- Панна Мария, - вдоволь налюбовавшись моей растерянностью, Збышевская продолжила разговор. – Вы нравитесь Сергею, понравились его матери и мне тоже... Да-да, не удивляйтесь. Так что благословение женской половины у вас есть. Теперь дело только за вами. Поэтому, прошу вас, дайте шанс вашему шефу.
Я вернулась к себе в кабинет с чувством огромного облегчения. На душе было тихо и спокойно, хотя и немного неловко оттого, что я скрыла правду. Ведь Агата не знает, что ее кузен уже две недели спит в моей постели. Но говорить ей об этом было, по крайней мере, глупо. Так что пусть все идет, как идет.
В конце дня, взяв почту, я зашла в кабинет Войтюка. Сергей сразу отложил бумаги, и улыбнулся мне:
- Как дела?
- Все хорошо, спасибо.
- Скоро уходишь домой?
- Да.
- Маша, я вот, что хотел сказать. Агата попросила меня отвезти ее к матери на дачу. Так что, скорее всего, мы там и заночуем.
- Очень хорошо, я хоть высплюсь, наконец.
- Я тоже, - нарочито зевнул шеф. – Не забывай, это ведь на меня легла вся нагрузка. Я имею в виду... ну, ты понимаешь?
- Неужели жалуешься, Войтюк?
- Ни в коей мере, Боже упаси. Это я подстраиваюсь под тему.
- Подожди, давай о другом. Ты что-то говорил о нас Агате?
- Нет, конечно, мы же условились молчать.
- Молодец, - кивнула я. – Так и продолжай.
- А что случилось?
- Ничего не случилось, все просто замечательно.
- Да? Ну, вообще-то, если быть до конца честным, то Агата пыталась приписать мне тебя, но я так энергично все отрицал, что она поверила. Или сделала вид, что поверила. Но больше вопросов на эту тему не задавала.
- Не важно, главное держись и дальше нашей версии, хорошо?
- Договорились. А теперь давай обсудим завтрашнюю программу. Я провожаю наших гостей в аэропорт и в семь часов вечера уже буду свободен. Поэтому предлагаю отпраздновать окончание проверки в каком-нибудь шикарном ресторане.
- Я согласна. Как только освободишься, звони.
- А что ты днем будешь делать?
- Я обещала показать Янушу Андреевский спуск.
- Ах, коварная, вместо того, чтобы сидеть дома, скучать и плакать без меня, ты отправляешься гулять с молодым парнем. Побить его на прощание, что ли?
- Молчи уж, тоже мне, образец поведения. А Януш – приличный молодой человек и я отношусь к нему, как к младшему брату.
- Ну, если как к брату, - угрожающе покивал мне пальцем Войтюк. – Ты смотри там, аккуратно...
В приемной меня терпеливо поджидали мои польские поклонники панове Пшитула и Корчак.
- Мы хотим пригласить вас сегодня на прощальный ужин, - сказали они.
- Спасибо, с удовольствием.
- Панна Мария, а какой ресторан вы предпочитаете?
- Не важно, лишь бы хорошо кормили.
- Полностью с вами согласны.
Меня подвезли домой, где я быстро переоделась и освежила макияж, и уже через полчаса в банкетном зале "Туриста" нас обслуживала ловкая официантка. Она сразу оценила моих кавалеров, их акцент и возможные чаевые, так что старалась во всю.
Ужин прошел, как говорили в сводках Информбюро, "в теплой и дружественной обстановке". Мы много ели и пили, много шутили и смеялись. А потом кавалеры по очереди водили меня танцевать. Во время одного из танцев Януш спросил:
- Мы завтра бегаем?
- Я пас. Днем нам столько предстоит ходить, что свою порцию физических нагрузок я и так получу сполна.
- Тогда встречаемся у метро?
- Договорились.
Во время десерта, поднимая на прощание последнюю рюмку коньяка, пан Войтех посетовал, что наше знакомство было таким коротким.
