- Хорошо. Но если вы не желаете помочь мне, то, может быть, знаете кого-то, кто смог бы? Кого-то, не отказавшегося от мести?
Сказали дроу:
- Мы знаем еще лишь два места, в которых живут темные альвы. Одно из них - замок Морхикэль, воздвигнутый посредством чар. Ныне этим замком владеет Кемерлин-Отступник. Может быть, вы и столкуетесь с ним, ибо он весьма искушен в ратном деле. Второе место - замок Черной Лозы, которым владеет Яскайлег. И уж он-то с большой охотой ухватится за твои слова о Войне и Мести.
Сказал Мъяонель:
- Кажется, что вы не очень-то жалуете этих двоих.
Сказали дроу:
- Не зря Кемерлин назван Отступником. Первая его жена была из народа смертных, и от этого брака старший сын Кемерлина, полукровка. Кто наследует Кемерлину замок Морхикэль, место магии и Могущества? Его старший сын, это полу-животное, ибо Кемерлин называет смертную не наложницей своей, а женой, и сына не считает бастардом. Поэтому мы говорим, что Кемерлин отступил и отказался от памяти. Мы избегаем общения с ним.
Что до Яскайлега, то он безумен. Ненависть давно разрушила его душу. Одна ненависть ведет его и правит им. Так же и с Яскайлегом мы избегаем общаться, ибо путь, которым он следует - это путь в ничто. Полагаем, что либо с одним, либо с другим ты сумеешь найти общий язык.
Сказав так, дроу соткали видение, чтобы показать Мъяонелю, как выглядят обиталища Яскайлега и Кемерлина и объяснили, какие волшебные дороги ведут к ним.
Сначала Мъяонель отправился к замку Морхикэль. Замок тот был высок и горд, и высился на обрыве, подобно стражу, стерегущему границы своих владений. Тонки его башни, черны стены, узки окна, скрытые причудливым узором решеток. Серебренная паутина пронизала стены, сложенные из обсидиана и яшмы. Это место чар, место Искусства, место Могущества. В каждом камне замка Морхикэль заключено волшебство.
Мъяонель приблизился к замку, и просил позволения войти, и ворота отворились перед ним. Во дворе его встретил один из детей Кемерлина и проводил в башню. Тонки и извилисты были лестницы в той башне. И хотя диаметр той башни был не более тридцати футов, длина зал, в который привели Мъяонеля, превышала сто футов - а за ним были видны еще другие помещения. И в который уже раз отдал Мъяонель должное искусству дроу - ибо столь тонко было изменено здесь пространство, чтоон, Лорд, не ощутил на пути в залу даже и малейшего искажения в его ткани.
И Кемерлин приветствовал его как гостя и спросил о причине, что привела в Морхикэль одного из Обладающих. И Мъяонель рассказал ему о причине.
Когда же рассказ был закончен, спросил Кемерлин:
- Скажи: только лишь месть ведет тебя? Надеешься ли ты победить в этой войне?
Сказал Мъяонель:
- Несомненно, я одержу победу. Но то, о чем я рассказал тебе - только половина необходимой подготовки.
Сказал Кемерлин:
- Не обернется ли твоя война с тамошними Лордами уничтожением всего Эссенлера?
Сказал Мъяонель:
- Мне не хотелось бы этого.
Сказал Кемерлин:
- Правду ли сказал ты, говоря, что в новорожденном мире наши браки перестанут быть бесплодными и Целое нашего народа, возможно, возродится опять?
Сказал Мъяонель:
- Мне хотелось бы думать, что это возможно. Прежде мне доводилось ткать Целое, создавая какой-нибудь новый народ, но никогда прежде не доводилось восстанавливать Целое, а тем более - столь древнее, столь таинственное и столь изощренное Целое, как то, что было у народа дроу. Это - вызов моему Искусству.
Говоря так, он улыбнулся Кемерлину, как бы говоря: но это не вся правда о причинах.
