В углу комнаты Энна-эной закончила перепаковывать небольшой дорожный мешок и теперь сворачивала в тугой тюк пару одеял. Перехватила поклажу веревкой и проверила узлы. Потом неодобрительно взглянула на молчаливого спутника:
– Я бы все же переночевала. Ночные путешественники на местных дорогах вызывают большое подозрение. Тронемся ранним утром, до рассвета.
Глэд закончил возиться со вторым клинком и отрицательно покачал головой:
– Боюсь, мы можем и не дождаться завтрашнего рассвета.
– Ты уверен, что тебе не померещилось?
– Нет. Я не уверен. Но я обратил внимание, как тебя разглядывал один торговец. Он трясся всю дорогу над своими горшками и сетовал на ухабы. А пару дней тому назад заткнулся и стал наблюдать за тобой. При этом старался делать это, когда ты не могла его видеть. Даже прошелся несколько раз мимо нас на стоянках.
– Может, спутал меня с кем?
– Вряд ли. Скорее что-то заподозрил. Мало того, когда мы приехали в город, он устроился в соседнем гостином дворе. И за ужином я видел в нашем зале одного из его парней.
Эльфийка задумалась. Потом вздохнула и поправила тонкий плетеный пояс.
– Плохо. Я слишком расслабилась. Ты обратил на это внимание, а я прохлопала ушами.
– Возможно, что твои уши он и высматривал всю дорогу. Что нам грозит, если имперцы узнают про твою настоящую кровь?
Женщина села на застеленную кровать и слабо улыбнулась:
– Я почти не отличаюсь от вас, хотя местные дамы не будут так вытягивать себе уши. А у дознавателей приказы еще с прошлого века лежат: схватить, узнать причины пребывания на землях империи. И вытряхнуть все, что знаешь про родной Лес.
– То есть тебя ждет дыба, а меня за компанию вздернут рядом?
– Да, скорее всего, именно так.
Глэд раскрыл свою сумку, проверил содержимое и присел рядом с замолчавшей черноволосой красавицей.
– Веселая будет картина. Ты в одном углу висишь, я – в другом… Ладно, надо в дорогу. Я проверил: козырек крыши нас выдержит. Хорошо, что именно эта комната была свободна. Пройдем аккуратно поверху, потом на сарай, а оттуда уже вниз. За постой оплачено, никому дела до нас не будет. Если внизу кто шпионит, придется мне с ним тихо побеседовать.
– Стража не любит, когда утром находит покойников.
– Я никого не собираюсь убивать. Оглушу бедолагу, и хватит с него. В обед на восток ушел караван. Отправимся следом, заплатим на воротах за неурочный выезд. Скажем, что опоздали и придется догонять своих. Потом сделаем крюк по местным дорогам, обогнем город и прямиком на запад. Перед ярмаркой движение на дорогах активное, сможем затеряться.
– Хорошо бы. До Кампа почти тысяча миль. Мои надежные контакты рядом с ним. Вдвоем, без медленных караванов мы сможем добраться недели за две или чуть больше. Если за нами пошлют погоню, успеют перехватить по дороге несколько раз.
– Поэтому и надо выезжать сейчас, пока у торговца на руках лишь голые подозрения. Пока нас не проверили с пристрастием. А с пустыми обвинениями никто за нами солдат не пошлет, у местной стражи наверняка и без эфемерных эльфов забот хватает.
Эльфийка шутливо ткнула кулаком в плечо Безглазому и поднялась с кровати:
– Слушаюсь, мой вождь. Давай собираться и минут через десять проверим черепицу на прочность.
Глэд не отозвался на ее шутку, напряженно прислушиваясь к чему-то. Потом бесшумной тенью скользнул к закрытой двери и замер около нее. Секунда, другая – и он показал притихшей девушке три пальца. Затем глянул на хлипкий дверной засов и скривился.
В дверь громко постучали.
Застывший рядом с широким дверным косяком Слим кивнул, и похожий на медведя мужик решительно постучал еще раз. Глянул на торговца, потом на второго бугая и повел плечами, готовясь примериться к двери основательнее. Но в этот момент петли скрипнули, и в чернеющем дверном проеме возник безглазый парень.
