И вот я в каменном здании, под ногами похрустывают камешки. Вокруг полутьма, но в ней можно различить, что это коридор со стенами из кирпича, который сворачивает налево. В стене полукруглая ниша, в которой ничего не стоит. Впереди немного светлее, чем здесь. Приподымаю ствол "Антона", направляю приблизительно на уровень плеч будущей цели. Веса его не чувствуется – поднял и поднял…
– Я ждал тебя.
Голос глух и безжизнен, как скрип двери, то и дело открываемой ветром. Словно говорящему совершенно все равно, что говорит он и про что или кого. Кажется, раньше в театре было такое выражение "человек усталой крови". Или это была такая пьеса? Но все равно в нем нет своей крови. Нечему уставать.
– Я продолжаю ждать. Осталось недолго. Приди и возьми свое, что бы это ни было.
По тоннелю проносится ветер. С грохотом пушечного выстрела захлопываются двери. Все тонет в темноте.
– Не забудь – я жду.
Брр, ну и трещит голова! И в поту впору утонуть! Рука сдвинула рычажок, и теперь будильник уже не зазвонит, таблетка съедена и запита водой. Пора в душ.
А потом опять думать, что за кусочек мозаики лег в картину.
Но лучше и понятнее в итоге не стало. Прибавилось только уверенности в том, что встреча с Не-мертвым близка, а вот где, когда и как – про это знаний не прибавилось.
Да, возможно, Не-мертвый ждет меня, чтобы расплатиться за все хорошее и доброе, что я сделал для него. Это несколько льстит, ибо на такого недостойного противника обратил внимание настолько значительный Враг Сущего.
И что в итоге? Меня встретят полчища сторонников лича, в борьбе с которыми я паду? Меня приглашают на магическую дуэль с самим личем? Мне хотят вручить падающее из рук Не-мертвого знамя борьбы (ибо сон про превращение меня в лича я уже видел)? Что там будет?
Или я вообще вообразил о себе слишком много? И действительно, откуда Ашмаи знать, что есть такой маг невеликой силы, который пару раз сделал ему неприятное? А откуда бы Ашмаи знать про это? Ну, в принципе-то прознать можно. Как магически, так и детективным способом.
Но дальше? Вот образовался хоть и мелкий, но неприятный противник. Что делает с ним лич? Аж ничего. Никакого адресного покушения ни в Твери, ни в дороге. Хотя я живу на одном месте и не прикрыт мощной охраной из магии и телохранителей. Если покушение на князей требует в любом случае значительных усилий, которые могут и не окупиться, то натравить на меня вампира с амулетом, к которому привязана жуткая тварь, – это разве сложно? Нет.
Поэтому логически правильно бы считать, что Не-мертвый обо мне ничего особенного не знает, кроме общего соображения, что какой-то нехороший человек ему напакостил в августе прошлого года в Жигулях, а потом в начале этого лета – в малом замке с алтарем? И не исключено, что это два разных человека. А совмещения этих двух злодеев со скромным магом Юрием до сих пор не произошло.
И последнее общение, возможно, шло на гипотетическом уровне: приди ко мне, тот самый гад, кто бы ты ни был…
Опять тупик, ввиду невозможности отличить реальное от кажущегося. Поскольку и двадцать четвертое сентября является датой гипотетической и невозможно понять, что точно случится в этот день и как я в этом событии поучаствую, решение может быть только одним: ожидать ясности. Осталась несделанной сущая мелочь – вот ее нужно добить и ждать. А дальше будет видно – это правильная дата, или она вообще не к этому месяцу относится? Или это вообще не дата, а число чего-то другого. Скажем, столько патронов осталось у эльфа. Или еще чего-то.
Основываясь на этих размышлениях, я решил прекратить вообще размышления о предстоящем походе. Надо дать отдохнуть душе, а не застревать на бесплодных размышлениях. Вот завтра докуплю оставшиеся по списку два рациона и складную лопатку – и на том завершу. Все нужное пусть лежит, ожидая возможного использования, а я буду заниматься текущими делами. Только продолжу тренировки с новым оружием, чтобы руки к нему привыкли.
