– А как же бригада Оценщика? – напомнил подполковник.– Кстати о бригаде. У тебя фотографии этой Ястребовой есть? Похожа она на четырнадцатилетнюю девочку‑блондинку?
– Фото пока нет… он же мне только‑только позвонил… Но к утру – будут. Впрочем, я понял, о чем ты. Я его об этом в первую очередь спросил. Нашей Снегурочкой она однозначно быть не может. Как сказал Пахомов, "такую фигурку с детской не спутаешь!". Да и волосы у Ястребовой не белые, а русые. Так что не то. Но связь – однозначно есть!
– Отлично,– подвел итог под беседой Квашенников.– Тогда ты займись этим Пахомовым, сделай фото Ястребовой, пройдись по соседям… Рома с Пашей пускай за ней походят, а Коля – проверит по базам, есть ли у нас на нее что‑нибудь. И еще. Говоришь, кавказец этот отомстить грозился?
– Ну да…– Серпенцев кивнул, не понимая замысла начальства.
– Отлично. Предупреди милицию, чтобы не вздумали к ней лезть. И коллег – чтобы относились так же, как и раньше. Главное – не напугать. А если этот… как его… Гогаберидзе вздумает что‑либо предпринять… пусть предпринимает. А мы посмотрим. Понятно? – Квашенников преобразился. Известие, принесенное ему Серпенцевым, давало нить. Да какую нить – целый канат, и упускать этого шанса он не намеревался.
– Так точно! – немного шутливо откликнулся его зам, выходя из кабинета.
* * *
"...Ай‑ай‑ай, убили негра, убили… За‑мо‑чили…" – где‑то в отдалении надрывался магнитофон.
Рау оторвал взгляд от книги и, печально обведя взглядом пустынный интерьер школьного читального зала, поморщился. Он прекрасно понимал неведомого убийцу. В данный момент ему тоже нестерпимо хотелось кого‑нибудь убить. Если не негра, то хотя бы певца. Или, на худой конец, стоящего перед ним одноклассника с "группой поддержки", отвлекших его на одном из наиболее интересных рассуждений автора.
К сожалению, убить их было нельзя… но вот наказать, заодно проверив одно из положений книги на практике… Рау мечтательно улыбнулся.
– Ну так что молчишь? Что лыбишся, говорю? – угрожающе надвинулся Колька.– Я к тебе обращаюсь, остроухий! – Николай Савченков был преисполнен решимости любым путем вернуть себе Татьяну, последнее время буквально не отлипавшую от наглого новичка, и сейчас старательно подражал крутым киногероям из популярных фильмов.
Вообще "наезд на бледную поганку" был спланирован уже давно. Однако подстеречь его по выходе из школы или на переменах, в достаточном для реализации планов числе – дураком Николай отнюдь не был и вполне оценил быстроту, с которой новичок отразил прошлое нападение,– никак не удавалось.
Уроки у параллельных классов редко заканчивались в то же время, что и у них, а ждать кого‑то после уроков приятели не соглашались. С этой точки зрения большая перемена, которую этот ненормальный ролевик предпочитал проводить в читальном зале, для осуществления его планов подходила практически идеально. Проблема была только в библиотекарше – Наталья Степановна практически никогда не покидала своего рабочего места, особенно надолго, и потому библиотека была малодоступна для выяснения отношений.
Но вот сейчас им наконец‑то повезло. Возвращавшийся из столовой Вовчик услышал, что Наталью Степановну срочно вызвали к директору, и, как знал любой из учеников, быстро ей от любившей поговорить Людмилы Семеновны было не выйти. Потому‑то сейчас Николай в компании пятерых своих друзей и стоял перед столом, за которым вольготно расселся его соперник.
– Да нет…– внезапно улыбнулся Рау.– Просто я вот думаю, почему большая часть людей, обитающих в мире, где были рождены великие гении, подобные автору этой книги…– Он кивнул в сторону аккуратно отложенного на стол внушительного тома и сделал длинную паузу.
