- Как же ее зовут? - С улыбкой спросил Казориус.
- Айнелла.
- И ты полагаешь, что сможешь добиться ее любви?
- Для меня это будет величайшим счастьем. Но я знаю, что нравлюсь ей, ибо вчера, когда я пел для нее, она бросила мне вот это, - и он показал Казориусу белый цветок, приколотый к своей куртке.
- Ну, что ж, посмотрим, - сказал Казориус, сдерживая смех. Ведь не было ничего высокого, над чем бы ему не хотелось надругаться, и ничего чистого, что он не желал бы осквернить.
С тех пор он стал наблюдать за юношей и девушкой, и следить, как крепнет их любовь. Их чувства действовали на него, как одуряющий запах редчайшего вина - на гурмана. До времени он не вмешивался в их отношения и не беседовал с ними больше. Он ждал, пока любовь прочно пустит корни в их сердца. Вот миновало признание, и влюбленные с каждым днем открывали в общении с друг другом все большую радость. Они уже дышали друг другом, жили друг другом, и ничто на свете, казалось, не могло разлучить их. Родители благословили этот союз, и уже был назначен день свадьбы - однако, когда молодые отправились в храм Богини Любви, чтобы навсегда соединить свои судьбы, солдаты Казориуса остановили свадебный кортеж. Влюбленные предстали пред очами тирана. Рассмотрев девушку, Казориус спросил Тайленара, по-прежнему ли тот уверен в том, что любит ее. Юноша ответил "Да". Тогда тиран спросил о том же девушку. Но едва она разомкнула уста, чтобы ответить, как Казориус легко коснулся ее сердца. И она заколебалась. "Кого же ты любишь?" - Спросил он ее. "Тебя, мой повелитель", - ответила девушка. А Тайленар, обернувшись к ней, увидел, что она смотрит на тирана и дрожит от терзающего ее желания. Тайленар хотел обнять ее, но она вырвалась и пошла к тирану. Стражники навалились на юношу и скрутили ему руки; Айнелла же, подойдя к трону, покорной рабыней замерла перед Казориусом. Казориус ударил ее ногой, но она, едва оправившись от удара, поползла к нему снова, извиваясь от желания, разрывающего ее естество. И тогда Казориус, развалившись на троне, позволил ей ласкать его самыми изощренными способами, которые только мог измыслить. А Тайленара он заставлял смотреть на это.
Еще долгое время возлюбленные провели в его дворце, и в те дни Казориус забыл о скуке. В его огромную спальню поставили железную клетку и приковали Тайленара изнутри к ее прутьям, вырезав ему веки, чтобы он не смог закрыть глаза. Несколько ночей Казориус развлекался с Айнеллой, и ее громкие стоны и крики достигали ушей юноши, даже если он скашивал взгляд на потолок спальни или на ковры, покрывавшие пол комнаты. С каждой ночью сцены совокупления становились все более унизительными для Айнеллы, все более противоестественных вещей требовал от нее Казориус - но, казалось, что это лишь больше разжигает ее страсть и желание повиноваться. Она спала с собаками и рабами, и иногда Казориус заставлял ее содрогаться в экстазе раз за разом, а иногда, ослабляя свою власть над ней - плакать от отвращения и кричать от боли. И в один из дней, пока Айнелла ласкала его и целовала его ноги, он спросил у Тайленара, что юноша теперь думает о своей любви.
Надо сказать, что до сих пор никто в городе не подозревал о том, что Казориус - колдун. И даже теперь Тайленар не догадывался об этом. Он едва не обезумел в клетке за эти дни; кормить его приходилось насильно. Когда стражники на время освобождали его из оков, они внимательно следили, чтобы он ничем не поранил себя, ибо больше всего на свете теперь он желал умереть. Все же юноша нашел в себе силы, чтобы ответить.
- То же, что и раньше, - сказал он. - Она боится тебя, вот и все. И я не презираю ее за это. Ты можешь владеть ее телом, но никогда не будешь владеть ее сердцем и душой.
