* * *
Этот гостиный дом был подороже того, в котором мы останавливались вначале, но и получше, да и теперь мы могли себе это позволить.
Следующим утром, отъевшийся и выспавшийся Мэйо встрепенулся, увидев, что я куда-то собираюсь.
- Схожу я на базар, - ответила я на его невысказанный вопрос. - Прикупить кое-что, да и слухи не помешало бы пособирать.
- Я с тобой! - тут же вызвался мальчик.
- Что же, собирайся тогда.
Тщательно завернутый в тряпье футляр с мечами и большую часть денег я решила оставить в гостином доме, припрятав все это между ставен, после чего мы отправились в город на прогулку. Мне нужно было купить новые сапоги и штаны, да и Мэйо одежда потеплее не помешала бы. Могли мы и в богатую лавку направиться, там случались продажи товара с серьезной уценкой, например, того, что залежался на полках, и его побила моль, или он так сильно вышел из моды, что только отпугивал покупателей. Этот товар был довольно качественен, лучше того, что можно купить на развале, но я все же предпочла отправиться на базар, мне нужны были не только сапоги, но и слухи, а где их добывать лучше, чем там, где толчется куча народа?
Мэйо крутил головой из стороны в сторону, до этого ему и рассмотреть-то толком Кумшу не удалось, мешали то усталость, то волнение. От мальчишки градом посыпались вопросы, на которые я только и успевала отвечать. Спас меня базар, до которого мы, наконец, дошли.
Принявшись копаться в куче сапог, я отправила Мэйо к тряпью, выбирать себе одежду. Однако он почти сразу вернулся, притащив необъятного размера голубые женские шаровары, украшенные сиреневыми и розовыми бантиками и предложил мне примерить, намекая на то, что я вроде новые штаны собралась покупать. Я посмотрела на расшалившегося ученика, достала из кучи огромный сапог и надела ему на голову. Мэйо тут же подбоченился, будто на него воинскую шапку надели, и отправился дальше копаться в одежде, бросив через плечо напоследок:
- Не хочешь, не надо. Но голубой цвет тебе к лицу.
Наконец, я выбрала подходящую пару сапог и крепкие полотняные, с кожаными нашивками на коленях, штаны, если поверх моих надеть, как раз замечательно будет, еще прихватила большую, местами потертую, но еще способную неплохо греть, шерстяную шаль, а потом пошла посмотреть, как там дела у Мэйо. Оказалось, что выбрать себе что-нибудь полезное мальчик так и не смог, пришлось мне повозиться, заставив его перемерять с десяток тисок и плащей, еще мне приглянулась меховая безрукавка. Она была немного великовата, но если подвязать пояском…
Видя, что мы выбрали, к нам поспешил одни из торговцев, он живо посчитал наши покупки, и указал пальцем на голову Мэйо.
- Это брать будете?
Глаза мальчишки сапфировыми искрами блеснули из-под опушки сапога.
- Ну если только он согласится носить это в качестве головного убора каждый день.
Мэйо поспешно скинул сапог в кучу остальных и поправил шапку.
Тряпье обошлось нам в два с половиной шерла. Цены здесь все-таки! Увязав покупки в новый плащ Мэйо, я закинула узел на спину, и мы отправились бродить по базару. Недаром Кумшу называют торговым городом - здесь сходятся многие торговые пути. Именно через Кумшу легче всего добраться из глубин Империи до столицы, а уж оттуда, через переход Каеш - в Адн. Но что-то не видно было на прилавках аднского бархата, так мелькали кое-где жалкие отрезы, не продавалась соленая и вяленая рыба, которую торговцы всегда привозили из Адна, да и самих светловолосых жителей западной страны попадалось очень мало. Скорее всего, это те, кто осел в Кумшу, или не успел убраться до того, как переход Каеш закрылся. Да и купцов из других соседних стран почти не видно, лишь мелькнет кое-где смуглый желтоглазый тил-мерец или важный, как индюк, темнокожий ситранец в расписной тиске и сапогах с загнутыми носами.