Вот когда привыкнешь размышлять и заставлять душу трудиться, как писал очень старый поэт, то сказать ей: "Сиди и не рыпайся!" – уже затруднительно, если вообще возможно. Поэтому душа опять проявит себя. И она проявляла. Время шло, дни утекали один за другим в прошлое, а все ничего и не происходило. То есть шли обыкновенные сентябрьские дни, заполненные обычными сентябрьскими хлопотами. Ко мне валом повалили пациенты, дорвавшиеся до водки и грибов, и каждый раз я, договариваясь с ними о завтрашнем визите, говорил, что я приду, если позволят боги. Некоторые относились к этому равнодушно, некоторые беспокоились, а двое ветеранов даже заволновались – не заболел ли я и не намекаю ли на то, что от следующего запоя их уже кто-то другой будет лечить?
Я отвечал, что время идет и я не молодею. Кто его знает, что будет завтра. В двадцать лет я был точно уверен, что оно точно наступит для меня. В без малого пятьдесят – уже не совсем.
Но настало и двадцать четвертое, и… миновало, так же, как миновали двадцать второе или двадцать первое. "Уж мартовские иды наступили! Да, наступили, но не прошли!" А потом к Цезарю подступили сенаторы и тот, которому он сказал: "И ты, дитя мое?.."
Поскольку ко мне подступали только преподаватели с просьбой подменить их тогда-то и тогда-то, надо было плюнуть на всякие приготовления и зажить обычной осенней жизнью. Купить пару кадок соленых огурцов, пополнить запасы картофеля, собрать остатки выращенного в саду, дров тоже надо бы добавить… Может, еще раз трубочистов пригласить? Приглашу.
А размышлять о походе пора закончить. Возможен, конечно, зимний лыжный поход, но не люблю я лыж и на них с трудом стою. Так и не выучился за жизнь как следует на них ходить. И вряд ли уже успею.
Пусть судьи подземного мира осудят меня за это.
Книга дописалась и ушла к издателю, месяца через три можно будет увидеть ее на прилавках.
Год точно обошелся без войны с эльфами, и это только радует. Коллеги-резервисты, которые только что потрудились на Дворянской, мне шепнули, что последнее нападение эльфов было пятого сентября.
Это было действительно последнее нападение эльфов, потому что восьмого эта группа угодила в засаду, да там и осталась. Пленных не взяли. Позже уже никто не нападал и уже вряд ли нападет в этом году – время вышло. А если Не-мертвый действительно удумал диверсию совершить позднее, то там эльфы вряд ли будут участвовать. Разве что дистанционно, сделав какую-то опасную магическую штуку. Почему – это понятно. Эльф на улице очень выделяется. Пока он пройдет или проедет по улице, в него воткнутся десятки тяжелых взглядов. Стоит ему подвинуться поближе к ярославскому князю – он ощутит не только недобрые взгляды, но и более неприятное воздействие. Если и будет кто-то покушаться, то абориген или находящийся под принуждением пришлый. Или гуляй-польский уроженец, на которого воздействовали чуть послабее, чем колдовским подчинением.
И я перестал беспокоиться и зажил обычной жизнью. Валерий все же собрался написать, и из письма я узнал, чего еще великого делается у него в арсенале, а также про его успехи в рыбной ловле.
Написал Кирилл про свои чебоксарские приключения, сведшиеся к тому, что как они ни искали, ничего нового не нашли. С горя ученый совет университета утвердил отложенное прежде название подводного жителя и постановил считать его существом неопределенной природы, но не нелюдью. Так что теперь я могу сказать, что из нелюдей убил только эльфа и орка. А итиллию (или итиллия) считать за них не буду. Ах да, надо ли плюсовать эти магически измененные головы в самарской пещере? По идее – не надо. Они стоят ближе к зомби. Значит, не плюсую, тогда останутся только двое, а не четверо.