– Что случилось? Мы проспали пожар?
Осторожно выглянув из-за широкой спины, Слим недовольно хмыкнул и зашипел чесночными ароматами в лицо Глэду:
– Дело такое, парень. У меня по зиме одна прыткая девка из лавки удрала со всей выручкой. И слишком она похожа на твою сестру. Я даже своим глазам поначалу не поверил. Но чтобы добрых людей не позорить, хочу все тихо, по-домашнему обсудить. Воровка отметину носит приметную. Ей в детстве собаки правое ухо подрали.
Худощавый Глэд выглядел щуплым мальчишкой на фоне замершего перед ним мужика, но продолжал перегораживать проход. Торговец ткнул Бзглазого в грудь и закончил:
– Так пусть твоя сестра мне с ребятами правое ухо покажет. Если мы обознались, то честно орла выложу за беспокойство. А если это она, то придется потолковать.
– Орла выложишь? А не соврешь? Ведь кто знает, может, вы в комнату, меня по башке шарахнете, а сами к ней под юбку полезете?
– Ты что, дурак? Кому на крест хочется? За обещанную тебе медь я себе и ребятам по паре юбок куплю на ночь в ближайшем борделе.
Глэд шагнул в сторону, открывая проход:
– И то правда, зачем почтенному торговцу с работниками в набитом людьми доме устраивать непотребство… Сестра, просыпайся, тут к тебе пришли, поговорить хотят.
Слим с довольной улыбкой прошел в комнату, пытаясь разглядеть что-либо в полной темноте. Следом за ним затопали крепкоголовые помощники, готовые за деньги хозяина и за телегой присмотреть, и какому несговорчивому покупателю бока намять. Обрадовавшись, что щекотливое дело получится закончить без скандала, старик болтал без умолку:
– А чего вы это в темноте?
– Так спать уж легли, почтенный.
– А, точно. Ночь ведь на дворе. Ты скажи, где свеча, я огонь зажгу.
– Не беспокойся, сам сейчас нашарю, куда я ее поставил. А ты, старик, точно не обознался? Мы ведь в ваших землях никогда раньше не были.
– Я так и сказал старшему по сыску, что не уверен. Говорю ему, что мне надо самому проверить. Если где ошибся, так честно готов заплатить за беспокойство. А уж если прав, то сестричка твоя объяснит, зачем она…
Слим не успел закончить, как сгустившаяся перед ним тень нанесла ему удар тонким стилетом в сердце, затем метнулась к переминающемуся с ноги на ногу мужчине и повторила удар. Прекрасно ориентирующийся во тьме Глэд увидел атаку своей спутницы и без разговоров вогнал свой нож сзади в шею последнему посетителю. Придерживая убитого, Безглазый бесшумно уложил повалившееся тело на пол и выдернул клинок:
– Я что-то упустил?
– Старик проговорился, что общался с местным сыском. И туда он явно ходил не со сказкой про воровку, а с подозрениями относительно моих ушей. Сыск интересуют только наши тайные дела в империи да возможные мятежи среди легионеров. Гражданские дела и воровство разбирают квартальные судьи или пограничная стража в мелких городах и поселках.
Глэд вытер нож и вернул его в ножны. Затем шагнул к окну и выглянул наружу, прислушиваясь. Повернувшись к лихорадочно собирающейся девушке, бросил:
– Пока тихо. Но если старик первая ласточка, то за нами скоро придут. И теперь будут искать не бродяг или воров. Будут искать двух эльфов, как я понимаю.
Энна-эной чертыхнулась:
– Как не повезло со старым придурком! Буквально на пару минут не успели!
– Похоже, что западная дорога для нас закрыта. Как быстро они разошлют наше описание по всем углам?
– Если подключат сыск, то за неделю на каждом столбе будут висеть наши приметы. А за длинные уши до сих пор платят полновесным золотом.
– Похоже, вы чем-то крепко насолили императору, – рассмеялся Глэд. – Значит, пора нам на лошадей и уходить на юг, в степь.
Собранные в мешки вещи полетели на пол рядом с окном, и стремительная фигура возникла во тьме рядом с мужчиной:
– Степь?! И сколько мы там протянем, вдали от проторенных дорог, среди кочевников, знающих каждую кочку и каждый куст?
– Хочешь сказать, что они там на каждом холме закопались?
– Боюсь, что в восточных землях именно так. Разъезды, наблюдатели. Легионы постоянно пытаются проводить карательные рейды, поэтому степняки держат стену здесь под неусыпным контролем. Не на первый день, так на второй они обнаружат наш след. Без коней, без еды мы далеко не уйдем. Это в центральных провинциях я могла высыпать золото на стол, и нас бы переправили со всем необходимым за стену. Здесь мы одни!
Глэд недобро усмехнулся, глядя на медленно меркнущие в его магическом взоре тела:
– Я знаю одно: у нас здесь три мертвеца и мечтающие отличиться чиновники из местного сыска. Останемся в империи – через неделю нас выловят и посадят в каменный мешок. Поэтому мы идем на юг. Даже если придется пробиваться с боем. А там посмотрим… Говоришь, что в степи легко можно наткнуться на вражеский разъезд?
– Да.
– Сколько там солдат?
– Обычно пять или шесть воинов. Реже до десяти.
– Тогда в путь. Через земли империи ты вела меня, как поводырь ведет настоящего слепца. В степи наступит мой черед. Не хотел я так добираться до ваших Лесов, но выбора у нас нет.
Энна-эной обхватила ладонями лицо мужчины и повернула к себе:
– Хочешь сказать, ты знаешь, как нам пройти через степь?
– Верь мне, моя хорошая. Мы пройдем. Когда-нибудь с меня спросят за это, потребуют плату. Но как бы ни было, я мечтаю побывать у тебя дома. И никто… Слышишь? Никто: ни легионеры, ни соглядатаи или вонючие кочевники – не помешает нам.
Эльфийка помолчала несколько мгновений и опустила руки:
– Это невозможно, но я верю тебе. Ты вернулся из царства мертвых. Значит, ты проведешь нас и через земли живых. Пойдем.
Через два часа мужчина с изрытым оспинами лицом вошел в опустевший зал, где его ждал зевающий молодой человек, бдительно наблюдающий за лестницей на второй этаж. Поговорив со своим соглядатаем, рябой перебросился несколькими словами с помрачневшим хозяином постоялого двора и махнул рукой солдатам, молча ждущим приказ. С полсотни легионеров рассыпались по двору и оцепили дом, с десяток арбалетчиков взвели тетиву. По скрипучей лестнице прогрохотали шаги, и в многострадальную дверь снова со всей силы забарабанили. Затем в темную комнату ворвались вооруженные солдаты. Но три покойника ничего уже не могли рассказать человеку с холодным взглядом, переступившим порог следом за легионерами.
Глава 10
В ТЕНИ ВЕЛИКОЙ СТЕНЫ
Ничего подобного люди раньше не строили! От западного побережья до восточных болот высится великая стена. Сотни лет ушли на строительство. Тысячи воинов ходят по ее хребту, следят за степными бандитами. Ваши дети и внуки умрут, а она будет стоять… А теперь, бездельники, взяли носилки с кирпичами и наверх! Кто за вас ремонт закончит?
Краткое описание истории создания пограничной стены для наемных работников
Конец мая
Мужчина, белый от дорожной пыли, наклонился над сидящим за длинным столом юношей, который постоянно поправлял бежевую тунику с золотой полосой. На стол перед взглянувшим с неприязнью молодым чиновником легли мятые листы бумаги. Посетитель сипло выдохнул:
– По приказу муниципалитета я разыскиваю беглого преступника. Следы ведут в ваш город.
– Преступник все еще в городе?
– Мне это неизвестно. Больше двух недель тому назад их караван вышел из Аллора. Надеюсь, что с вашей помощью я смогу взять след.
– Описание есть?
– Да. Вот здесь детальные портреты обоих: слепец, с очень коротко подстриженными седыми волосами; его сопровождает женщина с длинными черными волосами.
– Слепец?
– У него выжжены глаза. Представляются беженцами из северных территорий. Говорят, что пострадали от нежити.
Юноша удивленно распахнул глаза и осторожно хмыкнул. Потом аккуратно взял бумаги и стал их читать, медленно водя наманикюренным пальцем по строкам. Еле живой после дороги Мим отметил про себя внешний вид чиновника и мысленно ругнулся в адрес местных властей. Похоже, многочисленные государственные служащие уже беззастенчиво пристраивали на теплые места любых родственников, невзирая на их профессиональные качества.
Охотник за ускользающей добычей совершил почти невозможное. Мим домчал до столицы провинции за трое суток, покрыв расстояние, которое караваны проходили за две недели. Там он на сутки свалился, не в силах продолжать поиски. Но потом за день беготни быстро нашел новый след и устремился на юг, к границе. Загнав несколько лошадей, посланец Спящих вечером третьего дня влетел на узкие улицы Тагратуса. И теперь еле стоящий на ногах мужчина с изрядным трудом пытался сообразить, насколько долго сидящий перед ним болван будет разбираться с бумагами.
Закончив чтение, молодой чиновник аккуратно стряхнул пылинки со стола и переспросил:
– Значит, слепец и черноволосая женщина от северных границ?
– Да.
– Это хорошо. Я знаю человека, который интересовался вашими беглецами. Думаю, мы сможем вам помочь. Садитесь, я сейчас его позову.
Мим с удивлением проводил взглядом бодро вскочившего юношу, мелькнувшего золотым шитьем в дверном проеме. Потом с облегчением устроился на широкой скамье, тянувшейся вдоль стены. Похоже, Глэд успел заинтересовать местных крючкотворов, и вполне возможно, что его задержали для проверки вызывающей сомнение истории про героические деяния на северной границе.
В комнату вошли несколько легионеров, принеся с собой запахи пота, выделанной кожи и чеснока. Старший солдат с золотой головой волка на нагрудной цепи внимательно посмотрел на Мима и не глядя протянул руку за бумагами. Выскользнувший из-за спины юный хозяин кабинета тут же вложил в распахнутую ладонь всю кипу.
– Значит, разыскиваете беглых?
– Да, господин…
– Сотник. Господин сотник.
– Совершенно верно, господин сотник. Разыскиваю двух беглых. То, что вы сейчас смотрите, – это моя подорожная. Дальше требование муниципалитета, подписной лист с отметками Таббы, Пореста и Аллора. И затем бумаги с их описанием. За что задержали беглецов?
– Их не задержали.
– Не задержали? – расстроился Мим. – И где они сейчас?
– Я бы тоже хотел это знать. Четыре дня тому назад ваша парочка убила трех уважаемых империусов, после чего удрала из города. Думаю, что через неделю-другую мы их найдем. Но пока у меня лишь три свежие могилы и ни одной хорошей новости.
Внимательно просмотрев полученные бумаги, сотник еще раз взглянул на подорожную и недобро осклабился:
– Хотя как посмотреть. Может, сегодня моя полоса невезения и закончится. Вставайте, господин хороший, прогуляемся ко мне. Нам есть о чем потолковать.
Кряхтя, мужчина поднялся со скамьи и медленно пошел следом за широко шагающим легионером. Следующие по бокам и сзади солдаты навевали нехорошие мысли, но Мим предпочел идти молча, не раздражая без нужды сотника. Все равно в ближайшие минуты все станет понятно. Поэтому, шагая под конвоем, усталый путник предпочел переключить внимание и сосредоточился на ощущениях измотанного долгой дорогой тела.
Кровь из разбитой губы пятнала дощатый пол. Каждая новая капля вонзалась в слой пыли и оставалась чернеть мелкой кляксой. Мим тряхнул звенящей головой и сплюнул на заляпанный пол. Сотник, сидящий за заваленным разнообразным пыточным инструментом столом, мельком глянул на привязанного к стулу пленника и продолжил писать. Поскрипывая пером, выводил ряд за рядом горбатые буквы, изредка вздыхая на наиболее сложных словах.
– Думаешь, я так хочу с тобой тут сидеть? Время на тебя терять, пылью этой дышать… Подазре… Или подозре…? – Сотник с сомнением поскреб затылок, потом аккуратно зачеркнул непокорное слово и написал что-то другое. – Вот, значит. Закончу на тебя бумаги оформлять и позову нашего Печника. Печник добрый парень. Только разную нечисть очень не любит. У него младшую сестренку к знахарке водили, так та что-то девочке из трав дала, и все. Нет больше у Печника сестренки. Так теперь он любого знахаря, колдуна или лесного человека с особым старанием на куски рвет.
– Я же объяснял, что…
– Да я слышал, слышал. И про твое задание. И про очень опасного преступника, которого ты ловишь уже полгода. И все никак поймать не можешь, вот жалость какая. Кстати, как он из Зур к нам пробрался?
– Через Перешеек.
– Да что ты говоришь?! – удивился легионер и лихо поставил подпись-закорючку в конце листа. – Прямо-таки через горы махнул, не побоялся. До него три наших легиона не могли до предгорий пробиться при поддержке конницы и катапульт. А он в одиночку проскользнул. И не побоялся.
– Это точно. – Мим снова сплюнул скопившуюся во рту кровь. – Он не побоялся.
– Ладно. Я с тобой время терять зря не буду. Я завтра утром загляну. Почитаю, что писарь запишет. Как Печник тебе все ненужное щипцами раскаленными оторвет, так ты и споешь.
– Господин сотник, это чудовищная ошибка. Я клянусь, что…
Сотник вышел из-за стола и лениво, без особого желания, коротким замахом ударил левой рукой, послав допрашиваемого вместе со стулом на пол.
– Твои клятвы здесь никому не интересны. Я тебе так скажу, чужак. Здесь ты никто. За тобой никто послов не пришлет и выкуп не заплатит, как за благородных имперусов, что на мелочи попадаются. А вижу я перед собой явную измену. Твой мешок, набитый золотом. Кучу каких-то амулетов и магической дряни. Обманом купленные подорожные. И очень мутную историю про твоего приятеля, который народ здесь прирезал.
Мим заворочался в углу, силясь вдохнуть глоток воздуха. Тем временем сотник собрал бумаги со стола и встал рядом.
– Человек, которого ты назвал своим рекомендателем в нашем городе, про тебя ничего не слышал и слышать не желает. С твоими знакомыми в портах побеседуют, как от меня письмо туда дойдет. И разберутся, с какой стати местные чиновники выдали бродяге кучу рекомендательных писем. А также оформили документы с правом проезда в центральные провинции. Хотя подобные бумаги обязаны выдавать только в имперской канцелярии, а не в муниципалитетах!
Еще разок пнув для порядка лежащего на полу, сотник пошел к выходу, где его ждали солдаты. Перед тем как уйти, легионер напоследок обернулся и добавил:
– Ты полежи, подумай. Минут пять у тебя есть. Потом тебя начнут спрашивать. По-хорошему и по-плохому спрашивать. А ты пока помозгуй, зачем это нормальному человеку водить шашни с длинноухими. Не знаю, как твой висельник безглазый, а девка точно из Лесов примчалась. Ее опознал один из торговцев, за что и поплатился головой. Ну а как только мы сталкиваемся с эльфами, то тема разговора меняется. Неделю тому назад я бы с тобой беседовал о мошенничестве и подделке документов. А сегодня придется говорить о государственной измене и заговоре против императора. Вот такие веселые мысли должны посетить твою пустую голову… Ладно, я пойду позову нашего друга Печника. А завтра утром почитаю, что ты там расскажешь, эльфийский прихвостень.
Сотник вышел, оставив охранников присматривать за задержанным. Мим попытался пошевелить туго связанными руками, но уже почти не чувствовал их. Полчаса он убеждал, доказывал и пытался взывать к разуму этого солдафона. Но все оказалось тщетно. Сотник был не дурак и отлично видел все нестыковки. Мим оказался заложником своей тайной миссии. Рассказывать о Спящих – положить голову на плаху. Молчать про истинные причины поисков и накопленные за все эти годы связи – идти в гости к палачу.