- Всё это замечательно, Серёга, только знаешь, что-то вы от меня не только хорошему, но и плохому учитесь. Например, материться через каждые три слова. Это не дело. В общем, так: завтра после обеда собери-ка ты весь свой народ на площади, а я вам преподам урок морали и нравственности, а также ведловскои этики. Всех собери. Думаю, что за час твой самовар не взорвётся, а потом, как только поедешь в Магнитогорск, к Виктору за своими железяками, ему и его людям точно такой же урок преподашь, а то я вас, керосинщиков, как послушаю иной раз, так у меня уши сами в трубочку сворачиваются. В общем, собирай народ, прочитаю вам лекцию о том, что такое хорошо и плохо.
После завтрака Митяй сел за Тошибу и до самого вечера только тем и занимался, что формулировал для предстоящей лекции заново пресловутые заповеди вкупе с моральным кодексом строителя коммунизма, но стараясь сделать их более развёрнутыми, чтобы всем стало ясно, почему нельзя убивать не только друг друга, но и природу. Во время учёбы-лекции Главный ведл подробно расшифровал ещё и такое понятие, как откорм скота на мясо и гуманный ведловской забой, чтобы не остаться без мяса к обеду или ужину, хотя как раз этого мог и не делать. Те ведлы, которые занимались животноводством, очень быстро поняли, что откармливать кастрированных животных на мясо нужно умеючи, содержа их отдельно от остального, молочного, шерстяного и рабочего стада, и забивать животных так, чтобы те даже и не подозревали, что с ними вскоре произойдёт, то есть погружая в глубокий сон, после чего нужно обязательно просить прощения у Матери-Земли. Как знать, может быть, тогда их души попадут в рай и не будут проклинать людей. Когда дело дошло до этики ведла и ведловства как такового, Митяй и вовсе развернулся, так как давно думал об этих сложных материях и первым делом сформулировал тезис о том, что всякое ведловство должно преследовать только благие цели и служить на пользу человеку и Матери-Земле. В конце концов он добрался и до такой темы, как тайные слова, сиречь простая матерщина, которые позволяют человеку очень быстро выплеснуть из себя отрицательные эмоции и чёрную энергию.
Нет, он вовсе не был против этого. Наоборот, приветствовал, но при этом вводил жесткие ограничения - тайные слова ни в коем случае нельзя нацеливать на другого человека, какую бы обиду он тебе ни причинил, это табу, этим ты рассердишь Мать-Землю; тайные слова нельзя произносить при женщинах, детях и тех, кто старше тебя хотя бы на день; тайные слова нельзя произносить громко, чтобы кто-либо их мог случайно услышать; если ты находишься где-то не один, а из тебя рвутся наружу тайные слова, отойди в сторону, отвернись и тихо проговори их, а потом извинись перед своим товарищем, иначе тайные слова не развеют дурных эмоций и не дадут выхода чёрной энергии; тайные слова ни в коем случае нельзя произносить во время ведлования. Расписал он и те случаи, когда лучше выйти, тихонько проговорить тайные слова и, вернувшись, продолжить разговор, работу или ведлование, чем копить в себе злость, ведь тайные слова тем и хороши, что, будучи сказанными наедине даже громко, они уже ничего не могут сделать плохого, так как унесли прочь чёрную энергию. Естественно, что когда Митяй начал читать эту лекцию, то Лариска и Зинуля сверкали в его руках, а потому все люди, включая детей, выслушали её очень внимательно.
На следующий день они уехали из Нефтеграда, но уже вечером, когда собирались в дорогу, Митяй с удовлетворением отметил, что никто не матерился. Честно говоря, ему это было очень приятно. Утром, как только рассвело, они расселись по машинам и тронулись в путь, взяв направление на Штурманск, двигаясь по широкой бескрайней и заснеженной лесостепи, по которой бродили стада мамонтов и одинокие скитальцы - шерстистые носороги. Попадались им и эласмотерии, некоторые просто огромного роста красавцы с рогом более двух метров длины. Хищников в степи тоже хватало, а вот людей они так и не встретили. В Штурманске их давно уже ждали. Усилия, предпринятые князем Данилой, увенчались успехом - он собрал в своём городе свыше двенадцати тысяч человек. Князь показал себя прекрасным организатором, но очень уж жестким руководителем, и, может быть, оно и к лучшему. Даже зимой в Штурманске ни на день не прекращались строительные работы, и в городе каждый день справляли новоселье.
