Нет, это чересчур трагично. Было совершенно по-другому. Преследуемые друзьями-соперниками из Клана Ядовитого Моржа, люди Синдиката вынуждены были спрятать груз, но в сутолоке забыли где. Однако Порхающая Странница наблюдала за всеми манипуляциями преступников и оказалась единственной хранительницей тайны вклада. Далее всё развивалось по предыдущему сценарию.
Итак, они прячут девушку. Где? Конечно, возле железнодорожного пакгауза. Не знаю, почему, но это лучшее и наиболее типичное место, где бандиты могут укрывать своих пленников.
- Поспешим, - сказал я другу. - Она в сарае около старого железнодорожного пакгауза.
- Ты уверен в этом? - спросил Несущийся Камень. - Может быть, вернёмся к порогу и пойдем по следам?
- Поверь, - твёрдо произнёс я, - знаю, о чём говорю.
На самом деле я недостаточно хорошо продумал диспозицию, относящуюся к следам, и не был уверен, что они не оборвутся внезапно где-нибудь на горизонте.
- Кстати, - поинтересовался я небрежно, - ты, случайно, не знаешь, что такое пакгауз?
- Конечно, знаю, - отозвался он. - Пакгауз - это закрытое помещение типа склада для хранения грузов и товаров.
За что я его ценю - так это за энциклопедическую образованность.
Дровяной сарай был оборудован двумя потайными кинокамерами и массивной пуленепробиваемой дверью.
- Ну, это уж слишком, - сказал я и ликвидировал камеры. Подумав, я заменил их цветочным бордюром, затоптанным и загаженным невежественными гангстерами.
- Давай, теперь твоя очередь, - подтолкнул я вперёд друга.
Несущийся Камень поступил как дилетант. Он подошел ко входу в сарай и позвонил. Дверь открылась, и наружу выглянул здоровяк таких габаритов, что мог бы с успехом заниматься профессиональной борьбой, если бы случай в моём лице не определил его в Синдикат.
- Эй, парни, - возмущённо воскликнул он, обнаружив отсутствие камер, - мы так не договаривались!
- Мы еще о многом не успели договориться, - прорычал Камень, врываясь в помещение и, судя по звукам, производя там умеренные разрушения.
- Погодите, - запротестовал гигант, прикрываясь от летящей из двери посуды, - может быть, попробуем побеседовать мирно?
- Безусловно, - согласился я. - Но лишь после того, как ты сообщишь нам, куда вы спрятали девушку.
- Никогда, - сказал он, вытянувшись и скрестив на груди два окорока, заменявшие ему руки.
- Почему? - поинтересовался я, материализовал маникюрный набор и стал подравнивать себе ногти.
Ненавижу эту процедуру, но зато как она эффектно выглядит.
- Я не могу подвести моих товарищей, - отчеканил он и, подумав, прибавил, - экселенц.
- Товарищи приходят и уходят, - наставительно проговорил я, - а вот жизнь даётся нам один раз, и желательно прожить её так, что бы не было мучительно больно вообще и за утраченные ценные вещи в частности. Несущийся, продолжай.
Камень появился в дверном проёме, таща в крепких объятиях телевизор. Он воздел обречённый прибор над головой…
- Нет! - закричал бандит, бросаясь мне в ноги. - Только не телевизор! Сегодня же матч "Вампирессы трущоб" - "Красотки окраин" по стрипболу. Я не переживу, если не увижу эту игру. Я расскажу, что знаю. Дело было так. Неделю назад, как положено, ночью мы разгружали поезд с контрабандой. Ребята таскали ящики с синей отравкой, а девчонка залегла за камнем и всё видела. А тут налетела шайка Кровавого Шакала…
- Не Ядовитого Моржа? - удивился я.
