***
Когда Кайт, пару раз уточнив дорогу у прохожих, добрался до дома своего прадеда, слабая надежда на то, что палач решил подыскать себе другое жилье, растаяла. Серп стоял, привалившись спиной к двери и, казалось, бормотал что-то себе под нос. Иволга в напряженной позе сидела неподалеку на низком подоконнике, явно обеспокоенная.
- …Прикажи девице, чтобы встала, чародей! - Кайт с удивлением услышал дребезжащий голос, исходивший будто бы из-за двери жилища Боровика.
- И не подумаю, - Серп презрительно глянул на дверной молоток. - Сиди, птаха, - велел заерзавшей было девушке.
- К дому не положено прикасаться! Не слезет с подоконника добром, я ее так шибану!
- Серп, я уже отдохнула, - девушка поспешно вскочила и на всякий случай отступила от здания.
- Сказал же, сиди, не дергайся. Кто знает, сколько нам еще ждать придется. - Иви с опаской, нехотя, подчинилась. - К дому не положено прикасаться со злым умыслом. А мы с девчонкой не собираемся ничего ломать и портить. А-а, вот и хозяин пожаловал! - палач, увлеченный препирательствами с дверью, только сейчас заметил подошедшего парня.
- Пусть возьмет меня в руку! - приказал все тот же неприятный голос.
- Кого я должен взять в руку? - удивился Кайт. - И тут уже успел начаровать? Видно, зря я капитану ничего не рассказал.
- Тут с подачи твоих предков-купчишек чаровали. Боровики были не дураки, отдаю должное. И денег не считали. Долгие охранные чары недешевы. Даже если берегут лишь от воров и пожара, к примеру. А здесь заказано беречь от любого вреда.
- Да, и от грязи, и от времени! - горделиво заявил голос.
- Я слышал, у прадеда был друг-чародей, - задумчиво произнес Кайт. - Наверное, его рук дело. Так кого мне брать-то? - окинул недоумевающим взглядом дверь.
- Меня! - дверной молоток покачнулся, цепочка звякнула.
Парень подошел поближе и с недоверием осмотрел тяжелую медную колотушку. Она имела незамысловатый вид пестика для ступки и позеленела от времени. Кайт осторожно взял молоток в руку. Иволге, которая не смогла побороть любопытство и подошла поближе, показалось, что круглое навершие на миг превратилось в ехидно ухмыляющееся лицо. А потом рука Крестэля дернулась вперед и вверх, явно намереваясь заехать тяжелым пестиком в лоб чародею. Серп отскочил с необычайным проворством.
- Хватит, страж! - рявкнул он. - Я здесь жить собираюсь! Не уймешься, найду все источники, что дают тебе силу, и сотру в порошок.
- Да это не я, - Кайт совладал со своевольной колотушкой, ухватив ее обеими руками.
- Знаю, что не ты, - отмахнулся Серп. - Отпирай, наконец, дверь! - снова прикрикнул. - Или не признал хозяина?
- Отчего же, признал, - в дребезжащем голосе слышалась издевка. - Господин мой, ты и правда позволил этому грубияну и наглецу жить у тебя?
- Да, позволил, - Кайт быстро свыкся с невидимым собеседником и говорил не терпящим возражений тоном. - И чародею, и его служанке.
- Хозяйская воля - закон, - послышался вздох, и дверь гостеприимно распахнулась, не издав ни малейшего скрипа.
- Ты, похоже, не только людям умеешь неприязнь внушать, - Крестэль взглянул на Серпа. - Заходи, чего стоишь?
- Хозяин первый. Не желаю, чтобы мне чем-нибудь голову размозжило.
Кайт вошел в дом прадеда, чародей и Иволга последовали за ним.
***
На следующее утро Серп отправился в замок наниматься на работу. Один из караульных отвел чародея в подземелье, где располагалась пыточная. Там все оказалось привычно: каменный коридор, в настенных креплениях меж закрытых дверей горят факелы. Откуда-то доносились приглушенные всхлипывания и стоны.
- Вермей! - окликнул палача караульный.
Тот не заставил себя ждать, появился из-за невысокой двери, едва не задев макушкой притолку. Вермей был немолод, лет под пятьдесят, высок и на вид все еще силен. Коротко стриженые темно-русые волосы и щетина на подбородке серебрились сединой, шею охватывал плетеный кожаный обруч.