Митяя, а точнее, его говорящих камней все ждали, словно чукча рассвета, что и неудивительно - на берегах Волги их было крайне мало. В Штурманске вообще ничего не было, кроме рыбы и возможности прорыть Волго-Донской канал, чтобы воды Волги точно потекли в Дон. Во всяком случае, об этом говорили все ведлы князя. Данила прекрасно понимал, что ему нет никакой нужды иметь город с населением больше пяти-пяти с половиной тысяч человек. Их просто нечем будет занять, и потому уже очень скоро он сам задал Митяю довольно непростой вопрос, предварив его словами:
- Митяй Олегович, теперь, когда у меня будет столько ведлов с говорящими камнями, мы по весне нагоним в Штурманск со всей степи мамонтов, единорогов и носорогов и за лето канал пророем, а потом ведлы его силой Волги расширят и берега укрепят. Это уже дело решённое, и я всё очень ясно вижу у себя перед глазами. Меня другое волнует, Митяй, куда потом людей отправлять? Кораблей на всех не хватит, чтобы они речниками стали, а сидеть в этом городе без толку им быстро надоест. Поэтому давай думать вместе, куда их переселять.
Этим он заставил Митяя надолго задуматься. Дмитроград вырисовывался, как столица. Руд там вполне хватало для того, чтобы иметь неплохой машиностроительный комплекс, нефть позволяла иметь мощную нефтехимию, да и земли вокруг были плодородными, и вместе с двумя новыми городами, уже заложенными на Кубани, там возник довольно серьёзный очаг новой цивилизации. Оставалось только соединить каналом Куму с Кубанью, в чём он не видел особых трудностей, и тогда корабли класса "река-море" смогут ходить по полноводным рекам в два моря, и если осуществить это, то тогда сама Мать-Земля велела сделать князя Данилу Штурмана крупнейшим судостроителем. С Урала он станет получать сталь и титан, из Электрограда - алюминий, а из Нефтеграда - высококачественное кристаллическое топливо, и тогда из Штурманска во все стороны поплывут большие корабли. Именно такую перспективу и развернул он перед Данилой, и тот, пристально посмотрев на Митяя, сказал:
- Тогда мне нужно строиться основательно, Митяй Олегович, и думать не о дальних странах, а о строительстве большой судоверфи. Раз так, то, ведабу, расскажи мне всё, что ты знаешь о кораблях и о том, как их строят в твоём мире.
Странно, но речной князь сказал о том мире, в котором вырос Митяй, как о ныне здравствующем и процветающем, и он задумался: а может быть, его забросили всё-таки в какое-то параллельное прошлое и всего в двух шагах от него находится родная, хотя и совершенно чумовая Россия?
Митяй кивнул и ответил:
- Дай мне пару дней, Данька, и я и тебя, и твоих ведлов очень многому научу, и тогда станете вы строить быстроходные корабли на подводных крыльях, которые помчатся из Штурманска и на Каспий, и в Чёрное море, и даже в Балтийское. Вы ведь ведлы, княже, а потому многое сделать можете.
