Шрам на животе Радхар сделал Арапше сам. С точностью, которой позавидовал бы любой лекарь, одним взмахом кривого серповидного ножа снизу вверх, так чтобы не повредить брюшину. Разрез получился болезненный, но неглубокий. Он еще долго колдовал, чтобы придать шраму более ужасный вид, и только после этого наложил швы. Арапша во время операции стонал, но вел себя достаточно сносно, и Радхар остался им доволен. Выждав два дня, он выехал в направлении лагеря Конана. Обреченная сотня лучников Хоарезма, якобы предупрежденная некими доброхотами о маршруте Серого, почти настигла его. Радхар знал, где он встретит отряд мунган, и знал, что они не оставят его в беде. Знал он и о том, что ждет хоарезмийцев. Что ж, такова их судьба, как любит повторять киммериец.
А Конан в это время уже вкладывал саблю в ножны.
- Что ж, придется подождать,- почти равнодушно бросил он.- Пока рана не заживет.
Разбойники загалдели, явно одобряя слова своего вожака. Губы Арапши искривились, словно он собирался сказать что-то оскорбительное, но взгляд Радхара остановил его.
- Хорошо,- только и сказал он, набросив на плечи куртку.
- Как это его угораздило? - спросил Конан, кивнув на Арапшу.
- Юэтши,- коротко ответил Радхар.
- Да ну? - удивился Конан.- Рыбаки - народ безобидный, их ничто, кроме рыбы, не интересует. Сказать по чести, кажется, что думать о чем-то другом у них просто мозгов не хватает. Что Арапша с ними не поделил?
- Женщину,- так же коротко бросил в ответ Радхар.- Послушай, Конан, если ты раздосадован тем, что Арапша не может драться с, тобой, то я…
Серый замолчал, видя что киммериец его совсем не слушает. Северянин сложился пополам в приступе хохота. Смеялись и стоявшие поблизости мунгане, слышавшие его слова.
- О, Кром! - Конан вытер слезы, выступившие от смеха.- Хотел бы я посмотреть, как Арапша забавляется с одной из этих… этих…
Не найдя подходящего слова, Конан махнул рукой и снова захохотал.
Радхар нахмурился и осмотрел гогочущую толпу, толком не зная, что ему делать. Во всяком случае, мечте о поединке с Конаном пока суждено оставаться только мечтой.
Первая кровь должна стать и последней! Сейчас надо думать и думать очень быстро, что он сказал не так.
Шпион не дожил бы до своих лет, если бы не умел мгновенно соображать. Он вспомнил, как выглядят женщины юэтши и понял, что так развеселило варвара.
Радхар вынужденно усмехнулся и развел руками:
- Последнее время мы сильно скучали по женщинам. Арапше воздержание давалось тяжелее, чем остальным, ну, а когда он совсем взбесился, то ему было уже все равно на кого бросаться - на юэтши или кобылу.
- Клянусь своим клинком, Арапша, я тебя зауважал! - воскликнул Конан.- Но по мне, так лучше кобыла!
Новый взрыв хохота был ответом на грубую шутку северянина. Радхар с беспокойством поискал глазами Арапшу, опасаясь, что озлившийся на насмешки туранец выдаст его неосторожным движением, но Арапша уже скрылся в стане.
Конан хлопнул шпиона по спине.
- Пойдем, дружище Радхар! От смеха в горле пересохло, словно я неделю скакал по пустыне. Ну, надо же, юэтши! В вонючих шкурах, пропахших рыбой, грязь слоями отваливается, а все равно кожи не видно… Клянусь Четырьмя Стихиями, даже Деркэто не соблазнила бы меня, если бы я вдруг узнал, что она с юэтши в родстве!
Слова были произнесены, и порой одно неосторожное слово может круто изменить судьбу многих людей и целого королевства.
