– Том, который вы отправили сразу перед звонком? Вы думаете, я успел его прочесть? Изложите устно!
– Слушаюсь. В общем, у одного из оперативников группы прикрытия не выдержали нервы, и он незадолго перед рассветом попробовал обстрелять этих волков из табельного оружия. Глупость, конечно, несусветная, однако в данном случае она сыграла положительную роль. В результате нам удалось узнать, что, во‑первых, эти создания полностью неуязвимы для пуль, более того, они их практически не замечают! А во‑вторых, даже будучи атакованными, убивать они этого дурака не стали. Вырвали пистолет из руки, немного пожевали, хорошенько погоняли бедолагу Осипова по всем окрестным буеракам, а затем загнали его назад в оперативный фургон. В общем, он отделался вывихнутым запястьем, синяками и перепачканными штанами.
– Так что же вы тогда панику поднимаете? – недовольно переспросили в трубке.– Погрызенные машины – это, конечно, неприятно, но такие потери мы себе позволить можем.
– Товарищ генерал…– обиженно протянул Квашенников.– Машины тут дело десятое. С потерей техники мы, конечно, можем смириться. Но у меня есть серьезное опасение, что если слежение без выхода на контакт будет продолжено, то маг может счесть, что мы не поняли его намеков, и в этом случае, боюсь, пострадавшими машинами мы уже не отделаемся!
– Все понимаю,– вздохнул его собеседник.– Но Давыдов сейчас действительно занят, и оторвать его до истечения суток – никак невозможно. А без него согласно заключениям психологов шансы на успех контакта невелики. В этом случае мы просто не имеем права рисковать, поймите. Маг, способный обучать других, невероятно важен для нас. Думаю, вы это и сами понимаете…
– А если попробовать привлечь к операции других членов этой семейки? – осторожно поинтересовался Квашенников.
– А как, ты думаешь, может к такой эскападе отнестись Владимир Давыдов, когда после возвращения узнает, что его жену или дочь мы привлекали к обеспечению безопасности при общении с потенциально опасным магом? Причем магом неизвестной силы, с существующим, отличным от нуля шансом того, что он сможет преодолеть данную Олегом Давыдовым защиту?!
– Я понимаю…– горестно вздохнул Квашенников.
– Понимаете – вот и отлично…– смягчился его собеседник.– Впрочем, я разрешаю вам предоставить всю информацию по этому делу Софии Владимировне Давыдовой. Если она по собственной инициативе захочет поучаствовать в контакте, то я думаю, что полковник Давыдов не будет этим возмущен.
– А нельзя ли его об этом спросить? – осторожно поинтересовался Петр Иванович.
– Увы,– горестно вздохнули с той стороны трубки.– Пока связь с ним невозможна. Так что действуйте на свой страх и риск.
* * *
Аслан Гогаберидзе был зол. Последнее время злость была его обычным состоянием, вспыхивая особенно ярко каждый раз, как "ларечный король" заглядывал в зеркало. Стоило только ему увидеть оставшийся на месте некогда гордого "орлиного клюва" жалкий пятачок, как кровь отважных джигитов бросалась ему в голову, требуя жесткого мщения за свою утрату.
Правда, его правая рука и надежнейший помощник, муж дочери его двоюродной сестры чеченец Рамзан, занимавшийся при его "дворе" вопросами безопасности, на этот счет выражался несколько иначе. Рамзан был совершенно уверен, что мысли о мести появляются в голове "ларечного короля" не после прилива крови, наполненной искренним негодованием поколений благородных горцев, а после прилива иной, отнюдь не такой благородной жидкости.
Проще говоря, каждый раз, когда Аслан требовал от него "немедленно разобраться" с дерзкой докторшей, осмелившейся нанести ему столь позорное увечье, Рамзан с печальным вздохом заявлял, что уважаемому Аслану Рустамовичу опять моча в голову ударила, после чего повторял свои аргументы.