- Нет здесь никакого Моржа. У вас неверные сведения, босс. Кровавого Шакала, точно. Ещё есть банды Крылатой Змеи, Ходячего Мертвеца, Немого, Глухого, Слепого, Жирного Борова и Пудинга-С-Кремом. Да, и отморозки Чёрного Дьявола, но те специализируются на детских песочницах. Собирают по ночам забытые формочки и выгодно перепродают. А Ядовитого Моржа у нас нет. Это точно, господин. Вы ошиблись. Я, правда, забыл ещё Красотку Мэри. Она на жизнь гоп-стопом зарабатывает. Поймает средь бела дня в глухом углу одинокого прохожего, задерёт юбку и демонстрирует своё нижнее бельё. А потом берет дань с бесчувственного тела. Но она одна действует. Нет, босс, никакого Моржа. Конечно, стоит упомянуть еще Козла Гарри. Гарри ходит в чёрном плаще и маске с рогами и потому совершенно сливается с толпой. Он делает бабки на продаже здания городской ратуши. Однако…
- Подожди, - рявкнул я. - Остановись. Говори по делу!
- А про Ядовитого Моржа уже не надо? У вас семь пятниц на неделе, капитан. Ну как скажете. Итак, парни Шакала вели такой плотный огонь, что нашим только и оставалось, что спрятать товар и отойти. Тут надо отметить, начальник, что Синдикат традиционно набирает рядовых исполнителей в Нижней Жмуринке, а там очень распространена птица думдум. Каждого новорожденного жмуринца выносят в поле, где это пернатое камнем падает на него и клюет в макушку. После такой процедуры младенец приобретает пожизненный иммунитет против дифтерии, шизофрении и гонореи, но в нагрузку получает ранний склероз.
- Короче, они забыли, где укрыли контрабанду, - оборвал его я.
- Ну, не то чтобы сразу. Пока ехали, еще помнили, и на лестнице тоже, а вот когда зашли в кабинет Ночного Директора, склероз дал о себе знать. Мы его очень боимся, Директора, - застенчиво признался громила. - Он кричит, топает ногами и грозится написать родителям. Ну и… Как прибыли на станцию, как переносили коробки на секретное место, как зарывали, как, чтобы замести следы, лопаты пропивали - всё парни тщательно описали… Единственное, что запамятовали, - место захоронения. Можно было бы и внимания не обратить. Нет, он ругается, стулья ломает, чернильницу разбил…
- Но ведь гангстеры Кровавого Шакала могли знать. Спросили бы у них.
- Бесполезно. Они ж при автоматах были, а как начнут из этих игрушек садить, ничего уже вокруг не замечают. Очень уж им нравится. И вообще они перепутали точку рандеву и истратили боекомплект совсем в другом месте.
- Но почему ваши-то тогда не увезли товар с собой, а зарыли его неизвестно где? - недоумённо поинтересовался Камень.
Желторотый птенец! Я бы не задал столь дурацкого вопроса. Надо же, в конце концов, иметь хотя бы минимальное представление о жестоких и таинственных нравах обитателей социального дна.
- Не знаю, - пожал плечами пленный. - По инерции, наверно. К счастью, ваша девчонка подсмотрела нашу тайну, а Хитрый Койот и Нудный Пит заметили её и захватили с собой.
Я довольно улыбнулся. Всё по сценарию. Вот только почему их было двое?
- Подсознание, босс, - пояснил гангстер. - Вносит свои коррективы.
- Хватит болтать! - остановил я его. - Где Порхающая Странница и что вы с ней сделали?
- Значит, её так зовут? А мы всё "Полли" и "Полли"… Главное, откликалась ведь, маленькая шалунья. Мы её очень полюбили, но это не помогло. Свято хранила свой, то есть наш секрет. Маньячка какая-то. Когда ребята устали, мы применили новый метод. Решили растопить сердце красотки лаской. Дарили цветы, посвящали стихи. Ни словечка! Посулили принять в Синдикат, обучили стрелять, драться, пить виски и ругаться матом. Всё освоили в совершенстве, реакция - нулевая. Шеф пошёл на крайний шаг: предложил руку и сердце. Они у него в холодильнике хранились с тех пор, как он заменил их на электронные протезы. Не согласилась, вдобавок назвала шефа теми словами, которым мы сами её научили. Тогда он махнул рукой и сказал, что делать нечего - будем пытать. Вчера мы порвали ей блузку на плече и спустили петли на колготках; сегодня оставили без сладкого, а завтра станем щекотать. Или прикладывать калёное железо, если узнаем, что хначит "калёное" и есть ли оно у нас. Ребята - за железо, потому что звучит романтичнее. А сейчас она в сарае, в потайной гостиной, смотрит мыльную оперу. Серия триста тридцать шестая, ключевая. За десять минут до конца Директор телевизор выключит.