Как и в Нефтегорске, в Штурманске Митяй тоже прочёл лекцию о морали, нравственности и ведловской этике, что было очень своевременно. Потом две недели читал лекции о кораблестроении и судовождении по рекам и морям. Прочитал лекцию и о газотурбинных двигателях, считая, что мощные силовые установки придутся корабелам очень кстати. Князь Данила, подумав, отправил сотню ведлов в Дмитроград учиться тем профессиям, которые помогут им стать корабелами самим, после чего они научат этому и всех остальных жителей Штурманска. Надо сказать, что новость о том, что в этом городе будут строиться скоростные водяные Шишиги, способные поднять на борт сразу целое племя и кучу грузов, привели всех жителей в восхищение. Ещё бы, ведь они смогут тогда поплыть в такие далёкие края, где никогда не бывает зимы. Митяй не был уверен, что они действительно смогут построить суда на подводных крыльях с длиной корпуса метров в семьдесят пять, а водоизмещением в три-три с половиной тысячи тонн, которые смогут ходить по рекам со скоростью в восемьдесят-девяносто километров в час и при этом не создавать волны. С волной-то и буруном за кормой любой ведл справится на раз, а вот встанут ли на крыло такие громадины, он сомневался, и ему срочно требовалось поговорить с Игнатом. У этого парня имелось какое-то особое чутьё на то, что можно изготовить из металла, а что нельзя. Из Штурманска они выехали на пяти Большигах, и каждая буксировала по два балка, но поскольку ехать им пришлось сначала по степи, а потом по льду замёрзшего Дона, то это не составило особого труда, хотя и лёгким путь тоже нельзя было назвать. За два дня они добрались до Электрограда, переехавшего на новое место, туда, где Северный Донец впадал в Дон. До звания города этому стойбищу, состоящему из множества больших землянок, было, конечно, очень далеко. Зато Кирилл и Дандор умудрились построить на Северном Донце нечто невообразимое, и вот почему. Первым делом Электрический князь затребовал из Дмитрограда как можно больше говорящих камней, и ему их привезли. Сам он тоже ворон не считал и немедленно провёл водное ведлование, после чего отправился на "Федоте" на Донецкий кряж, на котором ещё лежало несколько огромных глыб льда, провёл там большой каменный поиск, который принёс ему почти четыре с половиной тысячи пар говорящих камней, и все они нашли своих ведлов. Потом князь Кирилл собрал в пяти километрах от будущего города большую толоку и провёл великую каменную охоту, заставив двигаться к нему камни со всех рек, впадающих в Дон. Надо сказать, что их ледник притащил с севера, когда наступал на юг, немало, а потому Электрический князь сумел силами ведлов и своей энергией возвести воистину титаническое сооружение из огромных гранитных глыб.
Ничего подобного Митяй не мог себе и представить. Это был каменный бассейн-накопитель длиной в десять километров, шириной в пять и высотой в сто двадцать метров, к которому от Северного Донца подходило целых двенадцать линий трёхуровневых акведуков, но на них ещё не были установлены нории для подъёма воды, хотя их добрая половина уже была привезена и они монтировались. Эта река была даже более полноводной, чем в более поздние времена Дон в своём нижнем течении, а потому, судя по расчётам, всего за полгода надземное водохранилище наполнится шестью миллиардами кубометров воды, при этом производительность каждого акведука составит две тысячи кубометров в минуту. Объём воды будет просто колоссальный. Потом эта вода по четырём стальным трубам потечёт вниз и станет крутить турбины, и гидроэлектростанция тут же начнёт вырабатывать электроэнергию. Уже через полтора года, как говорил князь Кирилл, его город будет не узнать. А пока что Митяй, не обращая внимания на холодрыгу, поднялся в воздух на автожире и осмотрел титаническое сооружение, хотя уже и видел его большой детальный макет, по которому велось его строительство. Ни о чём подобном он не мог и помыслить, а когда пролетел над всем сооружением и увидел пятикилометровой длины набережную с отгороженным от остальной реки каналом шириной в двадцать метров, на которой стояли каменные башни для установки норий, а от них шли акведуки и промежуточные нории, подающие воду ещё выше, то, грешным делом, ужаснулся и, спустившись на землю, задал князю такой вопрос:
- Кирюха, и на фига нужно было так уродоваться, народ истязать? Неужели нельзя было просто перекинуть через реку мост и установить на нём турбины или гребные колёса?