Слухи же были еще беднее: каждый второй считал, что грядет какая-то беда, поговаривали даже о том, что спящее на дне океана чудовище Шиму воспрянет ото сна и поглотит, утащит в пучину, приморскую часть Империи.
Будь у меня усы, я бы в них посмеивалась. Знаю я это чудовище, только спит оно не в море, а за горами, и зовут его Адн.
Бродили мы довольно долго, Мэйо не выдержал и потянул меня за рукав.
- Может, чем-нибудь подкрепимся?
- Конечно.
Мы подошли к лавке, в которой продавались колбасы и копченое мясо, по соседству располагалась лавка хлебника, чтобы покупателям далеко не ходить. Пока я отвлекалась на покупку хлеба, Мэйо успел скормить половину своей колбасы лежащей в грязи у лавки колбасника собаке.
Крупная, мохнатая зверюга с жадностью проглотила подачку, чуть не оттяпав угощавшему пальцы. Мэйо с улыбкой погладил псину по голове. Широкий розовый язык лизнул руку мальчика, а вот песий хвост даже не пошевелился. Да и вообще двигалась собака как-то странно.
Колбасник, видя мое внимание к псине, сказал:
- Она уже три дня тут лежит. Под телегу угодила, вот задние ноги и отнялись.
- Мэйо, - я подошла ближе к мальчику. Собака, почувствовав во мне оборотня, грозно зарычала и даже попыталась встать, но у нее не получилось. Зверь рухнул обратно в грязь, заплакав от боли.
А я с удивлением смотрела на пронзительные серо-голубые глаза. Пес был чудовищно грязен, но я все же рассмотрела белую морду, темно-серую гриву и чуть более светлую шерсть на теле. Чей-ни. В Тил-мере, на родине этой породы, чей-ни используют как овчарок, а в Виларе их же обучали совсем иному, превратив в бойцов и охотников на людей. И там и здесь чей-ни ценятся очень дорого, за одного пса платят почти столько же, сколько за породистого скакуна. Они очень умны и преданы хозяевам, почему же столь ценный зверь оказался на улице, в грязи? Ответа я не знала.
- Чиа, давай возьмем ее себе! - взмолился Мэйо, жалобно заглядывая мне в глаза.
Я представила, как мы носимся по дорогам с полупарализованной собакой на руках, а та при каждом удобном случае норовит меня загрызть. Пожалуй, не будь эта зверюга в таком плачевном состоянии, она была бы не менее опасным противником, чем тигрица.
- Нет! - твердо сказала я, отводя взгляд от умоляющих синих глаз.
- Но…
- Мэйо, поверь мне на слово, мы не сможем заботиться об этой собаке.
- А может, давай ее отнесем тому господину, у которого мы выступали. Мне показалось, он добрый.
- Я думаю, он перестанет быть добрым, если мы принесем ему такой подарочек. Пес весит больше, чем взрослый мужчина, мы с тобой его просто не донесем.
- Это она.
- Что?
- Это психа!
- Все равно.
- Но она умрет от голода!
- И прокормить ее мы не сможем.
- Но…
- Хватит! - собаку и в самом деле было жаль. Смерть от голода и холода. Врагу не пожелаешь.
Я подошла к псине, вручив Мэйо узел с одеждой, достала нож. Собака, казалось, почувствовала, что я хочу сделать, перестала рычать, доверчиво подставив горло.
- Эй, вы что делаете?! - заорал колбасник. - Забирайте теперь эту падаль!
Не слушая его криков, я, взяв Мэйо за руку, отправилась прочь.
Мальчик вырвался и закричал, по щекам его катились слезы:
- Зачем ты это сделала?!
- Она все равно бы умерла. Только не так легко. Она калека и не смогла бы добывать себе еду, а для слабых на улице нет места. А представь, наступили бы холода, а она даже не смогла бы никуда спрятаться! Я лишь избавила ее от мучений.
Мэйо стоял и плакал. Мне тоже было здорово не по себе, но я старалась не подавать виду.
- А если я вдруг заболею? Или охромею? Или… - он судорожно вздохнул. - Со мной ты так же расправишься?
- Но ты не болен и не хром. Никто из нас не знает, что он сделал бы в той или иной ситуации.
