- Я слушаю.
- Необходимо не просто слушать, - сказал Линдл. - Надо еще и думать. Более того, надо запоминать. А запомнив, посмотреть на привычные черты этого мира новыми, просвещенными глазами. - Внимательно посмотрев на Армстронга, он приступил к изложению.
- Более ста двадцати тысяч лет назад белокожие и высокоразвитые обитатели Марса завоевали космическое пространство и отправили космические корабли к внутренним планетам Солнечной системы. Оказалось, что на всех этих планетах обитают существа, превосходящие по уровню развития животных, существа, похожие на марсиан, хотя и отличающиеся внешним видом и цветом кожи. В связи с этим марсиане развили интересную теорию, касающуюся влияния Солнца на внешний облик людей, но сейчас я не буду на ней останавливаться. Отмечу только, что все высшие формы жизни на четырех ближайших к Солнцу планетах являются двуногими и похожи на нас. Обитатели Меркурия оказались чернокожими, венерианцы - смуглыми, а земляне - желтыми. Существует простое объяснение этой цветовой градации. Так, интенсивность цвета находится в прямой зависимости от интенсивности фотонной бомбардировки со стороны Солнца. И марсиане, таким образом, обладают белой кожей потому, что она должна быть белой.
- Готов согласиться, - признал Армстронг. - Похоже на правду.
- Теперь мы подходим к тому пункту, в котором плодородие планеты влияет на ход истории, - продолжал Линдл, не обращая внимания на реплику. - Все планеты оказались плодородными, но лишь на Земле существовала столь изумительно буйная растительность. К своему несчастью, Земля пребывала в муках и раздорах динамично меняющейся жизни. Так, марсиане обнаружили, что меркурианцы и венерианцы лишь ненамного отставали в своем развитии от них, настолько ненамного, что лишь какой-нибудь десяток столетий отделял их от выхода в космос, если бы их не завоевали белые с Марса.
Желтые же обитатели Земли оставались на примитивном уровне развития, сосредоточивая все все свои усилия на жестокой борьбе за выживание с чудовищными формами дикой жизни, во множестве окружавшими их. Обладая не меньшим потенциалом для развития и обретения величия, чем их соседи по планетам, они сталкивались с более серьезными препятствиями в развитии, а исполненная опасностей жизнь существенно замедляла их прогресс.
Таким образом, Земля оказалась наиболее опасной, наиболее отсталой и наименее желанной из всех четырех планет, поскольку изобиловала злобными, свирепыми и жестокими формами жизни. Обитатели остальных трех планет не сталкивались со столь могучим противостоянием и потому сравнительно быстро развивались. Быстрее всего - марсиане. Желтым людям Земли достался самый крутой холм, на который им предстояло вскарабкаться. Плодородие их планеты оказалось не только благословением, но и проклятием.
- И что же дальше? - без особой нужды поторопил его Армстронг.
- Итак, испытав огромной силы толчок со стороны марсиан, а также в результате смешения трех культур Меркурий, Венера и Марс духовно сблизились и в дружбе и мире двинулись по пути прогресса. Земля же, мир джунглей и болот, жалящих, ядовитых и плотоядных хищников, осталась за бортом. Она оказалась не подготовленной к вступлению в межкосмическое сообщество. Терра была слишком молодой и кровоточащей, чтобы стать членом Солнечного Братства. Признавая огромный потенциал Земли и ее великое предназначение, в то же время ее немногочисленных желтых обитателей воспринимали чуть ли не как обезьян.
- Против чего свидетельствует тот факт, что старейшая из известных нам цивилизаций существовала в Китае, - язвительно заметил Армстронг.
- Совершенно верно, - согласился Линдл. - К факту, подтверждающему мою историю, мы обратимся позже, когда я закончу. Пока сделайте себе заметку на память. - Он помолчал, затем продолжил: - Так надолго Земля оказалась забытой, как и Америка затерялась во времени между открытием ее Эриком Рыжим и новым открытием Колумбом. Между тем обитатели остальных трех планет воспринимались наравне с богами, и только одно обстоятельство препятствовало достижению полного совершенства - они несли в себе свои же семена разрушения, злокачественные опухоли, вновь и вновь пытавшиеся сменить мир бессмысленными войнами.