Моя заметка о "песиках" будет опубликована в сентябрьском номере "Вестника". Кирилл собрался даже простимулировать университетское начальство на экспедицию за реку Буй и сам туда хочет попасть. Вот неуемный исследователь!
Я написал Кириллу подробное письмо и предупредил его, что возможно образование Дурного болота, потому что магическая буря может пробить проход в иные планы. А может, так не произойдет. Исследование этого магически активного озера и возможность трансформации в Дурное болото могут помочь заинтересовать руководство в выделении средств на экспедицию. Одни "песики" – увы, нет. Просто они могут не попасться исследователям, так как их тут больше не осталось. А скелеты той парочки, застреленной мною, могут растаскать хищники.
Но готовиться надо будет основательно в смысле защиты. Если Дурное болото все же сформируется, они будут еле-еле успевать отстреливать непрошеных визитеров. Но даже если боги уберегут от него, там может остаться много чего опасного. Разные магические ловушки, обладатель щупалец в озере, вампиры, которым уже не вернуться в портал, порождения магической бури вроде того плавающего в Буе зверя… Наверное, надо им пригласить военных для участия в экспедиции. Кстати, для экспедиции можно воспользоваться самоходной баржей, на которой разместится экспедиция с запасами. Баржа войдет в устье Буя и продвинется насколько можно вверх по течению. Дальше исследователи уже пойдут сухим путем. На палубу баржи вполне поместится пара вездеходов. Вот пусть устроят промежуточную базу поближе к лесу, а баржа в Буе составляет тыловую базу. Думаю, что если теперь там не гуляют стада нечисти из образовавшегося коридора в иные планы, то удаление лагерей друг от друга на двадцать – тридцать километров довольно безопасно. Если магическая связь будет работать. Но если для нее будут серьезные помехи, то есть шанс оказаться без подмоги.
Все это я изложил Кириллу, тщательно вспомнив, что, где и как было, за исключением того, что было за порталом. Дальше я был краток, да и понятно отчего, ибо часть совершенного там осталась неизвестной и мне. Так, я до сих пор и не вспомнил, что случилось с карабином и ранцем. Ну, сбросить ранец, когда болит сердце и сил нет идти, – это вполне понятный вариант. А зачем я бросил карабин, для которого еще оставалось много патронов? Не помню. Кстати, если я и стрелял из него за порталом, то только теми патронами, что были в нем самом. Все остальные остались нетронутыми. И куда пошли почти два магазина из пистолетов? Я помню лишь несколько патронов, изведенных на двух вампиров-стражников.
Скорее всего, чуть позже меня атаковали эти вот аборигены с кожей цвета как у копченых карасей. Патроны у меня израсходованы, и есть следы попаданий копий и стрел, которые остановила кольчуга.
Значит, противнику пришлось хуже. Дальше – увы, провал, кроме смутного воспоминания о подрыве островка, на котором зафиксирован был портал. Я немного попытался понапрягать память – вдруг под сурдинку вспомню еще какую-то деталь, – но ничего не вышло.
На том и остановился. И решил сделать одно значительное дело.
А именно – навестить Алину в Убежище. Поскольку еще не началась распутица, я мог успеть проскочить туда до превращения дорог в непроходимую жижу.
Для чего? В некотором роде это был пробный шар. Если она по-прежнему будет недоступна, то мне надо идти туда, куда катятся кости Судьбы. Если же она сможет встретиться со мной или хоть ответить…
Не знаю… Наверное, не сможет. Но как самому отказаться от этого, от надежды на возврат всего лучшего? Я должен попробовать. Время есть, деньги есть, погода пока позволяет.
Вот только докуплю винтовочных патронов, потому что их осталось всего две обоймы. Машина в порядке, можно и прокатиться. Риск, конечно, есть, но не первый же раз выбираюсь за городские стены.
