- Не совсем. Карл Фери, администратор цирка Эверфильд, болен лучевой болезнью. Мы осмотрели уже около ста человек из тех, что были тогда возле клеток. Никто из них не пострадал так, как Фери. Теперь я должен осмотреть и тебя, Боб.
Полчаса спустя Гровер хлопнул Боба по голой спине и, улыбаясь, сказал:
- Ты здоров, парень, и я рад за тебя! Одевайся.
- Но кто мог облучить Фери? В цирке же это невозможно?
- Как поживает Паола? - спросил Роберт, уклоняясь от ответа.
- Я не знаю, Роберт, - тихо ответил Боб и отвернулся.
- Поссорились? - удивился Роберт.
- Нет. Она уехала из цирка и не вернулась домой… Прошло уже более трех суток.
- Бергофф?!
- Не знаю…
- Ты сообщил в полицию?
- Нет. Я внес деньги в одно частное сыскное бюро.
- И что же?
- В доме Бергоффа ее нет.
- Еще одна загадка!
- Почему - еще?
- Первая - болезнь Фери. Оба закурили.
- Возможно, - сказал Гровер, - что ее похитил Бергофф.
- Но сегодня я прочел письмо Паолы. - Боб рассказал Роберту о письме.
Друзья помолчали в глубоком раздумье.
- У меня есть новость, - наконец произнес Роберт. - Фирма "Дискавери" предлагает мне работу на весьма выгодных условиях.
- А сама работа?
- Интереснее, чем в клинике. Но они не хотят, чтобы я рассказывал о ней даже друзьям.
- Все как в тумане, - вздохнул Боб. - Неясно. Бесперспективно. И душно… Выпить, что ли?
- Нет, - твердо сказал Роберт. - Ни за что! Идем-ка, я поверну включатель, и ты можешь дрыхнуть часов двадцать.
- Электросон?
- Да.
- Идем, - равнодушно согласился Боб. - Если я могу принести хоть маленькую пользу медицине, это уже неплохо.
- Давно бы так, - одобрительно кивнул Роберт. - Шутка - лучшее лекарство!
- Жаль, что его в аптеке не выдают по рецептам, - пробормотал Боб. - У нас оно стало бы дефицитным!
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Остров Отунуи. Мауки. Шахматная задача решена!
1
В семь часов на горизонте показался ярко-зеленый треугольник Пито-Као, а километрах в тридцати от него - серые скалы Отунуи.
Егорин распорядился спуститься до тысячи метров, и Венев, выключив на время автопилот, сбавил обороты ротора. Океан быстро приближался.
- Будем садиться? - спросил я профессора.
- Нет, - ответил он, - приступим к работе.
- В воздухе?
- Да. Программа наших исследований начинается с аэрофотосъемки.
- Но ведь вам нужно дно океана, а не его однообразная поверхность, - удивился я.
- Вы правы, я и думаю приступить к фотосъемке дна особой пленкой, не чувствительной к синим и зеленым лучам солнечного спектра. Конечно, это возможно до глубины метров двести, но нам пока важно знать рельеф у основания Пито-Као и Отунуи, так называемый шельф - полосу малых глубин у берегов. А потом уже - слово за вами.
- Я готов хоть сейчас.
Александр Иванович нажал кнопку переговорного устройства и спросил:
- Товарищ Венев, вы приготовили карту для аэрофотосъемки?
- Все готово, профессор, - раздался в динамике голос Венева.
- Начнем. Скорость - сто километров в час, высота - тысяча метров.
- Понял вас.
А Егорин уже продолжал беседу со мной.
