Бьющееся обнаженное тело подтащили к одному из стволов, развернув и прислонив обнаженной спиной к шершавой коре. Веревки завели за дерево и натянули еще сильнее, выворачивая руки в суставах. Пятеро магов, встав перед скрипящим зубами от бессильной ярости человеком, протянули к Галанту руки и прошептали короткое заклинание. Заскрипевшая древесина подалась, и бьющееся тело будто-то вмялось в мягкую глину, провалившись частично внутрь ствола. По голой коже заструился древесный сок, оставляя после дымящиеся дорожки. На расползающуюся на глазах кожу рывками наползла кора, покрывая тело уродливой коростой, оставив свободной только дергающуюся голову, в муке молотящую затылком по дереву:
– Будьте вы прокляты, твари! Мама, как больно! Как больно!.. Брат! Брат!!! За что ты предал меня! Ты же знал, ты же бежал от этого! Почему ты привел меня сюда, навстречу этим кровавым кошмарам!.. Боже, как мне больно! Мне бо-о-о-ольно-о-о!!!
Висевшая на тонкой цепи капля оплавленного металла сверкнула и зашипела, соприкоснувшись с плотью Галанта. Дерево дернулось, но металл уже поплыл, вплавляясь в истерзанное тело, растекаясь сияющей кляксой на дымящейся груди. Следом за подаренным гномами амулетом распалась и цепочка, оставив после себя кровавые язвы. Спустя миг кора затянула остатки обнаженного тела. Глэд в беспамятстве уронил голову, лишившись остатков сил.
Тома-лоэрой расправил складки плаща и подошел к еле заметному в солнечных лучах клубу дыма, застывшему в неподвижности.
– Хранители довольны? Мы сдержали данное слово.
– Мы довольны… – Дым принял форму призрачного черепа с кривыми загнутыми зубами. – Сообщите нам, когда все будет закончено.
– Я лично свяжусь с вами после обеда.
– Не стоит торопиться. Можете потратить неделю или месяц, если понадобится. Нас интересует только результат.
Эльф усмехнулся:
– Как скажете. Тогда мы, не торопясь, пообщаемся со странным человеком и сообщим вам после завершения обряда.
Проследив, как тают в кристально чистом воздухе остатки серого облака, старший Поющий повернулся к застывшим рядом магам:
– Надеюсь, мне не придется сидеть рядом с ним неделю.
– Человек сломается через несколько часов. В крайнем случае завтра утром его личность рассыплется на куски, и мы сможем покопаться в остатках.
– Хорошо. Никто не в силах бороться с Галантами. Они ломали великих магов еще на старом континенте.
– Нам обязательно надо будет вернуть его этим мумиям?
– Конечно. Мы чуть-чуть подправим вновь собранный человеческий разум. И среди Хранителей у наших кланов появится верный и надежный друг. Мы не зря живем тысячелетия. Это позволяет нашему народу планировать на века вперед, заботясь не только о сиюминутных интересах. Когда Владыка вернется, нам нужен будет свой человек рядом с троном. Ради этого я готов отвешивать поклоны мумиям, гномам, криволапым оркам и зубастым лягушкам, гоняющим речных крокодилов. Ведь я не забыл…
– …что интересы кланов превыше всего, – хором закончили мысль маги, с почтением склонив головы.
– Я буду у себя. Если наш бродяга начнет говорить раньше обеда, позовите меня. Мне будет интересно узнать, какой безумец отдал ему часть вечной души.
Кроваво-бурая пелена изредка расступалась, освобождая бьющееся в тисках боли сознание. Тогда Глэд видел перед собой лица палачей, настойчиво повторяющих свои вопросы:
– Откуда ты пришел, человек? Как звали эльфа, подарившего тебе свою душу? Кто научил тебя магии мертвых? Как тебе удалось остаться в живых при пляске нежити?