А ты, мой черноносик, не откажешься от поездки? Ты уже ездил в Ярославль, это значительно дальше, но, правда, не на машине. Думаю, ты уже взрослеешь, потому все пройдет нормально. Ну, запахи бензина и масла ты как-то вытерпишь. Не будем беспокоить добрых людей, сами справимся.
Не возражаешь – ну и хорошо. Так что морально готовься на послезавтра ехать.
А умываться, моя прелесть, будешь уже в дороге, чтобы не задерживаться тут. Время такое: сейчас сухо – и хорошо едем, а завтра дождик прошел – и не едем, а плывем. Потому скорость важна.
Лёвчик внимательно выслушал мой рассказ и ничего не возразил.
Машина недавно чинилась, потому сюрпризов не преподносила. Я затарился бензином и маслом и поехал. "Антон" остался дома: взял вместо него "выгулять" старую винтовку.
При сборах меня беспокоил только вопрос, чем кормить котика. Я в дорогу беру либо консервы, либо сухую колбасу. Но в них полно специй. А их котенку лучше не давать. Я слышал (правда, про собак), что специи портят обоняние. Вдруг это котятам тоже грозит. Из положения вышел, одолжив амулет Вечный Холод и засунув его в мешок с вареной колбасой и ветчиной. Там и специй почти нет, да и грызть ее Лёвчику будет проще, чем жесткую копченую. Рыбы брать не стал. Хоть несколько дней отдохну от ее запаха.
Для пробы прокатился с котенком вокруг квартала – ничего страшного, Лёвчик удобно устроился на моем старом свитере и лежал спокойно. Вот так и поехали: две канистры бензина, масло, канистра с водой, палатка, энфилд, ранец, саквояж с приличной одеждой, мешок с едой и кошачий лоточек. И два пользователя всего этого.
Ехать туда полторы сотни километров, но по дороге есть специальное место для ночлега. Так что доедем до него, переночуем, а в обед будем на месте. Будь дорога поприличней, хоть как до тех же Березняков, можно было бы за день доехать или даже быстрее. Но это же не место для ярмарки, а Убежище. То есть храм и место, где люди, которые не хотят жить в большом мире, могли бы от этого большого мира спрятаться. У бабушкиной веры в Старом мире для этого существовали монастыри. Были они и для женщин и для мужчин. Ну, здесь на это тоже похоже. Содержит его храм Мирои. Чаще пользуются этим Убежищем аборигенские аристократы, но жрицы не отказывают и простолюдинкам. Просто у аристократов к этому больше поводов бывает – например, уйти от династического брака, отказаться от которого просто так невозможно, освободить престол для мужской линии. Про это много рассказывают, но я повторяться не стану.
Дорога туда после переправы через Великую идет на юго-восток. По пути будем пересекать аж две границы одного и того же баронства Потте. Вообще-то это баронство фактически тверская территория, и барона там нет, а вместо него сидит человек от князя Алексея и место соблюдает. Но все порядки, за малым исключением, баронские. А для чего это надо? Для высших нужд государственных. Каких именно нужд – ну, извините, я хоть и знаю, но не скажу. Мне много чего рассказывают пациенты, но не все из их рассказов разглашению подлежат.
Барона нет уже пять лет, после того как приключилась с ним одна история, которая прямо так и просится, чтобы ее рассказали на ночь для пущего страху, дабы всю ночь эти ужасы снились, как это у аборигенов принято. Барону тогда лет под тридцать было, но он все еще не женился. А все его матушка, которая прославилась многими странностями. Она ему запрещала жениться до тридцати лет, запрещала стричься и брить бороду. Это делала она из каких-то высших соображений, ибо сын ее так должен был сохранить что-то, что приведет его к триумфу. А что и к какому триумфу – осталось непроясненным до конца. Одно ясно – что дело не в воздержании, потому что барон, как и многие иные, до девок был охоч и активно их соблазнял. К этому все относились как к делу житейскому, пока не случилось нечто странное. Соблазнив дочку одного из деревенских старост, барон не сунул ей по обычаю монету, а пал к ногам и сказал, что, дескать, прости меня и позволь жениться на тебе. Причем прилюдно и даже какими-то богами поклялся. Все аж остолбенели, потому что все это ни в какие ворота не лезло. А барон вскочил в седло и заявил, что сейчас он в замок едет за материнским благословением, а вскоре вернется и приведет ее в храм для бракосочетания. Свита из телесного остолбенения вышла и за ним последовала, но мозги у них от такого еще не вернулись в исходное положение.
