Вот именно что - засветил. Потому что после соприкосновения с дунаданским черепом фиал вдруг засиял в наступающих сумерках ярким белым светом, таким ярким, что даже фотовспышка не могла бы с ним сравниться. И, однако, свет не резал глаза, а просто-таки ласкал взгляд. В наступившем всеобщем оцепенении я кинулся вперед и подобрал флакончик. Он светился и сквозь руку, но не красным, как если смотреть на солнце сквозь пальцы, а все равно белым звездным светом.
Гномы вышли из своего тихого состояния и заорали: "Аркенстоун! Аркенстоун!"
"Дунаданец" метнулся куда-то в сторону, "внучата" с визгом присели за багажом. Я стоял и, улыбаясь во весь рот, глядел на Келеборна. Келеборн, как завороженный, уставился на источник света в моей ладони. Тут первоначальная эйфория победы схлынула с меня, и я тоже вперился в фиал.
- Это что же… я в сувенирном развале подлинник приобрел?!
- Нет, это не тот фиал, - ответил Келеборн. - Подлинник Гэндальф унес из Мордора.
- Но свет! Свет истинный?
- Именно так. Только я думаю, что дело не в фиале, а в руке, которая его держит.
Меня била мелкая дрожь, а от таких слов мои уши, кажется, составили конкуренцию фиалу, только в красной части спектра. И тут я вдруг понял, что надо делать, понял так хорошо, как будто кто-то объяснил мне вслух.
- Возьмите, - протянул я фиал Келеборну.
Эльф взял, но не фиал, а мою руку, держащую склянку. Он смотрел мне в глаза, как будто искал что-то на дне моей души.
- Рэнди, вы понимаете, что вы отдаете? Это же дар вечной жизни, пропуск в Аман…
- Потому и отдаю, - выдавил я уже перехваченным горлом.
И тут эльф впервые за все это время улыбнулся светлой, открытой улыбкой радости и понимания.
- Рэнди, друг эльфов, - ласково сказал он. - Нет - Рэнди, Мой Друг в Средиземье. Просто Рэнди?
Скрывать дальше не имело смысла.
- Эарендил, - со вздохом сказал я. - Эарендил Гэмджи.
Келеборн кивнул так, будто оправдались все его догадки и предчувствия. Он снял с плеча свой ягдташ и надел на меня. Сжал в руке фиал - и весь засветился таким же белым светом. И стал королем королей: величественным, вечноюным и - нездешним.
- Прощай, Мой Друг! - сказал он, повернулся и пошел прямо на Запад. Я смотрел ему вслед, как он идет живой звездой по Пеленнорским полям, удаляется, становится меньше и меньше, - вот-вот высокая фигура скроется за горизонтом. Но он все шел и шел и не скрывался, а потом я понял, что земля-то круглая, а он идет по прямому лучу, - туда, в Валинор. Свет слился в точку и вдруг затерялся среди высыпавших звезд: я не заметил, как стемнело.
* * *
Слухи в Минас Тирит распространяются мгновенно, поэтому я еще не успел дойти до телефонной будки, как из ворот выскочили Трофи и Оле, а за ними лично его королевское величество. Следом набежало еще очень много всякого народу, но для меня это уже не имело значения. Ничего никому я не стал объяснять. Оле только посмотрел на меня, щелкнул пальцами - подбежали "мальчики" из секьюрити, взяли мое барахло и потащили в город. Ягдташ я не отдал, хотя он бил меня по лодыжкам. Трофи что-то сказал королю, тот кивнул и шел молча. Дрессированный он у них, с удивлением подумал я.
Надо сказать, что королю был двадцать один год, и на престоле он был три месяца, - с тех пор, как его отец заявил, что на всю жизнь насиделся в тронном зале, и переехал с супругой в Эрегион. Юное величество было личностью весьма многообещающей. Остальные царственные дети были розданы по дорогим школам и колледжам (ох и не завидую я этим учебным заведениям!) Поэтому ширские раздолбаи пришлись ко двору в самом прямом смысле: их возраст и наклонности вполне соответствовали Арамировым.