В ответ он услышал следующие слова, сказанные с насмешкой и ничем не прикрытой иронией:
- Митяй, ну подумай сам, что дал бы нам этот чёртов мост. Во-первых, гребные колёса будут пугать рыбу и, что ещё хуже, бить её почём зря. Во-вторых, мы всего лишь собрали по всем рекам камни, которые, так или иначе, представляли собой опасность для судоходства, но самое главное, Митяй, мы ведь отгородили протоку, из которой нории станут черпать реку, каменной стенкой, а спереди и сзади поставим решётки, и рыба в них уже не заплывёт - это в-третьих. А теперь давай считать другие плюсы: народ почувствовал, что, ведлуя вместе, он может творить чудеса, и это главное. Мы не портим реку, Донец как тёк себе раньше, так и будет течь дальше, что для него набережная длиной в пятнадцать километров? Да ничего! Зато теперь он целую тыщу лет будет работать на человека и ему от этого ничего не сделается - это два. И самое важное, Митяй, никто же не уродовался, просто мы три месяца сидели на лавках, поставленных на сваи над водой, и спокойно, без спешки ведловали, а камни сами собой шли к нам по рекам, некоторые даже против течения поднимались, и сложились в акведуки и водохранилище. Зато как только Игнат узнал, что я смогу плавить для него алюминий в таких количествах, сколько он ему потребуется, он сразу же принялся изготавливать для нас нории. Мы ведь не только алюминий выплавлять станем, но и другие металлы, Митяй. Электрометаллургия - могучая штука. Так что всё путём, не переживай ты так за нас, учитель, мы всё правильно сделали, и, что самое важное, Мать-Земля теперь довольна будет. Речку-то мы ей сохранили, а то, что возьмём какое-то количество глины по берегам, так мы же не будем алюминия столько выплавлять, чтобы им всю землю накрыть. Его столько не понадобится.
Прекрасно понимая, что князь Кирилл полностью прав, все их усилия вполне того стоили и потеря каких-то пятнадцати квадратных километров прибрежных пастбищ не оставит стада животных голодными, он широко улыбнулся и сказал:
- Всё правильно, Кирюха, просто знаешь, я ничего подобного в жизни не видел. Нет, я, конечно, видел сооружения и побольше, ту же плотину на Кубани или Волгоградскую ГЭС, но там работала техника, а тут одно только ведловство. А сколько электроэнергии твоя ГЭС вырабатывать станет?
Электрический князь пожал плечами и ответил:
- Понятия не имею, всё будет зависеть от того, какие генераторы нам Игнат построит. Весной поеду в Дмитроград, упрашивать его и Татьяну твою тоже, чтобы они уважили нас.
- Уважат-уважат, княже, - поспешил заверить Митяй, - я теперь и сам вас уважу. Вы же не какую-то лавочку собираетесь соорудить, а большой металлургический комбинат. Нам и алюминий, и магний, и титан, и бериллий будут очень нужны всегда. Мы же не собираемся всю свою жизнь в шкурах на пальме просидеть. Ведлом быть и быдлом оставаться - великий грех.
Князь Кирилл не требовал, чтобы Митяй срочно передал ведлам какие-то особые знания, а потому они скоро отправились в путь и в середине декабря добрались до Дмитрограда. Вот там его ждали с огромным нетерпением. Те два города, о которых говорили Денис и Иван, были не только успешно заложены, но к тому же и строились полным ходом, поскольку зима в их краях снова оказалась хотя и холодной, но без лютых морозов и метелей. Население города сократилось не очень заметно, на тысячи полторы человек, и, кажется, теперь в Дмитрограде уже всё устаканилось, раз на первый же вопрос за ужином: "Как дела?" - заданный князю Олегу, он услышал довольно странный ответ:
- Дела у нас, Митяй, идут отлично, "Спартак" - чемпион!
Вот что угодно, но только не это он был готов услышать от своего градоначальника, а потому даже глаза вытаращил, спросив чуть ли не испуганным голосом:
- Какой "Спартак"? О чём ты, Олежка?
- Кто о чём, а вшивый о бане! - толкнув мужа локтем в бок и смеясь, воскликнула княгиня Софья. - Митяй, его любимый спортивный клуб, который ты сам же "Спартаком" назвал, выиграл все три чемпионата - по футболу, баскетболу и волейболу, вот он и радуется. Как же, натянул нос и папаше, и брату старшему, и всем остальным своим дружкам.