Эти опухоли имели наследственный характер умственного несовершенства людей, и они продолжали возрождаться в каждом поколении, и не было надежного способа идентифицировать эти заболевания. А невозможность идентификации препятствовала и разработке способа борьбы, а это в свою очередь приводило к пониманию, что решение проблемы не спасет, надо ликвидировать саму проблему. Нет смысла решать проблему отделения агнцев от козлищ, если непонятно, что делать с этими козлищами.
Никто не знал, что делать с людьми несовершенными, несущими в себе семена зла, даже если и появится возможность определить их. Разумеется, невозможно было даже поставить вопрос об уничтожении их каким-либо путем, поскольку люди, встав вровень с богами, обрели их широту души и милосердие. Требовался надежный и несмертельный способ очищения почти совершенных рас трех планет от нечистых примесей. Но на протяжении многих-многих столетий мудрейшие из них никак не могли решить эту проблему.
Замолчав, Линдл протянул Армстронгу через стол сигареты. Взяв одну из них, Армстронг заметил:
- Даже ангелов тянет к наркотикам, а? - Усмехнувшись, он воткнул сигарету в рот, полез за зажигалкой, посасывая фильтр, как делал это всегда. Конец сигареты внезапно вспыхнул без всякого огня, и то, что устремилось в его легкие, совсем не напоминало табачный дым, но было чем-то гораздо более ароматным и успокаивающим.
- Даже ангелы нуждаются в утешении! - хихикнул Линдл. - Однако вернемся к повествованию. Пришло время - и появилось решение. Секрет каждой проблемы таится в бесконечности. И данное решение извлек из бесконечности Прахада, марсианский керэлектроник, создав психотрон. Решение оказалось совершенным. Оно позволяло абсолютно точно определять ум рациональный и отделять его от иррационального. Оно не могло устранить причину зла, таящегося в крови индивидуума, но могло и определяло мыслительный эффект. Оно не обращало внимания на физическое несовершенство личности, да это никогда и не являлось значимым для той или иной расы. Именно умственное несовершенство препятствовало превращению почти равных богам существ в ходячих святых и теперь по крайней мере в этом вопросе наступила ясность.
- Рад за них! - прокомментировал Армстронг.
- Вскоре после обнародования известий о психотроне некий философ с Венеры довершил решение проблемы созданием плана, который прекрасно соответствовал поставленному триединому этическому условию: никаких смертельных приговоров, честность и милосердие. Тем самым признавалось, что люди несовершенные имеют право на собственную судьбу. Короче говоря, он предложил произвести отбор умственно не соответствующих норме людей и сослать их на Землю.
Армстронг от изумления открыл рот, и сигарета упала на пол. Он уже с трудом владел собой, и его пальцы начали дрожать. Он поднял сигарету и машинально сжал ее зубами, даже не заметив, что она погасла.
Линдл продолжал:
- В результате предложенных действий достигался невиданный доселе в Солнечной системе эффект очищения. Земля обретала статус космической исправительной колонии, и у предложенного плана оказалось много преимуществ. Меркурианцы, венерианцы и марсиане желали освободиться от гуманоидов, не лишая их при этом права на жизнь. И теперь природа сама должна была определить, в состоянии ли умственно неполноценные выжить или нет. Разумеется, всему есть своя цена, и ее пришлось заплатить путем материальных потерь и слез, но за шестьсот лет удалось-таки перевезти на Землю всю эту массу людей! Цель была достигнута!
- По сравнению с вами Гитлер - просто бездельник! - не удержался Армстронг.