- Надо полагать, - говорил он, - что земной шар образовался несколько миллиардов лет назад: объект внимания геологов далеко не молод. К сожалению, более семидесяти процентов его поверхности занял Мировой океан, что затрудняет изучение Земли. Да и жизни тоже. Ведь в морях и пресноводных бассейнах обитает восемьдесят семь процентов всех классов известных нам организмов. А сколько еще неизвестных! Специалисты утверждают, что запасы органических веществ в Мировом океане превышают семь триллионов тонн. Только морских растений наберется сто пятьдесят тысяч видов! Да это и неудивительно, если учесть возраст морей и океанов. Вот взгляните на Тихий океан, площадь которого равна половине Мирового океана. "Это самый древний водоем на Земле", - говорят одни. "Нет, - заявляют другие, - это самый молодой из всех океанов". Вот и разберитесь… Его возраст колеблется от шестидесяти до четырехсот миллионов лет. А по одной гипотезе, Тихий океан образовался во впадине, откуда оторвался кусок
Земли, превратившись в спутник. Такое могло произойти только в незапамятные времена! Чтобы все это установить точно, надо детально изучить дно Мирового океана и конфигурацию древних морей и континентов.
- И континентов?
- Разумеется. Скажем, двести, триста миллионов лет назад и ранее материки и океаны были вытянуты вдоль экватора, а сейчас, как вам известно, картина на географической карте несколько иная.
- Что же они, плавают, что ли, материки эти?!
- Может быть, и так… Австрийский геофизик Альфред Вегенер предполагал, что когда-то все материки составляли единый континент!
- Трудная задача у геологов, - заметил я. - Лезть под воду на десять-одиннадцать километров не так-то просто!
- Такая глубина, к счастью, не часто встречается. Восемьдесят процентов Мирового океана составляют глубины от двух с половиной до шести километров. Но и это, как вы верно заметили, задача не из простых.
- На какой же глубине бурить?
- На любой, - улыбнулся Егорин. - Теперь о вашей работе в первые дни… Я обработаю материалы аэрофотосъемки и выберу для вас участок километров в десять шириной и сто длиной. По углам этого прямоугольника установим заякоренные ультразвуковые приводы. Ориентируясь по ним и гирокомпасу…
- … и магнитному компасу, - подсказал я.
- Да, и магнитному, вы начнете одновременно подводную гравиметрическую, фото- и магнитную съемку.
- Понятно. Скажите, если не секрет, что вы устанавливали под полом моей кабины, когда мы были в Москве?
- Особые фотоаппараты. Они превращают ультразвуковые колебания эхолота в световые, фиксирующиеся на фотопленке.
- Ясно. На какой же скорости вести съемки?
- Думаю, что километров сто в час. Иначе долго провозимся. А мы пока займемся биологией.
2
Более пятидесяти часов провели мы в воздухе, снимая шельф и отроги подводного хребта, обнаруженного в районе Пито-Као и Отунуи. Наконец работа окончена. "Илья Муромец" плавно опустился на гладкую поверхность Тихого океана.
Ученые принялись изучать результаты съемки. В кают-компании стало тесно: на столе, на креслах и диванах вдоль стен лежали карты и длинные полосы фотоснимков. И только я, Венев, Перстенек, Петренко и Баскин оказались не у дел. Уже в десятый раз мы собирались на носовой палубе вокруг магнитной шахматной доски, но задача так и не была решена. Неизвестно, сколько бы мы еще просидели, но тут раздался голос Петренко:
- Справа по борту лодка!
Мы кинулись к правому борту. В самом деле, подплывала туземная лодка. Любопытные островитяне не утерпели и пожаловали к нам. Даже простым глазом я без труда различил в узкой длинной лодке четырех туземцев. Один из них, высокий, стройный юноша, стоял на корме и размахивал руками.
Венев ушел в кают-компанию. Через минуту он вернулся и, смеясь, рассказал:
- Там такой спор… Вряд ли наших ученых сейчас что-нибудь заинтересует, кроме их доводов. Но Александр Иванович разрешил взять гостей на борт.
- Надо только присматривать за ними, - посоветовал Саша, - как бы чего не сперли.
- Вряд ли, - заметил Петренко.
- Не скажи, Филя, я знаю такой случай. Австриец Тенкерд Вензинер совершал кругосветное путешествие на велосипеде; он побывал в двадцати семи странах и проехал уже пятьдесят тысяч километров, но в Лос-Анджелесе у него свистнули велосипед, и на том дело кончилось.
- Ну, эти ребята будут почестнее, - заверил Петренко. Мы открыли плексигласовое окно, и к нам донесся голос юноши с лодки. Как уверял Филипп Петрович, туземец выкрикивал какие-то слова на английском языке.