- Вот, помощника тебе привел, - пояснил солдат и поспешил удалиться.
- Помощник… - мужчина окинул Серпа оценивающим взглядом. - Ремесло уже знакомо, я вижу, - указал на шею чародея, тот кивнул. - Погодь маленько, - сильно хромая, направился к другой двери, не той, из которой только что вышел.
Серп привалился спиной к стене и наблюдал, как Вермей открывает засов, заходит внутрь (стоны при этом стали слышны отчетливей), а потом возвращается, таща бледного как смерть, но совершенно невредимого мужика неприметной наружности с бегающими глазками. Палач, не проронив ни слова, втолкнул жертву в каземат в самом дальнем конце коридора и задвинул засов.
Тем временем из незакрытой двери легкой походкой молодого здорового человека вышел некто окровавленный, в рваной одежде.
- Все, дядя, это был последний раз, - юношеский басок звучал приглушенно. Видно, говоривший не желал, чтобы его услыхал запертый пленник. - У меня теперь большая роль в представлении. Некогда изображать жертву твоих умений. Да и надоело. Это, оказывается, только поначалу смешно.
- Ну и топай, - на удивление тепло усмехнулся палач. - Плату за сегодня я твоей матери отдам, раз ты теперь при деле.
- Вот так всегда, - проворчал начинающий лицедей и направился к выходу. - А-а, да я теперь тебе и не нужен, - взглянул на Серпа. - У-у, вот кто настоящий палач. Зловещий ошейник, такой не снимешь. Нужно будет в каком-нибудь представлении использовать. Если сажей намазать, похоже получится.
- Племянник мой, - пояснил Вермей, проводив парня благосклонным взглядом. - Помогал мне языки развязывать. Не люблю я ни руки пачкать, ни инструмент. Проявишь немного изобретательности - разговоришь легко и безболезненно.
- Да, неплохо придумано, - кивнул Серп. - Надеюсь, ты не ждешь от меня тех же услуг? Свиной кровью мазаться неохота.
- Мне все равно, как ты станешь добиваться признания. Хошь, бычьей кровью мажься. Зовут-то как? Мое имя, верно, уже знаешь?
- Знаю. А я Серп.
- Серп Хладной Жницы! - мужчина усмехнулся. - Потомственный палач, что ли?
- Нет. Полное имя - Серпилус. Я чародей.
- Чароде-ей? - с некоторым недоверием протянул Вермей. - К чему одаренному душу и руки марать?
- Так получилось, - пожал плечами Серп. - Неудачная шутка, и я окольцован, - потер шею.
- Шутка? - прищурился Вермей. - Или ты натворил что-то?
- Клянусь госпожой моей Луной, если и натворил, то не ведаю, что.
- Ночной, значит? - Чародей молча кивнул. - А силу откуда берешь? Из света Госпожи? Или из жара плоти?
- А вот на этот вопрос я не отвечу.
- Не боись, отбирать твои камешки лунные не собираюсь, - усмехнулся мелжский палач. - Равно как и бедовых девок отбивать. Просто так полюбопытствовал. Привык я тут вопросы задавать, - окинул взглядом подземелье.
- Ты про работу-то не позабыл?
- Беру, беру тебя помощником. Сам видишь, один я остался.
- Спасибо, - чародей коротко поклонился. - Я, вообще-то, про того, в пыточной, спрашивал, - указал на дверь, за которой томился перепуганный бедолага.
- Ах, эта работа! - усмехнулся Вермей. - Пусть подождет. Вот как орать начнет, что готов все рассказать, так и идти к нему можно.
- Ты, я смотрю, с душой к делу относишься.
- Не с душой, а с умом, - посерьезнел палач. - И вот что, Серп. Давай сразу условимся. Умерщвление тех, кто спешит к новому воплощению, на тебе будет. За мной казни на площади. Пытки - вместе.
- Договорились. Я к толпе не рвусь, да и мелжане к тебе привыкли.