Все так же не обращая внимания на его реплики, Линдл задумчиво продолжал:
- В течение этого длительного промежутка времени все три планеты полностью избавились от умственно неполноценных, не обращая внимания на физическое совершенство, на возраст и пол, на мольбы и просьбы. Это был тот самый случай, когда с меньшинством обращались сурово, дабы не пострадало большинство. Такой выход гораздо гуманнее, нежели просто умерщвление безнадежно больных, да и совесть остается спокойной.
Таким образом, Землю заселили изгоями черных меркурианцев, смуглых венерианцев и белых марсиан. Плюс желтая раса аборигенов, не подвергавшаяся чистке и, стало быть, имеющая в своих рядах как нормальных, так и ненормальных. Можно спорить, как данная чистка сказалась на желтой расе, являющейся единственной чисто земной. Может быть, с нею сыграли дурную шутку, а может быть, случившееся пошло ей на пользу. Только время могло рассудить. Но вот теперь припомните тот факт, о котором вы упоминали и который я просил вас приберечь к концу беседы. Не случайно именно в Китае появилась первая земная цивилизация, поскольку именно там соблюдался здоровый баланс между нормальными и ненормальными. Все остальные народы, повинуясь решению психотрона, оказывались полностью или частично безумными и остаются таковыми по сей день!
- У любого, оказавшегося в их числе, появлялся достаточно веский повод к самоубийству, - предположил Армстронг. - Даже психу не понравится, если ему сказать, что он неизлечимый сумасшедший.
- Замечено вовремя, но ошибочно, - возразил Линдл. - Как я вам уже поведал, лишь немногие знали истину. Неведение - благо. Во-вторых, множество прошедших веков породили факт колоссального значения, факт, дающий повод к оптимизму и подтверждающий справедливость произведенной чистки, - благоразумие является доминантой развития.
- Вот как?
- Да, благоразумие торжествует, - настаивал Линдл. - С течением времени поколения сменяли поколения, и умственная неполноценность ослабевала и вымирала, пока в один прекрасный день благоразумие не взяло верх. Орды умственно отсталых не пошли по другому пути развития, а остались на тропе далеких предков. Они движутся тем же путем, лишь слегка отстают. Но когда-нибудь догонят! - Он многозначительно посмотрел на слушателя, прежде чем продолжить.
- Но великое несчастье настоящего времени заключается в том, что догоняют они посредством науки - особенно посредством астронавтики. И появляется угроза их вторжения в жилища богов, в то время как сами они еще не приблизились к божественному образу. Они развивают в себе мозг нор-мана, оставаясь еще в стадии гу-мана. Они жаждут получить в этой гонке приз, который пока предназначен не для них. И пока нам удается удерживать землян от космических завоеваний, марсиане, меркурианцы и венерианцы могут не бояться появления старой проблемы.
- Как только не стыдно! - сказал Армстронг.
- А почему должно быть стыдно? - резко спросил Линдл. - Вы сами подумайте. Ведь прежде всего вы считаете себя американцем, а уж затем землянином и только благодаря внушению верите в Санта-Клауса или какого-нибудь Братца Кролика. А на самом деле вы белый, разумный, настоящий марсианин! Так в какую же сторону должна быть направлена ваша лояльность?
- Ну, на этот вопрос мне легко ответить, - огрызнулся Армстронг. - Что для меня сделал Марс, чтобы я был ему обязан?
- Он сделал для вас очень многое! Во-первых, Марс даровал вам жизнь, поскольку без него вас попросту не было бы. Вы живы лишь потому, что ваших предков отправили в ссылку, вместо того чтобы умертвить. Если бы чистка производилась так, как это делается каким-нибудь земным маньяком, вы бы попросту не родились!
- Но...
- И во-вторых, - не замолкал Линдл, - замаскированным вмешательством в земные дела марсиане немало способствовали росту благоразумия на этой планете. И это означает, что вы живете в мире не столь безнадежно безумном, каким он мог бы быть.