Несколько дней он гостил в Морхикэле, и познакомился с родичами и детьми Кемерлина - со старшим, Герхальтом, и с младшими, рожденными от брака Кемерлина и Алгимейды, альвы света, и с побочными, рожденными от Кемерлина Крессо, сумеречной альвой. Но следует сказать, что кроме Отступника еще и другие дроу обитали в этой крепости - друзья и сотрапезники хозяина Морхикэля. Титул Кемерлина среди них был высок, ибо они называли его князем.
Заключив союз, отправился Мъяонель к замку Черной Лозы. И нашел он этот замок осажденным, и увидел, что последние двое защитников его загнаны в верхнюю часть крепости, а к ним рвутся осаждающие - люди и их священники. Двое последних защитников, один из которых был дроу - он был ранен, а другой кадж - он умирал, готовились к смерти. И сходя к ним, услышал Мъяонель, как обращается дроу к Силам, предлагая им себя за такую ничтожную малость, как месть.
Сказал Мъяонель, сплетая себя перед ним из воздуха, из теней, из отзвуков безумного крика:
- Я принимаю эту сделку. Страшнейшей местью отомщу им за тебя. Подтверди договор.
Сказал Яскайлег:
- Подтверждаю.
И тогда Мъяонель коснулся каджа, и исцелил его. И обратился против людей, пришедших с войной в замок дроу, и прогнал их прочь. Тогда старый священник Бога Света и жрица Богини Ночи обратились к своим покровителям и молили их о защите и силе. И аура божественного могущества возникла вокруг них, и защитила их от Мъяонеля.
Но сказал Владыка Безумия:
- Миновало ваше время. Ныне боги слишком далеко, чтобы помочь вам всей своей мощью.
И обрушил свою Силу на ту, что закрывала их. И Безумие вошло в Свет и Тьму и затмило глаза проводникам божеств, и коснулось их сердец. Взаимная ненависть вспыхнула в них сильнее прежнего, и обратились они друг против друга, и поразили друг друга. Мъяонель же прошел мимо содрогающихся тел, не замечая их, гоня перед собой прочих людей, как стадо. И возникло в его разуме знание о том, что послужило причиной к этой войне и о том, как велась война, ибо он пожелал этого знания. И порадовался Мъяонель, изыскав в этом знании некую Возможность. Тройственной была эта Возможность: возможность не исполнять своего обещания буквально, возможность испытать себя в той области Искусства, которая должна была пригодиться ему вскоре, и возможность сотворить злую шутку.
Пригнав людей в селение, откуда проиходила Рея, Мъяонель собрал всех поселян на площади и сказал им:
- Чудесными дарами наделели вас ваши боги. Дары эти таковы: животный страх, ненависть ко всему, что отлично от вас, стремление иметь для себя хозяина на небе, слепота и невежество. Хочу и я кое-чем одарить вас для того, чтобы более не казались вам эти дары сладостными. Да станете вы теми, кого ненавидите и боитесь. Я дарую вам прозрение и отнимаю право ослепнуть. Уже никогда отныне вы не узнаете покоя. Кровь народа чародеев - на вас, и этой кровью, а не семенем, вы зачали себе потомство. Тени Лишенных Крова, истребленных вами и отцами вашими, и тени теней их обретут кров в вашем доме. Вы же - покинете его, сгинув так же, как исчезает вода, давая жизнь зерну. Отныне не людей станут рожать ваши жены, но людей по виду, а не по сути, людей, в чьей памяти будут таится осколки памяти дроу. Тоской по их миру и презрение к вашему - вот чем станет жизнь ваших детей, ваших внуков и правнуков и всех потомков вашего рода. Их будут гнать, ненавидеть и истреблять - также как вы ненавидели и истребляли дроу. Да разделите вы участь тех, кого истребили. Приветствую вас, Лишенные Крова! Я сказал.
Сказав так, Мъяонель ушел от них.
Когда же он явился в замок Черной Лозы, спросил его Яскайлег:
- Как ты отомстил им?