- Не жалейте, пан, - ответила я. - По своему опыту знаю, что неделя – оптимальный срок для приятного знакомства. Ведь, чем дольше узнаешь человека, тем больше недостатков в нем находишь. А так я для вас, как и вы для меня, просто идеальны.
- Не правда, панна, - сразу отозвался галантный Пшитула. – У вас не может быть недостатков.
- Еще как может. Я, как любая женщина, существо сложное и противоречивое. И своих "тараканов" у меня тоже хватает.
- Тараканов? – переспросили ошарашенные кавалеры.
- Ох, простите. Это такая идиома. Под выражением "тараканы" имеются в виду личные привычки, всякие чудачества, хобби и т.д.
- Мы это называем "koniki", - засмеялся Януш. – Но "тараканы" - тоже смешно.
К одиннадцати вечера меня доставили под подъезд, где панове на прощание стали проникновенно выцеловывать мне руки. И только после того, когда я торжественно пообещала не мыть их теперь до Рождества, Януш с Войтехом расхохотались, и стали прощаться.
- Do widzenia, panna, - вздыхали они.
- Do widzenia, bylo bardzo przyjemnie, – отвечала я.
А дома меня ждал нетерпеливо звенящий телефон.
"Спорим, что это Войтюк? И сейчас начнется допрос с пристрастием", - обратилась я вслух к потолку. Голова немного кружилась от коньяка, но настроение у меня было отличным, поэтому я решила пошутить:
- Фирма "Спокойной ночи", слушаю вас.
- Ты где была, - прорычал тихо в трубку Сергей.
- В ресторане, - честно призналась я.
- Где? – заорал он, а потом вновь перешел почти на шепот. – Я звоню, волнуюсь, что ты поздно бегаешь, не случилось ли чего, а ты пьянствуешь, неверная?
- А почему ты шепчешь?
- Потому что дамы в соседней комнате уже ложатся спать. И не отвлекайся, а давай докладывай: где, с кем и сколько, поняла?
- В "Туристе", с Корчаком и Пшитулой, грамм двести пятьдесят, не больше.
Войтюк поперхнулся, а потом тихо заржал:
- Ох, Маня, доведешь ты меня до греха. Стоило мне на пару дней оставить тебя без присмотра, как ты совсем от рук отбилась, пьянствуешь с чужими мужиками. А я тут бедный, несчастный, никому не нужный...
- Ой, ладно, не прибедняйся.
- Сбежал бы отсюда прямиком к тебе, да пока не могу.
- Лежи там тихонечко и не рыпайся, красавчик. А главное - блюди верность. А то знаем мы таких - наобещают девушке золотые горы, а в итоге ей достаются ветвистые рога.
Субботнее утро было погожим и солнечным. И хотя в воздухе отчетливо пахло осенью и скорыми холодами, день обещался быть теплым и безоблачным. Поэтому, хорошо выспавшись, я решила прогуляться до метро пешком, где меня и поджидал Януш, рассматривая что-то в журнальном киоске.
- Вот, хотел открыток купить с видами Киева, но ничего приличного не нашел, - признался он.
- Поехали, Януш, - ответила я, - у нас впереди целый день. И мы обязательно прикупим что-нибудь интересное.
Мы доехали до Подола, обошли Контрактовую площадь и стали медленно подниматься к Андреевской церкви. Януш был просто очарован нашим киевским "Монмартром" и все норовил купить у уличных торговцев их поделки. Но я не дала ему сделать такой глупости. "Януш, если уж тратить деньги, то на приличные вещи", - убедила я его. И мы пошли в салон "Гончарі", где мой спутник выбрал дивный кофейный сервиз с космической расцветкой. А потом в моем любимом салоне "Фортуна" он приобрел роскошный пейзаж с видами старого Киева. Я радовалась за парня и немного завидовала. Эх, если бы у меня были деньги и большой дом, где я могла бы развесить картины, я бы выкупила половину этой галереи.