- Пожалуй, сработаемся, - Вермей хлопнул чародея по плечу. - Заполучить в помощники чародея! О таком только мечтать можно! Говорят, вам хватает одного взгляда или прикосновения, и человек все выкладывает. Да и правду от лжи ты с закрытыми глазами отличишь. Жаль, Кроты прознают, то и дело тебя дергать будут. Еще, глядишь, сманят.
- Не волнуйся, меня на всех хватит. Пошли, что ли, делом займемся. Тот мужик, небось, уже давно в глубоком обмороке валяется, на твоего племянника налюбовавшись.
Мужик был очень далек от обморока. Правда, и бодрым его назвать язык не поворачивался. Он сидел на полу, забившись в угол, подальше от пыточного инструмента. Увидев вошедших, постарался еще сильней вжаться в стену.
- Ну что, Плавень, сам все расскажешь, или мне клещами вытягивать? - Вермей взял со стола устрашающего вида железяку и для наглядности пощелкал в воздухе.
- Я… я… я… - забормотал пленник. - Не знаю ничего! - вдруг выкрикнул визгливым голосом.
- Ох-хо-ох… - вздохнул Вермей. - Придется на дыбу привязывать. Давай, Серп, помогай.
И палач с помощником двинулись к мужчине. Тот пытался отбрыкиваться, но безуспешно. Его схватили и, быстро лишив одежды, сноровисто прикрутили к дыбе. Пленник выл, плакал и клялся, что ничего не ведает, а потом неожиданно обмяк, лишившись сознания.
- Мрак в душу! - ругнулся Вермей. - Придется за водой идти. Я не припас, думал, снова гладко пройдет, раз племянник пособил.
- Погоди с водой, тут что-то не чисто, - Серп наклонился над мужчиной и, как показалось палачу, едва ли не обнюхал его голову. - Так и есть, замыкающие чары. Он всерьез убежден, что ни в чем не замешан. Значит, ничего не сможет сообщить, хоть до смерти пытай.
- Можешь эти чары снять?
- Могу. Позволишь?
- Серп, я не баба и не темный селянин. К тому же сам не первый год палачом на жизнь зарабатываю. И нипочем не стану отказываться от бесплатных услуг чародея, пусть на нем хоть десять ошейников. Снимай, давай, волшбу!
Серп кивнул и, прикрыв глаза, положил руку на лоб пленника. Чужие чары были прочными, наложены грамотно, добротно, не впопыхах. Они, будто стеклянный шар, замыкали внутри часть памяти мужчины, которого Вермей назвал Плавнем. На миг проснулось мальчишеское желание раздавить, разбить шар одним усилием, но Серп знал, что в этом случае можно необратимо повредить память, скорее всего, уничтожив все, что необходимо извлечь. Поэтому он направил на блестящую оболочку тонкий золотой лучик собственной силы. Сосредоточился, усиливая свечение, провел лучом по поверхности шара, туда-сюда, будто ножом или пилой. Стекло в месте прикосновения раскалилось, засветилось белым и начало таять, словно лед, но не растеклось лужицей, а рассеялось сероватым дымком.
- Готово, - чародей перевел дух и открыл глаза. - Эй, очнись, - похлопал Плавня по щекам.
- Я все скажу! - вскрикнул тот, даже не успев открыть глаза. - Все-все, только не пытайте! - приподнял голову, обнаружил себя на дыбе и завыл.
- Ладно, хоть не обделался, - проворчал Вермей, отвязывая злосчастного пленника.
Мелжский палач, делая необходимые пометки на старом, многократно использованном пергаменте, выслушал перемежаемый всхлипами подробный рассказ о том, где шайка Колтуна прячет товары, что вывезены с кораблей, разбившихся у коварных Черепашьих скал. Разбившихся, как выяснилось, благодаря фальшивому маяку, сооруженному все той же шайкой.
- Кто тебя зачаровал? - спросил Серп, когда у Вермея закончились вопросы.
- Зачаровал? - испуганно переспросил Плавень. - Меня кто-то зачаровал?
- Не прикидывается, - ответил чародей на вопросительный взгляд палача. - Я и не ждал, что он знает. Работа сделана на совесть. Тому, кто ее выполнил, нет нужды подставляться. Он чаровал издали, не показываясь на глаза.
- Значит, в городе или неподалеку объявился чародей, который не гнушается брать плату у лиходеев, - задумчиво проговорил Вермей, когда они с Серпом вышли из пыточной.
