Торговка откусила кусок от своей "половинки", отпила часть оставшейся воды и отдала бутылку мистику – ему предоставили пить последним, так как сутра он поделил воду, скажем так, не совсем честно. Он вытер горлышко рукавом и тоже сделал пару глотков. Конечно, вода из бутылки – это гораздо лучше, чем сырая вода из грязных природных водоёмов… А сообщать мистику, что набрала её из отвергнутого им ручья, Инга не собиралась.
***
Что за странное ощущение? Смутное, неосознанное. Даже не чувство опасности, а… как будто парит перед грозой, и ты до последнего сомневаешься, парит ли, или просто жаркий полдень… пока гром вдалеке не загрохочет.
Тем не менее, никаких объективных причин для беспокойства я не находил. Ни "дорожек" – энергетических следов, ни каких-либо других признаков, да и лошади вели себя спокойно, а значит всякую демоническую заразу можно исключить…
Дорога проходила по склону холма. Слева её ограничивал крутой подъём, а справа – овраг. Впрочем, на дороге вполне разъезжались две повозки. Левый склон был каменистым. Наверное, здесь иногда бывают осыпи. Хотя, вот кустарники какие-то торчат…
Ладно. Наверное, мне показалось.
– Эй, – резко обернулась Инга, скользнув рукой по своему затылку. Я вопросительно посмотрел на неё, она фыркнула и отвернулась. Мы с Лукасом переглянулись. Женщины… Поди из пойми…
– Ты что, дурак? – повернулся, передёрнув плечами, Лукас минуту спустя. И натолкнувшись на мой непонимающий взгляд, сказал: – А глаза-то какие невинные…
И как это понимать?
– Слушай, ну это уж слишком! – закрыв рукой макушку, рявкнул инспектор. Я возмущенно вскинул голову и хотел уже высказать этим сумасшедшим, как слева что-то звонко щелкнуло и мягко приземлилось на тюк, отскочило мне на колени и по ним скатилось на дощатое дно повозки.
Камушек. Маленький серый камушек. Точь-в-точь как на склоне.
… Гром грянул…
Мы втроём склонились над камушком, не в силах пошевелиться, словно кто-то невидимый сказал "замри". Шорох осыпающихся по склону камней теперь слышался почти отчётливо.
"Отомри".
– Ну что застыли?! – я очнулся первым: – Валим отсюда!!!
Инга резко хлестнула лошадь. Та, впрочем, начала движение заранее, ещё на звук хозяйского голоса.
Шуршание осыпи слышалось все ближе и отчётливей. Камушки застучали по повозке словно град. Позади, судя по звуку, они уже засыпАли дорогу.
… Звук усилился, но, вроде, остался по диагонали, сзади сверху. Вскоре гул слегка затих и остался позади. Град по повозке стучать перестал. Но наши проблемы этим не заканчивались.
Инга попыталась осадить лошадь, но та, запуганная осыпью, взбрыкнула и лишь прибавила ходу.
– Налево! – заорал Лукас: – Налево ее поверни!..
Инга пыталась. Но лошадь завернув голову, рванула вперёд. Здесь дорога заворачивала резко, а не просто огибала холм, как везде. Да, дела! Непривычная к повозке лошадка, мало того, сама в овраг сорвётся, так еще и нас утянет…
Толчок был резким и сильным. В этом и заключается преимущество Теневой Сущности: она раскрывает в физическом теле его предельные возможности. "Простые смертные" способны на такое только спонтанно, с перепугу… Хотя, прыгать с движущийся повозки – так себе удовольствие.
Приземление на самый край дороги, за несколько шагов перед лошадью. Спасибо, Теневая, сейчас ты мне больше не нужна.
… Использовать против неё её же страх. Левая рука – приёмник, согнута в локте и отведена в сторону, ладонью вперёд. Кончиками пальцев поглощают энергию страха и направляют потоком через себя. На пропускании чужих энергий через себя постоянно сливаются новички, потому что отрешиться очень сложно… Правая рука вытянута вперед, пальцы выпрямлены, она направляет поток.
