– Эй, ты что это делаешь? –очень своевременно забеспокоился папа-гном. Кажется, Норр?
Севка неохотно выпустил руку девушки и заглянул в чистые зеленые глаза. Красивые глаза, нельзя не признать. И сейчас они смотрели прямо на будущего противника с отчаянной надеждой. Так, это тоже на потом, после состязаний. Опять он вляпался в какую-то историю.
– Севастьян, – почему-то Севка назвался своим настоящим именем.
– Дориана, – последовала его примеру полугномка. Уже лучше.
Судебная коллегия, отвлекшись от наблюдений за Севкиными маневрами, о чем-то совещалась, и он решил взять быка за рога, а не ждать, пока они придумают что-нибудь новенькое.
– У меня вопрос, – борец за права животных попытался выразить голосом негодование. – За что, собственно, драка? Что будет с племенем в случае моей победы?
– Это очевидно. Ты должен доказать способности и возможности своего народа, – неожиданно извиняющимся тоном ответил седой эльф. – И тогда вам позволят жить.
– Жить – понятно. Но на каких условиях? Где? Как? – Севке нужно было срочно узнать, как выполнить данное племени обещание.
– Конечно, не на свободе. Орки обречены служить другим.
– Жить в рабстве? – интонационное богатство языка было, по мнению Анны Николаевны, почти безгранично. Севка использовал его полностью, вложив в свой вопрос все, что думал о недостойном предложении Совета.
– Мой народ предпочитает рабству почетную смерть. За рабство я бороться не стану – оно ждет нас и без всякого суда. Лучше умереть. – Так, нужна небольшая уступка. – Я готов сражаться за свободу, пусть и в чем-то ограниченную. – Не расслабляться! – Но служить мы никому не будем.
Севка сказал все, что хотел. Похоже, его аргументы оказались весомыми, потому что судьи опять начали отчаянно спорить. Время от времени, эльф отвлекался, бросая угрюмые взгляды на Севку и на собственного отпрыска.
– Здорово! Ты хорошо сказал! – пискнуло что-то рядом. Оглянувшись, Мясоедов заметил по-прежнему державшегося рядом Влака. Блестящие желтые глазенки звереныша с восторгом смотрели на старшего брата. Приятно. Севка машинально потрепал мальца по загривку. Ничего не скажешь, ценная поддержка…
Здорово? Если бы это еще привело к какому-нибудь послаблению. Любая уступка, хоть что-то, нужно только начать, потом он их дожмет. Прошло минут десять. Публика заволновалась, и, наконец, председатель объявил решение:
– В твоих словах есть доля правды, – неохотно признал он. – Но преступления орков ужасны, и мы не можем уступить. Они виновны. Но все же ты получишь шанс смягчить участь соплеменников. Но для этого… – эльф помолчал. Пауза затянулась, и он, не дождавшись вопроса, закончил: – Ты должен победить всех соперников.
Представители коллегии засуетились, бросая на молодого полуорка сочувствующие взгляды. Его дружелюбие и уверенность произвели впечатление. Кажется, симпатии публики завоевать удалось. Если б еще его подзащитные того стоили. Он в очередной раз задумался о том, сработают ли заповеди пророка Мохаммеда.
– Хорошо. Согласен. Я буду соревноваться со всеми сразу.
Судьи вновь начали совещаться. Полуэльф и полуогр мялись поодаль, с интересом общаясь друг с другом. Дориана отошла в сторону и настойчиво что-то твердила отцу.
Внезапно Севка услышал шум и одновременно почувствовал, как его дергают за рукав. Опять Влак.
– Чего тебе? – он посмотрел на малыша.
– Там! – взволнованно прошептал орчонок. – Туда!
Севка обернулся. В долине, где остались орки, происходило что-то нехорошее. Оттуда доносились крики, шум, вой. Похоже, пророк не помог…
– Бежим! За мной, не отставай! – отчаянно рявкнул Севка Влаку и спрыгнул с насыпи.
Он бежал как никогда в жизни и мог бы, наверное, установить мировой рекорд по стометровке, но этого оказалось недостаточно.
