Сказала Рола:
- Что же позволило вам выстоять?
- Мы и не помышляли о войне с Элами, - молвил Мъяонель. - Да мы и не видели их, но только лишь догадывались об их приближении. Относительно же того, что отвратило Элов от мира и заставило их оставить мир несовершенным, у меня нет правды - только лишь несколько легенд.
- Расскажи мне об этих легендах, - сказала Рола.
- Хорошо, - ответил Мъяонель, - я изложу тебе самую красивую из них. Однако, слушая мой рассказ, ты должна помнить, что половина рассказа - ложь, и я не знаю, какая именно половина, ибо я не Эл, а только лишь обитатель мира Сущего.
Сказала Рола:
- Я помню об этом.
- Среди Элов, - начал Мъяонель, - нашелся некто, кто вгляделся в рождающийся мир и полюбил его таким, каким тот был тогда, пусть даже и несовершенным. Так мастер, вырезающий из деревянного бруска статуэтку, может усомниться: следует ли снять еще один слой древесины, или же того, что уже снято, будет довольно? И в этот миг могут враждовать и противоречить друг другу его мысли, хотя никто не назовет такого мастера безумным. И, не зная, как поступить, этот мастер может оставить творение и заняться другими делами. Но постоянно его будут грызть сомнения: закончил ли он работу? И, видя в своей работе многие недостатки, он все же не станет подступаться к ней, опасаясь испортить то, что есть, ибо творение все-таки прекрасно. Но, желая исправить недостатки, он потеряет и покой и сон. Он спросит окружающих - но окружающие будут хвалить его работу. Тогда, чтобы избавиться от сомнений, он может подарить кому-нибудь свою работу и начать новую.
Также и тот Эл увидел некую новую гармонию в еще незаконченном, и не пожелал разрушать эту гармонию ради другой, пусть даже и лучшей. Не следует хвалить его за это, как не следует и проклинать, ибо он следовал своим желаниям и своему взгляду на вещи, как другие Элы следовали своим желаниям и своему взгляду.
- Между ними началась война? - Спросила Рола.
Но Мъяонель покачал головой.
- Не думаю, что это возможно. Впрочем, я слишком мало понимаю природу Элов, и, чтобы понять, вынужден прибегать к сравнениям - а это не есть истинное понимание.
Это было скорее обманом, а не войной. Тот Эл, о котором я говорю, обманул своих братьев - так же как мастер обманывает себя, расставаясь с работой, недостатки которой видит, но исправить их - уже не смеет.
- В чем же заключался его обман?
- Он побудил Элов преждевременно прикоснуться к мирозданию. Не приблизившись еще на должное расстояние - отразить себя в нем.
- Для чего?
- Так рождены были боги. Их называют творцами, но это неверно, ибо они лишь оформили то, что уже было, а новое, качественно иное могли творить только Элы.
Но вот Элы приблизились к миру и увидели богов. Боги же были готовы вступить с Элами в битву, чтобы защитить то Сущее, богами которого они были. Разгневались Элы, но сказали сами себе: "Можем ли мы бороться с собственными детьми? Что ж, пусть это несовершенное Сущее станет их владением, а мы поищем себе другое место, где сотворим иной, совершенный мир. И не станем больше зачинать детей, чтобы никогда повторилось того, что мы видим ныне и чтобы никто в новом творении не стал защищать несовершенное от совершенного Блага." Сказав так, удалились Элы. А боги остались владеть всем Сущим.
- А что же стало с тем Элом, который пожелал несовершенного?
- Не следует считать, что он пожелал несовершенного. В себе самом он - такое же Благо, как и остальные Элы. Он лишь увидел в несовершенстве иное совершенство, и пожелал сохранить его.
- И все-таки, что с ним стало?
- Он ушел с остальными Элами, иначе и быть не могло, - ответил Мъяонель.
- Я слышала о богах. Скажи: какой из богов - его отражение?
- Нет у него среди богов отражения. Ибо боги - отражение Власти Элов, а он не желал властвовать.
- Но неужели он так легко оставил мир, который полюбил всем сердцем?
