Рав Рубинштейн сумел связаться только с равом Бухманом, официальным лидером движения "Ках". Он знал, что Бухман - лицо подставное, знал, что разговор не принесет пользы, но и сидеть сложа руки он не мог. Бухмана можно припугнуть, а дальше пусть разбирается сам. Если успеет. И если его послушают. И если к этой акции причастен "Ках"…
Так и получилось. Бухман пробормотал что-то о всемирной италийской вине, призвав в свидетели несуществующих богов от Юпитера до Плутона включительно, но о заявлении Президента Суллы решительно сказал, что большей глупости не слышал за всю жизнь. Да, италийцев нужно сбросить в море, к их богу Нептуну, но еврейский Бог не может поддержать массовое убийство. Моше сказал в главе "Принеси жертву всесожжения в Храм мой"…
Рав Рубинштейн и сам знал, что сказал Моше. Подумав, он попросил соединить его с профессором Шломо Минцем из Еврейского университета в Иерусалиме. Профессора подняли с постели, голос его был заспанным и, естественно, недовольным.
- Неужели такая срочность, что нельзя было… - начал он.
- Извини, - сказал рав. - Меня интересует, возможно ли в наших лабораториях, я имею в виду романские университеты в Тоскане или Ломбардии, собрать ядерное взрывное устройство и разместить его в Риме таким образом, чтобы никто об этом не узнал.
Профессор Минц помолчал, просыпаясь.
- Это тебя твой визави по переговорам допек? - спросил он. - У италийцев разыгралось воображение?
- У италийцев есть надежная информация - по их словам. Время акции - семь тридцать. Если это невозможно в принципе, скажи "нет", и я спокойно пошлю Калигулу к дьяволу.
На этот раз молчание продолжалось значительно больше времени. Если бы не слабый шорох в трубке, рав решил бы, что профессор отправился спать.
- Вот даже как, - сказал наконец Шломо Минц. - Что же… У тебя включена защита?
- Конечно.
- Включаю свою… Да, это возможно. Более того, около года назад я давал соответствующие рекомендации кое-кому из… Неважно. И еще: насколько я понимаю, последние таможенные скандалы с российским и французским плутонием были прикрытием передачи радиоактивных материалов, которая в это время проходила по совсем иным каналам. И если хочешь знать… Ты не слышал, вероятно, о самосводящихся боеголовках?
- Нет.
- Это новинка. У русских система называется СС-34, а у американцев - одна из модернизаций "Минитмена"… Запускаются десять ракет, вполне подпадающих под мирную конвенцию. Никому в голову не приходит их сбивать. При подлете к цели происходит взаимный поиск, конструкция объединяется и уже в виде, готовом, так сказать, к употреблению, обрушивается на объект…
- Ты хочешь сказать…
- Я хочу сказать, что это может быть и не система из десяти ракет. Десять автомобилей, например. Или десять радиоуправляемых зондов, типа полицейских. Или даже… Ну, скажем, несколько людей-смертников.
- Я понял тебя, - мрачно сказал рав Рубинштейн. - Кого-кого, а смертников у нас достаточно.
- Физиков тоже, - меланхолически добавил Минц. - Италийцы действуют неосмотрительно, я бы на их месте не разрешал романцам открывать университеты на территориях.
- Ты знаешь имена?
- Конкретные - нет. А называть подряд… Будем считать, что не знаю.
- Что можно сделать сейчас?
- Сейчас? - удивился Минц. - Не имея информации? Ничего. Ждать и уповать на волю Творца.
- Если бы Творец разговаривал со мной не через книги… - сказал рав Рубинштейн и положил трубку.
Походив по комнате, он, наконец, принял решение и набрал номер италийского посланника Калигулы.