В замке они стояли во дворе, от коней не отходя, и слушали громкую перебранку на втором этаже. Барон вскоре вышел, в седло сел и двинул к девице. Ну а свита за ним. Они к тому времени уже отошли и размышляли о том, сколь долго в замке уживутся баронесса-мать и эта девица. И кто скорее от огорчения скончается.
А дальше вышло непонятно, страшно и кроваво. Заехали они в старостин двор, стали с коней слезать. Девица из окошка выглянула, барон ее позвал к себе. Но вместо девицы в самом лучшем платье во двор выскочило какое-то страшное чудовище. Описали его уцелевшие слуги как какое-то жуткое смешение разных хищников, только что ничего птичьего не было. От барона, двух слуг и трех лошадей вмиг остались одни кровавые ошметки. Один слуга шустро взлетел на растущую во дворе грушу. Еще один остался в седле и оцепенело смотрел на все это. Но чудовище отчего-то его не порвало, а, победно взвыв, перескочило через забор и ускакало в лес. Отца, мать и сестер девицы чудовище не тронуло. Они только от страха чуть не померли.
В доме от соблазненной девицы остались только рубашка с платьем, которые она сбросила, переодеваясь. И никто ее больше не видел и не слышал о ней. Мамашу баронскую разбил паралич, и так она пролежала года с два, пока не померла. Наследников у барона не было, из-за чего там сейчас и сидит тверской управляющий.
Мне эту историю рассказал самый первый княжий управляющий, который в баронство прибыл и между делом провел небольшое расследование, благо оба уцелевших слуги и родные девицы никуда к тому времени не делись. Магическое исследование проводить было поздно, но итог расследования был таков, что тут без магии и проклятия не обошлось.
И скорее всего, дело в баронессе. Она сына явно пообещала каким-то Силам. И явно не Светлым. А от ярости в тот день вновь к ним обратилась и потребовала наказать. Осознав, что наделала, расплатилась за это. Я еще думаю, что без магии не обошлось не только со стороны баронессы, но и со стороны дочки старосты. Оттого барон такое непривычное для среднего барона и для себя лично поведение продемонстрировал, а мать это присутствие магии ощутила. И если уцелевшие слуги не нафантазировали с перепугу про то, что дочка превратилась в какой-то гибрид разных хищников, то это тоже показатель. Столкнулись, скажем, дар Силы самой девицы (пусть даже невеликий), ее приворотный амулет и те Силы, что мать барона задействовала. И получился кратковременный водоворот Сил или даже, если хотите, кратковременное Дурное болото. Если для Сил баронессы другие планы открывались. И то славно, что дочка не осталась чудовищем надолго или быстро погибла. А то рассказ был бы подлиннее и куда более кровавым. Вот такие истории случаются в благородных семействах.
…Мы перебрались на другой берег Великой, нашли нужный поворот и двинули туда. Лёвчик первое время фыркал (видимо, запахи некоторые ему не нравились), потом перестал, свернулся клубочком на том свитере, который я ему под благородный организм подложил, и задремал. Это к лучшему. Меньше будет выскакивать.
Дорога была средней паршивости, потому я и держал скорость не выше двадцати километров в час. Это еще пока тверская территория, потому здесь разбойники толпами не ходят. Но совсем встречи с ними исключить нельзя. Было довольно тепло, дождем не пахло, северный ветер только иногда беспокоил, прорываясь сквозь прогалины в лесу.