- Ты как, в английском силен? - спросил я у Баскина.
- Не очень, - признался инженер. Выяснилось, что и Венев недалеко ушел от него. Оставалось положиться на радиста и всезнающего кока.
- Объяснимся, - обнадежил Перстенек. - Я помню немного французский, немецкий и, пожалуй, итальянский… Да у нас и электронные переводчики есть, автоматы-полиглоты.
- Тише, тише. С лодки что-то кричат, - прислушался Петренко. - "Мауки - хороший друг, - медленно переводил он, - его товарищи тоже хорошие. Надо познакомиться с людьми летающей лодки".
- Приглашайте их, - сказал Венев.
- Есть, командир! - Петренко, сложив руки рупором, передал приглашение.
Я принес несколько автоматов-полиглотов и настроил их на английский.
- Вы забыли, что они не знают полинезийского языка, - пытался остудить мой пыл Венев.
- Ну и что же? Парень ведь знает английский. Хоть с ним сможем поговорить.
Между тем лодка с туземцами подошла уже к самому борту "Ильи Муромца".
- Скажите им, - попросил инженер, - чтобы они сидели смирно.
В правом борту вертолета открылся длинный паз, и из него бесшумно выскользнул уже знакомый нам гигантский манипулятор - механическая рука. Островитяне потеряли дар речи, пригнулись, закрыв головы. Один Мауки наблюдал происходящее широко открытыми глазами.
Перстенек и Петренко не переставали успокаивать гостей. Мауки вслушивался в их слова, и по его лицу было видно, что он верит этим спустившимся с неба людям.
Алексей Алексеевич осторожно подвел манипулятор к лодке и ухватил ее растопыренной пятерней металлических пальцев. Секунду спустя лодка поднялась в воздух, повисела немного, пока с нее стекла вода, и плавно опустилась на палубу вертолета, рядом с нами.
- Приехали, - весело подмигнул Мауки Алексей Алексеевич.
Началась церемония знакомства. Мауки представил нам своих товарищей.
- Это все строители лодок и жилищ, - с гордостью сказал он. - Нуку!
Из группы туземцев выступил седой сухощавый старик и замер с гордо поднятой головой.
- Тапиу!
Рядом со стариком стал небольшого роста силач, с копной курчавых волос, умными светлыми глазами и длинными натруженными руками.
- Манака!
Вперед вышел светлокожий туземец, длинный, как жердь, худой, с таким же, как у Мауки, узким лицом и вытянутыми книзу ушами. Его серые глаза смотрели на нас с достоинством и доброжелательно.
Настал наш черед. Венев представил туземцам каждого из нас. Первое же его слово, прозвучавшее сперва по-русски, а затем из крохотного динамика автомата-полиглота, висевшего у него на груди, по-английски, привело наших гостей в такое замешательство, что потребовалось разъяснить Мауки и его друзьям, что это за штука.
Наконец наши гости успокоились, но теперь, беседуя с нами, они смотрели только на белые ящички.
Мы сели на скамью у борта и пригласили островитян занять места рядом, но они отказались наотрез и уселись полукругом прямо на палубе. Привыкнув немного к автоматам-полиглотам, островитяне теперь стали удивляться, что такая "хитрая машина" не умела говорить на их языке.
- Вот и попробуй угодить людям! - засмеялся инженер.
- С чего начнем? - спросил Перстенек. Я пожал плечами, Венев закурил, Алексей Алексеевич наморщил лоб, но островитяне сами вывели нас из неловкого положения. Седой старик первый, очевидно по праву старшего, приложил ладонь к щеке и, слегка покачиваясь в такт своей размеренной речи, нараспев заговорил по-полинезийски.
- Ну, полиглот, выручай, - толкнув в бок Сашу, усмехнулся Петренко.
- Пусть Мауки поможет нам понять речь старшего, - попросил юношу кок.
Мауки охотно взял на себя роль переводчика и, прислушиваясь к словам старика, переводил их нам.