Михайловский собор встретил нас богатством красок и сверканием позолоты на куполах, а еще - перезвоном колоколов. После него мы сделали блиц-экскурсию по Софийской площади, постояли у памятника Богдану Хмельницкому и под конец - завернули в сторону старого костела. Вот судьба у здания: костел, отданный под планетарий, а через 50 лет – снова под костел. Пока Януш, извинившись, ходил к алтарю, я сидела в углу, читая польские надписи на стенах. И еще сглатывала слезы умиления, слушая ангельские голоса хора мальчиков, который проводил репетицию воскресной службы.
А закончился наш поход на Крещатике, где в уличном кафе мы с Янушем ели курицу-гриль и пили красное вино. И мне было так хорошо с этим интересным парнем, что в голову полезли глупые мысли: "Не придумала ли я себе Войтюка? Или, может, все дело в одиночестве?" Но потом вспомнила Сергея, его искреннюю влюбленность, заботу и такую смешную ревность, что выбросила эту чушь из головы.
В метро, уже на ступеньках эскалатора, Януш мне неожиданно признался:
- Если бы я не чувствовал, что вы относитесь ко мне как старшая сестра, я бы вас украл, панна.
- Ах, Януш... - мне нечего было сказать в ответ.
- Понимаете, - продолжил он, - я всегда чувствую, когда нравлюсь. Я имею в виду, как мужчина. А с вами у меня ничего не получилось. Вы ко мне... obojetna. Не помню, как это по-русски.
- Равнодушна, - подсказала я.
- Да, кстати, я все хотел узнать. Вы понимаете польский?
- Хмелевскую читаю в оригинале.
- Почему же не сказали?
- Потому что мой разговорный язык никуда не годится. Не хватает практики.
- Вот мы бы и практиковались.
- Знаете, Януш, обстановка была немного не та.
- Понимаю.
Мы вышли на платформу, когда мой спутник вдруг тихо вскрикнул, останавливаясь:
- Matka Boska, я пропал.
- Что случилось?
- Я совсем забыл... Prezenty. Подарки коллегам, и еще домой.
Мы зашли в вагон, где Януш расстроенный рассказал, что думал сегодня купить сувениры на работу, и еще маме, но увлекся нашим походом, и забыл. А теперь на это уже нет времени, так как пора собираться в аэропорт.
- Подождите, я знаю, как решить эту проблему, – успокоила я парня. - Скажите, ваши коллеги... Сколько из них мужчин и сколько женщин?
- В моем отделе двое мужчин и четверо женщин.
- Значит так, мужчинам мы купим коньяк "Гетьман", такой, как вы приносили ко мне. Женщинам – конфеты "Вечерний Киев", очень вкусные конфеты, можете поверить.
- А маме? – спросил Януш.
- Маме – знаменитый "Киевский торт". Вечером, когда будете пить чай, вы меня еще вспомните, вот увидите, Януш.
- Ох, панна, вы моя спасительница.
- Глупости, - отмахнулась я. – Пошли, нам пора выходить.
Мы оперативно купили все, что я наметила, и у входа в гостиницу уже окончательно попрощались.
- Удачи тебе, младший брат, - пожелала я парню, обнимая его на прощание.
- Панна Мария, вы разбили мне сердце, - улыбаясь и вздыхая, попрощался Януш. – Зато теперь я знаю, какую женщину хотел бы встретить в жизни. Спасибо вам за все.
Дома, приняв ванную, я легла с книжкой отдохнуть и неожиданно уснула. Разбудил меня телефонный звонок.
- Я уже подъезжаю, – голос Войтюка был веселым. – Ты готова праздновать?
- Боже, - я сорвалась с кровати, спросонья стукнувшись о край стола, - Ах! Вот, блин...!
- Маша, - голос Сергея стал обеспокоенным, - что-то случилось? Ты чего там стонешь?