– Что "почему"? – не утерпел один из "сопровождающих" Кольки, невысокий коренастый паренек со сбитыми костяшками пальцев.
– Почему большинство людей – особенно тех, с которыми мне сейчас приходится общаться,– такие придурки? – закончил свою мысль Рау, легким движением уклоняясь от направленного в лицо удара и выскальзывая из‑за стола.
– Ах ты…– бросаясь в атаку, проревел Колька, но споткнулся о вовремя подставленную ногу и рухнул на стол. Древняя мебель, через которую прошло уже не одно поколение школьников, подобного обращения не выдержала. Ножки подломились, и с ужасающим грохотом стол вместе с лежащим на нем телом Савченкова и выложенными на краю многочисленными книгами рухнул на пол.
"Команда поддержки", мгновенно позабыв о своих намерениях, кинулась поднимать глухо стонущего и зажимающего разбитый в падении нос Николая.
И как раз в этот момент, привлеченная совершенно нетипичными для библиотеки звуками, в зал вбежала запыхавшаяся Наталья Степановна. Вызов оказался ложным: как ей сказали в директорской, Людмила Семеновна еще полчаса назад уехала в гороно и, разумеется, никого к ней с просьбой зайти не присылала.
– Что здесь происходит? – закричала она, близоруко всматриваясь в рухнувший стол, зажимающего нос Кольку, забрызганные кровью книги и окружающую весь этот разгром пятерку наиболее отъявленных хулиганов из девятых‑десятых классов.
– Да вот, Наталья Степановна… Они мебель ломают и книги портят…
– Я же просила тебя, Найденов...– библиотекарша всем корпусом развернулась к Рау,– присмотреть за библиотекой, пока меня нет! Что же ты, Марк?
Рау вздохнул. От этого печального тона ему на какое‑то мгновение даже стало немного стыдно. Быстро отогнав столь неподобающее урожденному альфару чувство, он с максимальной искренностью развел руками:
– Наталь Степанна, так ведь их шестеро же…– Добавлять так и просящееся на язык продолжение "что я могу сделать" он не стал, поскольку мог он как раз многое, а лишней лжи старался избегать. Впрочем, сказанного им было вполне достаточно. Гневный взгляд обернулся в сторону его оппонентов.
– Так…– не предвещающим ничего хорошего тоном протянула все так же стоящая в дверях библиотекарь.– Никитов, Земчук и Антонов… как всегда. Ну это понятно… милиция по вас давно горючими слезами плачет… Интересно, вы в тюрьму намерены сесть сразу после девятого класса или же для приличия хоть годик в каком‑нибудь ПТУ поучитесь? А вот Смирнов и Костюк… вы‑то что здесь делаете? Вы ж в институт поступать хотели! И вместо того чтобы учиться, школьную мебель громите? А кто это там за носовым платком лицо прячет? Савченков? – Ну от тебя‑то такого я никак не ожидала! Что ж, господа,– окинула она взглядом понурившихся школьников.– Прошу к завучу!
– Наталья Степановна,– подал голос Рау.
– Чего тебе, Марк? – усталым голосом откликнулась женщина.
– Можно я пока эту книгу с собой возьму? А то мне сейчас на урок бежать надо, а потом вы уже уйдете…
– Что за книга?
– Никколо Макиавелли. Государь,– протянул ей свою драгоценность Рау.
– Ладно, бери. Я на тебя запишу,– кивнула библиотекарь, освобождая проход. Радостно улыбнувшись, эльф быстрым шагом вышел из читального зала и начал спускаться по лестнице. За ним, подгоняя перед собой потупившихся "мстителей", шествовала Наталья Степановна. Впрочем, вскоре понурая процессия скрылась за дверью с грозной надписью "Учительская".
Весело улыбнувшись, тот, кого здесь знали под именем Марк Найденов, тихонько произнес:
– Да… этот Макиавелли – действительно гений. Как жаль, что эту книгу я не прочел лет тридцать назад. Ведь все могло быть совершенно по‑другому. Интересно, если такова в этом мире школа, то чему я смогу обучиться в академии? – после чего аккуратно выбросил в урну у лестницы несколько гаек, еще совсем недавно крепивших ножки библиотечного стола, и поспешил на очередной урок.