- Глупец! - Рассмеялся Казориус. - Она моя вся, от ногтей до корней волос, от первых воспоминаний в утробе матери до последнего вздоха, от самых сильных страстей до потаенейших желаний! Ибо я - Повелитель Сердец. И ты - тоже мой.
И тогда он приказал девушке как-нибудь выразить свою любовь к нему, и Айнелла взяла засохший цветок, до сих пор приколотый к куртке юноши, и подала Казориусу. Тиран отложил цветок в сторону и, подав ей нож, приказал изуродовать свое прекрасное тело, что она и проделала, по-прежнему с собачьей верностью глядя на того, кто владел ее сердцем. И когда он велел ей остановиться, в ладонях, измазанных кровью, она снова протянула ему цветок, некогда подаренный юноше. И Тайленар заплакал и забился в цепях, и стражникам пришлось вставить ему в рот деревяшку, чтобы он не прокусил себе губы или не откусил язык. Тиран же, развалившись на подушках, с легким любопытством рассматривал юношу, в то время как Айнелла продолжала ласкать его.
- Видишь, - сказал Казориус юноше, - дело совсем не в страхе.
Он приказал врачам и целителям вылечить раны девушки. И когда это произошло, велел Айнелле совокупиться с Тайленаром. И плоть ответила плоти, но юноша видел, что взгляд его возлюбленной прикован к Казориусу, и глаза ее полны немого обожания. Лишь тень легкого беспокойства иногда мелькала на ее лице - все ли она делает так, как желает тиран, и не может ли она как-нибудь еще угодить ему?
После этого тиран приказал выпустить Тайленара из клетки. О, как мечтал юноша выбраться из своего узилища и вцепиться тирану в горло! Не ценя свою жизнь и не боясь смерти, он не беспокоился о том, что сделают с ним стражники. Но, к своему удивлению, он поклонился Казориусу, и, как и Айнелла, поцеловал ему ноги, и, продолжая изумляться, услышал, как его уста благодарят Казориуса. И было мгновение, когда он забыл о себе и растворился в воле колдуна. Служить тирану казалось ему верхом счастья. Но затем он снова стал свободным, и Казориус, издеваясь, отпустил его, оставив лишь смутную память о счастье Служения. И юноша ужаснулся случившемуся и зарыдал, поняв, что бессилен против своего врага, а Казориус приказал проводить Тайленара из дворца, и велел Айнелле сопровождать до ворот. И девушка много говорила во время этой дороги, но все ее речи сводились к тому, каким великим благом были заполнены для нее эти дни. В подробнейших деталях она описывала, как будет служить Казориусу, на какие жертвы пойдет ради него и что сделает, лишь бы заслужить один его снисходительный взгляд. На выходе из дворца Айнелла и слуги колдуна оставили юношу и удалились. И только тогда с Тайленара окончательно пали чары, и оцепенение покинуло его. И даже ненависть в его душе утихла, столь велико было в этот миг его отчаянье. Он проклял Казориуса, и женщину, породившую его, и отца, зачавшего колдуна, и землю, по которой ходил Казориус, и богов, допустивших жить это чудовище.
А тиран в своем дворце громко смеялся, слыша эти нелепые проклятья. Тайленар был не первым и не последним, над кем он так потешался. Отдохнув во дворце, сполна насладившись новой наложницей - которая, впрочем, ему быстро приелась - он отправился в город на поиски новых приключений.
Прошло три года. И вот, в один день, пришел во дворец Казориуса странник. Странник не был ни стар, ни молод. Одежды его были дорогими и искусно сшитыми, но цвета этих одежд напоминали о темной древесной коре и белой пушистой плесени, покрывающей гниющие фрукты. Не было уродства ни в лице странника, ни в его теле, но было в нем нечто, заставляющее при взгляде на него содрогаться от страха и отвращения. Прямые темные волосы его почему-то напоминали паутину, а темные глаза - ямы, полные копошащихся насекомых. Слуги Казориуса разбежались при его появлении, но преданные солдаты попытались заградить дорогу пришельцу. Однако странник небрежно повел рукой - и солдаты замерли на месте. Пришелец пошел дальше, а слуги, осмелившиеся приблизиться к солдатам, увидели, что тех покрывают нити полупрозрачной белесой плесени, и гной наполняет рты солдат, и медленно сочится из глаз их, ушей и ноздрей, и из-под ногтей их пальцев также вытекает слизь.
