- Летчиков! - подмигнул Ратных.
- А какая у меня опасность? - искренне удивился летчик. - Обыкновенный воздушный ломовик.
Сережа принес из кухни чайник.
Наливая капитану крепкий коричневый чай, Косаговский застенчиво улыбнулся:
- Правда, в нашей работе всякое бывает. Авиация у нас легкомоторная, местного значения и специального назначения. А это значит, в любую щель обязаны пролезть и на пятачке приземлиться.
- Значит, и вынужденные посадки бывают, и аварии, и блуждания по дикой тайге?
- Вообще-то бывают, но очень редко. Вот у меня случай был. Летел я по незнакомой трассе, над сопками, и хвост самолета зацепился за стланик на вершине сопки. С этим украшением я и прилетел на аэродром. Знаете, как мне влетело за это от начальника отряда? Легче на вынужденную идти!
Виктор откинул со лба волосы и засмеялся, по-ребячьи сморщив нос.
В передней раздался звонок.
- Это Птуха, - сказал капитан.
Сережа помчался открывать.
3
Дверь в переднюю Сережа не закрыл, и видно было, что вошел человек в черном клеенчатом реглане 'мичманке с узеньким нахимовским козырьком, сухой, мускулистый, подобранный и до краев налитый веселой, звонкой силой. Были в нем та подтянутость и щеголеватая точность, тот необъяснимый флотский шик, который свойствен только военным морякам.
Сережа замер от восторга. Восторг его дошел до предела, когда Птуха снял реглан, а под ним оказался морской китель с якорьками на золотых пуговицах и со значком торпедиста на рукаве - красной морской торпедой в золотом круге. Не смог моряк - духу не хватило - сменить китель, реглан, мичманку, пусть без "краба" и без кокарды, на ничем не примечательные пиджак и кепку, не смог спороть доблестный значок торпедиста.
Достаточно и того, что спорол он четыре мичманских галуна, следы которых еще видны были на рукавах. Блестя цыганскими, с синеватыми белками глазами, он спрашивал Сережу с напускной строгостью:
- Штык-болт крепить умеешь?
- Не умею, - смущенно сопанул носом Сережа.
- А рифовый узел вязать можешь?
- Не могу. Научите?
- Об чем речь? Обязательно!
Войдя в комнату, мичман обратился к Косаговскому:
- Извините, Виктор Дмитриевич, что незваный пришел, да еще и товарищу капитану ваш адрес дал.
- Не извиняйтесь, Федор Тарасович. Хорошо сделали, что пришли. И с товарищем капитаном был рад познакомиться. Вы, оказывается, тоже халхинголец?
- Так точно! И вы там дрались? - Он посмотрел на стаканы с чаем и сокрушенно вздохнул. - Боевые товарищи при встрече пьют чай! Ну и ну! Просто кошмар! Одну минуточку! - Он вышел в переднюю, покопался в кармане реглана и, вернувшись, поставил на стол бутылку. - Вот. Одесский коньяк, сестренка прислала. Где - у вас штопор, Виктор Дмитриевич?
- Вы одессит? - спросил Косаговский.
- Мне просто смешно! Разве это не видно с первого взгляда? Чистокровных одесситов, кроме меня, только три: дюк, Беня Крик и Леонид Утесов. Я" собственно, с Большого фонтана, рыбак. Фонтанский - весь зад в ракушках! Так нас дразнят. Ну, будем! Дай боже и завтра тоже! - поднял мичман первый свою рюмку. - За святое боевое братство!
- Взрывником работаете? - морщась от выпитой рюмки, спросил Косаговский.
- Да. Списали меня на бережок. Оверкиль у мичмана Птухи получился. - Он поднял левую руку и задумчиво, грустно посмотрел на оторванные до первых суставов пальцы. - Но ничего, не унываю. На взрывном деле, как и на борту, тоже морская разворотливость нужна. Дело не скучное! Дырочку в камне просверлишь, взрывчаточку заложишь и стукнешь! Далеко нас слышно.
Сережа, нетерпеливо ерзавший на стуле, навалился на стол локтями и весь подался к мичману.