- Слушайте, люди, прилетевшие из Атиа, - говорил старик. ("Атиа" - это, я знал раньше, у полинезийцев называется Азия.) - Вы везете с собой прохладу и ароматы своих лесов (старик, по всей вероятности, имел в виду искусственный климат на "Илье Муромце"). Вы прилетели к нам и показали днище своей лодки жителям Отунуи. Хороший человек гордится своим жилищем и лодкой, а плохой - своим копьем. Так говорил великий Тангароа - первый строитель лодок. Первые жители нашей земли - боги. Вот почему первый кусок и хвост свиньи - божеству, а остальное - смертным. Как деревья - дети бога лесов, так и люди - дети бога камня, из которого сотворен первый человек. Я сказал все, но я хочу слышать, как умеют говорить властелины летающего судна, где нет паруса, а есть много-много весел. Кто силен в слове, тот хорош и в деле…
- Они приглашают нас соревноваться в красноречии, - догадался Перстенек и от удовольствия потер руки.
- Это по твоей части, - подзадорил его Петренко. - Давай начинай.
- Почему же я? Надо по старшинству. Товарищ инженер, просим!
- Кхе… Кхе… - откашлялся Баскин и поднял мизинец. - Дозвольте?
Островитяне обомлели от восторга и тоже подняли кверху свои мизинцы: жест инженера явно пришелся им по вкусу.
- Теперь вы убедились, что ваша привычка дикарская? - укоризненно произнес Саша.
- Я бы не называл их дикарями, мы еще не знаем их культуры. Однако начнем, а то синьоры нас ждут. Итак, я - инженер, повелитель машин, - сказал Баскин и посмотрел на Мауки: - Переводите.
Поняв первые слова инженера, островитяне шумно одобрили их, а старик убежденно пояснил:
- У нас это - жрец!
- Не много ли вы взяли на себя? - спросил Венев.
- Да что я, виноват? Надо же говорить образно.
- А что великий жрец умеет делать сам, своими руками? - важно спросил островитянин.
- Жрецу достаточно повелевать! - отпарировал Баскин.
- Верно, - согласился старик. - А вот этот достойный человек по имени Тапиу, - указал он на молодого силача, - вырывает с корнем кокосовую пальму и обмахивается ею, когда ветер спит, а солнце обжигает кожу.
- Пас! - удрученно развел руками Алексей Алексеевич.
- А это командир летающей лодки, - нашелся кок, указывая на Венева. - Он берет в руки сто весел и машет ими, чтобы плыть в воздухе быстрее ветра!
- Один ноль в нашу пользу, - восхитился Петренко.
- Не очень ли вы загнули? - засмеялся Венев.
- Нет-нет, все нормально, - успокоил Перстенек.
- Да, Тапиу - ребенок рядом с Великим Командиром, - согласился старик, но, не желая сдаваться, принялся расхваливать Манаку: - Этот длинноухий слышит писк комара за сто раз по сто шагов!
- А этот человек по имени Филя, - подхватил кок, кивая на радиста, - слышит свою невесту на расстоянии ста дней пути и когда говорит, то его слышат все люди, живущие на самых отдаленных островах.
- Великой похвалы достоин человек по имени Филя, - склонил голову старик. - Но среди вас нет никого, кто умел бы строить лодку длиной в сто раз по сто шагов за сто дней, которая поднимает сто воинов и не боится ста океанских волн, поставленных одна на другую. Это умею я - строитель лодок Нуку. - Старик с гордостью оглядел нас и умолк.
Тогда Перстенек сделал шаг вперед, угостил гостей "Беломором", закурил сам и для начала пустил над головами темнокожих фантазеров шесть колец, шесть чудесных сизых колец из дыма: они плавно вращались одно в другом. Нуку даже языком прищелкнул.
Глаза Саши озорно заблестели, спортивный азарт покрыл его щеки румянцем, и мы поняли, что "во втором тайме" защите противника придется туго: на середину поля вышел наш "центр нападения".
- Знают ли высокие гости, что такое самолет? - спросил Саша.
Островитяне шумно посовещались, и Мауки ответил за всех:
- Да, мы Видели самолеты. Они прилетали на Пито-Као.