* * *
Радхар получил-таки, чего хотел: сошелся с Конаном один на один и дрался с ним какое-то время. Никакого удовлетворения он от этого поединка не получил, ибо был наполовину пьян, несмотря на специально заговоренный против пьянства перстень, который он не забыл повернуть камнем вниз после первой же чаши, как полагалось. Слабым утешением служило сознание того, что без этого талисмана он бы уже валялся без памяти, как многие из воинства Конана и, без сомнения, все или почти все его люди, для которых магических перстней не предусматривалось.
Но для себя Радхар понял, что киммериец, на котором почти не сказалось неимоверное количество выпитого, не тот противник, с кем можно биться с пьяных глаз. Царапина на левом плече и распоротая штанина Радхара говорили об этом яснее ясного.
Не утешало даже то, что ярко-красная туника северянина приобрела три новые дырки, которые не сделали ее красивее. Что толку - ни один удар шпиона даже не оцарапал варвару кожу.
Но мунгане были в восторге от поединка. От их воплей звенело в ушах, тут и там, воодушевленные примером своих вождей, отчаянные головы выхватывали сабли и сходились в лихой рубке. Иные просто начинали бороться, а кое-кто решил попробовать свои силы в кулачном бою. Кто-то пустился в пляс под дикое уханье и пронзительные крики.
От дальних костров слышались заунывные, тянущие душу, завывания.
Разбойники гуляли. Трудно представить себе более живописное и вместе с тем более грозное зрелище.
Лагерь Конана располагался на окраине леса недалеко от берега моря, и иногда можно было расслышать отдаленный шум прибоя. Ночные джунгли были полны звуков: крики птиц, болтовня обезьян, грозный рык вышедшего на охоту хищника, хохот гиен и тоскливый вой шакалов создавали свою неповторимую, вечную, как сама жизнь, музыку, которая грубо заглушалась нестройным пением и пьяным хохотом сотен людей.
Звери, выходившие на свои тропы, огибали лагерь стороной - шум раздражал их, но не пугал. Лес был их царством - диким, таинственным, где все подчинялось извечным законам природы. Двуногие считают себя выше этих законов. Они исчезнут, а лес, море и степь останутся. И через миллионы лет птицы будут порхать с ветки на ветку и петь свои песни, а пожиратели падали все также будут тащиться за грозным хищником в надежде на наживу. Где тогда будет человек?
Толпа, веселящаяся в лагере, и не думала вслушиваться в ночную жизнь леса. Кто еще держался на ногах, шумели за себя и за своих спящих товарищей.
Непроглядная темень тропической ночи бессильно отступала перед светом многочисленных костров. В их отблесках мелькали самые пестрые одеяния в мире: разноцветные головные платки, золоченые шлемы, позаимствованные у туранских гвардейцев, широкополые аквилонские шляпы, причудливые головные уборы из перьев, обычные для пиктов и жителей черных королевств далекого юга, но чудно и дико выглядящие над их хайборийскими физиономиями. Куртки, халаты, длиннополые кафтаны, блестящие кольчуги, рубахи и туники самых ярких расцветок, короткие узкие штаны запада, широченные восточные шаровары и набедренные повязки.
Но было одно, что объединяло эту разношерстную толпу - оружие. Обычное, излюбленное оружие мунган - кривая сабля, но нередко можно было увидеть прямые мечи, обычные для закатных стран, и боевые секиры самых разнообразных форм. В дополнение к этому каждый разбойник в соответствии со своим вкусом имел нож, реже кинжал, обычный или метательный, стилет, тесак, топор - всего и не перечесть. И редко какой солдат регулярной армии владел с таким искусством своим оружием, как мунгане своим излюбленным, порой весьма экзотическим. Что до сабли или меча, то ими учились владеть еще с младенческих лет. Мунганские стрелки из лука смеялись над знаменитыми хоарезмскими лучниками и называли их недоучками.
Да, эта армия была сильна, но было у нее и слабое место: отсутствие дисциплины и неумение сражаться в строю. В чистом поле мунгане не выдерживали навязанного правильного боя и обращались в бегство, даже если силы сторон бывали равны. Понятно, что степные волки предпочитали дерзкие лихие налеты и нападения из засад.
Так было, пока не пришел Конан.
