Девушка высоко подняла голову… Ноздрей ее коснулся аромат, прямая противоположность грязному запаху узкой верхней тропы. Сладкий, свежий… она подумала о луговой траве ранним утром, о паутине на покрытых росой травинках, о цветах, раскрывающихся навстречу дню. Сад… раннее утро… цветы раскрылись, их можно сорвать и высушить, чтобы потом освежать ими постель и белье…
Не сознавая, что делает, Бриксия снова встала, двинулась в ночь, привлеченная ароматом, который становился все сильнее. И подошла к подножию дерева… Его ветви были странно изогнуты, и на них не было листьев. Но зато ветви сплошь покрывали белые цветы. И над каждым цветком, как маленькая свеча, - язычок пламени.
Бриксия подняла руку, но не решилась коснуться ветви или цветка. Долго стояла в удивлении и благоговении, но внезапно пришла в себя от резкого хрипа.
Девушка оглянулась, держа копье наготове. В слабом свете цветков она увидела тех, что окружали ее. Они были невелики, но когда поняли, что она их заметила, подняли громкий шум. Да, это были маленькие существа, но они вызывали ужас.
Если бы жаба встала на задние лапы, если бы в ее выпуклых глазах засветился злой разум, а в пасти появились клыки - она стала бы похожей на этих квакающих существ. Кожу жабо-образных созданий покрывали пучки жестких волос… волос… или тонких щупалец. В углах пасти и над глазами эти щупальца были длиннее. И они непрерывно двигались, словно обладали собственной жизнью.
Бриксия прижалась спиной к стволу дерева. Но существа не стали приближаться к ней, как она того ожидала. В том, что цель у них самая недобрая, девушка не сомневалась. Сознание ее уловило холодную ненависть ко всему, что представляет она и чего нет у них. Однако существа не напали открыто, они закружились у дерева, идя одно за другим, - и это выглядело как ужасающая пародия на хоровод, какие бывают на пирах.
Теперь они молчали, но каждое, проходя мимо девушки, смотрело в ее сторону, и в каждом взгляде она читала злобу и нечестивое желание. Бриксия обошла вокруг ствола, продолжая касаться его плечами, проверяя, плотно ли она окружена.
Девушка не догадывалась, что им нужно. Но она понимала, что в их танце есть какой-то смысл. Она вспомнила некоторые рассказы Куниггод. Можно наложить заклятие, повторяя ритуальные слова или движения. Может, именно это и происходит сейчас?
Если это так… она должна прервать их танец, прежде чем колдовство завершится. Но как это сделать?
Держа копье наготове, Бриксия оторвалась от ствола и устремилась к ближним тварям. Существа отступили, но ненамного, лишь бы она не достала их копьем, - однако все так же окружали ее. Бриксия ощущала в них удовлетворенность и злорадство. Она была уверена, что они ее не боятся и будут продолжать прыгать, пока не добьются своего.
Если она разорвет их круг, перепрыгнет через него или разгонит копьем, освободится ли она по-настоящему? Уйти от света, который дают цветы дерева, значило погрузиться в полную тьму в незнакомой местности, где на нее смогут беспрепятственно охотиться неведомые твари.
Бриксия снова попятилась под защиту ветвей и стоячих огоньков. Она видела, что с каждым оборотом круг танцоров слегка сужается. Скоро придется принять решение и что-то делать. Либо вырваться, либо остаться у дерева и посмотреть, что произойдет. Обычно Бриксия не страдала нерешительностью, но раньше ей не приходилось встречаться с врагом, таким чуждым человеку внешне.
Под деревом она ощущала себя в безопасности. Но это могло быть простой иллюзией. Бриксия коснулась ладонью коры и вздрогнула. Как будто притронулась к теплому телу. И в момент прикосновения в ее сознание словно проникло нечто… На самом ли деле это произошло? Или это снова всего лишь ее воображение… может, рожденное колдовством уродливых существ?