Когда Севка оказался на месте, все было кончено. Арсен и Косолапый, неразделимые в предсмертном объятии, умирали. Вожак вцепился зубами в разорванное горло врага, а полуорк все еще сжимал рукоять ножа, пронзившего сердце Косолапого. Арсен, увидев брата, попытался что-то прохрипеть. Из перегрызенного горла вырвался тихий звук, француз дернулся и умер. Севке послышалось что-то вроде: "Про…".
– Что он хотел сказать? Прощай? – на риторический вопрос ответил успевший прибежать вслед за братом Влак:
– Пророчество.
– Пророчество? При чем здесь оно? Что произошло? – Мясоедов поднялся с колен и обвел орков вопросительным взглядом. Первым опять отозвался мальчишка:
– Пророчество говорит: второй сын спасет племя, третий – станет великим вождем, старший – предаст.
– Предаст? – растерянно повторил Севка, и на этот раз ему ответил давешний матерый забияка.
– Предатель. Звал нарушить новый закон, напасть на судей. Узх…. (непроизносимое имя, вероятно, погибший вожак?) сказал "нет". Был прав. Предатель не понял. Ударил. Прыгнул. Уз-уххрр ответил. Оба нет. Хорошая драка, – старый воин облизнулся и, угрожающе зарычав на завывших самок, добавил, мешая настоящее с будущим: – Орки плачут сегодня ночью.
– Орки плачут ночью, – прошептал Севка. Осмыслить смерть брата он пока не мог. Нужно было возвращаться, принимать участие в состязании. Мысли и чувства – потом. Ночью.
-Ничего не трогать. Ждите меня. Я скоро вернусь. Слушать его, Влака, – приказал он и кивнул младшему брату. – Проследи.
Малец послушно кивнул и сразу же рыкнул на кого-то из старших. Все понятно, парень тянется к власти! Севка одобрительно потрепал брата по лохматой макушке и помчался обратно.
На помост представитель орков вернулся тоже бегом. Его ждали. Вновь извиняться Севка не стал.
– Так как мы будем соревноваться? – он обратился к судьям и вдруг заметил их вытянувшиеся лица.
– Соревнование закончено, – ответил эльф-председатель.
– Но почему? Как? – Севка растерялся. Неужели ему засчитали поражение, и племя погибнет? Неужели все напрасно?! Это жестоко, несправедливо. Он открыл было рот, чтобы оправдаться, объясниться, но тут над ним сжалился доселе молчавший судья-огр, кажется, Гролл:
– Ты выиграл, – прогудел он одобрительно. Мясоедов по-прежнему ничего не понимал. Выиграл?! Как?
– Мы настояли, чтобы ты соревновался со всеми сразу, но выбор состязания оставался за тобой, – пояснил седой эльф. – Ты сказал: "Бежим! За мной, не отставай!" – и побежал. Как ты бежал, все видели. Я посчитал время. Твои соперники имели право на бег, но признали, что так не смогут. Они сдались. Все. Суд принял предварительное решение. Орки отправятся в изгнание и будут жить там на свободе, но при двух условиях…
– Условиях? – Мясоедов навострил уши.
– Да. Ты войдешь в Совет и возглавишь племя в изгнании. Возьмешь на себя ответственность за его будущее! Сразу же когда будет оглашен окончательный приговор. Условия изгнания тебе сообщат завтра наблюдатели. Думаю, ты не станешь спорить – ты спас племя от рабства, и ты должен стать его вожаком. Да среди орков сегодня и нет того, кто мог бы представлять племя в Совете. За исключением тебя самого…
Севка потупился. Седой был совершенно прав: кого отправлять в Совет? Забияку? Влака?! Малец, конечно, попадет туда, в конце концов… лет через десять, но не раньше.
Эльфийский судья, взойдя на помост, огласил решение. Толпа встретила его одобрительным шумом, хотя слышались и отдельные недовольные выкрики.
"Великий вождь и учитель орков. Ответственность, – тоскливо подумал Севка. – Бывает и хуже… но редко".
Судьи удалялись степенно, важно. Один лишь Норр волок дочку за рукав, что-то выговаривая ей сердитым тоном. Дориана слушала его молча, то и дело оглядываясь. В её больших зеленых глазах стояли слезы.