- Товарищ мичман, вы давно взрывником работаете?
- Ты, малец, меня дядей Федей зови.
- Хорошо, дядя Федя.
- Не хорошо, а есть! Вот как надо отвечать.
- Есть, дядя Федя! - гаркнул весело Сережа.
- Молодец! А на взрывчатке я второй год сижу, - старательно жуя колбасу, объяснил Птуха.
- И ничего?
- И ничего.
- А если ошибка?
- Ну, тогда…
- Что тогда?
На лице Птухи собрались под глазами хитренькие и веселые морщинки.
- Тогда выговор в приказе. С предупреждением.
Сережа недоверчиво улыбнулся:
- А по-настоящему?
- А по-настоящему - тогда от взрывника совсем пустяки останутся. В патронную сумку можно собрать. Сережа даже присвистнул.
- Надо же!…
- Н-да, профессия! - покачал головой Косаговский.
- Профессия как профессия! - пожал плечами мичман. - Горячий цех, не больше. Точность и расчет требуются.
Глава 3
Разговор о романтике
Пьем за яростных, за непохожих,
За презревших грошевой уют!П. Коган.
1
Сережа о чем-то глубоко задумался. К нему подошел Женька, ткнулся носом в колено, выпрашивая что-нибудь вкусное со стола. Сережа сунул ему кусок сахара. Пес захрустел, блаженно жмуря глаза.
- И почему это собаки сосать не умеют? - вдруг озадаченно спросил Сережа. - Сахар лучше сосать, а он, дурак, грызет.
Потом опять уставился в стол, выпятил в раздумье нижнюю губу, потрогал ее пальцем и сказал нерешительно:
- Может быть, мне в взрывники податься? Косаговский засмеялся, взъерошив волосы на голове брата.
- Сознайся-ка, куда ты только не подавался. Первое твое решение, помню, пойти в пираты, под черным флагом плавать.
- А чем плохо? - вскинул Сережа темно-синие глаза. - Сидишь на баке, пьешь ямайский ром, трубочку покуриваешь. А увидишь на горизонте парус, кричишь: "Купец на левый крамбол!"
- Какой купец? - удивился Ратных.
- Презренная купеческая посудина, набитая шелками и сандаловым деревом, - ответил Сережа. И закричал воодушевленно: - На абордаж, карамба!
- Не кричи, пират! - остановил его Виктор и продолжал: - А подрос - в летчики собрался, потом в подводники, потом в парашютисты. Еще куда? Ах да! На Аляску хотел бежать, золото мыть.
- На Алдан, а не на Аляску.
- Пускай на Алдан. А притащил Женьку в дом - твердо решил в пограничники идти. Вместе с Женькой, конечно.
- А что? - задирчиво спросил Сережа. - Вы думаете, товарищ капитан, Женька хуже Джульбарса будет работать? Ого!
- Думаю, что не хуже, - серьезно ответил капитан.
- Фантазер ты, брат, и романтик, - обнял мальчика Виктор.
- Это не плохо, - мягко сказал Ратных. - Романтика всегда там, где жарче всего.
- Он меня со своей романтикой в гроб вгонит, - сказал Виктор. - То с крыши с теткиным зонтиком спрыгнул и руку вывихнул, то чуть пожар дома не устроил - самодельную мину взрывал, то на Алдан побежал, с милицией вернули. Минуты на месте спокойно не посидит. Хочу его на летние каникулы к тетке отправить. Она сейчас в таежном селе Удыхе, за сушеными грибами и медом поехала, это рядом с Балашихой. Хотел его на своем самолете подбросить. Но теперь…с таким грузом…
- Ничего страшного! - Мичман поднялся со стула. - Эта взрывчатка - особый скальный сорт. Похожа на замазку или глину. Можно мять ее, лепить, жевать и даже глотать. У нас однажды медведь целый ящик такой взрывчатки сожрал. В огонь можно бросать, а в воде годы пролежит. Умница взрывчатка! Безопасная, как детская игрушка.
- Вот! А у тебя вечно нельзя да нельзя, - осуждающе посмотрел на брата Сережа.
- Ну посмотрим, посмотрим - примирительно сказал Виктор. - Ты, Сергей, на всякий случай вещички свои собери.
Ратных поднялся и пошел за Сережей в его комнату. Сережа отфутболил подвернувшуюся под ноги консервную банку с застывшим столярным клеем и с усилием выволок из-под кровати большой ящик, В нём были сложены бесценные сокровища. Водопроводный кран без ручки, ножовка с обломанными зубчиками, старые автосвечи, подкова, масленка, штыри, велосипедный насос, подфарник с разбитым стеклом, колесо швейной машины, винты, ролики, моток проводов.
- Электрический паяльник буду делать, - указал Сережа на провода.
- Сожжешь пробки, влетит тебе от брата! - сказал капитан.
- Мне и так каждый день влетает.
- Большие у тебя сокровища. А брат видел? Не выбросит их?
- Виктор не выбросит, а вот тетя Лида, если увидит, выбросит. Она же в технике ни бум-бум… Вот стекло нашел! Положительная собирающая линза. Возьму с собой, пригодится.
В передней громко хлопнула входная дверь.
- Кто это? - удивился Сережа и двинулся в столовую. Ратных пошел за ним.
Косаговский стоял у окна и вглядывался в темноту. Мичмана в комнате не было.
- Ушел? - удивленно развёл руками Ратных. - Ничего не понимаю.
- Дядя Федя на улице! Идите сюда, посмотрите! - крикнул Сережа от окна.
- Эге! А мичман-то не один, - поглядев в окно, сказал Капитан и потушил свет в комнате. Так лучше было наблюдать за улицей. - А кто этот прыгун, не знаете, Виктор Дмитриевич?
На противоположной стороне улицы высокий, тонкий как жердь человек, упершись подбородком в грудь, то набегал на мичмана, то отскакивал, нелепо подпрыгивая.
- Первый раз вижу такого, - ответил Косаговский. - Это Памфил-Бык! - плюща нос о стекло, оживленно сказал Сережа.
- Памфил-Бык? Что это за зверь? - удивился капитан.
- Его все мальчишки в городе знают. Он то появится, то пропадет. Разные старухи богомолки говорят, что он в тайгу уходит богу молиться. Старухи говорят, что он святой, юродивый. Про юродивых я читал. Они в древние времена жили. Верно?
- Верно, - ответил не сразу, думая о чем-то своем, капитан. - Но, оказывается, юродивые и в наше время живут. Надо с ним познакомиться. Пошли, Виктор Дмитриевич?
- И я, и я! - закричал Сережа. Он первым очутился за дверью. Но его обогнал Женька, мчавшийся с лестницы вниз головой.
Глава 4
Юродивый
Чу! Шум, Не царь ли?
Нет. Это юродивый.А. Пушкин, "Борис Годунов"
1
Увидев подходивших капитана и летчика, Птуха двинулся навстречу.
- Это мой старый знакомый. Я его, жлоба, не раз на нашей трассе видел, - тихо сказал он капитану.
- На трассе? - быстро спросил капитан.
- Военно-стратегическую дорогу строим, а он на трассе божественную комедию ломал. Молитвы Пелена-род собирал, чудеса показывал.
- Чудеса? Какие чудеса?
- Иголку с ниткой через щеку продергивал, грудь шилом прокалывал. Факир, бодай его в брюхо! А рабочие, особенно деревенские из глухих углов, и бабы носами хлюпают: "Блаженненький!.. Святой, к господу причаенный!.. Чудотворец!.."
- А что ему на трассе нужно было?
- А я знаю? Вышиб я его с трассы и пообещал: если еще раз увижу - в землю по плечи вобью! А сейчас, гляжу из окна, он в тень прячется и на дом Виктора Дмитриевича пялится.
- Пойдем поприветствуем его, - двинулся капитан. Юродивый стоял, прижавшись к стене, прячась в тень.
- Уважаемый публикум! Рекомендую! Факир Шаро-Вары! - сердито, но тоном циркового шталмейстера провозгласил мичман.
Косаговский включил карманный фонарь. Из темноты выступило иконописное темное, изможденное лицо с узенькой бороденкой, стекавшей со щек. Блеснули пустые, словно стеклянные глаза. Памфил-Бык стоял сбычившись, уперев в грудь подбородок. Когда-то нож, а может быть, пуля или сабля резанули его по горлу. Рана заплыла безобразным шрамом, красным и бугристым, как петушиный гребень. Шея онемела, подбородок оказался притянутым к груди; голову юродивый поднять уже не мог. Он стал походить на бодающегося быка, за что и получил свою кличку. Одет он был в рваное пальтишко, подпоясанное веревкой, вместо шапки повязался по-бабьи грязным белым платком, на ногах - валяные опорки. Он опирался обеими руками на длинную и толстую дубину со свинцовым набалдашником в кулак величиной. Подошедшие к нему молчали; молчал и он, блестя своими "стеклянными" глазами.
Капитан почувствовал вдруг, что юродивый пристально вглядывается в него. В это время Женька заскакал вокруг юродивого с заигрывающим тявканьем. И будто бы отбиваясь от собаки, Памфил-Бык, перехватив дубину за нижний конец, с силой размахнулся ею вкруговую. Круто загудел воздух. Испуганно вскрикнул невидимый в темноте Сережа. Свинцовый набалдашник просвистел близко от головы капитана.
- Осторожнее размахивай, гражданин, - спокойно сказал капитан. - Ты кто такой?
Памфил-Бык ухмыльнулся широко, бессмысленно.
- Асиньки? Я кто? Я Памфилка, дурак присноблаженный, глупомудрый. Вот я кто. - Он заморгал часто, подпрыгнул высоко и завопил хрипло: - Христа зарезали!.. Богородицу-матушку зарезали!.. Ой, жалко!
- Заткни кран! - гаркнул, как на палубе, мичман. - Что здесь потерял? Что высматриваешь?
Юродивый и ему ответил ангельской, миролюбивой улыбкой.
- Асиньки? - и закрестился вдруг испуганно. - Узнал! Узнал тебя!.. Ты богородицу зарезал!.. Боюсь! Ты Памфилку-дурака зарежешь… Боюсь! - захныкал он, тыча пальцем в лицо мичмана.
- Ша!Чтоб тихо было! - шагнул Птуха к юродивому и поднес к его носу кулак. - Чуешь? Увидишь небо в алмазах!
В глазах Памфила мелькнула осмысленная злоба.
- Не дуй в улей, без глаз останешься, - тихо, угрюмо проговорил он. - Не ровен час, сегодня - нас, завтра - вас.
- Чеши отсюда на полусогнутых, пока цел! - снова двинулся мичман на юродивого.
А Памфил уже уходил, подскакивая и вопя хрипло церковный напев:
Волною морскою, скрывше древле,
Гонителя, мучителя под водою акрывше…
Его не было видно, но из темноты все еще доносилось со злобной угрозой:
Гонителя… мучителя…
Капитан молчал, сунув руки в карманы шинели, о чем-то упорно думал.
- А, гори они синим пламенем, эти факиры и малохольные юродивые! - вдруг зло сказал мичман. - Шатаются тут! И чего милиция смотрит? Потопаю я.
Выспаться надо. Завтра-рано полетам. Давай руку, Сережа.
Даже по звуку шагов мичмана можно было попить, что он очень сердит и очень чем-то недоволен.
Глава 5
Граница
Я нынешней ночью
Не спя до рассвета,
Я слышал - проснулись
Военные ветры.М. Светлов, "Перед боем"
1
Косаговский предложил капитану ночевать у него, а не в командирской гостинице пограничного отряда. Виктору хотелось послушать рассказы капитана о жизни на границе. Ратных охотно согласился. Едва вошли они в маленький кабинетик летчика, капитан подошел к телефону.
- Разрешите? Позвоню куда следует. Доложу о присноблаженном Памфиле-Быке. Не нравится мне этот юродивый: что-то фальшивое в нем и ведёт себя подозрительно.
- Капитан поднял трубку, а Виктор деликатно вышел, притворив дверь. Когда он вернулся, Ратных бесшумно ходил по комнате, заложив руки за спину. Лицо его было мрачно и озабоченно.
По коридору, подпрыгивая, промчался умываться Сережа.
Капитан улыбнулся:
- Шустрый он у вас, как чижик. Не ходит, а бегает вприпрыжку. Торопится, как бы без него что-нибудь интересное не случилось.
- Бедовый слишком. Но коли созорничает, не отопрется, душой не покривит. Не возьму его все же завтра, в рейс.
- А где ваши родители?
- Мама умерла, когда Сереже шесть лет было, а через два года и отец погиб при катастрофе. Он был паровозным машинистом. Живем втроем, с тетей Лидой, маминой; сестрой.
Опять промчался с подскоком Сережа. Виктор остановил его около дверей:
- Покажи руки. Чистые. А шея? Молодец. Марш спать! Завтра можешь спать вволю. Отвезу тебя следующим рейсом.
Сережа посмотрел на брата исподлобья.
- Все равно полечу завтра, - сказал он упрямо и пошел к себе.
- Не; валяй дурака! - крикнул ему вдогонку брат. Сережа не ответил. Слышно было, как он свирепо колотил подушку, укладываясь спать.
- А вы, товарищ капитан, наверное, женаты? Дети есть? - спросил Косаговский.
- Нет, холост. Вот прикипел к вашему Сережке,
2
Капитан и летчик закурили.
- Вы говорили, Степан Васильевич, что спешите на заставу, - прервал молчание Косаговский. - Что-нибудь тревожное?
- У нас всегда тревожно. Слышали о Братстве русской правды?
- Был судебный процесс этого Братства. В газетах читал. Пойманы на границе как шпионы и диверсанты.
- О них я и говорю. Вертит Братством японский разведчик майор Иосси. Матерый волк доихаровской школы. Братчики, не таясь, называют себя русскими фашистами. Носят форму - черные косоворотки и желтые шарфы с длинными концами. Есть у них и партийные значки. Штаб Братства находится в Харбине. Существует организация на деньги японской разведки. Братчики сформировали три конных полка: Хайларский, Сунгарийский и Харбинский. По сути дела, это банды диверсантов, шпионов и террористов. Расселены по границе, в поселках. Днем пьянствуют, русские песни поют, кричат через границу: "Мы здесь на временном жительстве! Скоро вернемся, тогда пощады не ждите!" А ночами паскудят, лезут через границу.
- Рано утром вы будете на Балашихе, - успокоил его Косаговский.
- Да хорошо бы. Есть, говорят, у них в Харбинском полку офицер Колдунов.
- Колдунов? - удивился летчик. - Не тот ли, что вам ухо изуродовал на Халхин-Голе?
- Вот я и думаю - не он ли? Ратных взволнованно прошелся по кабинету и снова присел к письменному столу.
- Через границу харбинцы обычно прорываются с боем, крупными бандами. Японцы поддерживают их огнем с маньчжурской стороны. А если прорыв удался, они на нашей территории распыляются и действуют небольшими группами в два-три человека. Называется - москитная тактика. И вот что загадочно: возвращаются они в Маньчжурию тоже небольшими группами, и бывает, что некоторые из них несут рассыпную платину. Сначала они пушнину таскали, последние два года мы перехватываем платину. И такую платину, какую никто еще в "Золотоскупку" не сдавал! Обработанная, обкатанная, аллювиальная. Мало того - крупная, отборная, каждое зернышко хоть в рукавицах бери! Специалисты говорят, что платины такой высокой пробы нет на окрестных государственных приисках. Откуда они берут ее?
Платину эту мы обнаружили в одежде нескольких убитых братчиков. Раненых они добивают, чтобы не раскрыли тайну прииска. Характерно, что переносчики платины всегда чахары. Их не мало в полках братчиков. Одеваются они, как наши буряты: халат с вышивками застегивается на правую сторону. Удобно для маскировки.
- Найдут этот таинственный прииск, - сказал Косаговский, положив ладонь на крепко сжатый кулак капитана.