Зная, что откровенным ответом он вызовет к себе сильнейшую ненависть (ибо отвратительным кощунством показалось бы дроу подобное проклятие) молвил Мъяонель:
- Ответь мне: какая месть лучше - та, которую полагает ужасающей тот, кто желает отомстить, или та, которую полагает страшнейшей сама жертва?
Сказал Яскайлег:
- Без всякого сомнения, второе.
Сказал Мъяонель:
- Вот так и я поступил с ними.
Сказал Яскайлег:
- В чем же заключалась твоя месть?
Но был ему ответ:
- Тебе достаточно знать и того, что случившееся было именно таким, как сказал я, а не иным. Но как оно осуществилось - я не расскажу тебе, ибо договор между нами касался только лишь мести, но не рассказа о ней.
Долго молчал Яскайлег, и тяжелы были его думы. И Мъяонель ждал, не тревожа его.
И когда дух Яскайлега перестал быть бушующим пламенем, а стал неподвижным льдом, он склонил колено перед Владыкой Безумия и спросил:
- Какой службы ты от меня потребуешь, господин?
Сказал Мъяонель:
- Не склоняйся передо мной и не называй меня господином, ибо это неприятно ни мне, ни тебе. Встань. Я желаю, чтобы ты служил мне не как слуга, но как вассал и соратник.
Однако Яскайлег не поднялся.
- Отношения между нами определены договором, - ответил он. - И я не отрекаюсь от своих слов - хотя мне и нелегко исполнять их. Я буду верен тебе, но никогда не тешь себя иллюзией, что я служу тебе по своей доброй воле. Если мне суждено быть рабом, любить своего господина я никогда не буду.
Спросил Мъяонель:
- А если я освобожу тебя от твоих обязательств, пойдешь ли ты со мной?
Сказал Яскайлег:
- Нет. Ибо я никогда не прощу того, перед кем был вынужден склониться. Кроме того, освободив меня от клятвы, ты вновь оскорбишь меня, ибо мы не даем и не принимаем то, что называется у других народов "прощением". Предлагаемая тобой милость - оскорбительна.
Сказал Мъяонель:
- Неужели нет способа, которым я мог бы завоевать твое расположение?
Сказал Яскайлег:
- Зачем оно тебе, господин? Я и без того буду тебе верен. В том мое слово, ты слышал его. Впрочем, - добавил он, помолчав, - есть способ, которым ты можешь подчинить себе и мое сердце, а не только волю, хотя я и не понимаю, зачем тебе это нужно. Воскреси Цамиру, мою дочь - и ты приобретешь желаемое.
Сказал Мъяонель:
- Твоя дочь, так же как и ты - из народа дроу. Вы - Лишенные Крова. Будь на ее месте человек или гоблин, кадж или альв, невидимка или оборотень - Цамира была бы уже жива. Но она - дроу. Где мне искать ее? Разрушены дороги, которыми дроу следуют после смерти, лежат в запустении сады отдохновения, превращены в руины ваши подземные чертоги. Иную душу можно найти и в Царстве Мертвых, ибо определенной дорогой движется она - дорогой своего рода, не покидая своего Целого, или дорогой своей веры, не покидая Целого своего бога. Но дроу не служат богам и вот уже много тысячелетий у них нет своего Целого. Где мне искать твою дочь?
Склонил Яскайлег свою голову и прошептал:
- Я понимаю, господин. Безумие говорило моими устами.
Взглянул на него Мъяонель и, вспомнив день, когда он говорил слова любви женщине, сердце возлюбленного которой отнял и носил в своей груди, сказал дроу:
- Я знаю это безумие. Даже я, Владыка Бреда, над ним не властен. Теперь встань. Я принимаю твою службу.