"Интересно, – вдруг подумал Севка. – В какой стороне находится гномье королевство? Или у них республика? Ближайшие горы, вроде, на западе…"
– Завтра к оркам придут наблюдатели Совета. Они объяснят тебе, что нужно делать, и трое из них будут сопровождать вас в пути – по одному представителю от разных племен. Думаю, у племени орков появился хороший предводитель, – напоследок заметил седовласый эльф, отеческим жестом похлопав Севку по плечу, и печально добавил: – Ты держался очень достойно. Жаль, что мой сын не похож на тебя…
Севка пожал плечами. Что он мог сказать? Что стать предводителем суждено младшему брату, а его самого ждет неблагодарная участь оркского пророка и учителя? Что человеческое воспитание подразумевает очень много всякого-разного? Что, может быть, нужно очень долго требовать от кого-то успехов в художественной гимнастике, чтобы получить в конце концов неплохого боксера?
Кто он такой, чтобы объяснять непростые истины мудрому судье чужого мира? Ему хватит орков. Загонит малышню в кружок хорового пения. Глядишь, через пару лет и орк-рок-группа собьется…
Когда победитель вернулся к своим, уже взошла луна. Круглая, глупая, желтая и почти полная – ничего общего с траурным светилом, которому следовало бы освещать прощание с ушедшими. С Косолапым – вожаком, простым и грубым, но преданным, погибшим за новую веру. Со страшим братом – чужим, почти незнакомым, которого он теперь уже никогда не сможет узнать и понять. Зачем Арсен это сделал? Почему предал? Что хотел доказать? Подумать только, с момента их встречи прошло чуть больше суток! Севка помотал головой, не веря себе, – вся эта безумная чехарда событий вместилась в рамки одного дня.
Орки сложили над телами погребальный костер. Все ожидающе смотрели на нового вожака. Что он мог им сказать? Слова не имели смысла.
Севка задрал голову к небу, и, глядя на безразличные тусклые звезды, жалобно завыл. Его печальный вой подхватили орочьи голоса, тоскливые и по-прежнему жуткие. Но сейчас в них отчетливо слышались нотки новой надежды.
Замерев в предчувствии перемен, чужая тревожная ночь внимательно вслушивалась в прощальный плач орков…
Глава 3
История с географией
Тела воздействуют друг на друга материально, энергетически, а также информационно
Аксиома
-А – а – а! – пронзительный вопль гитары смешался с воем милицейских сирен. Голова радостно отозвалась на резкие звуки ноющей болью. Утро, как обычно, начиналось нестерпимо рано.
– "Это какой же сволочью надо быть, чтобы будить усталого лабуха раньше полудня! Или я вчера что-то опять натворил? А может и не я? Где мы с ребятами так здорово погудели?" – мелькнула мысль, которая сопровождала семьдесят процентов Севкиных пробуждений. Ее догнала следующая:
-Только кто это все-таки так орет-то? И почему кровать такая жесткая?
Не то, чтобы крики по утрам были редкостью в жизни рок-музыканта. Наоборот, обычное, в общем-то, явление. Смутила бы скорее тишина, но просто в этот раз вопили очень уж настойчиво и пронзительно. И чем-то воняло. Запах вернул воспоминания.
Севастьян Мясоедов продрал затекшие глаза, приподнялся на жесткой лежанке и, оглядевшись, снова рухнул на потертую шкуру, наверняка, служившую подстилкой не одному поколению оркских вождей. О собственной неосторожности он сразу же пожалел – не стоило приземляться слишком резко. Шкура валялась прямо на каменном полу пещеры, жесткое соприкосновение с которым грозило оставить немало следов даже на дубленой орочьей коже.
Вспомнив бурные события вчерашнего дня, музыкант тихо застонал. Не привиделось, все было на самом деле! Вот невезуха! Но долго наслаждаться тоской Севке не дали. Крики возобновились. До Мясоедова долетели невнятные угрозы, звуки спора, и, наконец, полог, отделявший приютившую его каменную нишу от входа в общую пещеру, отлетел в сторону, пропуская яркий полуденный свет.