Странно, подумал я, неужели моя невеста опустилась до такой низости? Однако изумляться и размышлять о несовершенстве сего мира и некоторых его ветреных представительниц времени не было.
- Веди, - приказал я. - И чтоб без фокусов!
Бандит, явно нацелившийся еще долго излагать подробности своей многотрудной жизни, заныл:
- Ну, хоть фокусы-то разрешите показать. Просто так идти скучно. Пожалуйста!..
- Хорошо, - согласился я. - Но только один.
Он сжульничал и продемонстрировал два: с яйцом в бутылке и - карточный - с исчезающей шестёркой. Оба старые.
Наконец, пройдя длинную анфиладу комнат, стены которых были оклеены глянцевыми стерео-картинками, вырезанными из альманахов "Жизнь под крышей" и "Играющий мальчик", мы подошли к двери, обшитой кожей. На двери были привинчены три таблички: "Не мешать! Идут пытки", "Не входить! Снимается порно" и "Тише! Люди же спят". По знаку провожатого мы разулись, и он робко постучал.
- Чёрт побери! - раздалось изнутри. - Просил же не беспокоить.
Тем не менее, дверь отворилась. Я вежливо пропустил друга вперёд, а наш вергилий и вовсе скромно отполз отполз в сторонку, талантливо прикинувшись ветошью. Я заранее попросил Камня изобразить на лице типичное для него выражение снисходительного презрения к ничтожеству ближних своих, соединённое в равных пропорциях с уверенностью в собственной значительности. Обычно это сразу приводит аудиторию в состояние надлежащего благоговения. Для пущей убедительности я ещё и дополнительно расширил грудную клетку Камня, и когда он вошёл в комнату, невозмутимо неся на физиономии вышеописанную маску, а на плечах - основную часть стены, гангстеры, заполнявшие помещение, в панике расползлись по углам. Некоторым удалось бежать по мышиным ходам, один угодил в паутину и был пожран её восьминогим строителем, остальные прижались к плинтусам и дрожали.
Пока Несущийся, сняв тёмные очки и рубашку, играл желваками и мускулатурой, я осмотрел гнусное сборище, вычленил лысоватого толстяка в тройке и с бабочкой и с нажимом спросил его:
- Вы - шеф?
- Никак нет, - проблеял пухленький, судорожно пытаясь принять позу эмбриона. - Бухгалтеры мы. Денежки считаем, знаете? Там тысчонка, две тысчонки, три, четыре…
- Я так и знал, - мрачно произнёс я и помог ему впасть в кому.
Потом я вновь оглядел гостиную, на сей раз обратив внимание на седовласого красавчика в летнем белом костюме, и, подпустив металла в голос, осведомился:
- Вы шеф?
- Я, - со вздохом признался он.
- Я так и знал, - констатировал я, вновь демонстрируя присущую мне проницательность. - Чем заняты, милейший?
- В основном, строю козни честным гражданам и конкурентам, - покаянно проговорил Ночной Директор. - Руковожу коллективом. Народ меня любит, уважает, без меня бы они пропали.
Я перевёл взгляд на развенчанных головорезов. Они всё еще были объяты ужасом, но уже приняли более удобные положения. Бандиты закивали: мол, да, пропали бы.
- Ну, вот видите, - облегчённо сказал шеф.
- Я вас не об этом спрашиваю, - сквозь зубы процедил я. - Меня интересует ваше времяпровождение в текущий момент.
- А, сейчас, - понял он наконец. - В данную минуту, вот, девушку пытаем, информацию добываем, - и он указал на нишу напротив телевизора, в которой за кулон на шее была прикована полуобнажённая блондинка, раскинувшаяся по стене в прихотливой соблазнительной позе. - Не желаете присоединиться? На равных паях, так сказать.
- Не интересуюсь, - сухо ответил я.