- А коли так, - вдохновенно произнес Перстенек, - я расскажу балладу о самолете "Сейнтер-пойнтер".
Я вспомнил этот легендарный самолет - продукт авиационного фольклора, вероятно, неизвестный сейчас не только людям иных профессий, но и нынешним молодым авиаторам. Легенда о "Сейнтер-пойнтере" родилась в авиации дальнего действия в годы войны с фашистами и облетела все фронты, обрастая всевозможными деталями, передавалась из уст в уста, но ни разу не попала не только в печать, а и в блокнот фольклориста.
- Слушайте, ценители веселого слова, - начал кок. - Самолет "Сейнтер-пойнтер" был монопланом, то есть имел одно крыло. Моторов у него было сто сорок восемь. Размах его крыла был так велик, что однажды бортмеханик заблудился в бесчисленных коридорах в крыле и умер от голода. С той поры бортмеханики разъезжали по самолету на мотоциклах и брали с собой двухнедельный запас продовольствия. Чтобы почистить крылья песком, самолет летел в Сахару, а мыли его в Средиземном море. Заправлялся горючим "Сейнтер-пойнтер" из нефтяной скважины в Баку. Дутик, то есть хвостовое колесо этой замечательной машины, был размером с колесо водяной мельницы. В правом крыле располагалась футбольная команда, а в левом - ресторан. Когда шеф-повар выметал сор из своей кухни, то с земли казалось, будто за самолетом летит стая птиц…
Пока Саша рассказывал, к нам присоединились профессор Егорин и биолог, и Перстенек еще более оживился.
- Когда на "Сейнтер-пойнтере" запускали моторы, - продолжал он уже не столько для туземцев, сколько для нас, - то все вулканы прекращали свою работу. Скорость самолета была от нуля до тысячи километров в час. Знаменит был и экипаж машины. Тридцать летчиков, сорок два штурмана, шестьдесят четыре радиста в радиобюро. За штурвал брались семнадцать пилотов одновременно. Командир корабля в белых перчатках восседал над ними на особом возвышении и бил пудовыми колотушками в тугой барабан. "Бум!" - и пилоты крутят штурвал вправо, чтобы создать самолету правый крен, "Бум, бум!" - левый крен. Три удара - и пилоты отдают штурвал от себя, наклоняя нос самолета. Четыре удара - дружно тянут штурвал на себя. Флаг-штурман, семидесятилетний пенсионер, курил трубку с трехметровым чубуком и зеленым флажком указывал направление полета, а его штурманята раскручивали перед ним пятипудовый рулон полетной карты. Когда самолет входил в облака, две команды скороходов - марафонцев бежали к носу самолета, чтобы проверить показания приборов, и стремглав возвращались к командиру для доклада. Когда же "Сейнтер-пойнтер" заходил на посадку, сорок восемь бортмехаников брались друг за дружку и тянули на себя сектор общего газа. Если командир корабля ошибался в расчете на посадку и принимал решение уйти на второй круг, то всех работников аэропорта увольняли в отпуск на целую неделю. В момент приземления с командной вышки аэродрома стреляли из пушки, приветствуя доблестный экипаж.
Саша рассказывал с вдохновением истинного артиста. Мы были восхищены его талантом, отшлифованным в состязаниях с рассказчиками-умельцами, которыми так богата авиация.
- Когда "Сейнтер-пойнтер", заслоняя солнце, появлялся над полем боя, - говорил он, - испуганные фашисты прятались в укрепления. Командир крылатого богатыря трижды ударял в барабан - и летающее чудо света снижалось, проносясь над самой землей. От шума его моторов железо и бетон превращались в пыль. Огромные густые сети волочились по земле, собирали пленных и уносили их в заоблачную высь. В воздушном же бою один его вид обращал в бегство вражеские истребители. Но "Сейнтер-пойнтер" без труда нагонял их. При этом в носу его фюзеляжа открывались широкие ворота, и фашистские самолеты один за другим стремительно проглатывались "Сейнтер-пойнтером", а старший помощник младшего штурмана, стоя у ворот с карандашом и блокнотом в руке, быстро подсчитывал боевые трофеи…