- Что же он мог поделать? Ведь, войдя в мир в своей безграничной силе, он изменил бы его точно также, как и другие Элы, а он-то как раз хотел оставить его неизмененным… Впрочем, ты права: было и у него отражение.
- Расскажи мне об нем, - сказала Рола.
- Боги, отражения Благих Элов, поделили между собой все Сущее. Но когда Элы уходили, тот, о ком мы с тобой говорим, оглянулся и создал себе отражение. Но не отражение Власти создал он, а отражение себя самого. Отражение… характера?… души?… Не знаю, как правильно говорить об этом. Это отражение не стало богом.
- Кем же оно стало?
- Трудно ответить на этот вопрос. Впрочем, то недолгое время, пока Эл смотрел на свое отражение, оно могло творить, как и он. В этот час были сотворены необыкновенные существа - они подобны ангелам, но крылья их черны и усыпаны светящимися драгоценными камнями. Но потом Эл отвернулся, и его отражение потеряло способность творить и изменять Сущее.
- Наверное, это отражение все же обладало могучими силами, превосходящими даже божественные?
- Отнюдь. Ничего не оставил Эл своему отражению, кроме только лишь своей памяти. Ведь этот Эл желал жить в мире сущем, а не править им. И отражение его стало жить. Полагаю, что поначалу оно было слабо и бессильно, и любой легко мог уничтожить его. Но впоследствии это отражение возвысилось и обрело Силу - тем же самым путем, каким в свое время обрели Силу все прочие Лорды. Долгое время мы, ваны, знали лишь то, что это отражение есть и что оно смертно, но в ком воплощен тот Эл, нам не было ведомо. А иные народы, пришедшие после нас, не знали даже и этого, и полагали, что мир сотворен богами.
- И до сих пор неизвестно, кто он?
- Недавно, совершенно случайно, мне стало известно его имя.
- Кто же он?
- Его звали Каэрдин. А титул его был - Повелитель Затмений. Владел он тем, чего Нет и ходил теми Путями Силы, которые открываются, когда все прочие Пути Силы взаимно уничтожают друг друга.
- Как же ты узнал его имя?
- Я слышал о великой войне в Преисподней. Слышал о том, что, когда одна из сторон близилась к поражению, пришли ангелы с крыльями цвета ночи, с крыльями, усыпанными драгоценностями, что подобны звездам, и обратили поражение в победу. Никому иному они бы не стали служить, ибо не принадлежат те ангелы ни сущему, ни Преисподней, ни какому-либо иному из шести Царств… Впрочем, говорят, что Каэрдин пал в той войне. Однако не исключено, что я ошибаюсь, и не в Каэрдине был воплощен тот Эл, ибо ничего этого я не видел своими глазами, а сейчас пересказываю тебе десятые слухи.
Помолчав, спросила Рола:
- Ты рассказал мне о рождении Сущего. Скажи, откуда же, в таком случае взялись остальные Царства: Небеса, Преисподняя, Пределы, Чары и Бред?
- Когда Элы приблизились к миру, наиболее удаленная от них часть Сущего стала Преисподней. Там многое сохранилось от древнего мира. Поэтому часто Владыки Преисподней называют себя исконными владельцами мироздания и утверждают, что их род древнее рода богов и самих Элов. Но это ложь. Ибо нынешние владельцы Преисподней - всего лишь тени и отражения Грызущих и Древних.
Ближайшая к Элам часть Сущего была названа Небесами. Пределы - это и есть пределы Сущего, границы Сущего и не-Сущего. Откуда взялось Царство Чар или Царство Снов, как его иногда называют, я не знаю, ибо я не всеведущ. Слышал я некогда легенду, гласящую о том, что Царство Чар и Снов - отражение предыдущих творений Элов, осколки тех мирозданий, в которые входили Элы и которые они делали совершенными, отсекая от них все лишнее - но, скорее всего, лжива эта легенда. Что касается Царства Бреда, то о его существовании было неизвестно народу ванов. Впрочем, я могу сочинить о появлении Царства Бреда тысячу историй, и о каждой из них можно будет сказать: это - истина. Ибо я только по происхождению - ван, а по титулу и сути - Владыка Бреда.