- Вмешательством? - Армстронг вопросительно посмотрел на Линдла. - Что вы имеете в виду под вмешательствами? Мне-то показалось, что нас здесь просто бросили и забыли, вы ведь так говорили?
- После совершения чистки о вас не совсем забыли. Для тех, кто был заинтересован в прогрессе несчастных безумцев, визиты сюда не были запрещены. Сюда изредка прибывали широко мыслящие существа и делали, что могли. Супермиссионеры! Многих из них помнят и по сей день. Например, Гуатам Буда с севера Венеры. Его звали Буддой! Их учения в дни славы двигали горами, несмотря на тот факт, что мысли их искажались и не до конца понимались. И по сей день их деятельность является таинством для толпы, а незначительные демонстрации высокоразвитой науки выглядят чудесами. Они спускались на Землю в огненных столбах и отбывали на небеса в пылающих колесницах!
- Вы хотите сказать...
Линдл кивнул:
- Да, я имею в виду всех великих, о которых вы подумали. Кроме, пожалуй, Конфуция, который выражал естественную мудрость уроженца Земли, неочищенную, но разумную. А почти все остальные... - Он ненадолго умолк. - Большинство разумных земных ученых знают, что чудес не существует. Когда Иисус общался с говорящим Мемноном, то эта величественная статуя всего лишь издавала резонирующий звук, потому что Иисус ударял по соответствующей струне. Когда Магомет двигал камень Кааба, он всего лишь его телепортировал.
Но ни демонстрация явлений высокоразвитой науки, ни обучение этике не может вернуть разум безумцу; и разумеется, вокруг всех этих явлений безумцы создавали свои соперничающие культы, что только добавляло вражды, длящейся и по настоящее время. И потому шестнадцать или семнадцать веков назад с этой практикой пришлось покончить, заменив ее более тайными формами работы. И теперь, в нынешней критической ситуации, марсиане, венерианцы и меркурианцы более озабочены защитой себя от космической экспансии землян, нежели помощью им в психологическом и социологическом плане.
- Чрезвычайно интересно, - признал Армстронг. Он откинулся на спинку кресла и вытянул длинные ноги. - Как повествование, оно обладает занимательностью и достоверностью сказки "Машенька и три медведя". - Подтянув ноги, он встал. - Хотя лично я мог бы и усилить эффект. Я добавил бы сюда драматическое восклицание в конце: "Берегитесь! Я - марсианин!"
- Но я действительно являюсь таковым, - горячо ответил Линдл. - Как и вы! По рождению я землянин. Но по ощущениям и лояльности - марсианин. Я не призываю вас немедленно начать смотреть на мир моими глазами, но я по крайней мере посеял соответствующие семена в ваших мыслях, и рано или поздно они дадут всходы. Нравится вам или нет, но вы не сможете больше упрямо настаивать на приверженности земному духу и с пренебрежением относиться к существам более высокоразвитым. Вы, как и прочие разумные, являетесь смотрителем в доме для душевнобольных, и ваш долг - не позволять самым ловким и решительным из них сбежать, перебравшись через стену.
- Мой долг? Кто это сказал?
- Не я. И никто другой. Вы сами в подсознании говорите это, если уже не сказали! Ведь вы же существо разумное и должны вести себя разумно! - Он встал с кресла, оказавшись столь же высоким, как и Армстронг. И обликом он скорее напоминал процветающего адвоката, нежели известного политика. - А теперь вы свободно можете идти, мистер Армстронг.
- А вы очень уверены в себе, не так ли? Покушение на свободу личности является уголовным делом, по которому составляется обвинительный акт, насколько я помню закон. Вы уверены, что я не доставлю вам массу неприятностей, выйдя отсюда?
Подойдя к двери, Линдл распахнул ее:
- Даю вам честное слово, что те же самые слова произнес и я, когда отпускали меня. То же говорили и сотни других. А после соответствующих размышлений возвращались. Мы обладаем силой потому, что нас ищут, к нам тянутся по собственной воле. Вы пока этого не понимаете. Причина же примерно та же, которая собирает перелетных птиц вместе, притягивает друг к другу похожих людей. Можете назвать это психогравитацией. Выходцы из других миров называют это телесимпатией.