Все барахло сгрузили у Оле, король отпустил, чтоб не сказать "выгнал", охрану, потом все трое подступили ко мне и хором сказали:
- А теперь рассказывай!
Я спросил позволения сесть, получил таковое и сел. Остальные угнездились без разговоров. После этого я вкратце изложил все, что со мной произошло. Дружки мои пихались локтями, ржали и повизгивали. Арамир, сидевший в низком хоббитском кресле, слушал с каким-то знакомым выражением и кивал. И когда он усмехнулся по поводу старта "Мумак-трофи", я вдруг понял, что он похож на Келеборна, несмотря на доставшиеся от матери черные кудри и темно-серые глаза. Все-таки это был потомок великого рода.
Потомок, выслушав все до конца, сидел и задумчиво загибал пальцы, что-то считая. Затем он оглядел нас, воодушевился тем самым воодушевлением, которого так боялся Оле, и сказал:
- А не вызвать ли мне эту сволочь на дуэль? Все-таки он оскорбил моего… э… пра-пра-пра… опять сбился…
Мы замахали на него руками, но остановить Арамира было непросто. Трофи что-то сообразил и начал коварную речь:
- Не говоря уже о том, что упомянутый деятель культурного бизнеса скорее всего не имеет дворянского звания, вам не следует защищать честь своего родственника: во-первых, это уже сделал господин Гэмджи, а во-вторых, вы гораздо более высокородны, чем Келеборн Мудрый, и надо еще посмотреть в архивах, имеете ли вы право на защиту чести худородного вассала…
Арамир от такой наглости застыл с открытым ртом, и я, видя, что дуэль состоится прямо сейчас, и не с "дунаданцем", а с советником по культуре, встрял:
- Кстати, Трофи, Келеборн завещал тебе адресок: Гавани, Морская, 13. Это хижина Кирдана Корабела, ключ под ковриком…
Трофи исчез, как будто надел Кольцо. Король, потеряв из виду объект, успокоился, и я предложил сделать перерыв. Что и было сделано.
После ужина решили обсудить, пока нету Трофи, стоит ли продолжать такую "культурную" деятельность, как экскурсия ЗКС. Главный запретитель отсутствовал, и мы быстро пришли к выводу, что никого трогать и ничего менять не будем: даже Келеборн считал, что это полезно для познания добра и зла. Так и записали в постановлении, которое потом подсунули в Трофину папку. Иначе это будет охота на ведьм, важно сказал Оле. Арамир опять воодушевился, решив, что это экскурсионный аттракцион. Мы подавили его, и Оле обещал в следующем году свозить его на эту экскурсию инкогнито, "если в течение года не науправляете лишнего".
Брендибак появился ровно через сутки. Оказалось, он захватил королевский самолет и налетел в Гавани. Там он вывернул наизнанку домишко на рабочей окраине, приволок тот самый баул, набитый каким-то окаменелым барахлом, и сел его классифицировать.
Тут я вспомнил кое-что еще.
- Трофи, - сказал я, - он посылал факс об отставке.
Трофи посмотрел на меня отсутствующим взглядом и продолжил свои занятия. Постепенно его движения замедлились, и вдруг он подскочил и заорал:
- Кирдан?!
- Келеборн, - холодно ответил я.
- Что? Когда?! - вцепился он мне в воротник.
- С месяц тому, я полагаю.
Трофи опять исчез - видимо, в канцелярию.
Тут после какой-то заседанки ввалились Оле и король. Тук позвонил насчет ужина. Но еще до официанта прискакал Трофи, размахивая бумагой. Это был тот самый факс. На листке была размашисто написана фраза на Синдарине.
Арамир отнял листочек, с интересом прочел написанное, завизировал и вдруг, повернувшись ко мне, спросил:
- Сэр, а ведь у вас тоже кое-что осталось от Келеборна? Я, собственно, имею в виду сумку, которая висела у вас на шее.
- А с чего вы взяли, что это его сумка? - притворился я дурачком.
- Прежде всего на это наводит длина ремня и то, что вы никому ее не отдавали, - спокойно и нахально заявил Арамир.