- Но не ты ли говорил мне не так давно, что весь видимый мир создали Владыки Бреда, и Сущее - лишь крохотный островок в океане Безумия?
Сказал Мъяонель:
- Это так.
- Как же связуются между собой эти две истории?
Сказал Мъяонель:
- Ты верно заметила: истина о том, что мир сотворили Владыки Бреда и другая истина, повествующая о рождении мира истечением силы Элов, взаимоисключают друг друга. Никак не связуются между собой эти две истины и эти две истории. Как Владыка Безумия я знаю одну историю, как ван - другую. И я не исключаю того, что могут существовать еще какие-то истории.
- Так какая же из этих историй - истина? - Спросила Рола.
Ответил Мъяонель:
- Полагаю, что все.
- Как же это может быть?
- Никак.
- Тогда это противоречит логике.
- Да.
- Значит, это ложь.
- Отнюдь. Это истина. Ибо этот мир состоит из парадоксов и противоречий, и множественность творения - наименьшее из этих противоречий.
- Какое же тогда наибольшее?
- Оглянись вокруг. Оно всегда рядом, всегда окружает нас.
Рола оглянулась и сказала:
- Я не вижу ничего необычного.
- Второй по величине парадокс состоит в том, что мы не замечаем первого.
- А ты его можешь увидеть?
- Если захочу.
- Покажи мне.
- Не стану. Ибо тогда ты сойдешь с ума, а я не желаю, чтобы ты становилась безумной.
И в этот миг Рола посмотрела в глаза Мъяонеля, и увидела, что его глазницы заполнены шевелящимися насекомыми. Но Мъяонель отвернулся и провел рукой по лицу. Лицо его вновь стало красивым и юным. И тогда Рола поняла, что Сила Мъяонеля была с ним, и перестала задавать свои вопросы, опасаясь, что Сила Мъяонеля вернется и дарует ей ответы, которые она будет вынуждена принять, даже и против своей воли.
И вот, сидя за столом, они молчали некоторое время.
Сказал Мъяонель, прерывая молчание:
- Мне пора идти. У меня еще много дел.
Но сказала Рола:
- Останься. Погости у меня несколько дней. Сто тридцать лет твои дела ждали тебя - подождут еще немного.
Сказал Мъяонель:
- Хорошо. С радостью я принимаю твое приглашение, хозяйка.
Он остался и гостил у нее три дня, и три ночи они провели вместе. И Рола рассказала Мъяонелю, что есть у нее знакомый, некто Армрег, которого также называют Принцем Каджей.
- Возможно, - сказала Рола, - он захочет присоединиться к тебе в войне против Лордов Эссенлера.
Спросил Мъяонель:
- Искусен ли этот принц в колдовстве?
Сказала Рола:
- Он - из числа Обладающих Силой. Принц Каджей - его колдовской титул. В самом же народе каджей Армрег не принц, но единовластный правитель.
Удивился Мъяонель и сказал:
- Впервые я слышу о подобном титуле среди Обладающих. Я знаю, что есть те, кого называют Королями: Король Бурь, Королева Зимы, Король Птиц и еще другие. Это - древнейшие из нас. Знаю я также тех, кого называют Повелителями или Властителями. Они владеют Силами, которые распространены во всех шести Царствах: тьмой, светом, молниями, болью, жизнью, смертью и прочим. Знаю я так же и тех, чья Сила не распространена, но заключена в какой-либо определенной форме, или виде, или в каком-либо определенном месте - пусть даже такого места не существует в реальности. Их обычно именуют Хозяевами. Я - из числа их. Знаю я иные виды титулов, более редкие, но о Принцах слышу впервые.
Сказала Рола:
- Насколько мне известно, Армрег стал Обладающим не благодаря каким-то собственным усилиям, но по праву рождения.
Сказал Мъяонель:
- Так не бывает. Обладающие создают себя сами. Этому может предшествовать какое-либо иное существование - как, например, было со мной, а может и не предшествовать, и Лорд может быть рожден Силой без какой-либо видимой причины.