Радхар изо всех сил пытался поддерживать разговор с киммерийцем, хотя давалось это нелегко. Мысли шпиона, обычно четкие, острые, как лезвие его сабли, сейчас лениво ворочались у него в голове, возникая без всякой связи, и исчезая прежде, чем он успевал их додумать.
А Конан, был очень рад, что встретил человека, способного пить с ним наравне и говорил, говорил, говорил… Много спрашивал, и Радхар каждый раз с мучительным усилием взвешивал свой ответ, прежде чем открыть рот. К счастью для шпиона, Конан не всегда внимательно его слушал.
Киммериец скинул с себя тунику, попорченную клинком Радхара, и сидел напротив своего собеседника, обнаженный по пояс, огромный, подобно легендарным великанам. Тело его, несмотря на чудовищную величину мышц, тем не менее не производило впечатление бесформенной туши, как это часто бывает у крупных людей. Наоборот, каждый мускул был словно высечен резцом искуснейшего мастера, а в совокупности они являли собой великолепный тип могучего тела, изящного, несмотря на свои размеры.
Впечатление неповоротливости, впрочем, сразу исчезало, стоило только варвару начать двигаться. Пластика движений у киммерийца была такова, что ей могли позавидовать лучшие танцовщицы Аграпура, а скорости и реакции - сам
Радхар, лучший клинок Турана. Он и завидовал. И восхищался. И жалел, что ему придется убить киммерийца.
План Радхара сработал безотказно. Серый предусмотрел все. Его репутация позволила ему с триумфом въехать в лагерь Конана.
Эпизод с Арапшей еще более укрепил позицию. Поединок с варваром поднял его авторитет почти вровень с авторитетом самого Конана. Сегодняшняя разгульная ночь давала ему возможность послать гонца к отборным трем тысячам туранских всадников, скрывавшимся неподалеку от лагеря, тихо прикончить Конана и начать резню перепившихся мунган, лишенных своего вожака.
Его людям был дан приказ воздерживаться и не позволять себе лишнего…
Единственное, чего не мог учесть Радхар, так это размеров разгула.
"Ничего,- думал он, чувствуя, что свинцовая голова предательски клонится на грудь, а глаза безудержно слипаются.- Не удалось сегодня, получится завтра. Завтра,- засыпая, думал шпион.- Завтра… ни капли. Ни глотка."
Назавтра гулянье продолжилось.
Был день смены дозорных. Часть разбойников, позволивших себе с утра лишь по две кружки браги сели на коней и исчезли в лесу. А к обеду вернулись те, которых они сменили и, страдая от жажды, потребовали свою долю хмельного. Первую чашу подняли за возвращение, вторую за знакомство… и так пошло поехало…
Остаток дня Радхар еще как-то держался, а когда стемнело, он, случайно оторвав затуманенный взгляд от костра, увидел на небе две луны и подумал, что перстень-талисман, не стоит потраченных на него денег. Это была последняя его мысль, после чего в памяти наступил полный провал.
Наутро Конану вздумалось допытывать у Радхара, какие у него планы на будущее. Планы? У Радхара было придумано множество планов, один другого лучше, специально для этого разговора. Но сейчас он бессмысленно смотрел на киммерийца непонимающими глазами и никак не мог взять в толк, чего от него добиваются. Наконец он разжал губы:
- Дайте… воды!
Конан с сожалением посмотрел на знаменитого вожака неуловимой бандитской шайки и, с легким презрением поведя могучими плечами, подтолкнул к Серому кувшин.
Только сделав несколько огромных глотков, Радхар уразумел, что в кувшине была совсем не вода.
Он стремительно бросился к выходу из шатра. Конан со вздохом разочарованно поглядел ему вслед и допил то, что еще оставалось в кувшине, достал листок пергамента с планом какого-то строения, и стал внимательно его изучать.
Тем временем гульба в стане мунган продолжалась. Разбойники, едва успев протереть глаза, начинали тревожно озираться - неужели вчера все выпили? К огромному облегчению многих, тут же выяснилось, что и сегодня будет, чем смочить глотку.