Знакомые рожи. Ага! Зам по военной части, оркский вояка-забияка. Как он себя вчера называл? Ну да, Гуррхх. А рядом пацан – младший брат, Влак.
-Ну, чего еще там у нас стряслось? – обреченно спросил Севка.
-Там эти! Приперлись. Длинные, – с ненавистью свернув крохотными глазенками в сторону входа, сообщил мальчишка. – Наблюдатели.
-Не хотели будить, кричали. Злые, – Гуррхх злобно оскалил желтые клыки. Потом высказался откровенно: – Плохое мясо.
Севка даже не сразу сообразил, что тот хочет сказать, потом вспомнил вчерашние объяснения: длинные, плохое мясо, – это, по-орочьи, эльфы. Плохое мясо, в смысле запретное, и запретное по очень прозаичной причине: эльфы умели наносить болезненные ответные удары. – Значит, эльфы. Сколько?
Гуррхх мучительно наморщил лоб, что-то просчитал в уме, потом уверенно продемонстрировал три полусогнутых пальца. Потом зачем-то прижал третий.
-"Соображает, – оценив затраченные усилия, с уважением подумал Севка. – Круто". Значит, трое, но с третьим что-то не так.
-Где тут у вас вода? – делать нечего, придется выходить к наблюдателям. Пора по-быстрому привести себя в порядок и заняться делами.
-Ручей там, – Влак вскинулся, стараясь оказаться полезным старшему брату.
Мальчишка помчался вперед, вглубь пещеры, свернул в один из боковых ходов, потом еще один, ведущий к ручью, а Севка медленно поплелся следом, пытаясь привести к общему знаменателю расползающиеся мысли. Умывание тут, похоже, программой было не предусмотрено. А зубная щетка? Паста?
Рот разъедает едкая горечь, тело как будто побито камнями, голова болит после второй почти бессонной ночи. Ничего себе, влип. На шее целое племя звероватых родственничков, для которых ему предстоит стать вождем и учителем, впереди перспектива долгого изгнания, да еще зачем-то эльфийские наблюдатели приперлись. Неужто тоже он пригласил? Неплохие итоги для одного дня. Голова с недосыпу гудела, мешая сосредоточиться и вспомнить детали.
На вопрос о зубной пасте удивленный Влак покачал головой и предложил брату пожевать какой-то серый мох, покрывавший стены пещеры. Севка рискнул. От моха гадкий вкус во рту исчез, да и головная боль успокоилась, мысли прояснились. Хорошая травка – какой-то слабый стимулятор. Надо будет разузнать о ней подробнее, потом может пригодиться. Кое-как умывшись, Мясоедов велел брату вести его к эльфам.
За это время полку посетителей прибыло: кроме эльфов, в лагере появились люди, огры и гномы. И трое эльфов, действительно, ждали оркского предводителя возле входа в пещеру. Вернее, один эльф и две эльфийки.
Полуорк рассматривал чужаков, не скрывая интереса. Вчера ему было не до разглядывания аборигенов. Все как положено – высокие, стройные, длинноволосые. Если верить недавно прочитанным книжкам, что-то у эльфов должно быть не в порядке с ушами. Как-то их там так называли – длинноухие, остроухие? – но под волосами ничего особенного заметно не было.
Особенно красивыми Севка бы их тоже не назвал. Просторные светлые шелковые брюки и свободные блузы двух старших не позволяли рассмотреть фигуры. Тонкие с классически правильными чертами удлиненные лица портило выражение холодного высокомерия.
Старшая эльфийка походила на ожившую мраморную скульптуру какого-нибудь древнего восточного народа. Узкому, со слишком длинным, по Севкиному вкусу, носом, лицу наблюдательницы недоставало очарования мягкости, женственности, живости. Одетая, так же как и мужчина, в легкий светлый костюм, она казалась слишком костлявой и бесчувственной. "Треска мороженая", – заключил Севка.
Молодой эльф, довольно смазливый, производил впечатление жестокого избалованного подростка. Меньше всего он походил на представителя Совета.