- Случилось. Я проспала, прости.
- Уф, ничего страшного. Давай собирайся, а я скоро буду.
Хорошо, что с выбором наряда мне не нужно было переживать, так как я решила надеть платье, в котором дефилировала по дворцу "Украина". К нему я подобрала черные туфли на высоком каблуке и сумочку.
Теперь - лицо. "Главное, подруга, не забывай, что макияж должен быть вечерним, то есть ярким. И не забудь про линзы", – напомнила я себе. Вынув линзы из контейнера и вставив их в глаза, я немного подождала, чтобы к ним привыкнуть, и только потом взялась за карандаш.
Сначала четко навела стрелки, а потом, затемнив тенями веки, щедро накрасила ресницы. "Хорошо!". Теперь наступила очередь румян, маскирующего карандаша и тонального крема. В конце, большой кистью, я аккуратно подпудрила общий контур лица. Что еще осталось? Помада. "Думаю, эта бордовая подойдет идеально".
Что же сделать с волосами? За прошедшие недели моя мелировка заметно отросла, поэтому я решила не распускать волосы по плечам, а завернула их в пикантную "ракушку", оставив челку и несколько художественных прядей на затылке. Открытая шея требовала украшения, но надевать бусы или цепочку ужасно не хотелось. И я решила компенсировать это длинными гроздьями серег из граната, идеально подходивших по цвету к моей помаде.
Я отодвинулась от зеркала вместе со звонком в дверь.
- Маша? – Сергей даже растерялся на какой-то миг. А потом, как-то хищно улыбнувшись, резко шагнул ко мне. - Миледи, мы знакомы?
- Впервые вас вижу, сер. – Я отвернулась, чтобы забрать сумочку со столика прихожей, и вскрикнула, так как Войтюк тут же воспользовался своим преимуществом. Он обхватил меня сзади, нежно прижимая к себе, а потом его нахальные руки быстро ощупали меня, будто вспоминая давно забытое.
- Ох, Ланская, – простонал мне на ухо Сергей. – А, может, никуда не пойдем?
- Ну, уж нет, - я смеялась, но была настроена решительно.
- Тогда давай по быстрому, а?
- А в дыню, Войтюк?
- Вот кровожадная женщина.
- Я не кровожадная, я просто есть хочу. Ты обещал меня кормить? Вот и корми. А все остальное – на десерт.
Для праздника Войтюк выбрал ресторан Президент-отеля "Киевский". Сидя в роскошной обстановке зала, я внимательно рассмотрела Сергея и пришла к выводу, что прошедшая неделя не прошла для него бесследно.
- Тяжело пришлось?
Он сразу понял, что я имела в виду.
- В начале – да, было тяжело. Но потом, когда мы обо всем поговорили и все выяснили, стало легче. Ты не поверишь, Агата даже попросила у меня прощения.
- Очень даже поверю, - ответила я, вспомнив свой разговор со Збышевской. – Прошло много времени, Войтюк. Она изменилась, как и ее взгляды на жизнь.
- Какая ты мудрая.
- Это не я. Мне на днях одна женщина подсказала, что с возрастом у людей меняются приоритеты. И то, что когда-то казалось важным, теперь уже ничего не значит.
- Да? И кто это сказал?
- Какая разница? Главное, что все хорошо закончилось.
- Очень на это надеюсь, - с вздохом подтвердил Сергей.
- А что теперь будет с Нестеренко?
- Это не моя забота. Президента филиала, как и первого заместителя, выбирают немцы. Вот пусть они и решают, куда девать паршивца, потому что здесь его я больше не потерплю.
- И как скоро это будет известно?
- Думаю, в течение недели-двух.
- Ты, главное, держи себя в руках, Войтюк, а то набьешь Нестеренко морду сгоряча.
- А как хочется, ты даже не представляешь.
- И не мечтай. Руководитель должен...
Договорить я не успела, так как нам принесли заказ. И мы с аппетитом принялись за кальмаров в белом соусе, запивая их сухим мартини.