- А если она бы выжила?! Выздоровела!!!
- У нее была сломана спина.
И я направилась прочь. Мэйо немного постоял, а потом все же посеменил за мной, но вдруг резко остановился и дернул меня за руку.
- Смотри!
У тела мертвой собаки стоял молодой пес. Кудрявый, рыжий, но все же на его морде угадывалась более светлая знаменитая "маска" чей-ни. В зубах он держал ощипанную курицу, явно стащенную с какого-то прилавка. Пес озадаченно посмотрел на мать. Положил добычу перед ее мордой, подтолкнул носом.
Мэйо, закусив губу, ненавидяще посмотрел на меня.
- Вот видишь! Она была не одна. Было кому позаботиться о ней!
- Наверное, ты прав…
Тут щен принялся сам уплетать принесенную добычу.
- А может и не прав. Может, я спасла жизнь этому рыжему, ведь теперь ему будет легче выжить.
Насупившийся мальчишка, так и не пожелав признать мою правоту, молча поплелся позади.
И тут, то ли боги и в самом деле решили наказать меня за собаку, то ли удача от нас отвернулась - дорогу заступили четверо. Мы как раз шли по узкому переулку к гостинице, и смрад отбросов на мостовой скрыл запах засады. Я попыталась отступить назад, но там стояли еще двое. В их руках блеснули ножи. Одежду придется заново покупать…
- Нехорошо красть! - я обернулась к тем, кто встречал. В их руках как по команде из-под широких плащей появились небольшие, но мощные самострелы. С такого расстояния они вряд ли промахнуться.
Полупреобразившись, я могу потягаться в скорости со стрелами, но вот Мэйо. Его я спасти не успею.
Те, кто стоял сзади, подошли, в поясницу мне уперлось лезвие ножа. По коже пробежала дрожь - клинок был из хладного железа. И где только уличные грабители его взяли! Хотя, это же самое дешевое и ненадежное оружие. Для всего, кроме охоты на оборотня.
- Мы не воры! - разнесся в переулке звонкий голос Мэйо. - Мы ничего не крали!
- Как же не крали? - возразил один из встречавших, на его лице появилась подленькая улыбочка. - Вы украли место на площади. Украли зрителей. А потом ничего не заплатили.
- Кому мы должны были платить? - устало спросила я.
- Надзирающему.
Кажется, нам пришлось столкнуться с местным воровским братством. Надзирающему и в самом деле платят все воры, попрошайки, а так же актеры и музыканты, случись им выступать на улице. Я как-то об этом забыла, и теперь мы поплатились за это.
- Так давайте мы заплатим. Сколько нужно? - потянулась я к кошельку, надеясь уладить дело миром.
- Раньше нужно было платить. Теперь Надзирающий хочет, чтобы вы были наказаны.
Ловкие руки обшарили меня, сняли кошель с пояса. Они находились так близко, но попробуй я преобразиться - нож вонзится мне в спину.
- Ну что? - спросил одни из тех, что держали самострелы. Тот, кто разговаривал со мной, по-видимому, предводитель, пересчитал деньги.
- Мало. У них еще должны быть шерлы за продажу кошки. Где они?!! Обратился он ко мне.
- Говори! - державший нож у моей спины чуть сильнее нажал на рукоять. Лезвие прорезало кожу.
Я закричала от дикой боли.
- Ты что?! - рявкнул предводитель. - Нам велено их наказать, а не убить!
- Но ведь я тихонько! - оправдывался грабитель.
Отлично, значит, они не знают, что я Кау Ши.
- Так где деньги?
Новый укол. Я закусила губу, из глаз непроизвольно брызнули слезы.
- В гостином доме! - крикнул Мэйо.
- Идем.
Хозяин видел, кто нас привел, но и пальцем не пошевелил, чтобы помочь.
В комнате грабители перевернули все, что только можно, но моего тайника не нашли.
- Мы все потратили, - выдавила я, пытаясь оправиться от нового приступа боли, на спине уже наверняка язва образовалась. Хладное железо разъедало тело с ужасающей скоростью.
- На что же? Где же те покупки, которые потребовали таких затрат?