Лошадь взбрыкнула, шарахнулась влево и хотела было остановиться, но из-за повозки вынужденно перешла на шаг. Страх – очень сильная энергия и частенько дает нехилую отдачу. Меня качнуло назад, и я отступил. Носок чиркнул по самой кромке дороги, и нога провалилась в овраг. Я даже не успел вскрикнуть.
Я почти успешно развернулся в полёте, но локоть легко скользнул по траве, и в следующий момент, я жёстко затормозил обо что-то головой.
Резкая боль в виске. Я прижал руку, она скользнула по чему-то липкому и горячему…
– О, Небо! Я умираю!..
°°°
– Лоренц! Хватит скулить, это всего лишь царапина, -говорила Инга, поднимаясь с колен.
– Царапина?! Да у меня висок, может, проломлен! Ты видела, сколько крови?!
Инга закатила глаза. Ну как ему доказать?
– Лаури, – обратился к нему Лукас, подходя и передавая Инге бутыль с остатками воды: – Если ты перестанешь с воплями кататься по земле, то через пару часов ссадина затянется коркой, а через неделю даже следа не останется.
Лоренц приоткрыл глаза и трагическим шёпотом возвестил:
– Это в том случае, если я не умру от заражения крови…
– О-о! Уж об этом-то не переживай!
Вылитая на ссадину вода произвела на мистика эффект скипидара. Он заорал так, что слышно, кажется, было даже в Ласточкиных Норках.
– Вы рехнулись?! О-о-ох… – Лоренц перевернулся на живот и тяжело поднялся на локтях: – Мы же из этой бутыли все трое пили, а вы на рану… Хорошо, хоть кипячёная…
– Пффф, – усмехнулся Лукас, Инга попыталась его одёрнуть, но не успела: – Вы кипячёную выхлебали сутра. Это была из ручья…
– Что?!
– Господи, Лоренц! Нормальная вода! Ты пил – не помер же, ну вот и успокойся!
Лоренц вздохнул, осознав, что умирать от воды уже поздно:
– Аптечка-то хоть есть?
Инга развела руками, Лукас для наглядности растянул штаны наподобие подола.
– Что, даже бинтов?!
Инга закатила глаза…
– Доберёмся до города – купим, – заверил его Лукас: – Давай уже, едем.
Лоренц поднялся на ноги и, пошатываясь, со стонами и причитаниями, поплёлся к дороге. Достав из сумки платок, он долго его крутил, ища как можно более внутреннюю сторону, прижал его к ране и, приняв вид умирающего, трагически прошептал:
– У нас нет аптечки. Мы все умрём.
+++
– Я всё понимаю, Лукас. Но свободных денег в конторе всего 24 серебряных.
– Но мне этих денег – тьфу! Только оружие и походный инвентарь купить…
Коллега развел руками:
– Заявку начальству я отправил. В Приозерье, скорее всего, к твоему приезду подготовятся, там тебе и выдадут деньги на дальнейшее путешествие.
– Ну что? – с надеждой с просила Инга, когда я вышел из конторы и поравнялся с повозкой.
– Завтра заедем на рынок и купим все необходимое. А сейчас – на постоялый двор.
– Ура! – радостно воскликнули Инга и Лоренц, на миг позабывший, что умирает. Надо, кстати, отдать парню его кошель, а завтра купить свой, а то как-то неудобно получается, как разбойник какой-то отжал. Да и документы; хотя… их отдам потом, дня через три.
На ночлег устроились без проблем. Нам даже благодушно подогрели остатки ужина. Комнату, правда, выделили одну, трехместную, на всех. Зато почти люкс: с зеркалом.
Лоренц долго придирчиво разглядывал ссадину.
– Ну что? – саркастически поинтересовался я: – Мне бежать в госпиталь клянчить бинты, или до утра доживёшь?
Мистик презрительно покосился на меня:
– Обойдусь. Но аптечка нам в дорогу по-любому нужна.
С этим-то я и не спорил: придётся завтра собирать.
Инга подошла к зеркалу.
– А круто ты с повозки сиганул, – восхищенно протянула она: – Неужели люди так умеют?
– Конечно, умеют, – отозвался Лоренц: – Ты бродячих артистов видела? Там акробаты иной раз такое выделывают…
– Ну так они с детства этому учатся, – подумав, сказала Инга: – Мистики, наверное, тоже?
Лоренц покачал головой:
– Не совсем. Ни мы, ни они, не приобретаем в физическом теле ничего принципиально нового, а лишь раскрываем те возможности, что уже заложены. Только акробаты, силачи, бегуны и прочие… делают это очень медленно, шаг за шагом, путем каждодневной тренировки мышц. Мы же идем другим путем: учимся пробуждать Теневую Сущность, тем самым раскрывая максимальные возможности физического тела одномоментно.
На наш с Ингой вопросительный взгляд Лоренц лишь усмехнулся – он и не надеялся, что мы сразу поймём.
– Это, если так вообще можно выразиться, "сознание" физического тела. Его повелитель и хранитель. Ей мы обязаны всеми рефлексами, инстинктами, хотя, в большинстве случаев это не осознаем. Например, почему мы продолжаем дышать, когда засыпаем? Почему а течении дня тысячи раз моргаем? Ведь наше сознание этим не руководит. А это, как раз, самые простые проявления Теневой Сущности. Или вот еще, – Лоренц внезапно хлопнул в ладоши перед самым носом Инги: – Видишь? Ты отшатнулась и зажмурилась. Ты даже не успела подумать, а тело уже среагировало – это тоже проявление Теневой Сущности. Когда человек, устав, засыпает, положив голову на книгу, несмотря на все волевые усилия – считается, что Теневая Сущность положила физическое тело спать. Или, когда тебя будят посреди ночи, и ты грубо отвечаешь, хотя обычно для тебя это не свойственно. А также, когда человек, скажем, убегая от волков, способен вскарабкаться метров на десять по голому стволу. Не дать причинить вреда физическому телу – как раз и есть главная задача Теневой Сущности. И содержится она исключительно в теле, в сознании ее нет. А вот мистики учатся управлять ею сознательно: в нужный момент включать, направлять ее в нужное русло и выключать, когда необходимость в ней отпала. А поскольку мана – магическая энергия – тоже черпается из физического тела, Теневая Сущность позволяет проявлять ее на максимум. Но это, главным образом, касается II разряда…
– Ух ты, – протянула Инга: – А у I разряда она, наверное, вообще ого-го…
– Нет, мистики I разряда ее не применяют. Они сами по себе очень сильные, она им ни к чему, – не без тени зависти вздохнул Лоренц.
– А у вас, как в спорте, нельзя выше разряд получить, если, скажем, дальше учиться пойти, в магистратуру, еще там куда? – поинтересовался я.
– Нет, – покачал головой мистик: – Разряд определяется не степенью учености, а исключительно энергетическим потенциалом. То есть, фактически, степенью выраженности магических способностей.
– В училище берут с двенадцати лет, правильно я понимаю? – задумчиво сказал я. Лоренц кивнул: – И восемь лет учатся. Но ты сказал, что Теневая Сущность пробуждается одномоментно. Зачем тогда столько?
– Ну, во-первых, это не единственное, чему нас учат, во-вторых, Теневая по своей природе крайне разрушительная, злая и страшная. Поэтому ее силой нужно учиться управлять, направлять в нужное русло. Как правило, на уничтожение какой-нибудь нежити. Она делает человека практически неуязвимым для вражеских атак – за счет своей главной задачи, защиты физического тела – поэтому ее хорошо использовать на охоте или в бою. Ну или для всяких "акробатических трюков", наподобие сегодняшнего.
– Вау, – выдохнула Инга: – Я хочу увидеть тебя в бою!..
+++
– Подъем! – жизнерадостно воскликнул я, распахивая окошко. Солнышко весело выглядывало из-за горизонта.
Инга села и потянулась. Лоренц безмолвно перевернулся на живот и накрыл голову одеялом.
– Подъем, кому сказал!