Был только один способ проверить. Прислонив копье к изгибу руки, Бриксия другой рукой осторожно потянула ветвь прямо над головой. И вспомнила слова, которые произносила Куниггод, когда собирала целебные растения. Она говорила это каждой траве, каждому кусту, прежде чем сорвать с них листок или цветок. Куниггод твердо верила, что у растений есть душа, и сборщик трав должен помнить об этом.
- Подари мне малую часть твоего изобилия, зеленая сестра. Ты так богата плодами своего тела! Красота и сладость принадлежат тебе, и только то, что ты дашь добровольно, я возьму - на пользу людям.
Девушка накрыла руками цветок. Свет, истекавший от лепестков, омыл загрубевшую, обветренную кожу Бриксии, и она заблестела, как жемчуг. Девушке не понадобилось прилагать усилий, чтобы сорвать чудесный цветок с ветви. Нет, он сам упал ей в руки.
Она долго стояла в нерешительности, забыв даже о танце жабоподобных существ, ожидая, что чудо, отделившись от ветви, поблекнет, утратит сияние. Но ничего подобного не случилось, и девушку охватило спокойствие, ощущение единства с миром, правильности окружающего. Ничего подобного она не испытывала с того самого утра, как проснулась в месте Древних.
Она снова обратилась к дереву - может, не к дереву, а к тому невидимому существу, что жило в дереве, незаметное и неощутимое.
- Благодарю тебя, зеленая сестра. Твой добровольный дар - мое сокровище.
Двигаясь словно во сне, Бриксия выпустила копье, оставшись, по человеческим представлениям, совершенно беззащитной. Держа цветок в руке, она вышла из-под кроны дерева к жабьему кругу, который к этому моменту сузился и почти дошел до того места, над которым нависали ветви. Двинулась к дергающимся фигурам, чей танец стал еще быстрее, шла уверенно, крепко держа цветок. И вместе с ней двигалось облачко аромата.
Послышалась квакающая речь, жаба перед ней застыла. Ее широкая пасть раскрылась, оттуда полились бессмысленные звуки - может, неведомые человеку слова. Бриксия вытянула руку. Свет цветка пробивался меж пальцев.
Жаба отступила, гневно крича. Только мгновение она вызывающе смотрела на девушку. Потом повернулась и, по-прежнему крича громко и возмущенно, исчезла во тьме. Те, что танцевали рядом с ней, тоже отступили - неторопливо, оборачиваясь, рыча и болтая, неуклюже шевеля лапами. И хотя в лапах у них не было никакого оружия, они явно угрожали Бриксии.
Но цветок установил между ними и девушкой стену, не яркую, но и не тускнеющую. Существа попятились еще дальше. Бриксия не пыталась преследовать их, не выходила за пределы кроны дерева. Она знала - неизвестно, откуда, - что древесный навес представляет собой преграду, дает ей убежище.
Существа попытались снова начать танец. Но хотя они и квакали, и болтали, ни одно не приблизилось к тому месту, где стояла Бриксия с цветком в руке. И наконец, они повернули и ускакали в темноту. Однако они не окончательно покинули поле битвы: вернувшись к дереву и сев у ствола, Бриксия слышала их кваканье, болтовню в темноте и догадывалась, что находится в осаде.
Хотелось есть и пить. Снова вспомнила о мешке, который оставила в долине в начале этого приключения. Вздохнула от своей глупости. Но голод и жажда были не острыми, они затрагивали только часть ее, они как бы отделились от той личности, что сидела под деревом, держа цветок, лепестки которого были словно вырезаны из нежного и живого драгоценного камня.
Бриксия глубже вдохнула аромат цветка. Не вполне сознавая, что делает, повернулась к стволу. Осторожно положила цветок на землю, наклонилась, обняла ствол, прижалась к гладкой коре ртом. Язык ее коснулся коры и пробежал по ее поверхности. И хоть язык ее совсем не напоминал когти Уты, девушке показалось, что он разорвал кору. Она ощутила влагу. Из дерева потек сок, и Бриксия лизнула его.
Бриксия не могла бы определить вкуса этой влаги - она была не сладкая и не кислая, и девушка продолжала лизать кору. Глотала, сосала, снова глотала.
