Цикл произведений, описывающих взлет и падение могучей Терранской Империи, открывают остросюжетные приключенческие романы "Дети ветра" и "Мичман Флэндри".
Содержание:
От издательства 1
ДЕТИ ВЕТРА - Перевод с английского - Н. Виленской 1
МИЧМАН - ФЛЭНДРИ - Перевод с английского - Н. Виленской 37
Примечания 79
МИРЫ
ПОЛА АНДЕРСОНА
Том четырнадцатый
От издательства
С четырнадцатого тома "Миров Пола Андерсона" начинается самый длинный и подробно разработанный сериал в творчестве писателя - "Терранская Империя", входящий в состав эпического цикла о Технической цивилизации.
Историю становления и развития Империи писатель оставляет как бы за кадром. Во всем цикле этим темам посвящены только два произведения - повесть "Героическая личность", вошедшая в предыдущий том, и роман "Дети ветра", описывающий один из переломных моментов галактической истории: столкновение двух могущественных звездных держав, Терранской Империи и Сферы Ифри.
Возникшая на развалинах Торгово-технической Лиги, Империя принесла мир и стабильность разрозненным мирам, рушащимся под натиском космических варваров. Многие системы не только добровольно входили в ее состав, но даже умоляли об аннексии. Лишь немногие миры приходилось поначалу присоединять силой.
Но когда пространство, занятое земными поселенцами, было покорено, Империя столкнулась с соперниками, не менее развитыми технически и культурно. Это были Сфера Ифри, населенная птицеподобными летающими существами - ифрианами, и Ройдхунат Мерсейи, основная раса которого походила на помесь человека с крокодилом.
Первый и последний удар завоевательной войны был нанесен по Сфере Ифри, менее централизованной и более слабой в военном отношении, чем Мерсейя. Несколько ифрийских планет пали под натиском Империи, но решающая битва, в которой натиск Империи был остановлен, произошла на и близ планеты Авалон, заселенной совместно людьми, колонию которых основал там Дэвид Фолкейн, и ифрианами. Совместная колония смогла отбить атаку имперских войск. История сражения при Авалоне и стала основой сюжета романа "Дети ветра".
Эта битва, дорого обошедшаяся Империи, стала поворотным пунктом в ее истории, ознаменовав переход от расширения к стагнации, стремлению лишь сохранять достигнутое, но не идти вперед. К моменту рождения Доминика Флэндри этот период длился уже почти три века.
Альфзарский договор, разграничивший сферы влияния Терры и ее основного соперника, Мерсейи, стал лишь символом перехода "горячей" войны в "холодную". Мерсейцы, молодая раса, одержимая идеей собственного превосходства и стремящаяся подчинить себе Галактику, были в этом конфликте нападающей стороной. Возможно, им и удалось бы раздуть тлеющие угли войны, если бы на межзвездной сцене не появился молодой и энергичный военный, лишенный пока титулов и званий, но в избытке наделенный умом и амбициями. Это и был Доминик Флэндри, один из самых обаятельных персонажей Пола Андерсона. Описанием его судьбы и карьеры - от кадета до "серого кардинала" за троном - и заполнен в основном цикл "Терранская Империя".
А в романе "Мичман Флэндри" Доминик еще совсем молод. Ему предстоит раскрыть первый свой заговор, спасти первый народ - и потерять юность вместе с чужой любовью и верой в лучшие порывы души…
ДЕТИ ВЕТРА
Перевод с английского
Н. Виленской
Глава 1
- Нельзя тебе улетать сейчас, - сказал сыну Дэниел Холм. - Война может начаться со дня на день. Возможно, она уже началась.
- Именно поэтому мне и надо лететь, - ответил молодой человек. - Из-за войны созываются круаты по всей планете. Где же мне быть в это время, как не в своем чоте?
В его речи не только проскальзывали птичьи слова - у него даже произношение изменилось. Англик, язык Авалона, складывавшийся под влиянием планха - чистые гласные, переливчатое "р", приглушенные "м" и "н", глубокий, медленный и распевный, - звучал в его устах так, будто он пытался довести до человеческого понимания ифрийские мысли.
Человек на экране воздержался от ответа, который непременно высказал бы в прежние годы: "Ты мог бы побыть и со своей семьей", - и вместо этого спокойно ответил:
- Понятно. Ты сейчас не Крис, ты Аринниан. - Отец выглядел очень старым, когда говорил это, и взволнованный сын потянулся к нему, но наткнулся на экран.
- Я не перестаю быть Крисом, папа, оттого, что я еще и Аринниан, - выпалил он. - И если война близка, чоты должны быть готовы к ней, ведь так? Я хочу им в этом помочь - и надолго не задержусь, честно.
- Конечно. Счастливого пути.