Но разрываемый на куски человек лишь ругался, кашляя кровью, и проклинал темные и светлые кланы одновременно. Если истерзанное тело успевало накопить крохи сил, он пытался вырваться из ловушки. Но равнодушный гигант с багровыми листьями пророс тысячами игл в человеческую плоть и не думал отпускать добычу. Обжигающие кислотой ядовитые соки Галанта все глубже вгрызались в безглазого человека, осипшего от нескончаемого крика. Единый когда-то разум начал дробиться, вновь превращаясь в пять самостоятельных созданий, карикатурно напоминающих четырех древних воинов и хнычущего в темноте бывшего бухгалтера. Пару раз этот жалкий кусок памяти выплывал наверх, и тогда Глэд плакал и умолял бесстрастных мучителей пожалеть его. Грязные зеленые слезы катились по изможденному лицу, а заплетающийся язык мешал в кучу мольбы и жалобы, нескончаемым потоком рвущиеся наружу. И так до момента, пока серый окружающий мир не отступал перед мраком беспамятства. Вернувшись с первыми проблесками сознания в реальность, маленький человечек снова плакал и бредил, скрывая за собой океан бешенства и ярости, бушующий в глубинах полумертвого тела. Ярости, которая противостояла любым попыткам навязать чужую волю, разрушающую своим могильным холодом любую ворожбу, оплетающую меркнущее сознание.
Сменив черный парадный плащ на обычную походную накидку, Тома-лоэрой внимательно разглядывал обессилевшего пленника, чья поникшая голова торчала над уродливым наростом на стволе Галанта. Рядом застыли уставшие маги.
– Похоже, Хранители что-то скрывают. Недаром они сказали, что готовы ждать месяц. Не думал, что этот слизняк продержится больше часа. А прошли уже сутки, однако он все еще плюется ядом, подобно камышовой жабе.
– Мы не смогли пока добраться до его истинного сознания. Какие-то обрывки личности, куски воспоминаний. И тьма при любом движении вглубь.
– Хорошо. Оставим его на пару дней. Когда Галант окончательно разрушит его разум, мы вернемся. Да, потом придется подольше повозиться, восстанавливая мозги непокорного человека, но цена победы покрывает все затраты сил и времени. Мы подождем.
– Нам продолжать плести заклятия?
– Нет необходимости. Отдохните. Когда я вернусь в город, мы продолжим вместе. Повесьте пару сторожевых знаков, этого будет достаточно.
Маги пошептались, творя заклинания, и разошлись. Старейший Поющий под сенью Галантов с интересом посмотрел на пленника, буркнул себе что-то под нос и пошел к ожидающей его ученице.
– Да, ты привела очень интересный образец человеческой породы.
Энна-эной гордо вздернула подбородок:
– Я говорила, что мой выбор не был сиюминутной прихотью. Он еще покажет себя, когда закончится инициация.
– Да, покажет. Боюсь только, что по вине его ослиного упрямства от человека останется лишь обглоданный костяк.
– Ну я найду, с кем мне разделить ложе. Зато обрету верного друга и надежного защитника наших интересов.
– Согласен. Хорошо, давай оставим дела. Следопыты загнали отличного матерого секача. Давно не охотился в удовольствие. Пойдем, нас уже ждут.
На опустевшей поляне только легкий ветерок играл с пахучими цветами, да изредка доносился сиплый кашель искалеченного пленника. Солнечные лучи попытались еще раз пробраться в сумрачную кровавую тень и вновь потерпели поражение. Обиженное солнце засобиралось на запад, и вскоре сумерки, напоенные стрекотом кузнечиков, медленно окутали Старый город.
Тонкий ручеек воды полился в пересохшее горло, и Глэд тяжело закашлялся, подавившись. Но затем жадно раскрыл рот, ловя бесценную влагу. С трудом приоткрыв пустые глаза, он собрался с силами и в плывущем сером тумане с трудом различил комок меха, висящий на тонкой нити перед его лицом. Насколько человек смог разобрать, один из ириатов устроился на палочке, привязанной к длинной удочке, конец которой держали укрывшиеся сородичи.
Смяв лапами широкий лист, с помощью которого он напоил человека, Мейстер еле слышно зашипел, торопливо мешая слова:
– Безмозглый человек все еще верит в дружбу эльфов? Или ты увидел правду, о которой я говорил?
Истрескавшиеся губы с трудом шевельнулись, но измученный пленник не смог выдавить ни слова в ответ.