Исчезли жажда и голод. Бриксия ожила. Она перестала слышать бормотание жаб. Подняла голову, весело рассмеялась.
- Ты и вправду Зеленая Мать! Ты можешь любого насытить своим молоком! Благодарю тебя, госпожа цветов! Ах… как мне отблагодарить тебя?
Она ощутила печаль. Такую печаль ощущаешь, заглядывая через дверь в дом, полный радости, но не смея войти туда. Больше никогда Бриксия не позволит порочить волшебство (а что это, как не волшебство?) в своем присутствии. Девушка снова прислонилась к дереву, прижалась губами к коре, - не ища больше насыщения, а просто радуясь и удивляясь.
Потом легла, свернувшись, положив рядом с лицом цветок, забыв о своем копье. И уснула, чувствуя себя в полной безопасности.
5
Бриксия проснулась, спокойная и счастливая. Солнце уже поднялось высоко и посылало свои золотые пальцы в Пустыню. Девушка сонно огляделась, испытывая странное удовлетворение от зрелища скрестившихся над нею ветвей.
Цветы, бывшие ночью маленькими светильниками, теперь плотно закрылись прочной красно-коричневой кожицей. Ни один не увял, не упал с ветви. Слегка повернув голову, девушка увидела цветок, лежавший рядом с ней на земле, - он тоже закрылся, превратился в цилиндр, такой же жесткий и коричневый, как цветы на дереве.
Она не голодна, тело не болит. Напротив, она полна сил и бодрости. И…
Бриксия покачала головой. Неужели и днем продолжается сон? Даже закрыв глаза, она видела тропу. И ее наполняло нетерпение, желание идти дальше, к цели… которая пока была ей неведома.
Она подобрала плотно закрывшийся цветок, сунула его под рубашку, и он лег там, касаясь ее кожи. Встав, девушка повернулась к дереву и негромко сказала:
- Зеленая Мать, я недостаточно мудра, чтобы понять твое волшебство. Но я не сомневаюсь, что ты облегчила мне путь. И ради тебя я отныне буду внимательна ко всему растущему от корней, поднимающему ветви и листья к небу. Мы поистине живем одной жизнью - этот урок я никогда не забуду.
И правда. Больше она не сможет без удивления смотреть на растительную жизнь, такую не похожую на нее. Слепой и неожиданно прозревший смотрит на мир с таким же удивлением, как она в это утро.
Каждая травинка, каждая ветвь превратились для нее в редкое и прекрасное зрелище. Все они отличались друг от друга, представляя бесконечное разнообразие форм.
Бриксия подобрала копье. Зеленый мир обрел отныне для нее новую жизнь, но она обрела и новую целеустремленность. Она должна идти, больше нельзя задерживаться. Ее ждут.
И она быстро пошла вперед. Жабоподобные существа, которые ночью пытались заколдовать ее, исчезли. Девушка, непонятно почему, знала, что солнечный свет для них - непреодолимая преграда.
Время от времени она замечала следы обуви. И рядом с ними отпечатки лап Уты. Трое проходили этим путем.
В одном месте она увидела множество отпечатков лап Уты. Бриксия кивнула. Она была уверена, что Ута сознательно оставила эти следы для нее, Бриксии, - это дорожный знак, такой же ясный, как другие знаки на дорогах Долин.
Девушка больше не думала о смысле собственных поступков. Она смутно понимала, что не может повернуть, сойти со следа.
Пустыню наполняла жизнь - но утром ничего угрожающего не было видно. Перед Бриксией несколько раз возникали прыгуны и тут же уносились прочь огромными прыжками, - потому-то этих зверей и называли так… Потом Бриксия видела бронированную ящерицу; розоватые чешуйки брони были почти одного цвета с песком, на котором она лежала. Блестящие глаза следили за проходившей мимо девушкой. Ящерицы были совсем не так пугливы, как прыгуны.
