- Ладно. Бог с ними, с этими ничтожными и микроскопичными кусками земли. Их можно объехать за пол часа. А вот за какое время ты объедешь, ну, допустим, Хабаровский Край или весь Дальний Восток?
- Да, ты прав. Двигатель заглохнет через пару тысяч километров.
- То-то и оно!
О! Идея! Боже мой!
- Что такое?!
- У меня появилась мысль написать "Второй концерт для волынки, скрипки, барабанов, альта, бубна, органа и фортепьяно!".
- Великолепно, брависсимо, Маэстро!
- Вступление будет таким…
- Нет, нет! Не раскрывай своего замысла, пока он не завершён! Ни в коем случае! Будет упущен интерес! - ужаснулся Бог. - Именно в интриге, в ожидании познания чего-то ранее потаённого, сладостного, загадочного и неожиданного заключается один из смыслов бытия!
- Хорошо, хорошо…
- Я хочу рассказать тебе одну историю.
- Меня так тошнит от этих ваших историй, что даже блевать уже не получается!
- А кто ещё рассказывал тебе всякие там истории? - обеспокоился и насторожился Творец.
- Одна сука. Зовут её, якобы, Натальей, но на самом деле она таковой не является, и её вообще-то, якобы, не существует в действительности.
- Вот это ты завернул! - восхитился Бог.
- И периодически рассказывает мне всякие истории мой нежданный товарищ и клиент, которого, возможно, тоже не существует.
- Аристарх, а на самом деле Иван, что ли?
- А ты откуда об этом осведомлён?!
- Ну, я же, вроде бы…
- Ах, да…
- То-то и оно…
- Так Аристарх, всё-таки, существует или нет? Он кто на самом деле? Аристарх или Иван?
- Слушай, всё-таки, я намерен рассказать тебе одну смешную и крайне поучительную историю, - сказал Бог, уходя от прямого ответа. - Она касается и Аристарха и Ивана.
- Выслушаю её только в одном случае! - очень нервно произнёс я.
- Понял… Текила, мартини, водка, сакэ, пиво, кальвадос, портвейн, виски, крымские, французские или абхазские вина, чача, пиво или самый изысканный французский коньяк? - с готовностью спросил Бог.
- Никаких коньяков от этих лягушатников и всяких прочих интервентов! Я - ПАТРИОТ! Только водка! Ну, в крайнем случае, крымское или краснодарское вино. Возможно абхазское. Желательно красное. Это наши ребята.
- Извини, но кроме французского коньяка существует и армянский коньяк, и некоторые другие. Они довольно неплохи.
- Армянский коньяк - это вроде бы, всего лишь бренди. Всего лишь…
- Да нет. Не согласен! Какое там бренди! Армяне делают такие коньяки, что любой французский коньяк им в подмётки не годится. И вообще. Хороший коньяк хорош и в регионе Острова Пасхи, и в Парагвае, и в Армении, и в Занзибаре, и в районе Новой Земли, как бы он не назывался!
- При чём тут Новая Земля?
- Да как-то неожиданно пришла в голову такая глупая и странная ассоциация. Чёрт с ней, с этой убогой, никчёмной и промёрзшей Новой Землёй.
- Стоять и молчать! Это именно та территория, которая принимает на себя удары стихий и перенесла тяжесть первых атомных взрывов! Это то сокровенное место, которое рождает истинных героев-патриотов! - истошно завопил я и распахнул рубашку, под которой оказалась тельняшка!
Из под неё я достал голубой берет и торжественно водрузил его на свою голову, а потом крикнул:
- Только и именно из вечного льда и жаркого пламени рождаются истинные герои! Только из них! Без этих двух противоположностей немыслим экстаз!
- Ну, первый ваш атомный взрыв, вообще-то, был произведён на Семипалатинском полигоне, - нерешительно произнёс Бог.
- Плевать! Новая Земля - это сакральное и священное место для истинных ПАТРИОТОВ!
- Да, такого твоего весьма странного поведения я вообще-то не планировал и не ожидал, - задумчиво произнёс Создатель, внимательно изучая меня. - Что-то я упустил, где-то не доработал.