- Я бы назвал это стадным инстинктом, - хмуро отозвался Армстронг. - При этом я слон, блуждающий в одиночку!
Линдл усмехнулся:
- Характерной чертой людей разумных является их неспособность не думать. Они получают удовольствие от мыслительного процесса, который и боли при этом не доставляет. Они думают, думают и думают - настойчиво и решительно. И оторвать их от этого занятия невозможно. И наконец они постигают смысл их права на членство в "Норман-клубе". Они так и цепляются друг за друга. Так что до встречи. - Он радушно взмахнул рукой, указывая на выход: - Там вас ждет свобода, мистер Армстронг, свобода вернуться в сумасшедший дом! - Глаза его странно сверкнули. - И посмотрим, как вам понравится дом для душевнобольных теперь!
Армстронг смотрел на него задумчиво и слегка раздраженно. Покусывая нижнюю губу, он сражался со своими эмоциями, толкающими его сказать то, что холодный ум не желал облекать в слова. Наконец он пробормотал:
- Хорошо. Мне надо собраться с силенками. И в следующий раз мы встретимся совсем на другой территории. - Он угрожающе придвинулся к Линдлу: - Берегитесь!
С этими словами он удалился.
Глава девятая
Мириэм неторопливо печатала на машинке, когда дверь с треском распахнулась, и Армстронг, не задерживаясь, лишь что-то сердито буркнув, проследовал через ее комнату. Подвергнув такому же обращению и дверь в кабинет Хансена, так что задребезжали стекла, он ворвался внутрь, как разъяренный носорог, с грохотом захлопнул за собой дверь, уселся и злобно уставился на угрюмого агента.
- Хороший же из тебя охранник!
Хансен слегка приподнял левую бровь. Сунув руку в ящик стола, он извлек оттуда какую-то бумагу и без слов бросил ее через стол. Армстронг подхватил ее и стал читать.
Там было написано:
Ты мне не понадобишься. Предстоит просто детская забава. Тебе не стоит попусту тратить время. Позвоню, когда понадобишься вновь. Джон Дж. Армстронг.
- И подпись твоя, - многозначительно сказал Хансен. - Я дважды проверил. Я даже Сида отправил для этого в полицию. Он подтвердил, что это твои почерк и подпись.
- Когда и где ты получил эту бумагу?
- Час спустя после того, как ты вошел в ту дыру. Я находился в закусочной через дорогу. Четвертый столик слева, считая от двери, то есть там, где ты мне и велел находиться. Тот отставной генерал, что работает швейцаром при "Норман-клубе", перешел через дорогу, подошел прямо к моему столику, протянул конверт и сказал: "Послание от мистера Армстронга".
- Я ничего об этом не знаю, - процедил Армстронг с нескрываемым отвращением отшвырнув записку.
- Когда я прочитал ее, - продолжал Хансен, - то сравнил подпись с той, которую ношу в бумажнике. Подпись выглядела как настоящая. Поэтому я показал ее Сиду. Он сказал, что она и есть настоящая. Не настолько уж я глуп, чтобы попасться на уловку. Но об уловке не могло быть и речи! Записку писал ты! - Он сокрушенно развел руками. - Мне ничего не оставалось, как собрать вещички и умотать восвояси.
- Тем не менее я ее не писал.
Хансен глубоко вздохнул:
- Значит, времена чудес еще не прошли. - Он убрал послание. - Я думаю, тебе следует отнести ее в твой банк. Там кассир сравнит подписи, и ты сам поверишь в чудеса.
Вновь взяв записку, Армстронг сложил ее и спрятал в карман.
- Я сам все проверю. Если ее действительно писал я, то, значит, под их диктовку, в бессознательном состоянии или не знаю как еше.
- О, так ты был без сознания?