- Я только вчера в Мелгу пришел. Честно ответил на вопросы стражника на воротах и заплатил подать.
- На тебя я подумаю в последнюю очередь. Заработок у помощника палача невелик. Зачем тебе сюда соваться, если б ты у лихих людишек на откупе был? В планы врагов, я слыхал, чародеи могут сильно издали проникать. Да и такие ничего не ведающие, как этот, за последний год мне не раз попадались. Стража или Кроты приведут, взяли чуть ли не с поличным. А он твердит, что ничего не знает. Одного насмерть запытал, другой спятил, да… - Вермей вздохнул. - Ладно, пойдем-ка, - провел Серпа в комнатушку, где стоял небольшой стол, пара стульев и топчан. На столе валялись куски прегамента, зачиненные перья, блестела круглыми боками чернильница. В углу чародей разглядел несколько ведер. - Это мое логово. Тут можно отдохнуть, помыться, поесть и записать то, что не успел в пыточной. На сегодня работы пока нет. Разве притащат кого-то свеженького или придет бедолага за смертью.
- Часто приходят? - спросил Серп.
- Не особенно. Мелга - город богатый. Для малолетних сирот, неимущих стариков и калек есть дома призрения при храмах. Но, сам понимаешь, всякое случается. Намедни вот дурочка лет пятнадцати прибегала. Парень, мол, на нее не смотрит, а ей без него не жизнь. Пришлось кое-что растолковать и домой отправить. Обещал ее желание через месяц выполнить, коли нужно будет. Если вернется, тебе с ней разбираться.
- Разберусь, - хмыкнул Серп. - У меня в этом деле опыт имеется.
- Не сомневаюсь, ты парень видный, - подмигнул Вермей. - Небось, на твой ошейник девчонки не очень-то внимание обращают.
- Кстати, об ошейнике, - Серпу не улыбалось продолжать разговор о женщинах. - Нет ли у тебя лишнего? Неохота татуировкой похваляться.
- Есть, - Вермей полез на полку и достал плетеную из тонких кожаных ремешков полосу. - Вот, держи. Там крючок, снять легко. Я дома всегда снимаю, из-за жены.
Чародей поблагодарил и надел на шею знак своего занятия. Этот оказался куда мягче прежнего. А может, просто привык?
- Так ты женат? - спросил не столько из любопытства, сколько ради приличия.
- Да, давно. Я палачом-то последние лет десять. Раньше в дэрском войске служил, да не повезло вот, - потер правую ногу, ту, на которую хромал. - Разбойник проворнее меня оказался. Целителя рядом не случилось, чтобы как следует залечить. А потом уж поздно было. Озлился я на лиходеев, из-за которых любимую службу бросить пришлось, да и подался в палачи. В Мелгу перебрался из-за жены, она отсюда родом. И теплее тут, нога почти не ноет. Сыновья на родине, в Дэре остались. Старшой уж взрослый был, тоже в войско пошел. За младшими брат мой вызвался присмотреть. Я их сюда не зазывал. На детей палача люди глядят косо. Жена, конечно, тосковала, но парни нас не забывают, навещают исправно. Теперь вот внук с нами живет, мореходом, вишь, стать хочет. У жены вся семья морским делом занята. А ты сам-то из каковских?
- Я - чародей. У нас не бывает семьи, - Серпа уже изрядно утомили излияния Вермея.
- Значит, дело наше как раз по тебе. Мои-то ох как не рады были, когда я ошейник надел.
***
Иволга никак не могла привыкнуть к новой жизни. Она будто в сказку попала. Живет в просторном красивом доме, который даже убирать не нужно, потому как в зачарованном жилье ни пыль не скапливается, ни паутина по углам, ни полы не пачкаются, ни стекла в окнах.
О стирке и стертых чуть не до крови костяшках пальцев девушка уже почти позабыла. Серп распорядился развешивать грязное белье на заднем дворе и звать его. Чародей по обыкновению шептал что-то себе под нос да водил рукой в воздухе, во дворике начинался ливень с ветром, белье полоскалось и хлопало, закручивалось, исходя каплями, расправлялось. Потом дождь прекращался, а ветер сушил вещи. После оставалось снять с веревок пахнущие свежестью рубахи и простыни, погладить и убрать в скрипучий шкаф.