Я молчала, не зная, что придумать.
Тогда он схватил жалобно пискнувшего Мэйо и прижал нож к его горлу.
- Где деньги?
- Вам же велели нас не убивать!
- Но велели и наказать. Можно, скажем, ухо отрезать. Или глаз выдавить, зачем мальчишке два глаза?
Мне стало понятно, что он не шутит. Подойдя к окну, я вытащила спрятанный между ставен мешок. Его тут же вырвали из моих рук. Грабитель нашел кошелек, довольно улыбнулся, а потом вытащил футляр с мечами.
- А здесь у нас что? - он вытащил на свет празднично засиявшего Тшиту, а потом и Шайру. Странно, но она, чуткая на любое движение, не произнесла ни звука. Недаром же мне казалось, что этот меч обладает каким-то собственным разумом.
Не заинтересовавшись старым мечом, грабитель отбросил его в сторону. Шайра упала на кровать, скользнула в щель возле стены и упала на пол, будто спрятавшись. А Тшиту он вновь уложил в футляр и сунул под мышку.
- Уходим. И не смейте больше показываться на площади или еще где. Увидим, что выступаете - порешим. Такова воля Надзирающего.
Как только за грабителями захлопнулась дверь, Мэйо кинулся ко мне и зарыдал, уткнувшись носом в мою тиску.
- Тише, тише, - я погладила по черноволосой, кудрявой голове. - Все в порядке, они ушли, - объятия мальчика причиняли боль, он задевал рану на спине.
- Они забрали все деньги! А теперь мы больше не можем выступать!
- Ну… зато они не забрали Шайру. А главное - мы живы. И у нас есть руки, ноги и - голова. Что-нибудь придумаем, - я щелкнула его по носу.
- А что мы можем придумать? - Мэйо уже успокоился. Он отпустил меня и вытер глаза.
- Что-нибудь да непременно придумаем, - я снимала одежду, рану необходимо промыть.
Тиску придется зашивать и застирывать, безрукавку и рубашку тоже. Мэйо вскрикнул, увидев рану у меня на спине.
- Как он мог тебя так сильно ранить?
- Хладное железо. Оно смертельно опасно для оборотней, особенно ржавое.
- Но ведь ты не простой оборотень!
- Ну и что.
Я попыталась промыть рану, но у меня ничего не получалось. Мальчик забрал миску с водой и тряпку.
- А сталь? - спросил он.
- Нет. То, что закалялось в огне, не причиняет вреда оборотням. Для нечистых - серебро и хладное железо, для таких как я - только хладное железо.
- А медь, бронза, золото?
- Раны, нанесенные оружием из этого металла почти не страшны для нечистых, мне - опаснее, но если вовремя преображусь, раны затянутся. Для нечистых куда опаснее оружие из дерева, кости, камня, например, янтаря и гематита, раны от такого оружия не зарастают мгновенно, заживают как на обычном человеке, переходя из преображения в преображение.
- А на тебе? - тут же поинтересовался Мэйо.
- Ты меня случайно не убивать собрался? - с улыбкой спросила я.
- Должен же я знать от чего тебя защищать!
Я хмыкнула.
- На мне раны от такого оружия заживают почти мгновенно. Что-нибудь еще хочешь узнать?
- Да. Почему железо так влияет на оборотней? Почему хладное железо? Почему не сталь?
- Я точно не знаю. Но считается, что железо разъединяет личины человека и зверя, и это ведет к гибели оборотня. Поэтому, когда на оборотне надето что-то железное - цепь, ошейник, колодки… он не может преобразиться. А хладное железо. То железо, что ковали способом холодной ковки. По тем же легендам в нем сохраняется стихия земли. В стали же ее выжигает огонь.
- А при чем тут стихия земли?
Мэйо смотрел не отрываясь. Не отвертишься ведь.
- Когда-то оборотни сильно обидели богиню земли Ааншу, они сказали, что раз наполовину люди, наполовину звери, то не являются ее родными детьми, предпочтя родство с огнем и небом. Ночным небом. Богиня сильно обиделась и сказала, что тогда она разъединит две сущности в оборотнях, и раз они ей по крови не родные, то ее кровь и будет разделять. А кровью Ааншу называют железо. Вот так-то.