С земли с криками поднялась стая птиц, они отлетели недалеко и снова опустились в поисках насекомых. Птицы были серые, как почти все здесь. В Пустыне не встречалось яркой зелени, не было и цветов в траве. Растительность выглядела такой же тусклой, как и почва. Кое-где высились крупные растения с мясистыми серо-красными листьями. Вокруг их стеблей валялись хитиновые надкрылья жуков, рогатые лапки - остатки пира, упавшие с листьев, готовых ухватить новую добычу.
Эта часть Пустыни представляла собой ряды округлых холмов, похожих на песчаные дюны на берегу, но холмы эти были не из песка и ветер не перемещал их. Бриксия шла извилистой тропой между холмами, а они поднимались все выше, и горизонт сужался.
Ощущение единства с миром, охватившее девушку под деревом, постепенно ослабевало по мере того, как Бриксия углублялась в холмистую местность. На склонах холмов росла жесткая трава, не похожая на настоящую; скорее, она напоминала шерсть присевшего перед прыжком зверя. Эти звери позволили ей зайти поглубже в стаю, чтобы она стала их легкой добычей…
Воображение… но обычно такие воображаемые картины ей не были свойственны. Бриксия даже дважды останавливалась и тыкала концом копья в холм, чтобы убедиться, что это только земля и трава, что никакой угрозы нет.
Потом в ее сознании возник новый вопрос. Эти пригнувшиеся угрожающие существа - почему она их боится? Она привыкла к страху, но всегда опасалась чего-то осязаемого: волков ее собственного племени, холода, голода, болезни - всего того, что готово обрушиться на беспомощного или неосторожного. Но никогда она не боялась воображаемого противника.
Бриксии хотелось убежать - куда угодно, в любую сторону, только подальше от этого извилистого пути. Лучше сухая выжженная Пустыня, чем это! Но она боролась со своим желанием; вместо того, чтобы побежать, она сознательно замедлила шаг, сосредоточилась на одном деле - поиске следов, оставленных теми, кто прошел перед ней.
И только тут Бриксия поняла, что хотя время от времени попадаются отчетливые следы обуви, она не видит ни одного кошачьего следа. Ута не оставила ни одного отпечатка.
Бриксия резко остановилась. Отсутствие следов кошачьих лап… для нее это прозвучало сигналом тревоги. Она не понимала, почему ей так важно было идти по следам кошки, но это было именно так. Девушка остановилась и начала оглядываться.
Мысль о том, чтобы вернуться назад по своим собственным следам, ей не понравилась. Наверно, в этом нет необходимости, убеждала она себя. Однако… рука ее невольно устремилась к цветку, лежащему в безопасности на груди… Но… она была так уверена, словно услышала громко произнесенный приказ… уверена в том, что должна это сделать.
А холмы вокруг приобретали все более странные, угрожающие очертания. Бриксии казалось, что только когда она смотрит прямо на них, они неподвижны. Краем зрения она, борясь со страхом, замечала, что они увеличиваются, уменьшаются, меняют форму…
Она побежала, по-прежнему прижимая рукой цветок к сердцу, в другой держа наготове копье. Потом…
Прямо перед ней очутился холм, он словно выскочил из-под земли, преграждая ей путь. Ее собственный след лежит перед ней… и исчезает на склоне этого холма. Не может быть… это обман зрения. Девушка вспомнила полузабытые рассказы Куниггод. Подняла копье и, не раздумывая, метнула изо всех сил.
Острие вонзилось в землю, древко задрожало. Не иллюзия. Холм не дает ей вернуться. Она попала в какую-то ловушку. Бриксия подошла и выдернула копье.
Она не должна поддаваться панике. Но она дрожала, руки у нее вспотели. Не хотелось поворачиваться спиной к этому холму, которого здесь не должно быть. Но придется сделать выбор. Оставаясь на месте, она ничего не добьется. Она давно научилась идти навстречу опасности, встречать лицом то, чего нельзя избежать, и лучше раньше, чем позже, пока страх не ослабил решимости.
Снова она зашагала по тропе, по которой шла раньше. Следы обуви были отчетливо видны. На самом ли деле здесь проходили трое? Давно ли ее отвлекли от настоящего следа? Бесполезно было задавать себе эти вопросы сейчас. Теперь ей приходилось рассчитывать только на себя.