- Передай привет маме и всем остальным.
- Почему ты сам ей не позвонишь?
- Ну, я и правда спешу, и что такого особенного в том, что я собрался в горы?..
- Ладно, - сказал Дэниел Холм. - Передам. А ты передай мой привет своим товарищам. - Второй маршал системы Лауры исчез с экрана.
Аринниан отвернулся от аппарата, прикусив губу. Он очень страдал, когда приходилось причинять боль любящим его людям. Но как они не понимают? Если ты вступаешь в нот, про тебя говорят: "ушел в птицы", будто ты как-то отрекаешься от расы, к которой принадлежишь. Сколько времени он потратил, убеждая своих родителей и несчетное число ортодоксов в том, что он как раз расширяет и очищает свою человеческую сущность…
Ему вспомнился давний разговор с отцом:
- Слушай, папа, не могут два вида обитать на одной планете на протяжении многих поколений без того, чтобы не влиять друг на друга. Почему ты охотишься в воздухе? Почему у Феруна к столу подают вино? А это еще самые поверхностные явления.
- Я все это знаю. Не такой уж я косный, согласись. Все дело в том, что ты совершаешь количественный скачок.
- Тем, что вступаю в клан Ворота Бури? Но ведь чоты принимают людей вот уже сотню лет.
- Не такими толпами, как теперь. И среди них не было моего сына. Я предпочел бы, чтобы ты продолжал наши традиции.
- Кто сказал, что я не стану их продолжать?
- Начнем с того, что ты теперь будешь жить не по человеческим законам, а по законам и обычаям чота. Погоди. Это было бы прекрасно, будь ты ифрианином. Но у тебя другие хромосомы, Крис. Те, кто это отрицают, никогда не станут своими ни в той, ни в другой расе.
- Черт, я вовсе этого не отрицаю…
Аринниан отбросил от себя это воспоминание, как будто оно было чем-то вещественным. Необходимость заняться сборами радовала его. Если он хочет добраться до гнезда Литрана засветло, надо поспешить. Конечно, на машине он долетел бы туда меньше чем за час - но кому охота путешествовать закупоренным в металле и пластике?
Дома он ходил голым. Многие люди, ведущие его образ жизни, склонялись к тому, чтобы вовсе отказаться от одежды, заменяя ее узором на коже. Но совсем без одежды тоже нельзя. Даже ифриане почти всегда носят на себе пояс с кошельком. В полете будет прохладно, а перьев у него нет. Аринниан отыскал в своей крошечной квартирке комбинезон и сапоги.
Мимоходом он взглянул на письменный стол, где были нагромождены учебники, справочники, копии из Центральной библиотеки. "Черт! - подумал он. - Жаль бросать - я уже почти доказал эту теорему".
Математика была его небом. Занимаясь ею, он познавал тот же чистый экстаз, который, как казалось ему, испытывает ифрианин, парящий один в вышине. Здесь он соглашался на компромисс со своим отцом. Он продолжит занятия и станет, как задумал, профессиональным математиком. До тех пор он согласен принимать некоторую финансовую помощь, хотя с семьей жить больше не будет. То немногое, что нужно ему сверх пособия, он заработает сам, как охотник и пастух, живя у ифриан.
Дэниел Холм проворчал тогда, скрывая усмешку:
- У тебя хорошая голова, сынок. Жаль будет, если она пропадет. Но уж слишком много ты в нее вложил. Если бы не твои птичьи дела, ты бы так зарылся в книги, рисование и стихи, что совсем перестал бы двигаться; и твоя задница в конце концов приросла бы к стулу, а ты бы и не заметил. Пожалуй, мне следует сказать спасибо твоим друзьям за то, что они сделал" из тебя атлета на свой лад.
- Моим чотовикам, - поправил его Аринниан. Тогда он только что получил свое новое имя и был преисполнен торжественных и серьезных чувств. Тому уже четыре года - теперь он улыбается, вспоминая об этом. Старик был в общем-то прав.
В свои тридцать лет по авалонскому отсчету Кристофер Холм был высок, строен, широк в плечах. Внешность, как и сложение, он унаследовал от матери: продолговатая голова, узкое лицо, тонкие нос и губы, голубые глаза, волосы цвета красного дерева (коротко остриженные, как у всех, кто часто летает на гравиранце); борода пока еще росла не слишком буйно - достаточно было принимать препятствующий ее появлению энзим. Кожа, светлая от природы, потемнела от загара. Лаура, звезда типа G5, давала всего 72 процента излучения по сравнению с Солнцем и, соответственно, меньше ультрафиолетовых лучей; но Авалон находился в 0,8 астрономической единицы от нее, а период его обращения составлял 0,724 земного, поэтому общее облучение, которое он получал, на 10 процентов превышало привычное человеческому роду.