- Плевать на упущения и недоработки!
Я был готов уже идти на дот или на дзот, или на что-то более мощное, но меня остановил Бог.
- Давай, всё-таки, попробуем Армянский коньяк? Уверяю тебя! Он не плох! И армянские ребята всё-таки почти наши ребята. Ну, куда они без России денутся?
- А если абхазская чача? - остыл я. - Эх, а вообще-то как раньше были хороши грузинские вина. Я неоднократно бывал в Абхазии, ну, тогда, когда она ещё входила в состав Грузии.
- Грузинские вина? Да, они действительно великолепны. Но ты же не терпишь грузин. А как же быть с патриотизмом?
- Согласен… Но "Киндзмараули", "Макузани", а также "Твиши" и даже "Ркацители" очень неплохи. А как шли в своё время они и грузинские трёхзвёздочные коньяки под кильку, когда я был студентом!
- Фу, ну что ты такое несёшь?!
- А как шли азербайджанские коньяки под кабачковую икру?! - светло улыбнулся я.
- Меня сейчас вырвет! Я не против азербайджанцев. Культурный, интеллигентный, приветливый, гостеприимный и чистоплотный народ. Но их коньяк под кабачковую икру!? Это ужас какой-то!
- Только так!
- Но, вообще-то, я ориентируюсь в данном вопросе весьма слабо… - виновато и тоскливо произнёс Творец. - Я существо не пьющее.
- Как так? - изумился я. - Почему?
- Алкоголь на меня абсолютно не действует. Так какой тогда смысл? А, вообще, этот момент меня очень сильно напрягает и волнует.
- Да, сочувствую…
- Я так иногда сам себе сочувствую, что ты даже не представляешь! - чуть не всплакнул Бог.
- Творец! О чём ты!? - ужаснулся я. - Но, ведь всё в твоих силах!
- Ах, да… Ладно. И так?!
- Водки мне в студию!
- Да без проблем.
Когда искомый продукт появился передо мною на неподалёку стоявшей лавочке, и после того, как я немного выпил, ну, всего-то грамм двести-триста, я задал Богу простой вопрос:
- Ну, что за смешную историю ты мне собирался рассказать?
- Слушай эту удивительную и мудрую историю, - сказал Творец. - И так… Страсти, вообще-то, заставляют нас видеть лишь известные стороны предмета, но они ещё и обманывают нас, тем самым показывая эти самые предметы там, где их нет!
- Как тонко подмечено! - изумлённо воскликнул я, затрепетал и почти допил водку.
- Ничего тебе не понятно! - возбудился Бог. - Слушай далее. Существует одна история про священника и даму лёгкого поведения.
- А что делала эта дама подле священника или, скорее всего, под ним? - изумился я.
- Заткнись!
Мой рот вдруг был затянут какой-то магической и мистической паволокой, и я не мог более произнести ни одного слова, а тем более, и что было совершенно трагично, допить водку!
- Слушай далее. И священник и дама слышали, что Луна населена, и верили в это. При помощи телескопа они пытались разглядеть обитателей Луны. "Если я не ошибаюсь, - сказала дама. - Я вижу две тени. Они склоняются одна к другой! Нет сомнения, - это два счастливых любовника!". "О, что вы, сударыня! - возразил священник. - Две тени, которые вы видите, это всего лишь две соборные колокольни…".
- Ну и в чём суть этой совершенно глупой истории? - прохрипел я, отплёвываясь и обретя способность к раскрытию рта.
- "Мы замечаем в вещах чаще всего то, что желаем в них найти". Гельвеций Клод Адриан, уже упомянутый как-то тобою великий французский философ.
- Скажи, пожалуйста, - спросил я после непродолжительного, тягостного и, как полагается в таких случаях, весьма почтительного молчания. - И ради чего всё это затеяно?
- Что конкретно?
- Ну, хватит придуриваться!
- Извини.
- Зачем ты всё это затеял в отношении меня? - гневно и подозрительно спросил я. - Зачем ты эту совершенно глупую комедию ломаешь именно по отношению ко мне? Мне не понятно. Зачем внедрил в меня опухоль? Чем я так провинился?