Я восхитился: качества Тельконтара тоже сохранились в достойном наследнике. Фиг с вами, подумал я.
- Вы правы. Сейчас принесу и покажу.
Я смотался в соседние покои, выкопал ягдташ из глубины чемодана и вернулся. Трофи аж дрожал от нетерпения и жадности. Я очистил часть стола и выложил:
корону из золотых листьев,
моток веревки из серебристого волокна,
тонкий хлыст,
туго свернутый плащ с застежкой в виде малахитового листка,
флакон ацелас, который я сам туда и положил,
восковой памятник мне
и горсть золотых и серебряных мелочей - наверное, драгоценности лориэнской короны.
Мы вчетвером сидели и глядели на эти предметы.
Арамир тронул пальцем венец и вопросительно посмотрел на меня.
- Нет, - решительно сказал я. - Завещаю, несомненно, вам.
Король еще посмотрел, понял, что я действительно отдам корону только через свой труп, и унялся. Остальное его не слишком заинтересовало. Оле перебирал блестящие вещички. Просмотрев их, он сказал:
- Госбюджет на ближайшее десятилетие. А так - для матомария.
Трофи же уставился на воск. Он не касался статуэтки, а когда Арамир потянулся за ней, чуть не съездил королю по рукам. Тот их сразу отдернул и спросил:
- А это что, он делал?
Я кивнул.
Трофи взвыл. Он предлагал мне деньги и недвижимость. Он заклинал меня от имени всех изящных искусств. Он был готов на самоубийство, только бы я отдал фигурку в спецхран, в особую холодильную витрину, под лазерный контроль деформации. Я всласть помучал его и уступил: дома вещица недолго бы прожила.
- Неужели он все это отдал тебе и ничего не взял взамен, кроме фиала? - счастливым полушепотом задал Трофи риторический вопрос.
Обожаю конкретно отвечать на риторические вопросы.
- Что ты, дружок, конечно, я отдарился. Вот тебе копия подарка, можешь поместить в музей.
Я выволок коробку со складным Лориэном и выложил на стол.
- Что?! Он это… этот ширнепотреб взял с собой в Валинор?
- При чем тут Шир? - ответил я вопросом на вопрос. - Взял. Пусть Айнуры порадуются прогрессу и художественному вкусу вверенной им цивилизации.
Трофи упал в обморок. Арамир хладнокровно взял со стола флакон ацеласа и, пробормотав: "Руки короля - руки целителя", опрыскал советника по культуре. Тот воспрянул и заругался.
Король посмотрел еще раз на историческое наследие и снова повернулся к Трофи. Тот забеспокоился: начальство могло проявить злопамятность. И точно.
- А чем Келеборн худороднее меня? - с легкой агрессивностью вопросил он.
Трофи вздохнул.
- Видите ли, ваше-ство, Келеборн - всего лишь синдарский принц, родич Элу Тингола. А в вашей родословной нет разве только самих валаров. Во всяком случае, они не зафиксированы. Остальные же - майа, ваниар, нолдор, синдар, люди - имеют место. Причем из наиболее славных семейств, родов и племен.
А ведь и верно, с изумлением подумал я. Мальчишка-то и правда сосредоточил в себе всю историю четырех эпох.
- Только хоббитов да гномов не хватает, - фыркнул Оле.
- Не знаю, как с гномами, а с хоббитами это дело поправимое, - сказал я. - Вот дочка подрастет… Они у нас нынче акселераты, кабы не лапы волосатые, так и не скажешь, что хоббит.
- Как звать? - деловито спросил Арамир.
- Лаура, Эльвин и Тельпери - на выбор. Только молоды еще - старшей всего пятнадцать. Лет двадцать придется погодить.
- Заметано, - решительно сказал король.
- Если только удастся ее так же легко уговорить, - хихикнул Оле.
- Конец~~
Примечания
*
Стихи Николая Заболоцкого
**
Стихи Михаила Щербакова
***
Стихи Новеллы Матвеевой
****
Стихи Иосифа Бродского
*****
Стихи Давида Самойлова
******
Стихи Любови Захарченко