"Прекрасно,- думал Радхар, наблюдая картину просыпающегося лагеря.- Сегодня ночью их можно будет брать голыми руками, даже если они выхлебают в половину меньше вчерашнего. О, боги! Если бы Ездигерд знал, сколько раз он мог покончить с ними одним ударом, то давным-давно последний разбойник был бы посажен на кол в Хоарезме. Остаются еще дозорные, но и тут не должно быть сбоя. Карабат свое дело знает."
Карабатом звали командира отряда туранской конницы, который уже третьи сутки кормил со своими людьми москитов в болотах в семи-восьми лигах от лагеря Конана.
Радхар улыбнулся, с тайной гордостью подумав о том, как точно удалось ему определить местонахождение разбойничьего стана. Никакого колдовства, чистая работа мысли! Нужно совсем немного времени, чтобы добраться до Карбата, и еще меньше, чтобы туранцы очутились здесь и окружили лагерь. Значит, с восходом луны можно послать гонца, а на рассвете Ездигерд избавится наконец, от головной боли, которую ему доставляет Конан со своими бандитами.
Побродив по лагерю и переговорив со своими людьми, Радхар вернулся в шатер киммерийца. Одного взгляда, брошенного на план, над которым склонился варвар, шпиону хватило, чтобы понять, что задумал северянин. Конан остро глянул на Серого, машинально прикрывая чертеж рукой, но после короткого раздумья, протянул ему пергамент.
- Взгляни, друг Радхар. Что на это скажешь? С деланным безразличием Радхар взял протянутый ему листок.
- Сильная крепость, хотя и небольшая,- равнодушно бросил он.- Собираешься штурмовать?
Равнодушный тон дался Радхару нелегко. Перед ним лежал подробнейший план форта Дугари, но суть была не в плане и не в форте, как таковом. Недавно, в большой тайне, в эту отдаленную от столичной суеты крепость на границе со степью привезли огромную сумму денег, большую часть в золотых новеньких монетах с профилем Ездигерда. Деньги предназначались в для выплаты жалованья солдатам. Обычно в таких случаях казну везли прямо в Хоарезм в сопровождении целой армии. Но на этот раз почему-то сделали крюк, да еще какой, и к тому же задержали ценный груз в пограничном форте, отослав обратно в Аграпур, значительную часть конвоя.
И Конан успел об этом узнать!.. Когда? Тут Радхару пришло в голову, что все его тщательно разработанные планы, которыми он так гордился, весь его многодневный труд над картами, на которых он вычерчивал паутину линий, чтобы с достоверностью определить, где появится киммериец, все это было впустую. Несложно было догадаться, что Конан узнает о золоте в форте и стянет свою армию поближе к нему. Почему-то Радхару такое решение и в голову не пришло.
Шпион понял, что только по чистой случайности его встреча с киммерийцем состоялась. Это был такой удар по профессиональной гордости, что ему захотелось напиться.
- Да,- кивнул Конан.- Это форт Дугари.
- А! - с тоской произнес Радхар, но мозг его продолжал работать, лихорадочно соображая, как дальше себя вести. И тут его осенило! - Так, значит… - медленно произнес он, небрежно отбрасывая пергамент.- Значит, ты узнал?..
Прищуренные глаза Серого вонзились в варвара, как два илбарских кинжала, на скулах заходили желваки.
- Узнал - что? - усмехнулся Конан.
- Послушай, Конан, форт Дугари чуть ли не единственное место во всей округе, где туранцы могут нас не боятся. Там происходит обмен пленных, платят выкупы и свозятся налоги со всех приморских земель. Форт нужен всем! Найди мне вескую причину, чтобы брать его штурмом.
- Мне кажется, что ты ее знаешь,- с усмешкой бросил северянин.
- Знаю. Как и ты.- Радхар растянул губы в загадочной ухмылке.
Взгляд синих глаз киммерийца оставался насмешливым, карие глаза туранца смотрели зловеще, но на его лице ясно читалось разочарование.
- Брось, друг! - он хлопнул Серого по плечу.- Там всем хватит.
- Откуда ты узнал? - по-прежнему хмурясь, спросил Радхар.
- У меня надежные сведения,- уклончиво ответил киммериец и засмеялся.- Забавно, если выяснится, что и ты пользовался тем же источником, что и я.
"Сомневаюсь,- подумал шпион. Ему это было известно от самого Ездигерда." Вслух же добавил:
- Я планировал напасть на форт на следующий день после нашей встречи. Но не получилось, как видишь. Возможно, золота в форте уже нет.
- Оно там,- успокоил его северянин, сверкнув белозубой улыбкой.- И будет там еще три дня. Успеем.
Радхар мигнул раз, потом другой. Все это сильно попахивало колдовством, если только киммерийцу не выдал тайну главный казначей королевства. Ну, и полетят же головы, когда Ездигерт об этом узнает.
- А как ты со своей сотней собирался брать штурмом Дугари? - спросил Конан.- Ты храбрец, я знаю и люди твои - хорошие бойцы, но ведь вы не сумасшедшие, верно? На что ты рассчитывал?
- Вот на это! - Радхар похлопал себя по лбу.- Прежде всего, на свою голову, друг. А кроме того, со мной сейчас не все люди. У меня еще около трех сотен в разных местах, но я решил проникнуть в форт, имея всего пятьдесят человек. План, который придумал я, не требовал присутствия большой силы… сейчас я, конечно, пошлю гонцов, пусть остальные подтягиваются. Если будем брать форт штурмом, то каждая сабля пригодится.
- Да, конечно,- кивнул Конан.- Но погоди! Расскажи мне о своем плане. Если можно обойтись меньшими силами, то зачем зря класть головы?
Радхар глубоко вздохнул. Он выиграл: гонца можно посылать в открытую, не боясь дозоров, пора Карбату затягивать петлю на горле проклятых разбойников.
Все дело упростилось до смешного. А что касается Конана, то величайшему шпиону Империи ничего не стоило за несколько мгновений придумать вполне правдоподобный ответ.
- Подземный ход,- коротко бросил Серый и залпом осушил кубок, стоявший на столе. Язык и небо, почти потерявшие чувствительность, тем не менее не подвели: в кувшине находилось прекрасное аквилонское вино. Шпион изумленно уставился на дно сосуда.
- Слезы Деркэто! - воскликнул он, не в силах сдержаться.- Конан, это вино надо смаковать, а не пить как воду!
- Да, вино неплохое,- согласился киммериец.- Но давай ближе к подземному ходу.
Радхар взял пергамент, и несколькими уверенными штрихами обозначил то, чего на самом деле не было и в помине. Окрестности Дугари он знал, как свою бороду, поэтому, недолго думая, выбрал направление, с его точки зрения, наименее подозрительное. У него не было причины считать, что киммериец знает местность хуже, поэтому он не колебался и поместил начало подземного хода туда, где сама природа позаботилась о его потаенности.
- Здесь скалы, настоящий каменный лабиринт. Вход в подземелье - просто трещина в гранитной стене, к тому же скрытая давним обвалом. Кто не знает - никогда не найдет. Туннель узкий, лошадей не провести, так что придется лиги полторы идти пешком. А вот, где находится выход, этого даже я не скажу. Знаю только, что за стеной форта, но где именно…
Серый развел руками.
- Это ничего, вылезем, а там разберемся,- бодро ответил Конан. Синие глаза северянина горели азартом.- Клянусь Кромом, приятель, сама судьба свела нас с тобой!
Радхар мрачно улыбнулся. "Как любят варвары все списывать на судьбу,- подумал он.- Если бы не приказ Ездигерда и не мой тщательно разработанный план, то мы бы с тобой никогда не встретились, киммериец. Во всяком случае, не при таких обстоятельствах. Нет, друг Конан, на этот раз судьба здесь не причем."
Вскоре Радхар покинул шатер северянина. Конан же еще долго сидел, задумавшись над куском пергамента, а потом с легким сердцем лег спать.