СЕВЕРЕНАНД
(история двадцатая)
В числе союзников, которых собрал Мъяонель для войны с Лордами Эссенлера, был некто Армрег, Принц Каджей. Как и Мъяонель, был он Обладающим Силой, но Сила, которой он владел, из-за некоторых своих свойств была не столь велика, как Сила прочих Лордов и развивалась медленнее. Кроме того, в те дни Армрег был еще весьма молод. Мъяонель же стал для него наставником, но учил он Армрега как бы между делом, ибо все время у него отнимала забота о грядущей войне. Таким образом, Армрег стал его спутником и сопровождал его в путешествиях по различным областям Сущего, где Мъяонель искал союзников. Впоследствии Принц Каджей рассказал своим летописцам о некоторых из этих путешествий.
Так, однажды отправились они в отдаленную область Сущего, в некое место на границе Сущего, Небес и Чар, в Северенанд, в Город, Сотканный из Звездного Света. Словно из золотистого и серебренного света, из сияющего хрусталя состояли его стены и башни, его высокие арки и висячие мосты, канаты которых были украшены драгоценностями. Многочисленные радуги переливались над городом. Следует так же сказать, что пространство города было не таково, как пространство иных городов, привычных людям. Словно несколько городов, слились в единое целое, пребывая в одном и том же месте в одно время. Различны между собой были эти города, но переходы между ними - неощутимы. Так, стоя на перекрестке, где в ином городе можно было видеть три улицы, расходящиеся в разные стороны, здесь таковых улиц можно было видеть шесть или девять, и по любой из них можно было последовать, попав в совершенно иную часть города, с иными перекрестками, но то, что виделось, не дробилось перед глазами и не накладывалось одно на другое, как изображения нескольких как будто бы призрачных мест.
Спросил Принц Каджей, когда они приблизились к городу:
- Зачем мы пришли сюда?
Сказал Мъяонель:
- Чтобы войти в храм Солнцеликого. Я полагаю, там не откажутся помочь нам.
Спросил Армрег:
- Кто это - Солнцеликий? Кажется, что это одно из вторичных имен Бога Света, но если это так, вряд ли он станет помогать нам, ибо Келесайн Майтхагел, как говорят - любимейшее его чадо.
Сказал Мъяонель, усмехнувшись:
- Есть и иные боги кроме тех шестерых могущественных, которые правят Сущим. Впрочем, я знал Солнцеликого еще в те времена, когда его следовало бы называть скорее не богом, а великим демоном. И поговаривают, что еще прежде этого он принадлежал к народу ванов, но он старше меня и я не знал его, как родича, ибо он был одним из первых ванов, которые изменили свою сущность, превратившись во что-то определенное.
Спросил Армрег:
- Кем же стал Солнцеликий?
На то был ответ:
- Я уже сказал тебе: сначала великим демоном, а впоследствии божеством. Он был в числе тех, кто сотворил этот город. Но не думай, что ты, видя немного больше, чем видел бы на твоем месте человек или даже колдун, видишь весь этот город. Здесь есть потайные области, сокрытые даже и от моих глаз. Многие могущественные творили это место - хотя и в их числе и нет Обладающих Силой, ибо это место древнее, чем все Обладающие.
Вот, вступили они в Город, Сотканный из Звездного Света, и зашагали по его необыкновенным улицам к храму Солнцеликого. Достигнув храма, они говорили с его обитателями. Неверным было бы назвать их жрецами Солцеликого, ибо могущество их было велико и имело под собой иную природу, чем у иных жрецов. Скорее, учениками можно было бы назвать их. Число их было не слишком значительно. Души их - как хрустальные нити, как морские раковины, как солнца со многими лучами. Сущность Солнцеликого, разделенная на части, пребывала в них. Также при храме имелась школа, где ученики Солнцеликого обучали людей и иных существ той части магии своего божества, которая может быть постигнута при помощи Искусства.
И говорили пришельцы с Танмесанмейдом, Устами Солнцеликого, положение которого в храме можно было сравнить со значением верховного жреца и пророка. И спросил Мъяонель, что случилось с их богом, ведь, войдя в храм, он не смог ни призвать его, ни даже поговорить с ним.
Сказал Танмесанмейд:
- Давно не говорил Солнцеликий с нами так, как говорил прежде. Впрочем, вряд ли это возможно теперь.