Миновав охрану, пришелец вошел в тронный зал Казориуса, где тиран, восседая на престоле, придумывал себе новые развлечения.
- Кто ты такой? - Требовательно спросил Казориус. - И как ты осмелился явиться сюда, не испросив у меня позволения?
- Я - Мъяонель, Хозяин Безумной Рощи, - ответил пришелец. - И я не нуждаюсь в позволении находиться там, где имеется нечто, принадлежащее мне.
Тогда Казориус содрогнулся от страха, ибо понял, что один из Обладающих Силой навестил его в этот день, а встреч с другими колдунами, тем более встреч неожиданных, он всегда опасался. Но он совладел со своим страхом.
- И что же в моих владениях принадлежит тебе? - Спросил он, желая отдать это и на том распрощаться с проклятым пришельцем.
Но Мъяонель непреклонно протянул к нему свою руку.
- Ты сам. - Сказал он.
И тогда Казориус, обладавший властью приказывать сердцам, приказал сердцу Мъяонеля умереть. Но у пришельца не было сердца, и заклятье Казориуса, встретившись с ничем, рассеялось. А в ответ устремилось волшебство Мъяонеля - и на этот раз результат был иным, и власть Хозяина Безумной Рощи сковала тирана, ибо угнездившаяся в сердце самого Казориуса гниль подчинялась ему.
- Пощади, - прошептал тиран, - возьми все, что хочешь. Возьми весь этот город и все мои земли. Возьми…
- Меня призвал юноша по имени Тайленар, - сказал Хозяин Безумной Рощи. - И он заплатил своей душой за мое появление. Можешь ли ты предложить большее, чем он? Думаю, что нет, ведь ты и так мой.
И, волоча за собой тирана, он вышел из дворца. Открыв дорогу волшебства, он вступил на нее со своей ношей. Легкая одежда Казориуса мгновенно пропиталась слизью и нечистотами, покрывавшими эту дорогу, а его душа содрогалась от страха, ибо разложение и смерть властвовали в месте, через которое продвигался колдун. Путь был долгим - не раз и не два за время его Казориус терял сознание от боли и ужаса. Наконец Мъяонель привел его в страну, гибельную для магов - в земли, где волшебство умирает, а душа даже в посмертии не может пересечь границ Земли Изгнанников. Не произнеся больше ни слова, Мъяонель наложил на магию своего пленника оковы, бросил его в той земле и удалился, а Казориус, стеная от боли, отряхнул одежду, поднялся и пошел по дороге. По пути он встретил человека, одетого по меньшей мере странно, но тирану в этот день было не до нарядов. Гораздо больше его интересовало другое.
- Скажи, добрый человек, - обратился он к встречному, смотревшему на него с жалостью и презрением, - что это за город далеко впереди различают мои глаза?
- Плебей, - ответил ему человек, - сын осла и собаки, рожденный на свет по ошибке родителей! Твое невежество столь глубоко, что не заслуживает даже насмешки! Знай, что дорога, по которой ты идешь, ведет к Вечному Городу, где тебя непременно бросят на растерзание диким зверям за твой отвратительный вид!
И, сказав так, человек пошел дальше, а Казориус направился к Вечному Городу. Однако там его не бросили хищникам - может быть, потому, что еще прежде он выстирал свою одежду в реке, а, может быть, потому, что незнакомец лишь напугал его и надсмеялся над ним.