– Послушай, друг Мрака. Мы можем освободить тебя. Проклятые длинноухие привыкли, что им никто не может дать сдачи. Тем более в их родном гнезде. Поэтому мы сможем обмануть эти детские заклятия и заставим дерево отпустить тебя. Но вот добежать до края Леса тебе придется самому. Сможешь?
Лицо Глэда скривилось, но в пустых глазницах загорелись искры зеленого пламени.
– Ха, человек! Я узнаю этот огонь! Именно он горел на наших алтарях! Слушай меня, переполненный ненавистью. Я, Мейстер из рода ириатов, истинных владык Леса у Пределов, предлагаю тебе сделку. Ты обещаешь, что уничтожишь проклятые богами Галанты, пьющие кровь нашей земли. А мы освободим тебя и окажем всю возможную помощь, чтобы помочь тебе бежать из плена и добраться до степи. Согласен?.. Я спрашиваю, ты согласен?
– Да, – просипел человек.
– Хорошо. Помни, у нас с тобой нет ничего. Ни дома, ни богатств. У тебя даже верных друзей нет. Но у нас есть слово, которым мы распоряжаемся. И данное слово стоит больше, чем все сокровища этого мира.
– Освободи… меня… И я… помогу… отомстить… – прохрипел обтянутый почерневшей кожей череп, торчащий из дерева.
– Хорошо. Жди меня.
Мохнатый зверь исчез и вернулся минут через десять. Он аккуратно сжимал лапками лист лопуха, снова свернутый в самодельную чашу. Взлетев на тонкой нити, Мейстер аккуратно влил в раскрытый рот несчастного новую порцию отвратительно пахнущей жидкости. Убедившись, что Глэд все выпил, ириат замахал лапами, требуя вернуть его на землю. Затем собравшиеся в кучу мохнатые тела засуетились, попискивая, и распались на две группы, каждая из которых тащила по половинке мертвой лягушки.
– Земля и травы не любят, когда их заставляют кормить прожорливые эльфийские заклятия. Куда лучше скормить чужой магии лягушку.
Засиявшие зелеными искрами, в воздухе возникли два сложных знака, охраняющие подходы к дереву. Брошенные в воздух куски лягушки зависли в центре магических охранных заклятий, смявшись в бурые комки.
– Хорошая лягушка – это мертвая лягушка. А магия эльфов не любит мертвую плоть. Нет жизни – нет магии.
И с тихим звоном магические знаки рассыпались зелеными искрами, опавшими на густую траву.
Подойдя ближе к пленнику, Мейстер прислушался:
– Надо же, как ты крепко врос. Обычно наш яд приводит проклятое дерево в бешенство намного раньше. Хотя…
Не успел он договорить, как скрипнула кора, и с обнаженного тела стали отваливаться засохшие куски, обнажая окровавленную плоть. Дерево протяжно вздохнуло, и человека вышвырнуло на поляну с такой силой, что он пролетел несколько метров и тяжело упал на гладкие плиты. В траве зашуршало, и на полированную поверхность выбралось несколько сотен мохнатых зверьков, несущих в лапах пучки травы и листья лопуха. Скрыв под собой человека, ириаты заботливо облепили его листьями и обвязали самодельные повязки травинками. Закончив перевязку, подхватили впавшего в беспамятство Глэда и молча потащили его прочь, направляясь в сторону кустов, дающих спасительную густую тень.
Застывший под лунными лучами Мейстер повел вокруг носом, прислушался к ночным звукам и довольно пискнул:
– Доброй ночи, проклятый народ! Я верю, что завтра утром вы потеряете хорошее настроение и получите изрядную головную боль. Вы сделали все возможное, чтобы превратить безглазого демона в своего врага. И поверьте, я постараюсь спасти его несчастную голову от ваших мечей. А когда он вернется, никто и ничто не сможет спасти вас…
Отвесив поклон несуществующей аудитории, зверек подпрыгнул от возбуждения и помчался следом за соплеменниками, бесшумно удирающими все дальше в Лес. До первых солнечных лучей еще оставалось больше пяти часов. Пять часов спокойствия и тишины в Варра-лор.
Глава 14
ПЕСНЯ БЕЗУМНОЙ СТАЛИ
Никто не знает, что представляет собой Лес, населенный эльфами. За последнюю тысячу лет ни один человек не смог проникнуть туда и вернуться живым. Совет по изучению диких земель полагает, что лесной народ наполнил свои земли ядовитым туманом, убивающим все живое. Если вы окажетесь на границе степи, не пытайтесь проникнуть во враждебные нам заросли…
Глава пятая из книги с картинками "О диких и враждебных странах"
Июнь
Страшный призрак брел по ночному Лесу. Двуногое существо с белым ежиком волос на обезображенном белесыми пятнами черепе, со свисающими лохмотьями кожи на покрытом коростой теле. Многочисленные язвы и рубцы изгрызли истерзанную плоть, источая вокруг кислый запах. Впереди призрака бежали несколько мохнатых зверьков, похожих на хомяков размером с кошку, укутанных в мохнатую пушистую шубку.
Когда неизвестный терял силы и падал, его проводники с писком возвращались и старались помочь ему подняться. Истерзанный беглец отдыхал минуту, другую, собирался с силами, с трудом поднимался и снова брел дальше. В его глазах ярко сияли всполохи зеленого огня. Все пожирающая ненависть гнала его дальше и дальше от проклятого богами города, выбранного сотни лет назад в качестве столицы темных эльфов.
Грациозная фигурка склонилась над небольшим кустом, и девушка внимательно осмотрела пару надломленных веток. Рядом с ней неслышной тенью возник некто в зеленом свободном костюме.
– Эта проклятая тварь водит нас за нос уже который час. Если мы и дальше будем бегать только по его следу, опоздаем к обеду домой, – недовольно наморщила носик Энна-эной.
– Предлагаешь послушать Лес?
– Да.
– Тогда мы потеряем весь интерес от охоты. Вытропить секача, найти его лежку, а потом вступить с ним в схватку – что может быть лучше?
– Лучше, это когда вонзаешь зубы в свежий окорок, только что поджаренный на костре.
Тома-лоэрой рассмеялся, любуясь ученицей.
– Успеем. Кабан в получасе ходьбы от нас. Дальше бурелом, он укрылся там. Не торопись, и к обеду мы получим удовольствие и от охоты, и от жаркого. А потом вернемся в город.
Девушка вздохнула, шагнула в сторону кустов и замерла, настороженно прислушиваясь. Рука потянула кинжал из ножен, но замерла в ответ на успокаивающий жест учителя:
– Это Айрах-сэрой, а не гости с запада. Только почему бегом?
Мелькнув среди деревьев белоснежной гривой волос, следопыт выскочил к охотникам:
– Вести из Варра-лор.
– Он умер?
– Бежал.
– Бежал?! – Лицо Тома-лоэрой исказила гримаса удивления. – Это невозможно!
– Мы нашли следы подземного народа. Они освободили пленника и уволокли в Лес. Погоня нашла следы, что вели к реке. Сейчас обшаривают окрестности.
– Что говорит Лес?
– Травы, реки и деревья молчат. Проклятые землеройки не оставляют следов.
– Мы возвращаемся в город. А ты с охотниками двигайся сразу к перелескам. Начинайте поиски оттуда. Мы же погоним его с нашей стороны. Как бы мохнатая мелочь ни пряталась, но мы найдем их запах в ближайшие часы.
Следопыт приложил руку к груди и умчался. Энна-эной удивленно смотрела на улыбку, тронувшую губы учителя.
– Надо же, бежал. Знаешь, меня это начинает забавлять. Когда мы его вернем, я лично займусь твоим другом. Давно не встречался с кем-либо достойным… Пойдем, нам надо вернуться в Старый город. Не удивлюсь, если главы кланов уже переругались между собой, пытаясь выторговать для своих гончих наиболее лакомые пути поиска. Необходимо согласовать действия. Этот бродяга нам нужен живым…
Глэд сидел в ручье, погрузившись в воду по пояс. Наложенные ириатами повязки с мазями отвалились, выполнив свою задачу. Почти лишенное кожи тело беспощадно саднило, окатывая волнами боли при любом движении. Но человек уже не обращал на это внимания. С трудом удерживаясь на грани безумия, он боролся с желанием завыть от бессильной злобы на весь Лес. Грудь переполняли всепоглощающая ярость и ненависть, но еле живое тело с трудом двигалось, неспособное на полноценный бой. Глэд понимал, что первая же стычка с преследователями закончится для него поражением.
– Эй, Мейстер, ты где? – тихо позвал человек.
На берегу показался мохнатый зверь, он брезгливо отряхивал испачканные в грязи лапы.
– Отдохнул? Надо идти дальше.
– Напой мне песню золотых муравьев.
Ириат яростно замотал головой:
– Еще чего! Заклятие сожрет тебя!
– А без него нас настигнут уже через час. Мне нужны силы, Мейстер. Много сил. Чтобы отбиться. Чтобы добежать до степи. Чтобы перебраться через нее. Я дал тебе слово и должен его сдержать. И я знаю, как это сделать.
Зверек заинтересованно подался вперед и засопел:
– И как?
– Мне нужно добраться до империи. Дальше я знаю, что делать. А для этого напой мне песню.
– Золотых муравьев истребили еще прадеды нынешних эльфов.
– Зато вы сохранили тайну их короткой жизни. Я знаю, если неправильно спеть – погибнешь. Но если заклятие наложено верно, я смогу встать на ноги и бежать.
Ириат пригорюнился, наморщив мохнатую мордочку:
– Да, поздно мы тебя спасли. Галант убил твой разум. Ну как хочешь. Повторяй за мной.
И Мейстер тихо начал насвистывать сложную мелодию, помахивая себе в такт левой лапой. Глэд пристально следил за ним, старательно копируя каждый жест и напевая мотив – нота за нотой.
Медленно бегущая вода заволновалась, вторя плывущей над прозрачной поверхностью музыке, выпустила тонкие прозрачные щупальца и стала медленно подниматься по сидящей в ручье фигуре. Звуки все затихали и затихали, а тонкие пальцы ручья поднимались все выше. На последнем слоге заклятия Глэд захлебнулся, закашлялся и рухнул головой в ручей. Ириат понурившись сидел на берегу, глядя на медленно успокаивающуюся поверхность.
Разбрызгивая воду, Глэд рывком вынырнул, судорожно хватая ртом воздух. Откашлялся и медленно поднялся, выпрямившись во весь рост. Мокрое тело заблестело в солнечных лучах. Хрипло рассмеявшись, мужчина повел плечами и размял руки.
– Так-то лучше. Намного лучше. До степной границы я не добегу, но песенку спеть вполне сумею.
Зверек перестал вычищать грязь из шерстки и удивленно скосил глаза-пуговки на человека, делающего странные жесты:
– Какие песни? Мы наложили на тебя заклятие, больше ничего не требуется.
– Да, я ощущаю прилив сил. Но хочу спеть еще пару куплетов. Для лучшего самочувствия.
И Глэд захрипел, выплевывая слова, скрипуче раздирающие загустевший вокруг него воздух. Взмахивая руками, мужчина резко хлопал ладонями по водной поверхности, но та бежала прочь, будто пыталась избежать любого контакта с изувеченными руками.
Услышав первые звуки, Мейстер завизжал в полный голос:
– Не смей! Эта тварь убьет нас обоих, а потом сожрет весь Лес в округе! А эльфы будут здесь через несколько минут, такую магию они чуют на другом побережье!
Но Глэд не обращал внимания на вопли ириата и испуганный визг его товарищей в кустах. Закончив заклинание, он резко хлопнул в ладоши и выдохнул:
– Здесь и сейчас!
Сгустившийся вокруг воздух плавно перетек с распахнутых ладоней вперед, и над ручьем возникла прозрачная фигура, отдаленно напоминающая человека. Шипастые конечности, кривой корпус и крупный череп, с ненавистью взирающий на посмевшего побеспокоить его смертного. Еле слышный шепот заставил лохматого проводника упасть в траву и зажать лапами уши.
– Я же говорил, человек, что ты ходишь по краю. И с каждым днем все больше топчешь мои тропы, пренебрегая дорогами живых.