- Ну, ты же неоднократно писал в своих гениальных романах, что интерес, неожиданность, кураж, экстаз и драйв должны быть всегда и везде, иначе теряется весь смысл бытия! - возмутился Создатель.
- Так, так, так… - пробормотал я. - Скажи честно! Я ещё в своём уме, или уже слетел с катушек?
- До полёта с них у тебя осталось совсем немного времени! Но оно есть, - рассмеялся Творец. - Напиши симфонию, ну, или какую-то неплохую песню в стиле шансона или рока, поиграй где-нибудь на рояле или на скрипке, заработай денег, дострой, наконец, свой очередной дом, полюби женщину, которая, возможно, родит от тебя сына. Потом в очередной раз брось её и тот самый дом, оставив его ей и ему, или будь брошенным, уединись, плюй на всех из какого-нибудь очередного шалаша, и напиши же ты, наконец, самый лучший роман в своей жизни и самый гениальный концерт! Подумай! Вдохновись! Уединись! Напрягись! Я выбрал тебя отнюдь неспроста, неужели непонятно! Какого хрена я бы с тобой возился столько времени!?
- А ты, Создатель, однако, не лишён эмоций? - ухмыльнулся я.
- Эмоций лишены только покойники, - в ответ тонко усмехнулся Творец. - Ты же эту мысль неоднократно высказывал ранее в своих несомненно гениальных книгах!?
- Да сколько же надо мною можно издеваться!? - возмутился я. - Да, я полный бездарь, графоман, идиот, и параноик! Доволен?!
- Если человек воистину талантлив, то над ним можно издеваться до бесконечности.
- А если человек бездарен?
- В этом случае издевательство над ним теряет всякий смысл. Очень скучно и крайне неинтересно. А то, что неинтересно и скучно, как правило, заканчивается чрезвычайно глупо, смешно или печально. До встречи, мой юный друг…
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Счастье умудряет сердце.
Кит.
Я играл самозабвенно, истово и вдохновенно. Мои пальцы порхали по клавишам, как невесомые и волшебные мотыльки, но были эти мотыльки довольно могучими, свирепыми, страстными, и очень грозными. Музыка и только музыка жила в моей душе, заставляла учащённо биться сердце, кровь стремительно струилась по жилам, адреналин заполнял и переполнял меня, всё моё естество и всю мою сущность. О, это удивительное ощущение истинного экстаза! О, это непередаваемое словами наслаждение, которое ни с чем не сравнимо! Прав был Господь Бог наш! Творчество, несомненно, выше любой страсти. Но, следует признать, конечно же, что оно всё-таки не выше любви. А может быть и выше. Кто его знает… Страсть - это предвестница и подруга любви. Нет-нет! Страсть - её суть. Она подобна так обожаемой мною юной девочке-весне. Но любовь, увы, не вечна. Любовь - это страсть, которая в определённый момент бытия вдруг очень сильно и быстро стареет, безнадёжно увядает, куда-то уходит, или просто умирает на твоих руках. А вслед за нею через некоторое время умирает и любовь. Примерно так… И вообще. Кто-то когда-то сказал, что без страсти нет гениальности, и что великие таланты - продукты болезненной страсти. Согласен с этими утверждениями полностью.
Эти совершенно сумбурные и вакханальные мысли метались в моей раскалённой голове, переплетаясь с вдохновением и экстазом, царящими в душе. Я играл, играл и играл, не обращая никакого внимания на ноты, которых не знал. Я также не обращал внимания на зал и на себя самого. Я улетал в какие-то иные миры и пространства, парил и царил в них безраздельно, невесомо с лучезарной и благостной улыбкой на устах. Я наслаждался ощущением вечного, нескончаемого, немыслимого, и безбрежного блаженства, даруемого музыкой. Боже, как хорошо! Как всё замечательно, обворожительно и неповторимо! Как удивительна, восхитительна и превосходна жизнь, если ты талантлив! Суть не в деньгах, не в славе, не в успехе. Суть именно в таланте! Суть в ощущении и осознании его! Суть в творчестве! Суть в понимании того, что все вокруг полные бездари, серые, скучные и убогие существа в отличие от тебя, которые совершенно не достойны быть рядом с тобой и даже дышать с тобой одним воздухом! Бездарями полнится этот мир. Он ими переполнен и загружен под завязку. Увы, увы… Но ведь именно на их фоне так блистательно сияет талант, так неистово и мощно взрывает скучную обыденность гений!
Я всё играл, играл и играл, и смело уносился в такие магические, заоблачные, потусторонние и мистические дали, из которых почти не было возврата на эту грешную землю. Но всё, увы, рано или поздно подходит к концу. Жаль, очень жаль. Серая и суровая твердь, породившая тебя, всё-таки всегда ждёт возвращения своего блудного сына, любимца небес, и ты вынужден каждый раз после полёта опускаться вниз, и от этого никуда не денешься. Таков один из основополагающих законов бытия.
Я ударил пальцем по последней клавише, ощутил сладостную и неповторимую тягучесть, завершённость, отточенную и полную законченность звука, а потом в зале началось такое! Раздался шквальный гром аплодисментов. Мужчины неистово орали, а женщины визжали и рвали на себе платья, бились в экстазе и в истерике. Цветы не преподносились, а летели на сцену со всех сторон. Я, весь мокрый, обессиленный, выжатый, как лимон, попытался встать из-за рояля и пойти на поклоны, но у меня сие действо с первого раза не получилось. Ко мне подбежали два телохранителя, заботливо подняли со стула, отнесли за кулисы, бережно положили на диван и почтительно замерли около меня, подозрительно осматривая всё прилегающее к нам пространство в ожидании появления экзальтированных поклонниц, не менее экзальтированных поклонников или даже кровожадных террористов, а то и злобных похитителей-вымогателей.
Ко мне подошла Наталья, ну, та самая женщина, которой на самом деле вроде бы и не было, и не существовало на этом свете. Она заботливо промокнула моё мокрое и воспалённое чело белоснежным полотенцем и ласково произнесла:
- Любовь моя, ну зачем ты так перенапрягаешься? Силы твои отнюдь не безграничны и не бесконечны. Береги их, пожалуйста. Не забывай о своей болезни.
- Не следует мне об этом напоминать! - раздражённо буркнул я.
- Ну а кто тебе ещё об этом напомнит? - печально произнесла женщина. - Повторяю, не перенапрягайся.
- Если тебе дан талант, - решительно возразил я, - то проявлять его следует до последней капли крови и до последнего нейрона в твоей голове, иначе теряется весь смысл творчества и бытия.
- Спорный вопрос.
- Чёрт с ним, с этим вопросом, не хочу с тобой спорить здесь и сейчас, - устало произнёс я и ласково улыбнулся, нежно прикоснувшись к руке женщины.
- Пусть всё-таки кровь течёт по твоим жилам так, чтобы не подвергать опасности сердце и мозг, а нервные клетки пускай сохраняются и успешно восстанавливаются, - весело рассмеялась Наталья.
- С этим пожеланием я полностью согласен.
- Ну, а вообще, сегодня ты был великолепен и неподражаем. Собственно, как и вчера и позавчера. Но всё-таки, пожалуйста, береги себя.
- Спасибо за комплимент, - я снова поцеловал руку женщины. - Какие планы на вечер, вернее, на ночь?
- Какие планы? - усмехнулась Наталья. - Встречусь с парой любовников. Потрахаюсь с ними. Напьюсь, а то и уколюсь. Покурю марихуану. Нюхну кокаина. Ну, и так далее, и тому подобное.
- Ты в своём репертуаре, моя любимая девочка! - восхитился я.
- Репертуар мой неизменен, пока ты рядом со мною, мой любимый мальчик, - улыбнулась Наталья.
- Браво! - снова легко рассмеялся я. - Приглашаю тебя на ужин.
- И где мы будем ужинать?
- Есть тут неподалёку один очень неплохой ресторанчик.
- И что он собою представляет?