Сказала Рола:
- Когда появился народ каджей, у него возникла и собственная магия. Изначально этот народ состоял из нескольких больших кланов или родов. Каждый клан обладал неким особым аспектом этой магии. Как я уже говорила, каджи много воевали между собой. Однако иногда они заключали союзы, в том числе и брачные. Тот, в ком соединилась кровь всех родов, стал Принцем Каджей и правителем всего их народа. В нем волшебство народа каджей обрело свою целостность.
Сказал Мъяонель:
- Неужели он - единственный, в ком соединилась кровь всех кланов? И какой магией обладают его собственные дети?
Ответила Рола:
- Были и другие, в ком соединялась кровь всех кланов, после Армрега. Но никто из них не обладает никакими особенными талантами. Так же и его дети - а у него много детей. Он - единственный, в ком магия каджей обрела целостность, он - Принц Каджей.
Сказал Мъяонель:
- Любопытно было бы с ним познакомиться. Но почему ты думаешь, что он захочет выступить на моей стороне?
- По сравнению с другими Лордами Хеллаэна он еще весьма молод, - ответила Рола, - и, полагаю, его может заинтересовать мир, волшебство которого еще не остыло. Однако мне потребуется некоторое время, чтобы договориться с ним о встрече. Ибо невежливо приходить в гости, не получив приглашения.
- Очень хорошо, - сказал Мъяонель, - я как раз успею провести кое-какие исследования в Царстве Бреда, ибо отдых в твоей Башне даровал моему духу успокоение и подготовил меня к новому путешествию в области, где открывается истина.
С тем он покинул Ролу и ушел в пустоши Хеллаэна. Там Мъяонель открыл Книгу и стал читать ее. И прочитал он историю о древней войне и о заточении в одной из областей Бреда некоего Лорда, носящего титул Повелителя Порчи. Ничто упорядоченное не могло удержать Повелителя Порчи, и где бы в сущем не убивали его, он воскресал снова. Даже и для того, чтобы изгнать его, и заточить внутри его собственной Силы, которая проистекала из Бреда - даже и для этого потребовалось уничтожить весь мир, где обитал он прежде.
Мъяонель открыл волшебную дорогу и отправился в Царство Безумия. И вот, вступил он в область, где небо было как кисель и стекало вниз разноцветными красками, а земля была как отвердевший туман. И вот, вступил он в область, где небо было ослепительным, хотя в нем не было света, а земля была - как теплая розовая плоть. И вот, вступил он в область, где не было неба, но земля восставала до неба и становилась им, стоило лишь взглянуть вверх. И камни в этой земле ничем не отличались от камней в мире сущем, а пыль и песок - от пыли и песка мира Сущего. Самой обычной, обыкновенной, ничем не примечательной была земля в этом месте.
Вскоре увидел Мъяонель большую яму и подошел к ее краю. В яме находился человек с коричневой кожей с желтоватыми оспинами, бородавками и болячками. В лохмотья был одет этот человек. Черными были его волосы, а в глазницах вместо глаз клубился бурый туман.
Сказал Мъяонель сидящему в яме:
- Добрый день.
Ничего не ответил ему сидящий в яме, но с сильной алчностью посмотрел на пришельца. И Мъяонель услышал, как заклокотало что-то в горле человека, и увидел, как сидящий облизывает губы.
Сказал Мъяонель:
- Вы способны разговаривать как разумное существо?
- Абдарандыбыршмырг, - ответил ему сидящий в яме.
Сказал Мъяонель, отступая от края ямы:
- Вижу, что я зря пришел в это место. А ведь я собирался освободить тебя, Лорд Мирэн, Повелитель Порчи. Но теперь я вижу, что ты не желаешь свободы. Счастливо оставаться.
И тогда сидящий в яме поднялся и судорожно изогнулся, будто бы хотел размять затекшие мышцы. Когда же он снова посмотрел на Мъяонеля, взгляд его стал осмысленным. Ибо безумие способно приобретать форму разума, если испытывает в этом необходимость - равно как и разум способен временно приобретать форму безумия, ради игры или ради защиты.