Казориус стал жить в бедных кварталах города. Он поступил в услужение к какому-то мелкому торговцу. Все свободное время он тратил на то, чтобы отыскать здешних волшебников, снять оковы со своего Дара и вырваться из этих земель, но нигде - ни в храмах, ни обиталищах ведьм он не встречал подлинной магии, которая могла бы помочь ему. Меж тем, оковы, которые наложил на него Мъяонель, слабели день ото дня, ибо мир, в котором очутился тиран, разъедал любое волшебство, принесенное в него извне. Когда оковы спали окончательно, Казориус завыл от боли и бессилия, ибо в тот же день погасла последняя искра его собственного Дара. Так он оказался запертым в этих землях, которые заселяли Изгнанники и потомки Изгнанников, и был принужден жить среди них. Текли годы, и утративший бессмертие Казориус старел и слабел наравне со всеми. Отчаявшийся, потерявший надежду вернуть себе Силу, он стал тем, чьи души когда-то презирал и мял в своих руках, словно воск - стал обычным человеком. Со временем его тоска по Силе хотя и не ослабла, но как будто притупилась. Он исправно выполнял свою работу, обзавелся собственным углом и даже женился. Женщина эта была немолода и некрасива, и супруги не любили друг друга. Сойтись их вместе заставили скорее необходимость и удобство, чем влечение друг к другу. У женщины уже были дети, а Казориусу она родила еще двоих. Хотя они оба были свободны, но жили во многом хуже рабов - ибо раб пресмыкается только перед своим господином, им же приходилось пресмыкаться перед многими. Голод был самым частым гостем в их доме, и среди соседей не находилось никого, кто бы уважал Казориуса или был с ним дружен. Его собственные дети не любили его, ибо он желал властвовать над ними, как когда-то властвовал над целой страной, но теперь он не обладал той силой, которой обладал тогда, и, становясь старше, дети все чаще отказывались подчиняться ему и все чаще награждали его своим презрением. И тогда он смирился. Это принесло бывшему тирану успокоение. Он уже ничего не желал, кроме как тихо сойти, наконец, в Страну Мертвых. Память о собственной Силе превратилась для него в сон. Так он жил - длил дни до смерти, и не помышлял о большем, но наступил 410 год, и варвары ворвались в Вечный Город. Рабы восстали против своих хозяев, и все сражались со всеми, а гунны убивали и рабов, и хозяев, и наемников. Запылали храмы и дома, всюду слышались крики умирающих. Жену Казориуса растоптала толпа, когда они пытались вырваться из города, сына убили варвары, а дочь они увели с собой в плен. На детей его жены обрушилась стена горящего храма, и лишь Казориус, из-за хромоты не успевавший за ними, остался в живых. Каким-то чудом ему удалось выбраться из Вечного Города. Остановившись на одном из его холмов, он оглянулся назад, и увидел лишь пламя и дым, вырывающиеся из-за стен. Он знал, что умрет здесь - на чужой земле, в стране слепых Изгнанников. И тогда он проклял того, кто заточил его - проклял, надеясь, что хотя бы его проклятье вырвется за стены этого мира - пусть даже прежде это не смогли сделать его разум, его душа, его магия и его плоть.
- Мъяонель, Хозяин Безумной Рощи, - прошептал он, вперившись взглядом в бездушное небо, - гордец, пусть когда-нибудь с тобой произойдет то же, что ты сделал со мной. Да познаешь ты вкус бессилия и бремя ничтожества, сладость рабства и горечь унижения.
И, опустившись на влажную, пахнущую дымом Землю Изгнанников, Казориус умер.
НАЙДИ МНЕ СЕРДЦЕ
(история третья)
Некогда жил юноша по имени Тайленар. И была у него возлюбленная, прекрасная девушка по имени Айнелла. Тайленар просил ее руки, и получил согласие, но им не суждено было быть вместе. Страной, где жили влюбленные, правил жестокий колдун. Он подчинил себе сердце девушки и посмеялся над юношей, бессильным перед его магией.