Третья эльфийка, совсем девчонка, была красива и немного смахивала на Алку Рогозину. Синие глаза, светлые волосы, белоснежная кожа, пухлые губки. Бледно-розовое полупрозрачное одеяние облегало стройное тело, подчеркивая изысканную худобу. Европейский стандарт. По Севкиному вкусу, Алка была и получше – мяса на костях больше. Эльфийка искоса бросила взгляд в сторону Мясоедова, проверяя реакцию.
Разочарование, очевидно, легко прочитывалось на морде полуорка, и оскорбленная девчонка пренебрежительно отвернулась, не преминув продемонстрировать великолепный профиль.
Толпа орков бездельничала неподалеку в ожидании распоряжений нового вождя, враждебно разглядывая пришельцев. Метрах в трех от них, о чем-то беседуя между собой, стояли группка остальных посланцев Совета: обычные люди, немолодые мужчина и женщина в неожиданно ярких желто-коричневых одеяниях, двое угрюмых огров, разобрать пол которых Севка не смог бы при всем желании, и четверо гномов. Откуда их столько взялось? Впрочем, двоих из них музыкант узнал сразу. Пришли старые знакомые – Норр с дочерью и, по всей видимости, двое телохранителей. Неужели тоже проверять явились?
Появление предводителя орки встретили неопределенно-приветственным гулом. Севка поднял руку, успокаивая толпу.
-Итак? – медленно начал он, обращаясь к представителям суда. Его немедленно перебили:
-Итак, – передразнила его старшая эльфийка, – говорить здесь будем мы, Наблюдатели. Мы пришли, чтобы сообщить тебе окончательный приговор Совета. Выслушай нас внимательно, – "мороженая треска" говорила надменно, даже заносчиво, и Севка заметил, как некоторые из представителей Совета недовольно поморщились, но вмешиваться не стали.
Музыкант равнодушно кивнул. Наблюдатели в своем праве. Кто он такой, чтобы спорить? Его интересовало только принятое решение.
-Итак, – несколько разочарованно повторила эльфийка, очевидно ожидавшая более бурной реакции, – оркам не дадут права населять Зеленую долину и другие долины Западных гор. Светлолесье и Чернолесье также немало пострадали от оркских набегов, и население там не согласится терпеть рядом с собой жестоких захватчиков. Поэтому твое племя получит в свое распоряжение долину Ширах в Восточных горах. Там вы сможете построить новый город вместо древнего града, разрушенного в эпоху Катастрофы, и жить спокойно. Конечно, – ехидно оскалилась эльфийская мымра, – Ширах – далеко не лучшее место для жизни, однако Совет решил, что большего орки не заслуживают. Будьте благодарны и за это.
-Мы благодарны, – спокойно ответил Севка. Он внимательно оглядел остальных наблюдателей, изучая их реакцию. Лица людей сочувственно помрачнели. Гномы возбужденно зашептались. Очевидно, место, выделенное оркам для поселения, пользовалось дурной славой. Что ж, он и не ожидал райского уголка. Мясоедов уточнил: – Долина Ширах далеко отсюда?
-Неделя пути! – усмехнулась старшая эльфийка, – если идти достаточно быстро или бежать. Восточная оконечность Кьяры, земля Амс. За дикими горами только холодный северный океан. Но другие народы хотят чувствовать себя в безопасности. Поэтому орки должны уйти сегодня же. Немедленно. Мы здесь затем, чтобы проследить за вашим отъездом.
-Не спеши, Лориэна, – вмешался Норр, – у меня есть другое предложение. Гномы хотят помочь народу орков. Но для переговоров им придется задержаться до завтра. Уйдут послезавтра утром. Я обговорил этот вопрос с председателем Совета и получил одобрение. Мне кое-что нужно сказать Севастьяну наедине.
Севка кивнул и отошел в сторону. Слова гнома заинтересовали парня. Он и не надеялся на поддержку чужого народа. Интересно, что хочет предложить оркам Норр, и чего потребует за помощь?
Владыка западных гномов подошел к Мясоедову. Не один – за руку он держал Дориану. Норр решительно обратился к молодому предводителю орков. Он говорил прямо и без экивоков:
-Ты должен сказать спасибо моей девочке, парень. Это она настояла на помощи твоему племени!
Полугномка покраснела, но ничего не сказала. Севка молча ждал продолжения.