- Понятно, - кивнул мальчик, отжимая розовую от крови тряпку. - Все, вроде. Больше не течет.
- Спасибо, - я на миг полупреобразилась. Рана тут же зажила, оставив только выпуклый рубец. Теперь в шерсти проплешина будет.
- Кстати, если в оборотня брызнуть кровью, когда он преображается, или водой, в которой долго лежало серебро, можно остановить преображение.
Мэйо рот открыл.
- А как же рассказы о том, что оборотни пьют кровь для того, чтобы преображаться?
- Так ни в одной из сказок нет того, что оборотни в крови купаются.
Мальчик задумался и умолк. Хорошо, что я отвлекла его от произошедшего. Теперь, когда он успокоился, будем думать о том, как нам выкручиваться. Можно уйти из Кумшу в другой город, неподалеку их много, но для этого нужны деньги. За вход в Кумшу плату не берут, а вот за выход берут, да еще как. И из города никак не выберешься, кроме как через специальные, выходные ворота. А там стража не пропустит, моли, не моли.
Если отправиться красть, об этом может узнать Надзирающий, и тогда нас убьют.
Продать что-нибудь ценное? Но что у нас есть, кроме Шайры?
Меч, завернутый в тряпки, лежал на стуле. Если его увидит знаток, он сочтет меня воровкой, или, что еще хуже, признает. На миг мелькнула святотатственная мысль - выковырнуть одну из жемчужин на эфесе меча. Пусть она и потрескавшаяся, но за нее можно выручить шерла четыре золотом, как раз чтобы нам с Мэйо покинуть город.
Но это значило - покуситься на то единственное, что мне осталось от матушки. Мне стало противно самой себя. Нет! Никогда!
И тут я вспомнила предложение Акшена. А ведь на этом можно неплохо заработать. Нет, к Акшену ходить нельзя. Его дом на площади, все сразу вспомнят, что Мэйо уже вроде как продал кошку. А вот на базаре…
- Мэйо! Я придумала!
Глава 4
Почти всю ночь мы обсуждали предстоящую авантюру. Мэйо она не понравилась, но ничего лучше он предложить не смог.
- Не расстраивайся. Я убегу и вернусь к тебе.
- А вдруг что-нибудь случится?!
- Но что может случиться? Со мной?
Мальчик вздохнул и согласился.
Затемно мы вышли из гостиницы, забрав все вещи. Получив деньги, Мэйо должен был немедленно уходить из города и ждать меня в ближайшем лесу. Здесь была загвоздка - я могла задержаться, и ему пришлось бы провести там часть ночи. Но Мэйо храбрился и убеждал меня, что справится. Я же обещала постараться нигде не задерживаться и к ночи его догнать. Так же мы договорились о том, что я сама укажу на того, кому меня продавать.
Преображаться пришлось в темном переулке, почти таком же, как тот, в котором нас грабили. Мэйо свернул мои вещи и сунул в мешок, потом натянул на меня заранее приготовленный кожаный ошейник, привязал к нему веревку и повел на базар - продавать.
Мы забились куда-то в середину звериных рядов. Слева старик в квадратной, сплетенной из соломы шляпе, продавал серых щенков, выдавая их за чей-ни; справа парень с десятком клеток торговал ручными горностаями. Зверьки метались по клеткам, блестя черными глазками. При виде меня они заскакали еще быстрее, в воздухе разнесся неприятный запах. Продавцы нехотя подвинулись, давая Мэйо место.
Покупателей на столь редкий товар, как взрослая горная львица, не находилось. Кто-то приценивался, гладил, но все уходили.
Мэйо замерз, сначала запустил руки в мою шерсть, а потом и вовсе прилег мне на спину, прижавшись в поисках тепла. Я задремала: сказывалась бессонная ночь. И тут вдруг над нами раздался голос.
- Эй, парень. Ты спишь, или продаешь?
Мэйо вскинулся.
- Продаю!
Я оглядела покупателя. Высокий, повыше большинства виларцев будет, да и пошире, могучий, светловолосый. Аднец.