Аринниан привычно, шаг за шагом проверил свое воздушное снаряжение, прежде чем продеть руки в лямки и застегнуть ремень. Аккумуляторы обоих конических цилиндров за спиной должны быть заряжены до отказа и все схемы обязаны работать как часы. В противном случае он не жилец. Одному ифрианину не под силу удержать человека в воздухе. Это может получиться только у нескольких - причем это всегда бывали пастухи с арканами, которыми они захлестывали своего товарища и несли его, не мешая друг другу. На такую удачу рассчитывать не приходится. Господи, вот если бы ему настоящие крылья!
Он надел кожаный шлем и очки, которые в некоторой степени заменяли затемняющие мембраны. На поясе у него висели нож и пулевой пистолет. Никакая опасность ему не угрожала - на поединок его не вызовут, ведь на круате соблюдается священное перемирие, да и не так уж часты ссоры, в которых затрагивается честь; однако жители Ворот Бури были в основном охотники и постоянно носили при себе оружие. Провизию он с собой не брал. Кормить его будет семья, которой он регулярно отдает свою долю, - они возьмут с собой продукты на грависанях.
Выйдя за дверь, он сразу оказался на улице. На Авалоне всем жилось просторно - его населяли около десяти миллионов людей, четыре миллиона ифриан. Даже здесь, в Грее, который имел некоторое право называться городом, дома были низкие и стояли далеко друг от друга. Живущим здесь или залетным орнитоидам вполне хватало пары высотных зданий.
Аринниан включил тягу, и негасила плавно, но быстро оторвала его от земли. Набрав высоту, он ненадолго задержался, любуясь видом.
Город лежал на холмах вокруг Фолкейнского залива - повсюду зеленели деревья и сузин, пестрели сады. По воде скользили лодки - в основном прогулочные яхты под парусами и на подводных крыльях. В гавани стояло несколько грузовых судов, длинных и красивых с функциональной точки зрения, - их загружали и разгружали многочисленные роботы. Одно входило в порт - с Бренданских островов, судя по курсу, другое направлялось к выходу в Гесперийское море, которое под солнцем искрилось серебром и переливалось сапфиром с пурпурными бликами на северном и южном горизонте.
Лаура стояла низко над пустым западным небосклоном - на закате она золотилась ярче, чем в полдень. Синева неба медленно сгущалась; перистые облака, напоминающие Арин-ниану нагрудное оперение, предвещали и дальше ясную погоду. Легкий соленый бриз холодил ему щеки.
Движение в воздухе было немногочисленным. Пролетело несколько ифриан, сверкая бронзой и янтарем своих крыльев. Пара человек летела на ранцах, как и Аринниан; вдалеке они почти не отличались от стаи грациозных пернатых дракул, которых вечер выманил из пещеры. Порой мелькали воздушные машины, похожие на вытянутые в длину дождевые капли, отражавшие свет с яркостью, недоступной живым существам. Медленно ползли два-три воздушных грузовика, и межконтинентальный лайнер шел к аэропорту. Над Греем никогда не наблюдалось особой суеты.
Однако высоко в небе двигались силуэты, не виданные здесь со времен Смуты: военные патрульные машины.
Война с Терранской Империей… Аринниан содрогнулся и полетел на восток, в глубь материка.
Цель его путешествия уже виднелась далеко за прибрежными холмами и долиной - словно облачная гряда лежала там, на краю света; выше этих гор не было во всей Короне, да и на всем Авалоне, если не считать Оронезии. Люди называли их Андромедами, но Аринниан, даже говоря на англике, пользовался именем планха: Матерь Бурь.
Внизу проплывали поля и пастбища. В окрестностях Грея ифрийские поселения на севере граничили с людскими на юге; обе экологии смешивались с авалонской, и местность походила на шахматную доску. Посеянные человеком злаки, созревшие на склоне лета, золотились среди бескрайних зеленых просторов, где паслись ифрийские мауки и майо. Рощи, где росли дуб и сосна, ветрогнезда и молотовик, вклинивались в почти безлесные луга, поросшие берилловым туземным сузином, где еще встречались бароящеры. Полет изгнал из мыслей Аринниана всякое беспокойство. Пусть Империя атакует Сферу - если посмеет! Он, Аринниан, летит к Эйат - в свой чот, само собой, частью которого себя ощущает, но главное - к Эйат.
Они обменялись взглядом через чинную трапезную. "Не выйти пи нам отсюда и не побыть ли вдвоем?" Она попросила разрешения у своего отца Литрана и матери Блаузы; она в самом деле подчинялась родителям, но это был просто ритуал, хотя ритуалы играли здесь очень важную роль. Аринниан, в свою очередь, сказал молодежи, сидевшей рядом с ним на скамье, что ему хочется побыть одному. Они с Эйат вышли вместе. Это не нарушило общей неспешной, часто прерываемой молчанием беседы. Они дружили с детства, и эта дружба пользовалась всеобщим одобрением.