Спросил Мъяонель:
- Отчего же? Или известное проклятье Дарующего Имена коснулось и вашего покровителя? Это было бы странно, ведь он не был в числе тех, кто населяют Обитель Богов.
Сказал Танмесанмейд:
- Тот, кого ты называешь Солнцеликим и с кем ты, возможно, общался некоторое время назад как с существом, обладающем определенной индивидуальностью, перестал существовать в такой форме. Он перешел в иное качество, завершил свое преображение. Дорогу, по которой отправилось его сознание, ни ты, ни я не в состоянии себе даже и представить. Что смертный знает о путях, которые ждут его после смерти? Что ты или я знаем о подобных путях, ожидающих бога? Однако некая часть его сущности, более ему не нужная - та низшая часть духа, которая связана с тем, что мы обыкновенно называем волшебством - эта часть его сущности была дарована нам, его наследникам и ученикам. Ныне, слившись с нами самими, она покоится в нас, наделяя нас великим могуществом. Теперь говори, для чего ты пришел к Солцеликому и что ты желаешь получить от него.
И когда Мъяонель рассказал об этом, называемый Устами Солцеликого молвил:
- Ты получишь помощь. Пусть нашего бога более нет в этом мире, но мы - наследники его, а значит - наследники его долгов и его уз.
Трое из этого храма отправились с Мъяонелем в низшие области Сущего. Их имена - Глаанест, означающее Истребляющий Огонь, Тайнианим, Студень-Вода, и Ауг, что означает Ослепление, а вернее - Ослепление, Вышедшее из Глаза. Собственных же имен у них, также как и у Уст Солнцеликого, не было. Также с ними отправилось некоторое число колдунов из храмовой школы. На время, пока еще не были собраны остальные войска, Армрег был готов предоставить им для поселения собственный дворец, однако они отказались. Недалеко от Каджети они вошли в храм Света и заняли его, захватили и изменили волшебство, пребывавшее в нем. С тех пор Замком Слепи стали называть это место, ибо немногие могли взглянуть на него, не ослепнув.
ВЕЛИКИЙ ДРЕВНИЙ
(история двадцать первая)
Говорят, что некогда Мъяонель рассказал Принцу Каджей такую историю:
- Во времена, - начал Хозяин Безумной Рощи, - когда стали являться в мир Обладающие Силой, многие могущественные волшебники спорили о сущности изменений, происходящих в мироздании и о сущности Сил, которые проникали в него. Но скажи, что тебе самому известно о положении, сущности и месте, которое занимают в мироздании Обладающие?
Сказал Армрег:
- Прежде не столько теория, сколько практика волшебства занимала меня, но если ты полагаешь, что мне следует знать и некоторое количество тех противоречивых теорий, которые вот уже многие тысячелетия от скуки сочиняются смертными и бессмертными - что ж, я запасусь терпением.
Сказал Мъяонель:
- Есть вид существ, обладающих сознанием, которых можно было бы назвать "народами" или "живущими". Неверно было бы называть их только смертными, ибо значительная часть и народов бессмертных принадлежит к ним. Животные и люди, альвы и невидимки, ангелы и даже некоторая часть тех, кого называют демонами и духами, относится к этому виду. Это - индивидуальность, стремящаяся стать чем-то большим. Пусть магического развития для этих существ - Искусство в различных его видах. Они управляют тем и меняют то, что пребывет вне себя, посредством того, что есть внутри них. Существуют расы, в силу своего происхождения или в силу своей древней истории, коим Искусство известно много лучше, чем прочим - так же как существуют расы более молодые и менее одаренные. Это - одна сторона бытия.
Иная сторона - наполняющая мир Сила. Это - энергия и волшебство. Сама в себе сила безлична, но в отдельных своих формах стремиться стать индивидуальностью или вынуждена вести себя как индивидуальность в силу каких-либо причин и обстоятельств. Таково изначальное происхождение духов стихий и богов.
Сказал Армрег:
- Как может нечто, не обладающее сознанием, делать вид, будто оно обладает сознанием?
Сказал Мъяонель: