Странно было слышать такие слова из уст маленького мальчика. Элле вдруг пришла в голову безумная мысль: "Люди становятся мудрее после смерти. А дети, умирая, взрослеют". Мысль, достоянная Кэрролловской Алисы, у которой была своя Страна чудес.
- Ночь сменяется рассветом, - повторила Элла. - Беды...
Она замолчала, потому что услышала далекий, будто рокот уходящей грозы, голос: "Я должен это сделать, дочка. Когда все закончится, ты скажешь мне спасибо".
- Отец, не надо...
Боль пронзила указательный палец, обожгла запястье и метнулась по предплечью. Элла едва не закричала. Стиснув зубы, она вжалась в спинку трона. На мгновение все вокруг стало прозрачным.
- Держись! - крикнул Артемка.
Боль раскаленной иглой вонзилась в мизинец. На этот раз Элла не выдержала и закричала. Она увидела прямо посреди зала размытый силуэт огромной полусферы, от которой, как древесные корни, тянулись мощные отростки. Артемка сжал руку Эллы и видение исчезло. Пламя свечей трепетало, по стенам и колоннам метались тени.
И снова боль. Она проникала под кожу, пронзала кости и скручивала нервы. Опять появилась полусфера, а вокруг стояли сотни людей. Нет, не людей, Элла чувствовала, что это морбесты. Нужно терпеть. Нельзя сдаваться, потому что...
"Потому что я вернусь назад, прямо в лапы чудовища, в которое превратился отец!"
Боль пульсировала в пальцах и пронзала мозг. Голова закружилась, сознание устремилось к призрачной полусфере...
- Нет, Элла, нет! - крик Артемки.
...и вернулось.
Элла посмотрела на мальчика. Ее трясло от напряжения. Так долго продолжаться не может, рано или поздно она не выдержит.
- Ты должна выдержать! - твердо сказал Артемка. - Ночь сменяется рассветом!
Элла сжала кулаки и перевела взгляд на полусферу.
- Ночь сменяется рассветом, - дрожащим голосом повторила она, а потом подалась вперед и, что есть силы, закричала, бросая вызов боли: - Я выдержу! Слышишь меня, ублюдок?! Ночь сменяется рассветом! Ночь... сменяется... рассветом!
Полусфера и морбесты растаяли, точно туман под порывом ветра, но боль никуда не делась. Элла взяла руку Артемки и прижала его ладонь к своей щеке. Теперь она чувствовала, что сможет продержаться, если...
"Если тварь не придумает что-то еще!"
Глава 29
Эльдару и в голову не пришло усомниться в словах Артемки.
"Мамочка, они забрали Эллу!"
Ну конечно! Как же иначе?! Формула преисподней "Плохо - плохо - еще хуже" в действии. Наказание для оптимистов, возомнивших, что все не так плохо, как кажется. Ничего кроме злости Эльдар сейчас не чувствовал. Ему хотелось действовать.
"Они забрали Эллу!"
Но куда забрали? И ведь мальчишка не сказал, что ее превратили в морбеста. Неужели без Черномора здесь не обошлось? Эльдар сам не понял, откуда возникла такая мысль, но она казалась логичной и кое-что объясняла. Папаша лично желает превратить дочку в чудовище. Он уже собирался сделать это в особняке.
Ну что ж, еще один кусочек мозаики вставлен в общую картину хаоса. Оставалось надеяться на силу воли Эллы. Она будет бороться, как Анна, тут сомнений нет. Вот только надолго ли ее хватит?
"Дьявол! - подумал Эльдар. - И какого хрена я так привязался к этой девчонке?!"
И вот вопрос: что стало с Агатой?
Эльдар, Анна и Вой прошли гаражи. Впереди уже был виден мотоклуб. Силуэты байкеров за баррикадой. А позади, в лесу, затихали порталы. Они больше не ревели, а издавали протяжные тоскливые звуки, похожие на стон.
Вой, в отличие от Эльдара, думал, что Элла или погибла, или уже превратилась в морбеста. Слова "Они забрали ее!" были для него равносильны слову "гибель". Да, он безумно жалел, что все так вышло, и даже в чем-то винил себя, но теперь уж ничего не поделаешь. Это как в шахматной партии, в которой противник пока побеждает, пожирая одну фигуру за другой. Цинично, конечно, так размышлять, и несправедливо по отношению к Элле, но сейчас нужно быть жестким, не то можно сойти с ума. А вот насчет Агаты... Вой надеялся, что хозяйка "Маленького принца" спаслась. Очень надеялся. Хоть это он мог себе позволить.
Возле мотоклуба ненадолго задержались. Байкеры и несколько женщин стояли вокруг безжизненного тела Сани - фаната.
- Что случилось? - озадаченно спросил Вой у Гнома.
- Хрен его знает. Мы тут все едва с ума не сошли, когда... ну, ты ведь слышал это рев?
- Еще бы, - Вой покосился на Эльдара, который нетерпеливо переминался с ноги на ногу возле баррикады.
Гном покачал головой.
- У Саньки сначала кровь из носа хлынула, а потом он на землю упал, и дергаться начал. А что мы могли сделать? Среди нас, черт возьми, врачей нет. Софья говорит, это инсульт. Не знаю, должно быть так и есть. Хотя уже не важно, - он посмотрел в сторону мотоклуба. - Сестра его, похоже, умом тронулась. Сидит в мастерской и что-то бормочет. На слова не реагирует. Он ведь ее вырастил, считай, вместо отца был.
Эльдар бросил на Воя укоризненный взгляд, говорящий: нам пора!
"Ты прав, пора", - мысленно ответил Вой, а вслух сказал Гному:
- Мы достали взрывчатку. Хирург оказался в гараже.
Глава байкеров тяжело вздохнул и опустил взгляд, посмотрев себе под ноги.
- Послушай, Семен... если дело обстоит так, как ты рассказывал, то вы идете на верную смерть. Там же должно быть полно этих тварей. Знаешь, - он печально улыбнулся, но тут же его лицо снова стало мрачным, - я даже желал, чтобы вы не достали эту чертову взрывчатку. Может, все-таки подумаете? Ну, зачем лезть на рожон? Помощь...
- Я не верю, что помощь придет, - перебил его Вой. - И мы не останемся.
Гном ударил кулаком по своей ладони.
- Черт! Я знал, что уговаривать нет смысла!
- Да, братишка, уговаривать - смысла нет.
Вой поправил рюкзак и пошел к Эльдару и Анне. Взгляд скользнул по трупу Саньки - фаната.
"Противник убрал с шахматной доски еще одну фигуру".
Вой вдруг почувствовал жгучую злость и сказал сам себе: "Стоп! Это не шахматная партия, а люди не пешки! Хватит притворяться циником! Думал, так будет легче? А вот - хрен! Тебе же хочется рыдать, глядя на мертвого Саньку-фаната. Сердца не черствеют за несколько часов".
Он сказал себе это и понял одну вещь... Именно сочувствие, а не злость ведет его к кокону. И Анну. И даже Эльдара. Нельзя прятать это чувство за ложной черствостью, ведь именно оно сейчас дает силы.
Вой, Эльдар и Анна перелезли через баррикаду и направились в сторону проспекта. А Гном смотрел им вслед, пока они не растворились в темноте подворотни. В глазах этого великана, похожего на Лучано Паваротти, стояли слезы. Он был уверен, что больше не увидит того, кто называл его "братишкой".
Они шли молча, прислушиваясь к каждому звуку. В ночном небе сияли россыпи звезд, лунный свет отражался в окнах верхних этажей, серебрил кирпичные стены.
Анна подумала, что город никогда еще не выглядел таким мрачным. Раньше, когда мучилась бессонницей, она часто выходила на балкон и садилась в старое плетеное кресло. Ночь в Тихой пади никогда не была тихой. Особенно летом. Слышались пьяные голоса загулявших выпивох, шорох шин автомобилей, а порой молодежь собиралась во дворе и, наплевав на тех, кому рано утром вставать на работу, бренчала на гитаре и горланила песни Цоя, Шевчука и Кинчева.
Анне нравились звуки ночного города, они казались ей необыкновенно живыми и какими-то обострившимися, будто яркие образы в туманном сне.
А еще были окна, в которых горел свет. Обязательно горел, хотя бы в одном окне. Анна представляла себе людей, как и она, страдающих бессонницей. Чаще всего они виделись ей женщинами ее возраста. Женщинами с печатью усталости на лице и глазами, в которых поселилась дождливая осень. Анна жалела рожденных ее воображением людей, как никогда не жалела себя. И ей была приятна тихая грусть, вызванная горящими окнами. Порой она сидела в плетеном кресле до самого утра, пока рассвет не растворял особую атмосферу городской ночи. И иногда ей казалось, что с первыми лучами солнца исчезает какая-то тайна, которую она так и не сумела раскрыть, но пыталась, ища подсказки в голосах подвыпивших гуляк и шорохе шин автомобилей.
Сейчас же ночь в Тихой пади казалась Анне мертвой, и даже сияние звезд и свет луны не добавляли жизни. Звуки были чуждыми, тени - холодными. Город будто перешел в другое измерение, Сумеречную зону, в которой нет ничего кроме страха и боли. Вернется ли Тихая падь обратно? Анна подумала, что город в любом случае не будет прежним. Страх и боль останутся в нем навсегда, как шрамы на теле, которые не в силах убрать ни один пластический хирург.
Ее мысли прервал Вой:
- Смотрите! Там что-то... - он вытянул руку, указывая на проем между пятиэтажками.
Анна и Эльдар остановились. Вгляделись в темноту и увидели то, на что указывал Вой.
На земле, возле низкого забора палисадника что-то шевелилось. Казалось, там ползают змеи.
- Что б меня!.. - выдохнул Эльдар. - Это похоже на те хреновины!
- Похоже, - согласился Вой, вспомнив жгуты, от которых он еле унес ноги в заповеднике. Но эти штуки выглядели намного тоньше.
- Получается, где-то рядом портал? - сделал вывод Эльдар. - Анна, вы же говорили, что они не проберутся в город?
Анна пожала плечами.
- Да, говорила. Порталам здесь нечем питаться. В городе почти нет деревьев.
- Тогда какого хрена? - Эльдар потер пальцами щетину на подбородке. - А может, это что-то другое? То, что мы еще не видели?
- Не знаю, - ответила Анна. - И это меня тревожит.
Они увидели, как жгут свернулся кольцом, распрямился и зазмеился по земле. Другой жгут зашуршал по кустам в палисаднике, затем потянулся вверх и застыл, точно кобра, принявшая боевую стойку.
- Пойдемте отсюда, - сказал Вой, всматриваясь в темноту. - Придется сделать небольшой...
Он охнул, почувствовав, как что-то стянуло лодыжки, а потом рвануло с такой силой, что ноги едва не выскочили из суставов. Вой грохнулся на бок. Затем его потащило. Он вскрикнул и успел заметить ошарашенные глаза Анны, прежде чем его локоть ударился о бетонный бордюр. Рюкзак слетел, рукоять меча в ножнах стучала по асфальту. Жгуты тащили Воя вдоль забора палисадника.
Эльдар и Анна опомнились и одновременно бросились на подмогу. Анна догнала и вцепилась в его руку, а Эльдар, сорвав с плеча "Сайгу", выстрелил в жгут. Совсем рядом раздался душераздирающий рев. Эльдар выстрелил еще. Жгут на мгновение расслабился, и Вой успел схватиться за доску забора. Анна, упираясь ногами в асфальт, тянула Семена на себя, заметив, как вокруг черными змеями мелькают несколько жгутов.
Вой снова ощутил рывок. Правая рука выскользнула из ладоней Анны, а левая - выдрала доску из забора. Вдруг его резко развернуло на девяносто градусов, закрутило по земле и потащило за угол пятиэтажки.
Эльдар бросился за Воем, уворачиваясь от жгутов - реакция ягуара обострилась, в теле появилась легкость, какая бывает у спринтеров сразу после старта. Он уже собирался снова нажать на спусковой крючок, но тут увидел фиолетовый цветок совсем рядом. Портал находился между торцовой стеной дома и трансформаторной будкой, и он был в десятки раз меньше чудовищных бутонов из леса. И в сотню раз уродливей.
Время для Эльдара стало тягучей рекой. Будто в замедленной съемке он видел, как жгут тянет Воя к цветку, лепестки которого походили на покрытые язвами языки. Он заметил два трупа - мертвую плоть пронзали белесые отростки из основания портала.
Эльдар понял, что нужно делать, и время помчалось со скоростью выпущенной стрелы.
Он рванул к порталу, не обращая внимания на то, как Вой кричит и вспарывает пальцами землю, отчаянно пытаясь ухватиться за все, что можно. Эльдар подбежал и начал с остервенением стрелять по бледным корням, торчащим из трупов. На мгновение прервался, чтобы увернуться от жгута и снова принялся стрелять.
Портал ревел. Лепестки метались, как языки пламени под порывом ветра. Жгуты со свистом рассекали воздух, но теперь уже слепо, хаотично. Они хлестали по стене дома и трансформаторной будке, сворачивались кольцами и затягивались в тугие узлы. Один жгут выбил стекло в окне первого этажа, скользнул внутрь и принялся крушить мебель в квартире.
Вой почувствовал, что ноги свободны. Он захрипел и пополз прочь от портала. Анна подбежала и, схватив за предплечье, помогла ему подняться. Жгут хлестнул ее по спине, но она удержалась на ногах, хотя в глазах потемнело от боли.
- Дерьмо! - шипел Эльдар, отстреливая последние корни. - Растешь на трупах, сучара?! На трупах, да?!
Лепестки стали серыми. Они сворачивались и стремительно усыхали. Черная сердцевина сжималась, издавая тяжелые стоны, жгуты обмякли и теперь ворочались на земле, как умирающие черви.
Эльдар отстрелил последний корень и увидел, что от погибающего портала тянется тонкий черный отросток, а дальше... ему пришлось напрячь зрение, чтобы увидеть возле угла дома еще один портал - совсем маленький, не больше метра. Эльдар подумал, что эта мерзость наверняка тоже выкачивает соки из какого-нибудь мертвеца. Ему представился город, опутанный гигантской паутиной, на которой сидели и ждали свою жертву тысячи пауков. Он отстегнул магазин от ружья и вынул из кармана коробку с патронами.
Тяжело дыша, Вой прислонился к стене пятиэтажки. На руках, плече и лодыжках у него была содрана кожа, из ран сочилась кровь. Он посмотрел на Эльдара, который сосредоточенно вынимал из коробки патроны и вставлял их в магазин.
- Эй, - прохрипел Вой. - Ты мне жизнь спас.
Эльдар криво улыбнулся и присоединил магазин к ружью.
- Значит, мы с тобой в расчете.
Он плюнул в умирающий портал, повесил "Сайгу" на плечо и подошел к Вою и Анне.
- Ты как?
Вой наморщил нос.
- Жить буду. А вообще - хреново. Меня словно через мясорубку провернули. Удивляюсь, как я еще в штаны не наложил, - он зажмурился и распахнул глаза. - Сейчас... дайте мне минутку в себя прийти.
Эльдар кивнул на уже безжизненный портал.
- Этому дерьму, похоже, все равно, чем питаться. Деревьями, трупами - пофигу. Я корни отстрелил.
- Корни? - удивилась Анна. - Как ты догадался, что нужно корни уничтожить?
- А хрен его знает. Это первое, что в голову пришло.
"У ягуара чутье на такие вещи, ребята. Это ему мы должны сказать спасибо!"
Анна вдруг насторожилась, закрутила головой, глядя по сторонам.
- Что такое? - встревожился Эльдар. - Что, Анна?
- Они рядом! Где-то совсем рядом, я чувствую!
Вой отстранился от стены, его запавшие глаза округлились.
- А где взрывчатка?! Где, черт возьми, рюкзак?!
Они сорвались с места. Эльдар, сжимая в руках ружье, перепрыгнул кустарник и забор палисадника. Огляделся. Морбестов видно не было. Уже не плохо. Но не стоит надеяться, что Анна ошиблась.
Вой, держа в руке меч, тоже вгляделся в темноту двора, потом перевел взгляд на асфальт возле забора. Он смутно помнил, как с плеч соскочил рюкзак. Но почему его не видно? Он ведь должен валяться прямо здесь, если только...
"Если только твари не забрали его!"
Эта мысль ужаснула. Вой пробежал вдоль забора, забыв об осторожности. Взгляд растерянно шарил по асфальту.