Хороша же моя охрана! Из пушки не разбудишь!.. Ну что? Неужели мне каждое утро придётся уговаривать этого "работничка" вставать?
Что ж, сам напросился! Сейчас я преподам ему урок! Надеюсь, мой розыгрыш его взбодрит…
Я воинственно заорал и, скрючив пальцы, вцепился Лоренцу в грудную клетку. Мистик извернулся и со всего маху дал мне в глаз. Я охнул, отклонился назад и, тут же получил коленом в солнечное сплетение, с хрипом согнулся.
– Что ты делаешь? Сумасшедший! – воскликнула Инга, вскочив с кровати.
– Ничего… страшного!.. Все… в порядке… – выдавил я, с трудом выпрямляясь.
Лоренц, сидя уже в низкой боевой стойке, убрал волосы с лица и, только теперь открыв глаза, тихо выругался.
– Ну простите, чё, – сказал он, явно имея в виду "так тебе и надо, сам виноват", поднялся и вышел из комнаты.
– Одержимый, – в полголоса сказала ему в след Инга.
– Брось. Все нормально.
– Нормально?! За шутку сразу морду бить, не разбираясь?
– Их так учат. А в остальном – мистики нормальные, обычные люди.
Инга фыркнула и пошла вниз. Я подошел к зеркалу и, морщась, коснулся свежего следа под глазом. Да-а, фингал будет знатный… Что ж, я усвоил урок.
***
Я хватился, когда мы уже почти выехали из Ласточкиных Норок.
– Письмо! Я должен отправить письмо.
– Кому? – обернулся Лукас. Новенький фингал прекрасно дополнял его образ отпетого разбойника. Даже гладко выбритое лицо и новая одежда положения не спасали. Ехал он верхом. Мы все же решили сутра запрячь Ингину кобылку.
– Да хозяйке дома, где я снимаю комнату. Чтоб она никого туда не заселила, ждала меня.
– Ты б еще километров через пять вспомнил, – буркнул инспектор, но лошадку все же осадил.
Я вытащил из сумки лист бумаги. Он был не в лучшем состоянии, так сказать, выглядел слегка помятым. Я положил лист себе на колени и принялся торопливо писать.
– Как будто с похмела пишешь, – хохотнул Лукас.
– А вы, видимо, имеете богатый опыт по этому вопросу, – съязвил я, складывая лист. Где почта, я, вроде, припоминаю: – Дайте мне лошадь, так быстрее будет.
– Ага, счас, – ухмыльнулся инспектор: – Чтобы ты взял да и сбежал домой?
– Ага, без документов; чтобы через неделю получить от вас бумагу об отзыве лицензии? Нет уж, спасибо!
– Тут недалеко. Дойдешь, – отрезал Лукас. Надо же быть таким самодуром!..
Пришлось переть пешком через полгорода. Город конечно был маленький, чуть побольше Придонья, но все же…
Интересно, сколько будет идти письмо? Вдруг за это время Марта решит, что я уже не вернусь, и сдаст мою комнату?! Плакали тогда мои денежки… Да и вещей там столько осталось… Ладно. Я положил на столик серебряную монету. Пусть будет депеша.
°°°
– Все, теперь прямо по тракту и до самой Тиссы, – жизнерадостно сказал Лукас.
"Ну наконец-то! Совсем чуть-чуть, видать, осталось, – с облегчением подумала Инга: – К тому же, теперь, на тракте, города и селения будут встречаться чаще".
Нет, не то чтобы Ингу тяготила походная жизнь, но спать в постели на постоялом дворе гораздо приятнее, чем на дощатом днище повозки. Да и нормальная еда тоже много значит. Обугленные комочки репы до сих пор стояли у Инги перед глазами…
– Вы это так говорите, – недовольно буркнул Лоренц: – Словно нам совсем чуть-чуть ехать осталось.
– А что, – нахмурилась торговка: – Разве не чуть-чуть?
– Ну, – пренебрежительно тряхнул головой Лукас: – С нашей скоростью недели две.
Торговка едва не выронила вожжи:
– Вы с ума сошли?! Вы же… вы меня обманули!