Глава 6Курсы юмора для начинающих
– Вот я и говорю,– обрадовался Грифон.– Просто кошмар. Издевательство! Я ведь животное редкое! – Он выпятил грудь.– Ре‑лик‑то‑во‑е! Меня нужно охранять и беречь изо всех ваших сил.
А. Больных. Золотые крылья дракона
Возвращаясь из школы, Рау обнаружил, что за ним следят. В этом не было ничего странного – умение отслеживать направленное на тебя внимание было весьма важно для воина, немалое время проводящего в тылах врага, и, разумеется, боец его класса не мог не владеть этим полезнейшим навыком. Странным было то, что как он ни старался, но определить, кто именно за ним следит, Рау не удавалось. "Хотя,– самокритично подумал он,– навыки, позволяющие заметить слежку в лесу, полях или снежной пустыне, не очень‑то годятся для столь густонаселенного города".
Но что означает эта слежка? Одноклассники, решившие расквитаться с ним за подставу? – бред. Уж на то, чтобы заметить толпу подростков, его умения точно хватило бы. А меньше чем толпой с ним связываться не рискнут. Значит?
Вывод Рау не понравился. Очень не понравился. Похоже, Ольгины опасения на тему, что ее выходка с заморозкой пристававшего к ней "ларечного короля" не останется незамеченной, были справедливы. А значит, следят не только и даже не столько за ним – он‑то последнее время своих возможностей, в общем, не демонстрировал,– сколько за нею.
Хотя это дело времени. Учитывая, насколько развит в этом мире контроль за гражданами, установить, что он вовсе не является ее кровным родичем, да и вообще – Марком Найденовым, год назад, на свою беду, бежавшим из Кировского детского дома, не представляет проблем.
Так что же делать? Рау подавил позыв немедленно избавиться от следящего и со всех ног бежать к Ольгиной работе. Проблем это не представляло. Вряд ли в этом немагическом мире нашлись бы люди, которые смогли бы удержать его в поле зрения, примени он даже простейшее заклинание, рассеивающее внимание, частенько использовавшееся детьми альфар при играх в прятки.
Ну а в случае использования снежной слепоты, буранной тениили, на самый крайний случай, ледяного призракаон и вовсе мог бы стать практически невидимым не только для людских глаз, но и для большинства из следящих приборов. По крайней мере, простенькая Ольгина видеокамера, когда он для эксперимента предстал перед ней с наложенным на себя ледяным призраком– маскирующим заклинанием, призванным защищать снайперов‑альфар при работе в эльфийских лесах,– фиксировать его "светлый облик" наотрез отказалась.
Однако пропади он внезапно с глаз наблюдателей, явно немалых специалистов в своей работе – уж на дилетантов‑то его умения, пусть и в непривычной обстановке, хватило бы,– не сочтут ли они это враждебным актом? Помнится, у дроу, если посол хоть на миг пропадал из поля зрения специально приставленных соглядатаев, он немедленно объявлялся шпионом со всеми вытекающими (частенько вместе с кровью на жертвеннике Ллос) последствиями.
С другой стороны, а имеет ли ему смысл скрывать свои возможности? Раз приставили слежку, значит, имеют некоторое представление об его умениях. Так не лучше ли будет акцентировать внимание следящих именно на себе – в конце концов, если эти "органы", как называет их Ольга, проявят враждебность, пусть лучше атакуют сначала его, а не названую сестренку. У него, по крайней мере, шансов отбиться куда как больше.
Но вот как это сделать? Начать творить какое‑нибудь заклинание поярче прямо тут, в центре города? Глупо. Сочтут дураком, причем дураком опасным, и постараются поскорее уничтожить. Просто исчезнуть из их поля зрения? – уже обсуждалось. Так что делать?
Подумав, Рау решил попробовать сформулировать вставшую перед ним проблему в виде тактической задачи.