В принципе потомок джигитов вовсе не был таким уж глупцом и сам понимал, что произошедшее с ним весьма далеко от обыденности. Да и крутящиеся вокруг Ольги федералы, о которых настойчиво предупреждал Рамзан, узнавший это от одного из прикормленных им милиционеров, ясно сигнализировали, что данная девица может быть чересчур опасным кусочком. Но видит Аллах, как же ему хотелось отомстить унизившей его медичке. И похоже, именно сегодня у него появился шанс это сделать…
– Не желает ли почтеннейший Ахмад еще чего‑нибудь? – мягким тоном поинтересовался он после окончания шикарного ужина, устроенного в честь заехавшего за "данью" представителя "старшей линии".
– Благодарю тебя,– довольно откинулся на спинку дивана немолодой чеченец.– Ужин был превосходен, и я смотрю, что денег ты передал даже больше оговоренного. Воистину у тебя имеется немалый талант к финансам, и я рад, что поставил на это место именно тебя, а не кого‑либо из своего тейпа, как мне кое‑кто советовал. Однако я вижу повязку на твоем лице и печаль в глазах. Что тяготит душу столь уважаемого человека? Кто‑то посмел тебя обидеть? Неужто мой воин плохо справляется со своими обязанностями, обеспечивая твою безопасность? – При этом он недобро взглянул в сторону заметно занервничавшего Рамзана.
– Я искренне благодарен за участие столь великого человека,– угодливо склонился Аслан.– Увы, есть силы, превышающие возможности человека, даже твоего достойного воина, который стоит здесь.
– И что же это за силы? – поощряюще наклонил голову гость. Щелчком пальцев подозвав Рамзана, он внимательно выслушал рассказ "советника по безопасности".– Вот как? – Дослушав историю бедствий "ларечного короля" до конца, Ахмад с любопытством вгляделся в пострадавшую часть тела Гогаберидзе.
– Увы, все именно так,– грустно склонил голову Аслан.– Ее, эту подлую женщину, охраняет ФСБ, причем так плотно, что у моих друзей нет никакого шанса подойти к ней на расстояние, достаточное для мести. А если бы и удалось… не так давно в городе пропала бригада Оценщика… Думаю, вы, уважаемый Ахмад, могли о них слышать. Как рассказал мне один из моих людей в милиции, боевая часть его бригады была вскоре найдена… вмороженными в огромные куски льда. А вот общак с почти тремя миллионами долларов – нет. Куда мне, с моими невеликими силами, нападать на ту, что так жестоко расправилась с бойцами Оценщика и им самим…
– Говоришь, три миллиона? – Показное благодушие как волной смыло с жесткого и умного лица чеченца.– А почему мне об этом неизвестно? – Он вновь перевел взгляд на Рамзана, только на этот раз взгляд был преувеличенно мягким и ласковым. Впрочем, хорошо знакомого с привычками своего настоящего начальства "советника" ЭТОТ взгляд напугал куда больше.
– Я не знал… не думал, что это важно… у меня не было таких сведений…– залепетал Рамзан, переводя растерянный взгляд с лица Ахмада на довольно улыбающегося "ларечного короля", счастливого тем, как он смог подставить своего "опекуна" от чеченской мафии.
– Не знал? Плохо. Очень плохо, Рамзан. Ты опять провинился. Вот уважаемый Аслан знает про три миллиона, а ты – нет. Так, может, это тебе следует заняться торговлей, а он займется делами для настоящего воина? – И, с удовлетворением взглянув на побледневшие лица своих собеседников, одинаково напуганных подобными перспективами, добродушно улыбнулся: – Впрочем, я думаю, эта ошибка не так уж страшна. Ты молод и еще не научился отличать важное от не имеющего значения. И именно поэтому мудрые люди отдают приказы, а ты и такие, как ты, их выполняют. Меня заинтересовал твой рассказ, уважаемый Аслан Рустамович,– подчеркнуто вежливо обратился он к довольному от такого обращения "королю".– Думаю, теперь тебе стоит отдохнуть, а мы с твоим нерадивым помощником обдумаем, чем можно помочь твоему горю.
Получив столь однозначный намек, Аслан немедленно заторопился на выход, ничуть не смущаясь тем, что его фактически выставляют из лучшей комнаты его же собственного коттеджа.
* * *
– Как видите, уважаемая София Владимировна, чрезвычайные обстоятельства вынуждают меня просить вас о помощи,– закончил длительный рассказ Квашенников, нервно поглядывая на высокую, стройную семнадцатилетнюю блондинку в спортивном костюме, сидящую перед ним. Недолгий зимний день уже подходил к концу, в небольшом студенческом кафе, где происходила эта беседа, было совсем не жарко, однако подполковник то и дело вытирал струящийся по лицу пот, нервно поглядывая на изящный золотой браслет в виде двух сплетенных змеек с рубиновыми глазами, поблескивающий на запястье его собеседницы.
– Эльф, говорите,– с любопытством протянула та, аккуратно накалывая на вилку кусочек жаркого.– И несколько разрубленных нечеловеческих тел обнаружили… Похоже, он неплохо владеет мечом… Любопытно было бы поспарринговаться…
– Ну София Владимировна…– с тяжким вздохом протянул Петр Иванович, с усилием отрывая взгляд от браслета и переводя его на лицо собеседницы.– У вас же…
– А что у меня? – ответила ему девушка с невинным взглядом голубых глаз.– Это? – Она крутанула на руке буквально гипнотизирующее подполковника украшение.– Так оно вовсе даже не помеха хорошему спаррингу. Мой братец, может, и дуб строеросовый, но все же не совсем дурак. Понимал, что если лишит сестренку любимого развлечения, то ему и в другом мире от меня не спрятаться. Более того скажу. Если даже у кого‑нибудь из моих знакомых не выдержат нервы и он решится дать мне по морде за все хорошее, то и тогда с ним ничего не случится… Ну, кроме пары‑тройки сложных переломов на шаловливых ручках, которые я ему обеспечу. Так что ничего плохого с вашим эльфом не произойдет, если мы и помашем немного мечами. В общем…
Договорить ей помешал звонок сотового телефона в кармане у Квашенникова.
– Что такое? – сказал в трубку подполковник.– Я же предупредил, чтобы меня не беспокоили! Что?!! – Окружающие обширную лысину короткие седые волосы фээсбэшника встали дыбом.– Повтори!!!
– Ястребова захвачена. Похоже на действия какой‑то из чеченских группировок,– тяжело прохрипел в трубку его заместитель.– Осипов и Юрченко, которые были в бригаде непосредственного наблюдения,– убиты. Также в ходе перестрелки с группой прикрытия похитителей убиты Аркадьев, Полевой и Синякин из силовой поддержки. Кроме того, еще трое трехсотых – Булатов, Синицкий и Буревой. Пострадали мирные граждане, бывшие свидетелями похищения… Убито девять бандитов силовой поддержки. Троих удалось захватить еще живыми. Идет допрос…
– Так. Где Найденов?
– В школе. У него урок химии.
– НЕМЕДЛЕННО связаться с объектом. Кто там за ним присматривает? Игнатьев? Вот пусть и устанавливает контакт. Объяснить ситуацию. Предпринять все меры по перехвату похитителей. Я сейчас подъеду. Приношу свои извинения, София Владимировна. У нас ЧП. Я должен немедленно ехать.
– Не трудитесь объясняться. Я все слышала. Куда мы едем?
– МЫ?
– А как же! – весело усмехнулась девушка.– Папа так интересно рассказывал о своем участии в освобождениях заложников, что мне даже стало немного завидно. Неужели вы считаете, что я откажусь от такого захватывающего приключения? Да и вам, по‑моему, моя помощь лишней не будет…– Она многозначительно прикоснулась к своему браслету, и на мгновение Квашенникову почудилось, что небольшие рубины в глазах змеек вспыхнули злым, предвкушающим огнем.
– Но…
– Никаких "но", Петр Иванович,– улыбнулась девушка.– Надеюсь, вы не думаете, что мне может грозить какая‑то опасность? – Она весело улыбнулась.– Да. Говорят, в бою некогда долго болтать. Так что при нужде можете обращаться ко мне "София". Ну или если совсем нет времени, то просто "Фи".
Прекрасно знающий ее пунктик в отношении имен Квашенников тяжело вздохнул. Полученное им сейчас предложение дружбы стоило многого. Очень многого, если вспомнить, чьей сестрой была эта девушка и что за браслет сверкал на ее запястье. Да и ее помощь действительно могла быть очень кстати.
– Ладно. Согласен. Только… В ходе операции вы должны будете слушаться меня беспрекословно. Вам…
– Тебе. Обращайтесь ко мне на "ты". И пойдем уже скорее! – София гибко выскользнула из‑за стола.
– Тебе, возможно, опасность и впрямь не грозит. В отличие от остальных…
– Да понимаю я! И что такое дисциплина, как ни странно, представляю! – притопнула ногой София.– Мы идем или так и будем разговоры разговаривать?
– Идем,– решительно встал из‑за стола Квашенников и, расплатившись по счету, накинул куртку, быстрым шагом выходя из кафе.
Глава 8Война не по правилам
Франкфуртский аэропорт, небо загружено до предела, самолеты взлетают и садятся с 5‑минутным интервалом, диспетчеры потные. На посадку заходит один из первых рейсов Аэрофлота в ФРГ. Промахивается по полосе и уходит на второй круг, ломая весь график. Диспетчер раздраженно орет в микрофон рации:
– Вы что, раньше никогда не летали во Франкфурт?!
Из динамика спокойный ответ пилота:
– Почему же, летал... Но это было в сорок третьем, и мы тогда не садились...
Анекдот советского времени
Похищение начиналось совершенно спокойно и обыденно. Стоило отпросившейся сегодня немного пораньше с работы Ольге показаться во дворе дома, как сидевшая на скамейке напротив подъезда и распивавшая пиво пара мужчин, по виду типичных работяг‑гастарбайтеров, снялась со своего места и, набрав на домофоне код, вошла в подъезд. При этом на трех старух, сидящих на своей обычной лавочке, и их традиционный вопрос: "А вы к кому?" – вошедшие не обратили ровным счетом никакого внимания. Как показывали установленные в подъезде скрытые камеры, вошли эти люди со вполне обоснованным после выпитого пива желанием избавиться от излишней жидкости, которое и принялись немедленно удовлетворять, зайдя в густую тень под лестницей.
Одновременно с этим из‑за угла дома вынырнула еще одна пара прилично одетых людей с кавказской внешностью. Быстрым шагом пройдя мимо старой и сильно поцарапанной синей "шестерки", они как‑то синхронно дернули опущенными в карманы руками. Тихого выдоха задушенных глушителями выстрелов на шумной улице никто не услышал, и внимания на осевших в своих креслах пассажиров машины никто не обратил.
Сделав свое дело, убийцы, не останавливаясь, проследовали дальше по улице и сели в припаркованный метрах в пятидесяти густо затонированный джип.
Приняв пассажиров, машина мягко тронулась с места и, пересекши сплошную разметку, въехала во двор дома как раз в тот момент, когда Ольга, обменявшись с Семеновной традиционным "здравствуйте", зашла в подъезд.
– Это что вы тут…– возмущенно воскликнула она, заметив вытекающую из‑под лестницы желтоватую лужицу, но договорить не успела. В бедро прямо сквозь джинсы вонзилась игла шприца, и последнее, что девушка успела заметить, перед тем как потеряла сознание, были радостно блеснувшие черные глаза одного из похитителей.
Схватив Ольгу под мышки, напавшие стремительно бросились из подъезда к подъехавшей машине, но были остановлены требовательным голосом Николаевны:
– Это что происходит?
А разглядевшая закрытые глаза Ольги Семеновна громко закричала:
– Помогите!!! Похищение!!!
Сергеевна придвинула к себе свою неизменную сумку, быстро расстегивая замок.
Похитители переглянулись.
– Свидетели,– тихо, одними губами произнес поддерживающий Ольгу слева молодой парень со слегка искривленным после перелома носом.
Согласно кивнув, находящийся справа быстро шагнул в сторону, оставив бессознательную девушку висеть на напарнике. В руке его словно по волшебству возник пистолет с длинным, будто распухшим от глушителя дулом и трижды тихо кашлянул, выплевывая кусочки смертоносного свинца.
Оборвавшая на полуслове свой призыв о помощи Семеновна завалилась вперед, уткнувшись замотанной в простенькую мохеровую шаль головой в стремительно краснеющий снег.
Николаевна, охнув, недоуменно посмотрела на аккуратную дырочку, возникшую на ее стареньком, но опрятном зимнем пальто, пошитом еще в годы советской власти легендарной фабрикой "Большевик".
– Это как же так? – изумленно прошептала она, глядя на стремительно пропитывающийся кровью драп, и тихо откинулась на спинку скамьи.
Третья пуля с визгом отрикошетила от бетонного поребрика. Каким‑то неуловимо легким, молодым движением Сергеевна ушла от направленного на нее дула. Древняя, потрепанная сумка отлетела в сторону, а морщинистые руки старой партизанки сноровисто передернули затвор извлеченного из нее немецкого пистолета‑пулемета.
– А ведь чуяла я, старая, что доведется нам, друг, еще повоевать,– прошептала она, нажимая на спусковой крючок. Короткая, экономная очередь МР‑38 прорезала тишину двора, выбив фонтанчики крови из груди убийцы.– Так вам, так, фашисты недобитые! – Ветер раздул седые волосы старухи, когда длинные очереди полоснули по выскочившим из джипа чеченцам.– Это вам за Николавну! – прошептала она, и высокий черноволосый кавказец, крепко сжимающий в руке "макаров" с навинченным глушителем, ткнулся простреленной головой в снег.– Это вам – за Семеновну…– Пара молодых, похожих друг на друга парней, видимо два брата, бросившихся к стоящей неподалеку песочнице в поисках укрытия, упали, срезанные очередью.– Это – за Кольку из второго подъезда, который домой с Кавказа не вернулся…– Девятимиллиметровые парабеллумовские пули со стальным сердечником легко прошили машину, за которой пытался укрыться один из бандитов.– А это вам…– Сергеевна не договорила. Взвизгнули тормоза ворвавшейся на полной скорости во двор "газели", и длинная очередь из автомата Калашникова перечеркнула сгорбленную от старости фигуру. Группа поддержки, оставленная предусмотрительным Ахмадом "на всякий случай", заслышав выстрелы, поспешила на помощь избиваемым братьям.
– Ну вот и все…– тихо прошептала, падая на снег, бывшая санитарка партизанского отряда "Искра" Фаина Сергеевна Щербакова… хотя… Почему бывшая? Почему Фаина Сергеевна? Фая... просто Фая… А снег… Он так мягок и почему‑то совсем не холоден… как тогда... Много‑много лет назад... И она бежит навстречу выходящим к ней из тумана усталым бойцам с обветренными лицами, бежит, не чуя ног, и застарелый артрит почему‑то совсем не мешает ее стремительному бегу. Какой артрит, о чем вы? Откуда у молодой, едва‑едва отметившей семнадцатилетие девчонки, Файки‑фейки, как звал ее отец, может быть артрит?
А отряд, ее отряд, подходил все ближе и ближе. Вот уже видны лица… множество знакомых, любимых лиц, и юная санитарка в старом полушубке с красным крестом на рукаве и с заброшенным за спину трофейным немецким "шмайссером" радостно зарывается лицом в колючую шинель на плече выбежавшего ей навстречу бойца.
– Я ждал тебя, маленькая. Ну же, ну же, не плачь…– Заскорузлая, мозолистая ладонь гладит ее по волосам, и вспыхнувшая в памяти картинка этого самого, бесконечно дорогого и любимого лица, залитого кровью и безжизненного, тускнеет, растворяясь в окружающем их тумане.
– Отряд, стройсь! – прозвучала привычная команда, и, тихо пискнув, Файка нехотя отпустила любимого, которого не видела так долго, занимая привычное место в строю.
– Ну вот и все…– прошел вдоль выстроившейся шеренги командир.– Весь отряд в сборе. Пора выступать.– Он взмахнул рукой, указывая на послушно протаявшую в тумане брешь, за которой виднелись…
Не сдержавшись, Фая радостно взвизгнула:
– Это нам? Для нас? – и тут же испуганно прикрыла рот рукой.