Митяй облегчённо вздохнул. Раз спортивные команды обрели каждая своего спонсора и княжеский "Спартак" - чемпион, тогда всё нормально. Это означало, что хотя бы с тремя видами массовых зрелищ, а также со всенародными увлечениями вопрос более или менее решен и теперь уже очень скоро начнутся игры на выезде, а там, глядишь, и ФИФА можно будет создать или, того паче, вообще МОК, что тоже будет не плохо. Однако он всё же понимающе кивнул и спросил:
- И чем же в твоём "Спартаке" ведлы помимо игрищ занимаются, князенька? Или они только и делают, что тренируются?
Олег посмотрел на него настороженно и спросил:
- А ты что, сам не помнишь, что ли, кого ты отобрал в спортсмены, Митяй? Ты же велел серьёзно заниматься спортом одним только бывшим молодым охотникам, а когда предложил им разбиться на команды, то они тут же сами и решили: вместе работаем - вместе на площадку выходим, чтобы заниматься спортивным ведлованием. Так что в клубе "Спартак" состоят только те ведлы, которые животноводством занимаются. Да, кстати, Митяй, у нас теперь уже двенадцать команд. Антон наш тоже себе спортивный клуб организовал, "Речник" называется.
Со спортивной темы разговор перешёл на куда более важную - о говорящих камнях Митяя, и он с юмором рассказал всем о том, как поиздевались над ним Лариска и Зинуля, а также показал фотографию монумента Матери-Земли, в котором никто почему-то не узнал Таню. Митяй был рад вернуться домой и уже полон новых творческих планов. Несколько сотен опытных ведлов-мастеров уже получили вторые говорящие камни, а колобок на руках Нефтяной княгини даже превратился в идеальный шар.
Они вернулись в город около полудня, так что Митяй успел проехаться по улицам города и посмотрел, как за минувшее лето выросли сады, даже и не скажешь, что они ещё совсем молодые, порадовался тому, что в городе было построено двенадцать спортивных залов и два крытых плавательных бассейна, вот только театров и магазинов в нём ещё не было. Для того чтобы появились театры, нужно было дождаться того дня, когда подрастут и возьмутся за перо свои собственные драматурги, а вот магазины вряд ли когда появятся. Дмитроградцы, как и жители всех прочих городов, в них просто не нуждались. Им их заменяли заводские склады и центральный княжеский склад. Приходи и бери всё, что тебе нужно, а если чего нет, так иди и заказывай у мастеров, они никогда не откажут и будут только рады запустить в производство какое-нибудь новое изделие.
Ткачи ткали ткани всё лучшего качества, швейники тоже не сидели сложа руки, а потому всё больше народу ходили в одежде, пошитой из разноцветных тканей, а не замши. Большое её количество шилось для того, чтобы отправить её в другие города. После Нового года из Дмитрограда должен выехать большой обоз, который повезёт огромную партию произведённой в городе продукции по тому пути, который уже проделал Митяй со своими друзьями. В путь должны будут отправиться целых пятьдесят ещё более мощных Большиг, чем "Пахом", с двадцатипятиметровыми фурами на прицепе. Новые колёса, изготовленные из "умного" полиуретана, гарантировали, что ещё до начала весны все машины вернутся назад. Поэтому в Дмитрограде народ работал в три смены. Всем хотелось как можно щедрее одарить людей в далёких краях, присоединившихся к народу Говорящих Камней. Когда Митяй сел за руль нового вездехода, который был на треть больше "Пахома", и проехал на нём по замёрзшей Марии со скоростью в сто пятьдесят километров в час, а потом помчался по степи, то лишь подивился тому, как легко этот четырёхосный гигант едет по льду и снегу. Новые колёса вели себя как самые настоящие эластичные гусеницы сверхмощного трактора "Челленджер", вот только они совершенно не травмировали почву и не укатывали её, а дизель-генератор мощностью в тысячу двести лошадиных сил превращал тяжёлую машину в чуть ли не спортивный болид.