В это время Камень направился к нише освобождать пленницу. Он напряг могучие мышцы…
- Стой! Не рви, - закричала девушка, но было уже поздно: серебряная цепочка, невинная жертва сложных обстоятельств жизни. взвизгнув, распалась на части. - Дикарь! Варвар! Это же ручная работа. Где ж я теперь новую достану?
- Хорошо, - сказал шеф, - ваши аргументы весьма убедительны. Контрольный пакет у вас. Семьдесят процентов, а? И двадцать восемь у меня.
- Семьдесят плюс двадцать восемь равняется девяноста восьми. Где же оставшиеся два процента?
- Ну, вы волчище, - восхищённо воскликнул он. - А как же мои парни? Неужели вы совсем хотите лишить их доли? Так что же, по рукам?
Никак не отреагировав на эти слова, я обратился к другу:
- Бери девушку, и пойдём.
Он взвалил кусающуюся и царапающуюся девицу на плечо и вышел. Я двинулся вслед за ним.
- Погодите, - как клещ, вцепился в меня шеф. - Куда же вы уходите? Разве мы не договорились?
- Нет, - кратко ответил я, стряхивая его со спины.
- Так сколько же вам надо? - взвыл несчастный. - Назовите вашу цифру.
- Ничего мне от вас не нужно. Я не хочу иметь с вами дел.
- Но почему?!
- Потому что данная сюжетная линия закончена.
Обернувшись, я облил их обильной порцией презрения и, перешагнув порог гостиной, кинул за спину горящую спичку. Грянул взрыв, и огонь заполнил покинутую арену действия. В воздухе реял пепел надежд.
На улице Несущийся Камень успокаивал освобождённую пленницу:
- Не надо плакать. Мы купим вам новую цепочку. И платьице тоже.
- Кстати, Стон, - обратился он уже ко мне, - это не Странница.
- Да, - вздохнул я, - Порхающая в этих обстоятельствах не смотрелась бы. Законы художественного творчества.
- Правда искусства, - понимающе согласился друг.
- Надо же, - восхитился я, - навострился.
- Послушайте, - перебила нас неизвестная блондинка, - у меня тоже есть к вам предложение. Я знаю, где этот груз, пойдём выроем, продадим, а выручку поделим на троих. Как идея?
- По-моему, замечательно, - воскликнул Камень.
- Вы как хотите, - сказал я, - а мне пора спать. Тебе, между прочим, тоже. Завтра с утра снова невесту искать.
- Ничего не поделаешь, служба у него такая, - с сочувственным уважением произнес друг.
Полли (я вспомнил её имя) с некоторым испугом кивнула.
- Понимал бы что-нибудь! - рассердился я. - Короче, жду тебя вскоре после восхода.
Дом возник из тумана и начал осторожно приближаться, гостеприимно распахнув дверь. Не прощаясь со спутниками, я зашёл внутрь. За спиной раздался довольный щелчок замка.
Я выглянул в окно. От пакгауза вдаль рука об руку уходили Несущийся Камень и Полли. У него на левом, а у нее на правом плече лежали лопаты. Они шли добывать клад. Пусть их повеселятся.
Итак вариант с преступниками не прошел. Но тогда остались всего две возможности. Впрочем, обдумаем это утром. Я выпил кофе с меренгами, подозвал Музу и надиктовал ей небольшую поэму о неизбывной тоске. Перечёл, вышло неплохо: тоскливо и неизбывно. Подошел к окну, посмотрел на опустевший пейзаж. Даже пакгауз куда-то исчез. Серая полумгла, и больше ничего. Где-то там, в мутном пространстве, Камень и Полли выкапывают отравку. Он впервые самовольно покинул меня. Завтра, всё завтра. Завтра вернём его на место. Я зевнул, рывком опустил ночь и пошел спать.
Наутро я с трудом отыскал друга на коврике под кроватью. Я вытащил его, стряхнул пыль и подрегулировал. Теперь он обнаружился в моём любимом кресле. Развалясь, он попыхивал сигарой (а ведь я просил никогда не курить в доме) и смотрел вызывающе. Ладно, оставим как есть. От частых переключений реальность изнашивается и покрывается слепыми пятнами.
- Опять на поиски или сегодня передохнём? - нахально осведомился Камень.