Ему требовалось, во‑первых, обозначить себя как опасного противника в случае боевых действий, причем не просто опасного, а опасного настолько, чтобы ни у кого из его возможных оппонентов и мысли не возникло о нападении. При этом сделать это следует таким образом, чтобы не спровоцировать враждебных действий, и более того – создать впечатление достаточно разумного создания, с которым проще договориться или оставить в покое, но не атаковать.
"А если они пойдут на переговоры, но решат шантажировать меня Ольгой? – подумал Рау, мерно шагая по направлению к дому и старательно игнорируя давящее ощущение чужого взгляда на своем затылке. Судя по силе давления, следящие за ним не имели ни малейшего представления о правилах слежки за магами. Иначе они бы позаботились хоть чуть‑чуть экранировать свой интерес.– Для того чтобы этого избежать, было бы полезно создать у противника впечатление о некоторой своей невменяемости, сумасшедшинке...– Рау вежливо поздоровался с восседающей около подъезда одинокой Семеновной и, машинально отметив чересчур пристальный взгляд, которым проводила его старушка, взбежал по лестнице.– Так, чтобы они поняли, что угрожать Ольге не только бесполезно, но и крайне опасно. На их угрозы я не поддамся и подчиняться, даже если они ее похитят, не буду, сочтя ее мертвой, но вот резню устрою капитальную. А вообще что я в этом случае могу сделать? – спросил он себя и тут же дал ответ: – Да в принципе много чего… самое простое – призвать Смертную Вьюгу. Я, конечно, в этом случае тоже не выживу, однако и от города, да и от изрядного куска прилегающей местности тоже, останутся только промороженные развалины. Или лучше – принести гекатомбу Снежной Матери. Интересно, как им понравится локальное понижение среднегодовой температуры в области радиусом около десяти тысяч стадиев[22] градусов так на тридцать? Да, пожалуй, именно на тридцать… Убить триста человек из жителей этого города за три дня мне вполне по силам, даже если и придется прятаться от преследователей...
"А может, и не по силам,– продолжил свое рассуждение эльф.– Простым посвящением меча тут не отделаешься. Зимняя Мать – это не бабушкин амулет. Надо будет сделать алтарь, как‑то доставить к нему жертв… М‑да… Искренне надеюсь, что мне не придется этим заниматься. А вот чтобы не пришлось, и надо сразу создать правильный образ!"
Основная проблема заключалась в том, что было необходимо создать двоякое впечатление. С одной стороны, для того чтобы не спровоцировать ведущих слежку на немедленное нападение и склонить их к переговорам, надо было выглядеть спокойным, разумным и рассудительным и при этом – достаточно сильным, чтобы с ним считались. С другой – для того чтобы у его оппонентов не возникло желания вести переговоры с позиции силы, шантажируя его Ольгой, надо было выглядеть совершенно безумным отморозком, как называла людей с подобным психотипом его названая сестра. Вспомнив это определение, Рау невольно улыбнулся, наслаждаясь юмором ситуации. Играть отморозка, человека, изображающего полное отсутствие чувства жалости и милосердия, ему, альфару, истинному сыну Льда, от рождения лишенному как этих, так и многих других чувств и эмоций,– что может быть забавней?
Вот только… как совместить подобные столь разнонаправленные личности, как соединить их в цельный образ и как продемонстрировать его, этот образ, своим неведомым сопровождающим? Перед этой задачей его воображение решительно пасовало.
Рау вертел перед сознанием клубок задач так и эдак, пытаясь найти более‑менее удовлетворительные способы решения, пока в конце концов не нашел приемлемый выход. Действительно, а зачем совмещать?
Почему бы не разделить задачи? Пускай разумность и рассудительность демонстрирует Ольга. А силу, безумие и жестокость – с удовольствием сыграет он сам. Причем силу и безумие, находящиеся под ее полным контролем. Которые проявятся тогда, и только тогда, когда этот контроль исчезнет.