В первый раз девушка рассыпалась в благодарностях, но чародей только поморщился.
- Не терплю грубых шершавых рук у девиц! - заявил он. Заметив, что Иви тут же спрятала свои под фартук, слегка смягчился. - Твои еще ничего, даже странно.
- Я только себя раньше обстирывала… - пробормотала девушка.
- Мне это сделать проще и быстрее. К тому же выйдет чище. Знаю я, что прачки в воду добавляют. Прополощешь плохо, будет мочой вонять.
Кайт, как-то увидев чародейскую "стирку", присвистнул.
- Послушай, Полумесяц, почему б тебе прачкой не подрабатывать?
- Я бы с радостью, Моховик. Ты ж знаешь, чародеи до денег жадные. Да только кто станет пользоваться услугами прачки в ошейнике? Вот если б ты грязные тряпки у людей собирал, а после, когда я их выстираю-высушу, по домам разносил. Глядишь, дело и закрутилось бы, а, Крестэль? Эмблемку бы нарисовали. Твоя гербовая крючконосая пташка с тюком белья в когтях. По-моему, недурно.
Иволга тогда с трудом сдержалась, чтобы не хихикнуть. Перебранки мужчин поначалу пугали ее, девушка очень боялась, что дело кончится дракой. Но время шло, а Серп с Кайтом ни разу даже не попытались сцепиться, только изощрялись в придумывании новых обидных прозвищ да прочих острот. И постепенно их перепалки стали забавлять.
Единственными серьезными обязанностями Иволги были закупки провизии и приготовление еды. В этом девушка знала толк: умела и товар выбрать, и с продавцом поторговаться, и приготовить вполне съедобные кушанья.
Первую трапезу на новом месте Иви накрыла на троих, чем вызвала недовольство Серпа. Кайт, не обращая внимания на хмурого чародея, уселся за стол и принялся наворачивать за обе щеки, нахваливая повариху.
- Раз так нравится, плати ей! - не выдержал Серп. - И не забывай давать деньги на провизию.
- Ты запамятовал, что живете вы под моей крышей?
- А ты запамятовал, как я тебя выручил.
- Нет, помню. Думаю, месяца бесплатного проживания вполне хватит, чтобы рассчитаться за одежонку, которую я тебе вернул в целости и сохранности, и входную подать.
- Поглядим, где я буду через месяц, - проворчал Серп.
Но и через месяц, и через два они с Иви продолжали жить в доме Кайта. Чародею жилье понравилось с самого начала: удобное, богатое, в хорошей части города. Никто нос в его дела не сует, и за девчонку можно не тревожиться - на улицах тут спокойно, не то что на Западном зубце.
Так что Иволга по-прежнему готовила на троих, да еще штопала одежду мужчин.
К Кайту Иви поначалу относилась с опаской: из благородных, к тому же такой здоровяк! Девушка глаз на него не поднимала и старалась держаться подальше. Тем больше оказался ее испуг, когда однажды после ужина (чародея в тот вечер, как назло, дома не было) парень неожиданно чмокнул Иволгу в щеку.
Девушка отчаянно покраснела и сжалась в комочек. Что теперь будет? О привычках благородных она наслышана, кое-что и сама видела в "Медвежьей шкуре". Серп где-то пропадает и ее не защитит, зато потом… А с Кайтом ей нипочем не справиться, и на помощь никто не придет, если закричать. Он тут хозяин, она - служанка-приживалка.
- Го-господин Крестель, не нужно… П-пожалуйста… - все же нашла силы выдавить девушка.
- Светлое Солнце, да я и подумать не мог, что ты так перепугаешься! - великан выглядел растерянным. - Прежде хорошенькие девицы всегда радовались моим поцелуям.
Иволга чуть было не ляпнула, что то хорошенькие, а то она, но в последний миг решила промолчать.
- Я ничего плохого в мыслях не имел, - продолжал оправдываться Кайт, которого паника девушки неожиданно огорчила. - Всего-то хотел за ужин отблагодарить. А твоя ватрушка с брусникой - просто объедение!
- Я… Я очень рада, что вам нравится, господин… - Иви с трудом осознала похвалу, так была напугана.