Я улыбалась своему мужчине, с облегчением вспоминая, что больше никакие преграды не мешают нам быть вместе, и в очередной раз удивлялась превратностям судьбы.
Как необычно все повернулось в моей жизни.
Я сменила работу, встретила своего мужчину, и совсем не боюсь будущего. И теперь часто цитирую Фрая, моего любимого писателя. Знаете, какими словами начинается его цикл о приключениях Макса в Ехо? "Никогда не знаешь, где тебе повезет..." Полностью с этим согласна.
- Хочешь потанцевать? – пригласил меня Сергей.
- С удовольствием, - ответила я.
Мы сразу вспомнили, как хорошо у нас это получалось тогда в санатории, 10 лет тому назад. Войтюк, с его крупной гладиаторской фигурой, неожиданно легко скользил по натертому паркету, перебрасывая меня, как пушинку, с руки на руку. И при этом шептал мне всякие милые непристойности, от которых я краснела и тихо хихикала.
А потом за десертом он сказал главное:
- Мы не будем больше прятаться, Маша. Я хочу открыто всюду бывать с тобой, наново познакомить с мамой, друзьями. Еще обязательно рассказать о тебе Павлу. И не забывай, ты переезжаешь ко мне.
- Но Сережа... - попыталась я протестовать.
- Ничего не хочу слышать, Маша. Все слишком серьезно и мне сейчас не до шуток. – Он глотнул вина и продолжил. – Знаешь, что сказала мне на прощание Агата? Чтобы я активнее ухаживал за тобой, проявил настойчивость и таки затащил тебя в постель.
- Ужас, - улыбнулась я.
- Вот именно. Я пообещал, что приложу все силы, чтобы сделать тебя пани Войтюк.
- Что?!
- Что слышала, – и он протянул мне коробочку, в которой лежало чудное колечко с бриллиантом. - Выходи за меня замуж, Маша, прошу тебя. Обещаю быть верным и любящим мужем. Потому что я действительно тебя люблю, зайчик, и очень хочу, чтобы мы были вместе.
- Я тоже тебя люблю, Сережа, - всхлипнула я, тронутая бесконечной нежностью в его голосе. – Давай уедем поскорее домой, где я смогу рассказать и показать, как сильно тебя люблю.
На ступеньках отеля услужливый швейцар помог нам сесть в такси и мы поехали к Сергею на Березняки. И за те 20 минут, что мы целовались на заднем сидении, только один раз оторвались друг от друга, чтобы посмотреть на очередную аварию на мосту Патона. Да и то, отвлекла она нас всего лишь на минуту.
То, что было потом дома у Сергея, стало подтверждением нового этапа наших отношений. Потому что, признавшись друг другу в любви, мы выразили этим максимальную степень взаимного доверия. Нам больше не нужно было скрывать свои чувства, боясь показаться смешными, нелепыми или просто не понятыми. Мы нежно любили друг друга, и это было так прекрасно, что я потом плакала от счастья.
- Ну что ты, зайчик, – шептал мне Сергей. – Не переживай так, может в следующий раз у тебя получится лучше.
- Негодяй, я тут реву от счастья, а он издевается, - засмеялась я сквозь слезы.
- Я не издеваюсь, мне просто подушку жалко, – ответил он и начал щекотать меня.
Вот так, со слезами и смехом, закончилась эта история.
P.S. А если вас интересует, как произошла встреча с Павлом, то должна вас разочаровать, потому что все получилось обыденно, но приятно. Предупрежденный Сергеем заранее (не устраивать же, в самом деле, ему глупую проверку), он искренне извинился за свое отвратительное поведение 10 лет тому назад. И был сразу прощен. Кстати, годы не пошли ему на пользу, так как Павел к 40 годам сильно пополнел и полысел. Смешно, но это почему-то успокоило меня, оставив чувство глубокого удовлетворения.