– А ты думала, в сказку попала? – злорадно усмехнулся мистик.
– В чем это я вас обманул, сударыня? – с видом оскорбленной невинности округлил глаза Лукас.
– Вы же сказали, что до Тиссы недалеко!
– Да разве ж это далеко? – изумился мужчина: – Далеко – это, где-то, месяц пути, а так, всего две недели – рукой практически подать.
Инга хотела на это много чего сказать, но, захлебнувшись возмущением, промолчала. Да, наивно было думать, что такую цену тип с выбитым зубом предлагал за маленькую услугу. А впрочем, Инга же ничего не теряет.
– А зачем вам вообще в Тиссу? – немного погодя спросил Лоренц, сидящий на облучке справа от торговки.
Лукас помолчал, видимо, обдумывая, как бы поразмытее ответить, потом сказал:
– Первое, нужно кое-какое сообщение передать…
– А почему просто гонца было не послать? – ехидно осведомился мистик.
– Потому что текст сообщения и все прилагающиеся данные, дабы избежать их попадания не в те руки, хранятся исключительно в моей голове.
И второе, помимо этого, я должен там провести инспекцию.
– А что за сообщение? – с интересом спросила торговка.
– Так я вам и сказал, – усмехнулся Лукас.
– Уж нам бы могли и сказать… – разочарованно вздохнула Инга.
– "Нам"… – презрительно фыркнул мистик: – Уж мне-то точно можно и сообщить.
– Это еще почему "тебе", а не "нам"? – нахмурилась торговка: – Мы же с тобой в одинаковом положении…
– Пф-ф! В одинаковом? Это с какой, интересно, радости? – Лоренц высокомерно взглянул на торговку: – Я профессиональный мистик, дипломированный специалист II разряда, с высшим образованием, а ты даже читать не умеешь…
… – Инга! Это несерьезно! – возмущенно кричал мистик, быстрым шагом, едва ли не бегом догоняя повозку и почти поравнявшись с облучком. Инга подстегнула кобылку, и он снова отстал на пару шагов.
– Зато у меня повозка! – мстительно бросила торговка.
– Лукас! Скажите ей!
"Цирк уродцев", – закатил глаза инспектор.
***
Приозерья, крупного торгового города, мы достигли, едва солнце коснулось горизонта.
– Мы ведь здесь заночуем? – с надеждой спросил я Лукаса.
– Да, пожалуй, – подумав, ответил тот: – Пока я зайду в контору, пока заедем на ярмарку, закупим продукты в дорогу, уже смеркаться начнёт.
… Я со скучающим видом бродил между прилавков со всевозможной ерундой, когда заметил следящего за мной человека. Человек представлял из себя девицу с короткими (очень, очень короткими), топорщащимися во все стороны, синими (!) волосами, ярко– черной татуировкой дракона на все плечо, одетую в бесформенные, косящие под армейские штаны с поясом с черепушкой и какую-то убогую кислотно-розовую короткую кофточку без рукавов, с нарисованной, видимо, самостоятельно, оскаленной мордой на груди. Обута она была в тяжелые ботинки, с позолоченной цепью вместо шнурков. Куртка была обвязана вокруг пояса. На запястьях красовались по два кожаных браслета с шипами. А через плечо висела плоская квадратная сумка с этническим орнаментом.
В руках сие безобразие держало кипу каких-то бумаг. И, то опуская взгляд в них, то поднимая глаза, очень странно косилось на меня. После того, как мы в четвертый раз встретились взглядом, оно решительно двинулось ко мне и резким, нахальным, нарочито грубым голосом поинтересовалось:
– Вы Лоренц Шейз?
– Допустим, – ответил я, напрягаясь.
Девица закатила глаза и, повернувшись вполоборота, процедила сквозь зубы:
– Вот черт! – после чего, скривившись, буркнула: – Поздравляю! Тебя назначили моим куратором… – и протянула мне бумаги.
– Вот черт!.. – прошептал я, взяв документы в руки и пробежав глазами. Вот уж не ожидал от Гильдии такой подлянки!