Однако тот, кто установил эту ловушку, не торопился показаться, объявить о своем присутствии. И это тоже показалось ей утомительным. Постоянно быть готовой к нападению, которого все не происходит, - это притупляет бдительность, как может затупиться острое лезвие.
Обогнуть один холм, потом другой, потом…
Как будто она вышла из темной комнаты на полный свет дня. Ей хотелось оказаться в Пустыне, избавиться от тени, отбрасываемой холмами. И вот ее желание осуществилось, но увиденное совсем не обрадовало девушку.
Перед ней тянулась открытая местность, лишенная даже отдельных кустов или островков травы, какие встречаются на краю Пустыни. Только желтая с красными полосами земля, изрезанная щелями, расходящимися в разных направлениях. Бриксия не могла поверить, чтобы их прорезала вода во время какого-то прошлого наводнения.
Как кулаки, грозящие небу, поднимались огромные голые камни, тускло-красные с черными прожилками, а в небе висело солнце, и жар от него был, как из открытой двери печи.
Бриксия ахнула. Идти дальше, поставить босую ногу на эту раскаленную почву - это невозможно. Как ни опасается она лабиринта холмов, придется туда возвращаться. Она должна вернуться…
Но где проход, через который она только что попала сюда?
Бриксия покачнулась, вцепившись в копье, упираясь им в землю. Покачала головой, закрыла глаза, постояла так какое-то время, потом снова посмотрела перед собой.
То, что она видит, должно быть иллюзией! Огромные массы земли не могут перемещаться за короткие мгновения, чтобы закрыть ей выход! Но как ни смотрела Бриксия направо и налево, она видела только крутую земляную стену, без всяких разрывов и щелей.
Бриксия бросилась туда, где должен был находиться проход. Одной рукой вонзила копье в землю, другой ухватилась за траву и подтянулась. Если нельзя просто пройти, она попытается перелезть.
Края травы оказались острыми, как только что заточенное ею лезвие… неужели она точила его всего день назад? Девушка ахнула, поднесла пальцы ко рту, лизнула кровь, выступившую яркими полосами на ладони и запястье. И отдернула ногу, на которой появились такие же глубокие порезы.
Присев у основания холма, где его влажная почва встречалась с сухой землей Пустыни, Бриксия попыталась рассуждать логично. Несомненно, произошло нечто не доступное человеческому пониманию. Она должна признать, что это угроза. Что-то бесконечно чуждое всему, что ей знакомо, заставило Бриксию прийти к этому месту.
Она сделала мрачный вывод, что пути к отступлению нет. Она может пойти вдоль основания стены на север или на юг, но сомневается, чтобы таким образом ей позволили отдалить ждущую ее участь. Бриксию охватило ощущение страшного сна, приближения ужасной Тьмы.
Оставаться на месте и покорно ждать катастрофы? Нет. Она призвала всю решимость, с какой не раз в прошлом встречала опасность.
- Я жива, - яростно заявила она Пустыне. - У меня есть руки, ноги, тело, есть мозг… я Бриксия! И повинуюсь только своей воле!
Никто не ответил на ее вызов, только вдалеке резко крикнула какая-то птица. Девушка облизала пересохшие губы. Как давно пила она сок дерева! А в этой красно-желтой пустыне совсем нет воды.
Но ей придется туда идти - по своей воле, когда она сама так решит, а не по воле чуждого разума, заманившего ее сюда. Бриксия сняла кожаную крутку и принялась ножом разрезать ремни, которые сама же с таким трудом завязывала. Потом соорудила грубую обувь, обернув ноги кожей до голени и обвязав их покрепче ремнями.
Закончив эти приготовления, девушка встала и, прикрывая глаза от солнечного блеска, снова оглядела иссеченную трещинами равнину. Трещины образовывали такую густую сеть, что пройти между ними напрямую было невозможно. Кое-где виднелись высоко вздымавшиеся огромные камни, под ними могла найтись тень. Но горизонт затягивала дымка, и девушка не могла определить, поднимается местность или опускается.