Сказал Мирэн, Повелитель Порчи:
- Кто ты и что хочешь получить от меня за мое освобождение?
Мъяонель назвал себя и сказал:
- Не хочу я никакого особенного дара за твое освобождение. Однако я знаю, что мир, в котором ты обитал прежде, уничтожен. Я хочу предложить тебе другое место для поселения, в другом мире.
Сказал Мирэн:
- Что это за мир?
- Он лишь недавно был рожден из Хаоса, - ответил Мъяонель, - и стихии его замутнены еще не очень сильно. Там же собираюсь поселиться и я. Однако есть те, кто не желает этого и противится мне, и среди них много искусных волшебников.
Сказал Мирэн:
- Ты желаешь, чтобы я помог тебе в этой войне?
Сказал Мъяонель:
- Да. Ты согласен?
Ответил Мирэн:
- Я согласен. Помоги мне выбраться отсюда - и я выполню все, что ты не попросишь.
Сказал Мъяонель:
- Сильное недоверие вызывает во мне легкость, с которой ты бросаешься подобными обещаниями. Поклянись лучше, что признаешь мое превосходство на время войны, и только. Большего я не стану от тебя требовать.
Повелитель Порчи, услышав условие, тот час же поклялся.
- Когда я освобожу тебя, - сказал ему Мъяонель, - не отказывайся от разума и от клятвы, ибо тебе не одолеть меня. Моя Сила, как и твоя, проистекает из Бреда, но я сильнее тебя. Мне многое известно о тебе, тебе же обо мне неизвестно ничего. Однако если мне придется усмирять тебя силой, я снова брошу тебя в эту яму и не пощажу, даже если ты станешь умолять о пощаде. Помни об этом и не совершай опрометчивых поступков.
И протянул руку Повелителю Порчи. Но когда Мирэн подошел ближе и протянул свою руку, Мъяонель, избегая соприкосновения рук, схватил Повелителя Порчи за горло и таким образом вытащил его из ямы. Ибо Мъяонель не хотел, чтобы Порча сама касалась его. Оказавшись на свободе, Мирэн оскалился (а длинны были его зубы!), и в глазах его горели злоба, зависть и страх. Потому что почувствовал Мирэн, что, совершив его освобождение таким образом, Мъяонель ограничил его и стал защищен от его Силы. Ведь действие, совершенное Мъяонелем, было не просто действием, но Ритуалом Силы. Ибо для искушенного в Силе исчезает все механическое и обыденное, но все становится преисполненным магии. Тогда даже и шаг, и вздох, и взгляд могут стать ритуалом, частью творимого волшебства.
Зарычал Мирэн:
- Где те, кого следует уничтожить? Как можно скорее желал бы я вступить с ними в битву и как можно скорее развязаться с твоими условиями!
Сказал Мъяонель:
- Не стоит спешить. Я буду решать, когда мы начнем эту войну, и я буду решать, когда мы ее закончим.
Сказал Мирэн:
- Не окончится ли она тогда, когда все наши враги будут умерщвлены?
Сказал Мъяонель:
- Отнюдь. Ибо вопрос о том, что такое смерть - вопрос не только практический, но и философский. И решать, как правильно рассматривать этот вопрос, тоже буду я.
И Повелитель Порчи понял, что пойман и что освободитель не оставил ему никакого способа избавиться от наложенных уз, минуя свою собственную волю. Осознав это, Мирэн вынужден был смириться, а, смирившись, покамест перестал размышлять о том, как бы ему напасть на своего освободителя и половчее убить его.
Мъяонель вывел своего спутника из Царства Бреда и пришел вместе с ним в Хеллаэн. Мирэн, следуя за своим освободителем, молчал, но вид его сильно пугал прохожих.
Когда Мъяонель пришел в Башню Луча, то узнал, что Рола уже договорилась о встрече с Принцем Каджей. И вот, они вышли на крышу Башни и сели в золотую ладью, стоявшую там, и Повелитель Порчи с ними. Повинуясь заклинаниям Ролы, ладья оказалась в фокусе Луча Башни, поднялась в воздух и поплыла на северо-восток.