера, начальника производства.
- Киннисон, как вы, черт возьми, управляетесь с этими Сибиряками? Я в своей жизни не видел ничего похожего на них.
- Правильно, и никогда не увидите. Только война смогла собрать и удержать их вместе. Я не управляюсь с ними - с ними не надо управляться. Я даю им работу, они ее выполняют, а я помогаю. Вот и все.
- Уфф! - пробурчал Келлер.- Вы знаете эту чертову формулу: если я хочу, чтобы что-нибудь было сделано как надо, то делаю это сам. Но так или иначе, ваша система действует. Но мне хотелось бы спросить вот о чем: не хотите ли возглавить отдел контроля, который будет расширен и включит вашу нынешнюю химическую секцию?
- Что? - спросил ошарашенный Киннисон.
- Размер жалованья должен держаться в тайне,- Келлер написал цифру на листке бумаги, показал его посетителю и сжег в пепельнице. Киннисон присвистнул.
- Мне это нравится, но по другим поводам. Я не знал, что вы... Или вы уже договорились с генералом и мистером Блэком?
- Конечно,- спокойно ответил Келлер.- В сущности, я предложил им это и получил одобрение. Может быть, вам любопытно знать почему?
- Конечно.
- По двум причинам. Во-первых, потому что вы создали команду технических экспертов, которым завидуют все техники страны. Во-вторых, вы и ваши Сибиряки делают все, о чем я вас ни попрошу, и делают быстро. Став главой отдела, вы больше не будете подчиняться мне, но думаю, я прав, предположив, что вы будете и впредь работать в таком же согласии со мной.
- А почему бы нет? - Ответ был совершенно искренним, но позднее, когда он, поняв, что Келлер имел в виду, не раз горько сожалел о своих словах!
Киннисон перебрался в офис Стиллмена и обнаружил, как ему казалось, достаточно причин неудач его предшественника. По его мнению, там было слишком много народа, особенно помощников главного контролера. Передача полномочий, которая так широко проповедовалась на всем Эн-твистлском артиллерийском заводе, не соблюдалась здесь даже на словах. Стиллмен не имел привычки посещать линии, и главные контролеры линий, кто действительно знал, что к чему, в свою очередь никогда не посещали его. Они докладывали помощникам, те докладывали Стиллмену, а он уже принимал свои решения Громовержца.