А как это сделать?.. Рау зло и весело улыбнулся. У него возникла идея. Облачившись в кольчугу, бывший диверсант сосредоточился, готовя заклинание ледяного призрака,и выскользнул за дверь, направляясь к больнице. Вначале следовало предупредить сестренку. А потом надо будет все же постараться вычислить наблюдателей. Может, удастся заметить тех, кто следит за ней? Это было бы идеально!
Прикуривающий в пожилом, заслуженном "жигуленке" капитан Павел Булатов не обратил особого внимания на чуть качнувшуюся старую подъездную дверь и мелькнувшую там небольшую размытую тень. В другом мире и другой ситуации эта ошибка могла бы стоить ему жизни. Но, на свое счастье, молодой капитан ФСБ не имел никакого отношения к гремевшей где‑то далеко за слоями иных реальностей древней вражде между светлыми эльфами и альфарами, так что особых бед с ним не произошло.
Ну не считать же за большое несчастье грандиозный разнос, впоследствии устроенный ему Квашенниковым, где обещания уволить без выходного пособия и "расстрелять к такой‑то матери разгильдяя, которому простейшую слежку поручить нельзя" плавно и как‑то очень органично сочетались с угрозами сексуального насилия в особо извращенной форме, с использованием в качестве подручного средства инфракрасных очков. По мнению подполковника, существовал некоторый шанс, что после подобной экзекуции молодой капитан поймет, для чего означенные очки были ему выданы, и в следующий раз будет использовать их по назначению, а не в качестве пресс‑папье для стопки кроссвордов на заднем сиденье.
Однако не будем забегать вперед, а пока капитан ФСБ Булатов наконец‑то раскурил свою сигарету и, вполне довольный жизнью, откинулся на сиденье, изредка поглядывая в сторону подъезда. В свою очередь, за синим "жигуленком" пристально следили три пары старческих, но все еще вполне зорких глаз. Семеновну очень заинтересовали разворачивающиеся вокруг их подъезда действия, и две ее закадычные подруги не замедлили к ней присоединиться. И уж от их‑то глаз, в отличие от глаз молодого капитана, не ускользнула ни дверь подъезда, вдруг открывшаяся словно сама по себе, ни внезапно появляющиеся и мгновенно заметаемые легкой поземкой следы на только что выпавшем снеге.
– Эх…– убедившись, что следы исчезли за углом, тихо вздохнула Сергеевна.– Нам бы в войну подобный маскхалатик…
– Да какой маскхалат! Шапка‑невидимка, наверно…– со знанием дела выдвинула предположение Николаевна.– У меня вон внук тоже, когда на игры свои ходит, постоянно какие‑нибудь странные штуковины мастерит и артекфактами называет. Вот и тут… Артекфакт, не иначе.
– Наверняка это этот, остроухий, одиннадцатый который,– радостно подхватила тему Сергеевна.– Подозрительный тип! Допросить бы его как следует!
– И без нас допросят,– покачала головой Николаевна.– Допросят, а нам и спасибо не скажут. Так что лучше не вмешиваться, а то мало ли что… Вдруг сочтут нежеланными свидетелями.– В отличие от большинства женщин своего возраста она любым бразильским сериалам предпочитала детективы. Особым ее уважением пользовалась киноэпопея про Коломбо.
– Да кто допросит‑то? – подключилась к обсуждению Семеновна.– Этот вон тютя на синем драндулете? – Она слегка махнула клюкой в сторону продолжавшего безмятежно курить Булатова.– Допросит он, как же! Этот невидимка скорее сам его допросит!
– А вот и посмотрим,– неожиданно жестким тоном произнесла Сергеевна.– Погодим, поглядим… а если надо, и вмешаемся! Так что подождем…– Сказав так, она даже всплеснула руками, акцентируя свои слова. И на мгновение выпустила из них свою неизменную клеенчатую сумку устрашающих размеров, с которой никогда не расставалась. Сумка дрогнула, заваливаясь набок, и случайно задела железный поручень скамейки, довольно характерно звякнув металлом.
– Сергевна…– недоуменно покосилась на товарку Николаевна.– Ты там что, трубы таскаешь, что ли? Зачем?