- Заведение в мексиканском стиле.
- Фу, я не люблю острую кухню!
- А текила? Самая настоящая. К тому же её изготовили в Мексике, в стране, где ненавидят англосаксов в общем и америкосов в частности. Я сам такой. У, суки, это же надо! Гады! Отняли у бедных мексиканцев такой кусок территории! Я очень сильно возмущён! Ничего, всё равно мы её рано или поздно вернём!
- Ну, не будем о политике. Вернёмся к теме текилы, - ласково сказала Наташа.
- Если не говорить о политике, то она приговорит тебя! Ну ладно, так что ты хотела сказать о текиле?
- Да, настоящая текила очень многого стоит, - улыбнулась женщина. - Ах, какой у неё изысканный и специфический вкус! А аромат? Полный восторг! А как она идёт под солёный лимончик!
- Ну, и я о том же! А остроту блюд мы уменьшим, это вполне в моих силах. Шеф-повар - мой приятель и истовый поклонник.
Через пол часа мы сидели в ресторане на открытой террасе, любовались тихим, как всегда безбрежным и ласковым ночным морем, которое мерно и тяжело колыхалось перед нами, вернее, под нами.
- Хочешь, я прочитаю моё любимое стихотворение Михаила Юрьевича Лермонтова? - вдруг спросила Наташа, как-то странно, тягуче и испытующе посмотрев на меня.
- Жажду его услышать, - нахмурился я.
- А почему ты нахмурился?
- Чувствую, что стихотворение не будет оптимистическим. Лермонтов был ещё тем мизантропом и пессимистом.
- Да, ты прав.
- Ты знаешь, в моём состоянии не хватало мне только всяких стихов великого поэта, которые в большинстве своём являются крайне пессимистическими, - помрачнел я.
- И какое у тебя состояние? - тоже помрачнела Наталья.
- Три миллиона долларов.
- Да я не о том! Идиот! Придурок! Зачем надо мною издеваться?!
- Прости. Душевное и физическое состояние у меня, честно говоря, хреновое. Балансирую на самой грани, на острие бритвы. Быть иль не быть!? Вот в чём вопрос!
- Ну, судя по твоему внешнему виду, и как ты яростно играл сегодня…
- Эти впечатления крайне обманчивы и неверны, - скорбно произнёс я. - Держусь только на уколах, таблетках и всяких процедурах.
- Что!?
- Да, на них, - печально произнёс я. - Скоро помру. Увы. Чему быть, того не миновать.
- Ты уверен?
- Чрезвычайно глупый вопрос. Да, я уверен… Есть один господин, который определил мою судьбу. Некий весьма загадочный Чёрный Человек. Он много чего вершит в этом мире.
- И что же это за человек?
- Он не человек.
- А кто же тогда? - Наташа округлила глаза и замерла, не успев сделать глоток текилы. - Ты о Боге?
- А как ты догадалась?!
- Ну, я же не такая конченная дура, как ты думаешь! - тяжело вздохнула женщина.
- Так, перейдём к творчеству Михаила нашего, Юрьевича Лермонтова.
- Постой, постой! - возмутилась Наталья. - Так, я, по твоему просветлённому мнению, всё-таки, являюсь дурой или не дурой?
- Ты - самая умная женщина из всех, каких я встречал! - истово и горячо заверил я свою подругу.
- Не верю!
- Хочешь верь, хочешь не верь, - нахмурился я. - Сменим тему.
- Ладно, сменим.
- Прочитай же мне это треклятое стихотворение! - рявкнул я.
- Стихотворение Лермонтова не может быть треклятым! - возмутилась Наташа.
- Согласен. Миша гениален! Простой, талантливый русский парень. Я страстно обожаю его поэзию! - снова истово заверил я женщину.
- Ну, во-первых, он не был простым парнем.
- Почему?
- Любой талантливый человек совсем не прост.
- Согласен.
- Во-вторых, так называемый Миша не являлся чисто русским парнем, - нахмурилась Наталья.
- Как?! - ужаснулся я и нервно влил в себя полстакана весьма отменного и довольно крепкого напитка.