- Он вот здесь с тебя слетел, - Эльдар ткнул стволом ружья себе под ноги. - Кажется, здесь.
Вой яростно ударил ногой по забору. Еще раз, и еще, пока одна доска не сломалась, а пораненная лодыжка не отозвалась болью во всем теле.
- Да что ж, нахер, за дерьмо такое творится! Как же мы теперь?..
Анна подошла к нему.
- Они здесь, Семен!
- Где, Анна, где?! - Вой готов был сейчас броситься в бой против десятков морбестов, лишь бы вернуть взрывчатку.
- Там, в темноте, - Анна кивнула в сторону двора.
Эльдар стразу же направил туда ствол "Сайги". Он себя контролировал и не собирался палить в каждую подозрительную тень. Его пугала мысль, что он снова почувствует себя беззащитным, когда есть оружие, но нет патронов.
Вой злобно сплюнул, провел пальцами по лезвию меча, и уже собирался ринуться к укрывшимся в темноте тварям, но его остановил жуткий, разлетевшийся эхом по округе, смех.
И самое страшное, что в этом хриплом и каком-то натужном смехе, слышались детские интонации. В сознании Воя на мгновение возник образ девочки - морбеста, стоящей в черном дверном проеме. Ее глаза, похожие на два чернильных омута. Он вспомнил, о чем подумал тогда в подъезде: "Она ребенок! Всего лишь ребенок!" По спине пробежал холодок, ладони вмиг вспотели.
Анна прижала сумку с приемнику к груди и прошептала:
- Их несколько.
"Боже! - подумал Эльдар. - Пускай среди них не будет псов!"
Смех повторился.
Возле домика на детской площадки из темноты выплыло бледное пятно. Лицо, с черными пятнами глаз. Казалось, оно висит в воздухе само по себе.
Эльдар прицелился - в отличие от пистолетов, стрелять из ружья для него было делом непривычным, - но на спусковой крючок нажать не успел. Лицо мгновенно растворилось в темноте.
Откуда-то справа раздался голос:
- У этого балвана автомат, - так мог бы говорить сильно простуженный мальчишка лет десяти.
Ему ответил голос девочки, со стороны детской площадки:
- Это ружье, придурок. Точно говорю - ружье. У моего дяди такое же.
Слева, за припаркованной возле дома легковушкой, выплыло лицо еще одного мальчишки. И тут же исчезло.
- Они задумали что-то херовое, - суда по голосу, этому парню было лет тринадцать. - Они ведь тащили куда-то эти бомбы? Может, хотели кокон взорвать, а?
- Это не бомбы, а взрывчатка! - сказала темнота голосом девочки.
- Все-то ты знаешь, Маринка! Самая умная, да?
- Поумнее тебя, дурень!
Анне показалось, что ночь беседует сама с собой. Безумная мысль. Возле автомобиля мелькнуло бледное пятно, и Эльдар выстрелил.
Через пару секунд мальчишка захохотал.
- Промазал! Промазал, гондон штопаный!
К нему присоединился смех той, кого парень назвал Маринкой.
- Гондон штопаный! Ну, ты и ляпнул, Костик!
Мальчишка справа тоже захихикал.
Странно, но Анна вдруг вспомнила, что говорила в школе, услышав "нехорошие слова" от какого-нибудь ученика. Она говорила: "Язык бы тебе укоротить!" Но сейчас у нее не было ни малейшего желания ставить на место этих детишек - чудовищ.
"А не хочешь, как тому малолетнему ублюдку в классе, влепить им пощечины? - съязвила Анна-тень. - Но так, чтобы их поганые бошки поотлетали к чертям собачьим? Мы ведь с тобой любим распускать руки, не так ли? Нужна будет помощь, только свистни. И не забывай, что я - это гнев, а гнев - это я! А вместе с твоими новыми дружками, дорогая, мы горы свернем!"
- Ты всегда была слишком самоуверенная, - беззвучно, одними губами, произнесла Анна, покосившись на Эльдара, который направлял ствол ружья то вправо, то влево, не решаясь стрелять вслепую.
Смех прекратился. Маринка уже серьезно проговорила:
- А тетка какая-то странная. Она вроде как мы, а вроде и нет. Чувствуете?
- Она предательница! - выкрикнул мальчишка справа.