- Разумеется, опять, и сызнова, и снова. Пока наши труды не увенчаются успехом.
- Да, - сказал он, - я сам должен был догадаться. Теперь это станет доброй традицией дома. После завтрака гости переодеваются из смокингов в охотничьи куртки и отправляются разыскивать невесту хозяина. Несколько часов пробродив на воздухе и нагуляв аппетит, все возвращаются в замок и обедают. После десерта представление повторяется. Общее веселье омрачает лишь одна мысль: что будет делать хозяин, если, не дай Бог, разыщет пропажу.
- Ты сомневаешься в моём желании найти Странницу или в готовности идти до конца? - сухо осведомился я.
- Нет, что ты, - замахал он руками, заметив, что я постукиваю стэком по голенищу сапога - дурной признак. - Я всего лишь ёрничаю помаленьку. Для развлечения досужей публики и общего облегчения атмосферы.
- Значит, ты отправляешься со мной?
- Ну какие могут быть вопросы? Куда королева моря дракула, туда и её верная рыба-доедала.
- Надоедала, - уточнил я. - Тогда слушай диспозицию. После наших вчерашних забав очевидно, что гангстеры Странницу не похищали. Значит, это сделали пришельцы.
- Какие еще пришельцы? - изумился приятель.
- Хороший вопрос. Пришельцы бывают двух видов: пространственные и временные. Отсюда следует логичный вывод: столь тяжёлое оскорбление нанес нам кто?
- Кто? - тупо повторил Камень.
- Или те, или другие. Продолжаем рассуждения. Украв девушку, они не остановятся на полдороге. Рано или поздно они доберутся и до нас. Не будем этого дожидаться, сами предложим себя в качестве приманки. Пойдём в город и примемся бродить.
- До каких пор?
- До результата.
- Это мне нравится. Вот что называется - сдельная работа.
Едва мы вышли, как слева от дороги приземлился странный кубический аппарат, набитый людьми в красной форме. Справа тут же плюхнулся эллипсовидный аппарат, команда коего была облачена в голубое. Оба коллектива с места в карьер приступили к активным действиям. Левые выхватили из карманов плоские металлические коробочки, напоминавшие электрические фонарики. Для довершения аналогии из них вырвались яркие лучи. На этом сходство заканчивалось, ибо, попадая на твердый объект, световой пучок осыпался мириадом ярких искр, а цель вытягивалась в вертикальном направлении и утончалась вплоть до полного исчезновения. Правые не остались в долгу, поразив противника градом разноцветных яичек. Соприкасаясь с предметом, овоиды присасывались к нему, резко увеличивались в объеме, в то время, как сами предметы как бы сдувались, превращаясь в точки ничтожно малых размеров. Рядом с нами материализовался перекошенный карлик с конечностями разной длины и широкой клоунской ухмылкой от уха до уха. Обнаружив, насколько отличается от нас, гном стал прыгать, как мячик, хаотически перемещаясь в пространстве. Соответственно передвижениям коротышки его тело то сплющивалось, то раздувалось, пока шибздик не превратился в стройного двухметрового гиганта с фигурой Шварценеггера.
В последнюю очередь метаморфант стёр с лица идиотскую гримасу, заменив ее нормальной добродушной улыбкой.
- Здравствуйте, уважаемые Стон и Камень, - произнес он, завершив трансформацию. - Чтобы снять все вопросы, сразу же сообщу: я прибыл из будущего. Меня зовут Брр Ивсё.
- Специально для контакта с нами? - заинтересовался Несущийся Камень.
- Специально, чтобы похитить мою невесту? - напряженно спросил я.
- Да нет, что вы, - удивился верзила. - Просто на отдых. У нас там дела, проблемы, конфликты всякие. Сложности с питанием гигантских стукотов, постоянно отказывает всепланетный винчестер, генератор бесплатной энергии западает в четвёртом измерении, у жены ежедневно обнуляется искусственный мозг, соседи из параллельного пространства включают громкую музыку после одиннадцати вечера, заноза под ноготь попала - пятые сутки вытащить не могу, уже нарывает. А у вас тихо, спокойно, на душе легко.
- Тихо? А что вы тогда скажете о шуме, производимом вон теми двумя кампаниями?