К шести уже почти совсем рассвело, и Гидон отогнал машину от дороги в глубину оливковой рощи. Тело Зеева оттащил в кювет и оставил там, присыпав землей - небольшой холмик не привлекал внимания. Далия сидела, уронив голову в ладони - то ли дремала, то ли думала о чем-то своем. Гидон вытащил из багажника два старых аккумулятора - в обоих, кроме стандартных элементов питания, находились еще и какие-то радиоприборы, но какие именно
- Гидон не знал и управляться с ними не умел, его задачей было обеспечение безопасности. Обеспечил…
Впрочем, Гидон не очень комплексовал по этому поводу. Каждому свое, как говорил Зеев. Бедняга, к примеру, не знал того, что было сказано Гидону буквально в момент отправления, когда Зеев и Далия уже сидели в машине: твой маневр - отвлекающий, твой передатчик ничего не включает, напротив, он вызывает на себя внимание италийцев, и потому - не дергайтесь там, а ждите карабинеров. А штучка… Что там в действительности со штучкой, Гидон не очень понял, да и не старался - каждому свое.
Два италийских военных вертолета "Апачи" появились неожиданно, пролетели над самой головой и удалились на север. Гидон проводил машины равнодушным взглядом, Далия даже головы не подняла. Кроны деревьев скрывали машину, место оказалось достаточно укромным, несмотря на близость дороги. Гидон перетащил аккумуляторы к салону и подсоединил клеммы к автомобильному приемнику - здесь было специальное подключение, ничего сложного.
Но что дальше? Может, это и неважно, но следовало бы все же выполнить задание до конца. Подать сигнал и ждать.
Подумав, Гидон включил приемник и начал вертеть ручку настройки. Далия зашевелилась, сказала:
- Останови на второй программе. Надо послушать новости.
Новостей не было - все станции передавали музыку. В шесть пятнадцать три вертолета показались с севера, летели над самыми кронами и ушли на юг. Что они искали здесь - ведь сигнал еще не прошел? Это не был обычный патруль - десантные машины, в каждой наверняка по двадцать вооруженных карабинеров. Если свалятся на голову… Впрочем, почему "если"? Должны свалиться, для того и сидим.
Профессор Еврейского университета Шломо Минц ходил по салону от стены к стене. Вообще говоря, он уже принял решение, но, прежде чем начинать что-то делать, нужно еще и еще раз просчитать варианты. По римскому времени было около шести, а в Иерусалиме почти семь, когда Минц набрал номер, предварительно прослушав линию и убедившись, что лишних подсоединений нет. На той стороне трубку подняли сразу. Слышимость была превосходной.
- Йоси, - сказал Минц, - я имел разговор с Рубинштейном…
- Знаю, - ответил Йоси Бар-Ам, полковник "Хаганы", боевой организации романских евреев, - у меня в окружении рава свои люди.
- Хорошо, тогда не буду повторять. Нужно сделать следующий шаг по второй схеме.
- Ты полагаешь, что италийцы подготовлены?
- Полагаю, да. Ты успеешь изменить указания?
- Разумеется, - удивился Бар-Ам. - Достаточно дать кодовый сигнал в общей сети. Там, правда, одно осложнение…
- В чем дело?
- С группой "тет" отправилась Далия Шаллон, ты ее вряд ли знаешь, она…
- Я знаю ее, - прервал Минц. - Меня сейчас не интересует, как она там оказалась в нарушение инструкций. Схема отработана, и сейчас невозможны никакие изменения.
- Я лишь сообщаю… Новый контрольный срок - четырнадцать часов?
- По римскому времени, - подтвердил Минц. - Успеха.
- С Божьей помощью, - сказал Бар-Ам и положил трубку.
В семь пятнадцать Курион доложил Президенту, что заряд не обнаружен. Сулла возлежал у стола в прежней позе, глаза его были закрыты, но Курион знал, что Президент не спит.
- Ты тоже думаешь, - сказал Сулла, не открывая глаз, - что я не должен был начинать мирных переговоров с этим равом Рубинштейном, который не отвечает за своих евреев?
Курион промолчал.
- Я уверен, что это блеф, - сказал Президент.
Курион молчал.
- В семь часов тридцать одну минуту, - сказал Президент, - я объявлю нации о прекращении переговоров с евреями. Позовите мне Квинта, нужно готовить послания к главам правительств Северного Блока…
Минутная стрелка часов повисла вертикально.
- Половина восьмого, - сказал Курион. - Вот видишь…
Пол в бункере вздрогнул.
Как потом говорили эксперты, заряд не был сильным - около половины килотонны, обычная ядерная мина поля боя. Погибших оказалось немного - человек двадцать, в основном - водители и пассажиры машин, следовавших с севера на юг через провинцию Марке. Гриб был виден даже из Рима.