Поселок стоял на плато горы Глядящей-в-даль. В середине возвышалась старая каменная башня, где жили глава семьи, его жена и дети. В более низких деревянных строениях, на дерновых крышах которых цвели янтарный зев и звездочки, жили холостяки и вассалы с семьями. Чуть дальше на склоне располагались сараи, амбары и хлева. Все разом можно было увидеть только сверху, потому что между постройками густо росли ифрийские деревья: плетенка, медное дерево, угловатая молневица, самоцветник, сверкающий под луной, а днем радужный. На клумбах цвели "туземные" растения, лучше приживающиеся здесь, чем "инопланетяне": мелкая красавица яния, пряный жизнецвет, изящный трилистник и чаша Будды, и лоза-арфа, слегка звенящая от бриза. Только этот звон нарушал тишину. Ночь здесь, в горах, была холодной. Изо рта шел пар.
Эйат расправила крылья. Они были тоньше, чем обычно бывают, хотя их размах достигал шести метров, и ей пришлось опереться на руки и хвост.
- Б-р-р! - засмеялась она. - Настоящий мороз. Давай полетаем. - И она поднялась над землей в легком вихре.
- Ты забыла - я снял свой ранец.
Она уселась на помосте рядом с верхушкой медного дерева. Ифриане не тратят попусту слова - ему предлагалось вскарабкаться к ней. Он подумал, что она его переоценивает - хотя он и лучше лазит по деревьям, чем она. Если в темноте поставишь ногу не туда, запросто можно сорваться. Но он не мог не принять молчаливого вызова, не потеряв при этом ее уважения. Он ухватился за ветку, подтянулся и с шорохом полез вверх.
Поднимаясь, он слышал, как она шепчет что-то уоту, который порхал у нее над головой. Эта тварь превосходно ловит дичь, но Эйат уж слишком с ним носится. Что ж - она испытывает потребность кого-то любить, ведь она уже созрела для замужества. Аринниану не очень-то хотелось это признавать. ("Почему?" - мельком подумал он.)
Добравшись до помоста, он увидел, что она отдыхает, опираясь на ноги и сгибы крыльев; уот сидел на ее правом запястье, и она его гладила. Почти полная Моргана ослепительно белела над восточным хребтом, и перья Эйат сверкали в ее свете. Хохолок ее темнел на фоне Млечного Пути. В горном небе, несмотря на Луну, сверкали созвездия: Колесо, Мечи, Зирраук, огромный Корабль…
Он сел рядом с ней, обняв колени. Она испустила воркующий звук, радуясь, что он здесь. Он ответил, как умел. На ее четко очерченной мордочке сияли огромные глаза.
Внезапно она встрепенулась. Он проследил за ее взглядом и увидел в небе новую звезду.
- Оборонный спутник? - спросила она чуть дрогнувшим голосом.
- Что же еще? Должно быть, это последний, который запустили.
- Сколько их там теперь?
- Об этом не сообщается. - Ифриане не понимали толком, что такое государственная тайна. И что такое государство в человеческом понятии - тоже. Маршалы Ферун и Холм тратили больше энергии на то, чтобы добиться содействия чотов, чем на саму оборону. - Мой отец считает, что сколько бы их ни было - все равно мало.
- Пустые расходы.
- Ну, если придут терране?..
- Думаешь, они придут?
Слыша тревогу в ее голосе, он легонько потрепал ее по шее и провел пальцами по хохолку. Перышки были теплые, гладкие, искусно сотканные природой.
- Не знаю, - сказал он. - Может быть, вопрос о границах удастся уладить миром. Будем надеяться. - Последние два слова он произнес на англике. Ифриане никогда не заглядывают в будущее. Эйат тоже говорила на двух языках, как все образованные колонисты.
Аринниан снова обратил взгляд на звезды. Сол находится вон там, в Мауке, где четыре звезды обозначают рога… сколько там до него? Да - 205 световых лет. Он читал, что Кветлан и Лаура, если смотреть оттуда, лежат в созвездии Волка. Ни одно из этих трех солнц не увидишь невооруженным глазом через такую бездну. Это всего лишь карлики типа G; и на пылинках, которые вертятся вокруг них, завелась плесень, назвавшая эти пылинки Терра, Ифри, Авалон и полюбившая их.
- Волк, - задумчиво произнес он. - Какая ирония!
Эйат вопросительно свистнула.
Он объяснил ей, что имел в виду, и добавил: