- Дай-ка мне, Захлер, - сказала она. - И потом, словно это был сущий пустяк, сыграла мою часть.
Обычно сидеть так близко к ней всегда было очень глупо, но в тот момент я был слишком потрясен, чтобы оценить это.
- Понимаешь? - Ее пальцы только что не дымились, бегая по струнам. - На этом последнем куске нужно использовать мизинец.
Мос засмеялся.
- Он терпеть не может использовать мизинец. Говорит, этот палец у него умственно отсталый.
Я молчал, просто глядя, как она играет, и, кивая, точно слабоумный. Она безошибочно верно поняла, как заставить эту часть работать, и теперь, когда я увидел, как она это делает, мне показалось, что это даже не трудно. Когда Перл вернула мне гитару, я с первого раза сыграл как надо.
Она встала, отошла к своей клавиатуре и чем-то там занялась, а я снова и снова проигрывал отрывок, вбивая рифф себе в голову.
Я заговорил на эту тему позже, когда мы остались наедине с Москитом.
- Мос, ты видел, что произошло?
Поздним вечером мы бродили по Чайнатауну. Из ресторанных кухонь доносилось громыхание посуды, густой дым жарки стлался по узким улочкам, и хотя металлические двери рыбных магазинов были уже опущены, соленый запах потрохов все еще витал в воздухе.
Сейчас вечерами стало спокойно - с тех пор, как для пешеходов ввели комендантский час. Мы с Мосом, правда, всегда игнорировали его, так что казалось, будто город принадлежит исключительно нам.
- Видел что?
Моc изогнул шею, пытаясь заглянуть в проулок, мимо которого мы только что прошли.
- Нет, не здесь. - С того дня с моими псами я даже мельком не заглядывал в проулки. - У Перл. Когда она показала мне рифф.
Руки непроизвольно поднялись в гитарную позицию, пальцы запорхали; теперь эти движения намертво врезались в память. Жаль, слишком поздно, чтобы избавить от унижения.
- Тот, с которым у тебя были проблемы? Ну и что с ним?
- Ты видел, как Перл играла?
Он нахмурился, его пальцы тоже забегали по невидимым струнам.
- Так, как его нужно было играть.
Я застонал.
- Нет, Мос, не как она играла. То, что она вообще сыграла его, когда у меня возникли трудности!
- А-а-а…
Он подождал, когда мимо проехал мусоровоз, скрипя и треща. По какой-то причине к задней его части прицепились шесть парней вместо обычных двух-трех. Они настороженно разглядывали нас, пока мусоровоз не скрылся с глаз.
- Да, она чертовски хорошо это умеет. Ты не знал?
- Черт, нет. Когда она научилась?
- Задолго до того, как мы встретили ее. - Он рассмеялся. - Ты никогда не замечал, как движутся ее руки, когда она объясняет аккорды? - Его левая рука изогнулась в воздухе. - И я рассказывал тебе, что она узнала "Страт" одновременно со мной.
- Но…
- И все то, что лежит у нее в комнате: флейта, губные гармоники, ручные барабаны. Она играет на всем этом, Захлер.
Это правда, в комнате Перл много инструментов. И время от времени она берет один какой-нибудь и играет на нем, просто в виде прикола.
- Но я никогда не замечал никаких гитар.
Он пожал плечами.
- Она держит их под кроватью. Я думал, ты знаешь.
Я опустил взгляд и ударил ногой пожарный гидрант на обочине. Он лязгнул, и я отпрыгнул, вспомнив, что стараюсь больше не иметь дел с гидрантами.
- И это не беспокоит тебя?
- Беспокоит меня? С какой стати? Пока я играю на "Страте", пусть держит их хоть на чердаке.
- Да не в том дело. Тебя не беспокоит, что вроде бы я наш гитарист, хотя не играю на гитаре даже так хорошо, как наш клавишник?
- Ну и что? Она музыкальный гений.
Я застонал. Иногда Москит ведет себя как настоящий "тормоз".
- Ну, разве не логично, что нашим вторым гитаристом должен быть "музыкальный гений", а не я?
Он остановился и повернулся ко мне.
- Но, Захлер, это не поможет. Ты-то ведь не играешь на клавишах.
- А-а-а-а! Я не то имел в виду!
Мос вздохнул и вскинул руки.
- Послушай, Захлер, я знаю, она играет на гитаре лучше тебя. И понимает большой рифф лучше меня. И это относится ко всему остальному в музыке. Она, скорее всего, барабанит лучше многих барабанщиков… хотя вряд ли лучше Аланы Рей. Но, как я уже сказал, она музыкальный гений. Не расстраивайся. Мы с ней говорили о тебе, и у Перл уже есть план.
- Говорили обо мне? План?
- Конечно. У Перл всегда есть план - вот почему она босс. - Он улыбнулся. - Я покончил с этим. Почему бы тебе не сделать то же самое?
- Почему бы мне не покончить с этим? - Я стоял, тяжело дыша, сгибая и разгибая пальцы, сгорая от желания схватить кого-нибудь за горло и придушить. - Ты сам покончил с этим всего две недели назад, и то лишь потому, что балдеешь от этой ее обкуренной подруги!
Он вытаращился на меня, я на него. Это была одна из тех вещей, которые по-настоящему осознаешь, лишь когда выпалишь их. Однако сейчас я отчетливо понимал, что был прав. Единственная причина, почему Мос в последнее время вел себя так глупо, состояла в том, что Минерва включила у него в мозгу кнопку сброса.
Я уже говорил Мосу, что думаю о ней. Она наркоманка, или бывшая наркоманка, или вот-вот собиралась стать наркоманкой, и это были далеко не все скверные новости. Даже не считая того, как сильно она растревожила Алану Рей во время первой репетиции, эти ее темные очки и странное пение выглядели совершенно паранормально.
Я не говорю, что она плохая певица, просто мне нравятся песни со словами. И я предпочитаю держаться подальше от худых, бледных цыпочек с жилистыми руками.
- Мин не наркоманка, - сказал он.
- Правда? Откуда тебе это известно?
Он развел руками.
- А откуда тебе известно, что она наркоманка?
- Послушай, я не знаю, кто она такая. - Я прищурился. - Знаю лишь, что ее отпускают лишь на два часа в неделю! Вот почему мы репетируем в воскресенье утром. И вот почему эти двое тут же мчатся обратно в Бруклин. Потому что время кончается.
Мос нахмурился.
- По правде говоря, не знаю, с чем это связано. - Он повернулся и зашагал дальше с таким видом, как будто я только что вовсе и не орал на него. - Думаю, Перл предпочитает держать Минерву при себе. Они дружат с раннего детства, и Мин, типа… хрупкая.
Я фыркнул. Может, наркоманов и не трудно свалить с ног, но они уж какие угодно, только не хрупкие. Их души похожи на старые кожаные туфли на стальной подошве; и примерно то же можно сказать об их способности дружить.
Из рыбного магазина на другой стороне улицы на нас глазел крупный азиатский парень с бейсбольной битой в руке. Я помахал ему и улыбнулся. Он кивнул, отступил назад и выбросил полное ведро использованного льда, рассыпавшегося по асфальту и тут же начавшего таять. Кусочки льда поблескивали в свете уличных фонарей, и, наступая на них, я чувствовал, как они хрустят под ногами.
"Дурацкая Перл. Дурацкий Моc. Дурацкая гитара".
На фоне асфальта лед выглядел черным. Говорят, если черную воду очень быстро сунуть в морозильник, она не испарится, а замерзнет и получится черный лед. Конечно, никто никогда не объяснял, зачем вообще тебе такая штука может понадобиться в холодильнике. Идя следом за Мосом, я постарался обойти этот гидрант, хотя он и был прикрыт специальным колпаком, чтобы до него не могли добраться дети.
- Я должен еще кое-что тебе рассказать, - сказал Мос, тоже хрустя льдинками. - Но только ты никому больше об этом не говори.
- Замечательно, - пробормотал я, продолжая крушить лед. - Это как раз то, в чем нуждается наша группа, - новые секреты.
Мос так и не рассказал Перл, что платит Алане Рей, и мне, откуда берет для этого деньги. А теперь получается, что у них с Перл существуют какие-то тайные планы насчет меня…
- Мин дала мне свой номер телефона.
Я повернулся к нему. Он улыбался от уха до уха.
- Парень! Выходит, по-твоему, она и вправду горячая девчонка!
Он засмеялся и ногой подтолкнул ко мне блестящий град льдинок.
- Захлер, дай-ка я объясню тебе кое-что. Минерва не горячая девчонка. Она гораздо, гораздо больше этого. Она плазменное ружье мощностью пятьдесят тысяч вольт. Она реактивный двигатель.
Я закрыл глаза и застонал. Если Мос так отзывается о девушке, это конец. Его одержимость похожа на бесконечно проигрываемое в мозгу эпическое гитарное соло, скользящий гитарный рифф, лишенный всякой логики.
- Она блестящая. Рок-звезда. Поэтому, конечно, немного странная. - Он вздохнул. - Но да, ты прав. Вот кто ведет себя отчасти странно - Перл…
Нужно было прямо тут же объяснить ему, в чем дело, но в тот момент меня занимала лишь эта гитарная история - и мне было глубоко плевать на то, что происходит между Мосом и Перл. Они могли, по крайней мере, сказать мне, что я ничтожество, а не думать так за моей спиной и не строить планы.
Я открыл глаза.
- Ты это серьезно о плазменном ружье? И о реактивном двигателе?
- Да, парень. Она по-настоящему крутая.
Если Мос решил все испортить… Что же, это не моя вина.
- Когда она дала тебе свой телефон?
- В позапрошлое воскресенье.
- Десять дней назад? - Я закатил глаза. - И тебе не кажется, что нужно что-то сделать с ним?
Он сглотнул, покачиваясь на ногах.
- Должен признаться, это было сделано немного странно. Она дала мне номер, когда Перл не могла этого видеть, и сказала, чтобы я позвонил как-нибудь рано-рано утром. В строго определенное время. И даже сверила свои часы с моими.
- Ну, она странная, это для нас не новость.
- Да, нужно позвонить ей.
Он двинулся дальше, слегка подергиваясь, типа как Алана Рей перед репетициями.
Я вздохнул, чувствуя себя еще более жалким. Я только что подтолкнул Моса к странной цыпочке-наркоманке, в которую он втрескался, но даже это не заставило меня почувствовать себя лучше. Я остановился около ряда мусорных баков. У двери ресторанной кухни, вспрыгнул на край одного из них и уселся, болтая ногами и ударяя пятками по металлическому боку.
- Кстати, какое отношение все это имеет к игре Перл на гитаре? - спросил Мос.
- Не помню. Знаю лишь, что меня от этого воротит. В смысле, что хорошего в том, чтобы быть третьестепенным гитаристом в группе? Или, может, Минерва тоже играет на гитаре? А?
Он засмеялся, подпрыгнул и сел рядом со мной.
- Послушай, Захлер. Ты важен для группы. Ты даешь нам энергию.
- Что, типа щенка?
- Помнишь первый день? Если бы тебя там не было, мы с Перл не продержались бы и десяти минут.
- И что теперь? Вы уже оставили все это позади. Значит, и я вам больше не нужен. - Я с хмурым видом посмотрел на него. - Так что там за план у Перл?
- Ну, она считает, что по-настоящему это не новый звук - иметь больше одной гитары.
- Ох!
Горло у меня перехватило, ноги перестали качаться, замерев посреди движения. Мне конец.
- Перл собиралась сама тебе сказать, но, думаю, я должен сделать это сейчас. Штука в том… ммм… в общем, мы хотим, чтобы ты играл бас.
- Что?!!
- Нам нужна бас-гитара. И у нас такая группа, что, стоит ввести нового человека, все рухнет. - Он покачал головой. - В смысле, не хотелось бы мне какому-то новичку растолковывать насчет Аланы Рей, - Закончил он совсем еле слышно: - Или насчет Мин, если уж на то пошло.
Я ударил пяткой по металлу. Бум!
- Но, Мос, я провел последние шесть лет, играя на гитаре.
- Захлер, ты провел последние шесть лет, играя на гитаре, как будто это бас. - Пальцы у него задергались. - Ты не замечал, что все отрывки, которые я писал для тебя, на нижней части четырех струн и практически без аккордов? Ты можешь переключиться на бас за пять минут. Я бы и сам посоветовал тебе это уже давным-давно, вот только у нас не было бас-гитары.
- Но, Мос, у нас ведь и сейчас ее нет.
- Есть. У Перл под кроватью.
Я вскрикнул и обеими пятками ударил по отозвавшемуся гулким звоном металлу.
- Разве это не означает, что она и на ней играет? Причем, скорее всего, лучше меня, учитывая, что я и держал-то такую в руках один-единственный раз - в магазине музыкальных инструментов?
- Насчет этого можешь не волноваться. - Он улыбнулся и протянул ко мне ладонь с растопыренными пальцами. - Давай.
Я уставился на его руку.
- Что давай?
- Приложи свою руку к моей.
Я нахмурился, но сделал, как он сказал. Мои пальцы почти на дюйм выступали над пальцами Моса. Большие, толстые, неуклюжие.
- Bay! - воскликнул он. - Фотлично! Тебе нужно как-нибудь помериться с Перл. У нее совсем крошечные ручки.
- Правда?
Я вспомнил, как играл на бас-гитаре в тот раз в магазине, ударял по струнам, толстым, словно стальные черви. Между ладами были целые мили.
- Ага. Она даже не сможет обхватить левой рукой гриф.
Я посмотрел на свои большие, толстые, фотличные пальцы и засмеялся.
- Не может даже удержать бас-гитару! Наш музыкальный гений.
15
"The Needs"
MOC
Это было странно - ждать точно до часа ночи.
Я всегда ненавидел часы и расписания, но это ощущалось по-другому - немного похоже на чувство, которое я испытал перед тем, как об улицу передо мной разбился телевизор. Моя внутренняя магия вопила, что вот-вот должно что-то произойти.
Как будто я и так не знал этого.
Я сидел на кухне с выключенным светом и широко распахнутым окном, в которое вливалась прохлада позднего сентября. Квартира родителей находится на шестом этаже, и всю оставшуюся ночь жар будет просачиваться вверх от остальной части дома, как будто мы жили на крышке пароварки. Старый холодильник негромко гудел, иногда мощно порыкивая в усилиях сохранить пиво холодным, а молоко не прокисшим. Время от времени с улицы доносилось завывание сирен и потрескивание статики полицейских раций.
Тьма жужжала вокруг, кожу покалывало, пальцы перемещались по струнам не подключенного к розетке "Стратокастера", извлекая из них негромкие звуки. Я представлял себе, что слышу усиленную мелодию, и поверх нее звучит голос Мин.
Вся эта история со звонком в час не имела никакого смысла. Минерва сказала что-то о том, что это для того, чтобы не разбудить ее родителей, но если проблема в них, зачем звонить посреди ночи?
Может, ее папа и мама религиозные фанатики типа таких, которые запрещают ей разговаривать с мальчиками по телефону? И именно поэтому она покидает дом только в воскресенье утром? Может, они считают, что Перл водит ее в церковь?
А что? По-моему, идеально. Если репетиции - наша церковь, то Минерва - верховная жрица.
Я заскользил пальцем по самой низкой струне, издавая звук летящего к земле крошечного самолета. Это всегда меня напрягало - звонить девушке первый раз, даже нормальной девушке с нормальными родителями. Даже такой, которая не выпевает святые таинства под мою игру на гитаре.
Минерва передала мне номер своего телефона, когда никто этого не видел, и прошептала инструкции. Она понимала, что это плохо, и я тоже - типа того сорта вещей, от которых распадаются группы. Неправильность всего этого окружала меня во тьме, словно облако москитов, парящих на расстоянии дюйма от кожи и готовых укусить.
И час ночи, до которого пятнадцать минут назад, казалось, была еще целая вечность, уже почти наступил…
Я положил "Страт" на кухонный стол, снял со стены телефон и вытащил бумажку с номером, которую она дала мне. Почерк у нее был неряшливый, почти как у Захлера, бумага смялась за десять дней пребывания в кармане вместе с ключами, монетами и гитарными медиаторами.
Я медленно набирал номер, говоря себе, что все не в счет, пока я не наберу последнюю цифру. В конце концов, уже были ночи, когда я заходил почти так же далеко, но потом останавливался.
На этот раз за пять секунд до часа я довел заклинание до конца.
Она сняла трубку еще до звонка.
- О-ох, только не долгий гудок, - негромко сказала она, и поначалу ее слова показались мне лишенными всякого смысла.
- Минерва?
- Ты в конце концов решился, Мосси, - прошептала она.
Я облизнул губы, которые ощущались сухими и грубыми, как пережженный тост.
- Да, решился.
- Я тут сидела и ждала десять ночей подряд.
- Ох! Прости, что так долго.
Оказывается, я тоже шептал, хотя комната моих родителей на другом конце квартиры.
- Это было совсем неплохо. Каждую ночь ровно в час я снимала трубку, и… - Она вздохнула. - В ответ лишь "у-у-у-у".
- А-а, долгий гудок.
Я откашлялся, не зная, что сказать.
- Долгий гудок вместо тебя.
Теперь она перестала шептать и говорила, как пела: низкий, рокочущий звук, перекрывающий гудение холодильника и шум проезжающих по улице автомобилей.
Я протянул руку к "Страту" и дернул открытую струну.
- У твоего телефона есть звонок?
- Да, есть, - Я услышал далекое звяканье на ее конце, как будто она ударила что-то. - Но он звонит в комнате моих родителей и внизу. Предполагается, что только Перл и Лус знают этот номер.
- Не слишком приятно.
Интересно, кто такая Лус? Еще одна подруга?
- И хуже всего - Лус убрала все мои номера.
- Убрала твои номера? Ты имеешь в виду, она унесла твою телефонную книжку?
Минерва захихикала.
- Нет, глупенький Мос. Маленькие кнопочки с цифрами. Я не могу набрать никакой номер.
- Дерьмо! Правда?
Что такое с ее родителями? И с Лус, кем бы она ни была?
- Вонючий телефон! - Снова негромкое звяканье. - Вот я и сижу здесь каждую ночь, ожидая и надеясь, что ты позвонишь. Хочу, чтобы ты позвонил, но вся на нервах, потому что боюсь - вдруг короткий звонок все же прорвется. Снимаю трубку ровно в час и слышу лишь "у-у-у-у"… словно какая-то жуткая пчела.
- Еще раз прости. - Я поерзал в кресле, вспоминая, как в час ночи таращился на собственный телефон, желая, чтобы у меня хватило мужества позвонить. - Ну, теперь мы с тобой разговариваем.
- Ммм… Это тоже аппетитно. В конце концов, мы с тобой разговариваем, и никого нет рядом.
- Да, это круто. - Горло пересохло, и неправильность всего этого ощущалась сейчас, словно зуд по всему телу. Припомнилось, как, будучи малышом, я прятался в шкафу, приятно взволнованный, но одновременно охваченный страхом, что кто-нибудь может открыть дверцу. - Могу я задать тебе вопрос, Мин?
- Конечно. Спрашивай о чем угодно теперь, когда никто нас не слышит.
- Ну… да. - Внезапно холодильник замолчал, и я оказался в тишине. И наверно, поэтому невольно понизил голос. - Насчет того, что вы с Перл уходите раньше. Дело же не в уроках испанского, правда?
Она тихонько рассмеялась.
- Нет. Нам нужно вернуться до того, как Лус поймет, что мы уходили.
- Опять эта Лус! - Я заметил, что пальцы правой руки, обмотанные телефонным шнуром, стали белые и бескровные, и начал разматывать его. - Это вроде бы испанское имя?
- Оно означает "свет". "Да будет Лус".
- Значит, она твоя учительница испанского. Или что-то в этом роде.
- Si. Y un problema grande.