- Я уполномочен заявить, - сказал рав Рубинштейн, - что взорванное полчаса назад тактическое ядерное устройство является предупреждением. Я уполномочен заявить также, что ядерный заряд с тротиловым эквивалентом в десять килотонн буден подорван в Риме в четырнадцать часов по местному времени в том случае, если Римская республика не ответит согласием на предложение романской стороны о полной независимости территорий, принадлежащих романским евреям.
- Ты уполномочен… - сказал посланник Калигула. - Кем?
Рав Рубинштейн протянул через стол лист бумаги.
- Я не понимаю по-арамейски, - сказал Калигула, бросив взгляд на лист.
- У тебя есть переводчики, - вздохнул Рубинштейн. - Поверь мне, я и сам… Я не одобряю всего этого. Но не я сейчас определяю позицию моей делегации.
- Ты ее и раньше не определял, - пробормотал Калигула.
- Боюсь, - сдерживая себя, сказал рав, - что у Президента Суллы нет иного выхода. Люди, которых я сейчас представляю, доказали, что способны на все ради независимости родины.
- Фанатики, - бросил Калигула.
- Историю обычно делают именно фанатики, - печально сказал Рубинштейн. - Это может нравиться или нет, но это так.
Калигула встал.
- Президент Сулла, - сказал он, - будет ждать делегацию романских евреев в своем дворце сегодня в четырнадцать часов. Он надеется, что у делегации будут достаточные полномочия, а у нового еврейского руководства
- достаточно власти.
Рав Рубинштейн опустил голову. Он не был фанатиком. Он всего лишь верил в Творца…
- У меня прошла антивирусная программа, - сказал Моше Рувинский, директор Штейнберговского института альтернативной истории, - и в результате появилось это… И мы пока не знаем, является ли то, что ты видел, альтернативной реальностью, или это некий виртуальный мир, созданный больной фантазией нашего компьютера…
- Послушай, - сказал я. - Все просто. Запусти меня в эту альтернативу, и я тебе точно скажу, что это - вывих сознания у компьютера или физическая реальность, данная нам в ощущениях.
- Ни за что! - воскликнул Рувинский. - И не изображай из себя идиота. Ты прекрасно знаешь, что я смогу позволить тебе надеть шлем только в том случае, если ты точно укажешь мне точку возникновения альтернативы и нахождение в этой точке твоих предков.
- Точка очевидна. Тит не сумел взять Иерусалим и разрушить Храм. За этим последовал разгром его легионов, бегство римлян, и этот еврейский полководец… как его… Бен-Дор… гнал римлян до их исторической родины и еще дальше. И похоже, что даже разрушил Храм Юпитера, чего я лично не одобряю.
- Это не точка, это следствие, а момент создания альтернативы неизвестен.
- Запусти меня для начала в виртуальную реальность компьютера, и я разберусь…
- Ни за что! Нет у меня уверенности, что антивирусная программа сработала нормально. Не хочу, чтобы ты помер на моих глазах.
- Не понимаю, - сказал я, - почему директором Штейнберговского института назначили человека нерешительного и безынициативного.
- Только без рук, Песах! Если не можешь разобраться в проблеме, так и скажи.
- Почему же? Разобраться несложно. По-моему, это результат антивирусной программы. Неужели ты думаешь, что может реально существовать мир, в котором евреи поступают с римлянами так же, как не так давно арабы поступали с евреями? Террор, бомбы…
- Бытие, знаешь ли, определяет сознание, - возразил Рувинский. - И я не убежден, что…
- Глупости! - воскликнул я.
…Когда разговор закончился (безрезультатно, как и следовало ожидать), я подумал, что погорячился зря. Чем-то симпатичны были мне и бедняга Зеев, и рав Рубинштейн, и даже фанатичная Далия Шаллон. А римляне, при всей их исторической правоте, казались мне чужими - врагами, пришедшими и отобравшими у нас, евреев, землю Рима, Тосканы, Ломбардии, землю, на которой мы жили две тысячи лет…
Трудно судить себя, даже если неправ.
Неправ ли - вот вопрос.