Тайленар бежал из страны жестокого тирана и долго скитался по свету, орошая слезами дорожную пыль. Отчаянье глодало его сердце, а разлука с любимой лишала его жизнь всякого смысла. И вот, в один из тех дней, которые казались Тайленару чернее ночи, он вышел к бедной рыбацкой деревушке. Деревушка была пуста - покачивались на ветру сети, развешанные на просушку, хлопали ставни и двери, но ни единого живого человека нельзя было найти в той деревне. Заглянув в некоторые дома, Тайленар обнаружил там обглоданные кости, а в одной из хижин увидел огромную собаку с огненной пастью, терзавшую труп рыбака. Почуяв юношу, собака угрожающе зарычала и обернулась в его сторону. Тайленар в страхе бежал из деревни, а чудовище не стало преследовать его. Выйдя на дорогу меж двух скал, в скором времени юноша подошел к дому, такому же старому и неказистому, как и дома в рыбацком поселке, однако из трубы его вился дымок - из чего Тайленар сделал вывод, что обитатели этого дома избежали участи своих соседей, рыбаков. На пороге дома юноша встретил человека в темной одежде, от которого пахло плесенью и мертвечиной. Человек с усмешкой приветствовал его, и пригласил войти в дом, а сам остался на пороге.
В доме юноша увидел древнюю старуху в нищенских обносках, расхаживающую по комнате такой горделивой поступью, словно она была королевой или богиней. Старуха являла собой зрелище и смешное и жалкое. Все в том доме было грязно, запущено, и не было на нищенке ни одной вещи, которую нельзя было не назвать рваньем, и даже удивительный небесно-синий плащ, накинутый старухой поверх ее лохмотьев - плащ, который струился как вода и казался невесомым, как перышко - даже этот плащ имел внизу маленькую дырочку, которую, очевидно, прогрызла мышь или какое-то другое мелкое животное.
- Простите, бабушка, - обратился Тайленар к старухе, - не известна ли вам дорога из царства тирана Казориуса? Вот уже три месяца я брожу по границам его страны, и не могу пересечь их - тропы, по которым я иду, поворачивают обратно, а когда я схожу с троп и иду по бездорожью, всегда оказывается, что я двигаюсь вдоль, а не от границ его государства.
- Мальчик, - улыбнулась старуха беззубым ртом. - Раз уж ты нашел меня, я отвечу на любой твой вопрос - но знай, что цена моих ответов всегда выше, чем польза, которую можно извлечь из них.
- Мне все равно, - сказал Тайленар. - Казориус посредством колдовства отнял у моей возлюбленной разум и сердце. Мне незачем больше жить. Меня не страшит цена.
- Если ты больше не хочешь жить, - спросила старуха, - зачем же ты так жаждешь вырваться из царства Казориуса? Умереть можно и здесь.
И тогда в потухших глазах юноши на мгновение вспыхнуло черное пламя ненависти.
- Нет! Сначала я отомщу этому нелюдю! За все, что он сделал с моей невестой… со мной… с нами! Скажи, ведьма, как мне покинуть его царство, как мне отыскать другого волшебника, который сможет остановить действие чар Казориуса на срок, достаточный для того, чтобы я мог бы вонзить меч в его жирное брюхо?!!
- Покинуть его царство трудно, - отвечала старуха, - ибо Казориус - Повелитель Сердец: так же, как он коснулся сердца твоей возлюбленной, коснулся он и сердца этой земли. Теперь она без его приказа не выпустит тебя на волю. А такого приказа Казориус не отдаст никогда.
- Как же мне быть?!
- Возможно, тебе следует отыскать кого-нибудь, сведущего в Искусстве, не выходя из его царства.
- Но на этой земле нет волшебников, равных Казориусу! - С отчаяньем воскликнул юноша. - А тех, которые ему не ровня, он подчинил своей воле давным-давно, когда только появился в нашей стране! С тех пор вся власть здесь принадлежит только ему одному.
- Мой дом, - сказала старуха, - находится на границе его земель, и я не принадлежу Казориусу. Он даже не подозревает о моем существовании.
- Значит, ты можешь помочь мне? Ты сможешь разрушить магию Повелителя Сердец?