- Конечно, - кивнул Ирил и сорвался с места. Дош и табак дома были всегда. Тахор без этих вещей жить не мог, и мальчишкой Ирилу частенько доставалось, если что-то кончалось. Теперь помнить о запасах доша и табака в доме стало у него уже рефлексом. К дымящемуся зелью торка Ирил так и не привык, а вот дош полюбил, и даже, по словам Тахора, почти научился его готовить.
Когда дош был сварен, а трубки торков раскурены, за окном уже стемнело. Ароматный дым (Ирил всегда удивлялся: почему он так вкусно пахнет со стороны и такой гадостный, когда сам пробуешь) висел над столом, окутывая таинственной завесой горящую лампу. За окном бесновался принесенный ветром шторм, но в доме было тихо и тепло. Полутени мягко устраивались на ночь по углам. Теплые шкуры, лежащие на креслах, придвинутых к столу, обещали приятные посиделки. Вечер можно было бы назвать уютным, если бы не два переломанных тела, над которыми колдовали сейчас врачи, не воюющие с Огненным Лепестком аталь, и не напряженное лицо Тахора, старательно прячущего беспокойство.
Са- Сефара выпустила клуб дыма и взялась за чашку. Тахор и перенявший добрую половину его привычек Ирил предпочитали огромные кружки со средней крепости дошем, чтобы надолго хватало и не приходилось бегать туда-сюда по двадцать раз. Торквани же попросила неимоверной крепости дош в ма-а-аленькой чашечке. Ирил замучился выпаривать воду, чтобы получалось так, как она хотела. Но его старания были вознаграждены. Сделав глоток, Са-Сефара в восхищении подняла брови:
- Мальчик, да ты мастер доша. Что ж, по крайней мере чему-то одному Тахор тебя научил как следует.
- Ну, иногда у него получается, - скрипуче выдавил из себя наставник.
Ирил подавил улыбку.
- Итак, - Са-Сефара откинулась на спинку кресла. - Что произошло, я знаю, так что нет нужды повторяться. А вот чего я не знаю во всей этой истории - так это двух вещей: то, как ты разбил амулет, и то, что делала твоя подружка. Не можешь рассказать поподробнее?
Ланья вздохнул. Повторяться не хотелось совершенно, но не откажешь же Са-Сефаре. Весь рассказ занял несколько минут, за которые Ирил еще раз увидел все свои глупости, которые он умудрился наделать. Стыдно стало неимоверно. Закончив рассказ, он съежился в своем кресле, вцепившись в чашку с дошем, как в спасательный круг. И даже немного пожалел, что не курит. То-то удобно было бы сейчас начать раскуривать трубку. И заниматься этим часа эдак два.
- Интересно, - задумчиво повертела в руках чашку Торквани, выслушав рассказ. - Даже очень.
Ирил выдохнул. Кажется, очередной головомойки не будет. Са-Сефара смотрела на произошедшее с другой стороны.
- Ну, что я тебе скажу, - Торквани вынырнула из своей
задумчивости. - За Сову ты можешь одновременно и беспокоиться, и нет. За то, что ее могут определить как халь разума, ты можешь не беспокоиться. Это направление как раз и отличается тем, что его невозможно увидеть со стороны. Их узоры чувствуют только те, на кого они направлены. Да и то еще далеко не каждый сможет распознать, что его накрыли узором разума. Очень хитрая школа и очень специфичная. И вот как раз тут и молено начинать паниковать. Халь разума по сути своей редки. Их и так мало, и живут они, как правило, очень и очень недолго. Трудно все время ходить по краю реальности. И очень трудно всегда знать, когда и где эта реальность заканчивается. Быть уверенным, что то, что ты видишь, - не твой узор, а настоящая жизнь. И наоборот. Они почти все заканчивают одинаково - сходят с ума. И в лучшем случае умирают тихо и сами. А в худшем… - она сделала глоток доша. - Воевать с сошедшим с ума халь разума - то еще занятие.
- То есть Сова… - Ирил не смог договорить.
- Не факт, - помотала головой Са-Сефара. - Про людей - халь разума я никогда ничего не слышала. У вас интенсивность связи узоров с ариль, по-вашему душой, может быть значительно ниже.
Она выдохнула перед собой клуб дыма и загадочно посмотрела сквозь него на Ланью.
- И тогда открываются очень интересные варианты. Тем более что в свете последних событий…
Заинтригованный Ирил подался вперед, но Торквани резко поменяла тему:
- Теперь про тебя. Тут все просто. То, что ты - халь, с сегодняшнего дня не в курсе только младенцы. Разбить торкский амулет-блокиратор - это представление, которое пропустить невозможно. Время, когда тобой заинтересуются Старшие Расы, - вопрос нескольких дней. В лучшем случае - недель.
- Аталь? - уточнил Ирил.
- Все Старшие Расы, - покачала головой Торквани. - Халь, могущий пробить наш амулет, - это интересно всем. С той разницей, что наши постараются сначала понять, как ты это делаешь, а потом побыстрее тебя убить - еще не хватало, чтобы ты тут учеников наплодил. Глеммы утянут тебя к себе - они любят, чтобы все происходило неторопливо, размеренно, в их лабораториях. Но они тебя насухо выжмут. А аталь? - Она слегка улыбнулась. - Ну, реакцию аталь нетрудно представить. Стрела в глаз, прежде чем ты сможешь это понять. И только в самом крайнем случае они могут захотеть тебя препарировать. Если что-то глобально изменится. Как сейчас, например.
- Са-Сефара, извините, - Ирил постарался, чтобы вопрос звучал как можно мягче, - но вы уже в третий раз намекаете на что-то. Что случилось?
- Что случилось? - подал голос Тахор. - Что случилось, это я тебе расскажу.
Он встал, не выпуская из рук кружку с дошем и трубку, и подошел к окну.
- День сегодня странный какой-то, - поделился он, присматриваясь к непогоде, бушующей за окном. - То шторм упадет, когда его не ждут. То халь доморощенный со щенком каким-то подерется. То люди эти…
- Что - люди? - вообще ничего не понял Ланья. Голова потихоньку начала идти кругом.
Видно, это отразилось как-то на его лице. Са-Сефара увидела.
- Не надо, Тахо, - попросила она из своего кресла. - Не долби его больше. Ему уже хватит. С тем что он сегодня пережил, ему и так много.
- И чего это ему сегодня много? - сварливо поинтересовался от окна Тахор. - Подумаешь, подрался один раз. Делов-то.
Он презрительно фыркнул, но смилостивился:
- Ладно. Слушай. Все произошло вчера, но узнали мы сегодня утром. Аталь устроили контрнаступление и в один день вышибли людей из всего Зеленого Лепестка. Что уж там они сделали и как это у них получилось - пока неизвестно. Но факт тот, что люди все убрались обратно в Огненный Лепесток. Все опять стало как до войны. Аталь сунулись было сами в Огненный, но тут уж люди не сплоховали - вышибли зеленых как миленьких.
- И что это значит? Для нас, я имею в виду? - Ирил ровным счетом ничегошеньки не понял из сказанного.
- А это еще и не все, - ухмыльнулся Тахор. - Вчера вечером из Территорий с жутким каким-то боем вырвалась Команда глемма Теренса, слышал про такого?
- Один из пяти членов Совета Старших Команд в баронствах, правильно? - уточнил Ирил.
- Угу, - подтвердил Теренс. - Выходили они отбиваясь чуть ли не от лапинаэира, помнишь что такое?
- Да, - коротко кивнул Ланья. Твари такого калибра запоминаются и против воли.
- А самое интересное, что они вытащили из Территорий штук тридцать халь Огненного Лепестка, которые не смогли почему-то вернуться к себе. К нам провалились. Придется им теперь задержаться. Все понятно?
- Да, - глядя бараньими глазами на Тахора, подтвердил Ирил. - То есть нет.
Са- Сефара была права. Ирил потихоньку начинал переставать воспринимать происходящее. Безумный день брал свое. К чему тут какие-то халь? Да еще из Огненного Лепестка. Ему от этого ни холодно ни жарко.
- Если ты помнишь, - подала голос из своего кресла Торквани, - то из Пестика ты можешь отправиться в любой Лепесток, кроме Огненного. Тут людям не свезло. Как обычно. А перемещаться им домой через Старшие Расы после всего, что случилось, - не самая лучшая идея. Или ты про другое спрашивал?
- Про другое, - благодарно подтвердил Ирил.
- А вот тут и начинается самое интересное, сынок, - Са-Сефара отложила в сторону трубку, отодвинула чашки и оперлась на стол. - Боевые халь Огненного Лепестка в Пестике {а никем другим они быть не могут) - это удар по всем халь Клевера. Если эти халь смогут тут прижиться, то у людей появляется масса возможностей для совершенствования в хальер, что раньше для них было недоступно. Как думаешь, рады будут этому остальные Лепестки? Я думаю, что нет.
Ланья замотал головой, показывая, что он тоже так думает.
- И вывод из всего этого, - продолжила Торквани, - я полагаю, будет таким: Лепестки устроят в Пестике охоту на любого, у кого есть хоть капля способностей к хальер. И уже неважно, человек это или кто другой. Тут уж принцип простой: вали всех, Несуществующие разберутся, кого простить.
- И тут я, такой красивый, посреди всего этого, - упавшим голосом проговорил Ланья.
- Ты, конечно, помнишь, как я тебя назвал? - делая глоток доша, полуутвердительно-полувопросительно пробурчал от окна Тахор.
- Придурок и есть, - сокрушенно согласился Ирил.
- Не кори себя, - заступилась за него Са-Сефара. - Помнишь, что я сказала, когда пришла? Рано или поздно это должно было случиться. Ты все равно бы себя выдал. А с приходом этих халь у вас, вернее у нас у всех, - поправилась она, - появляются некоторые шансы.
- Какие шансы? - немного воспрял Ирил.
- Существует вероятность, что основные усилия Лепестки сосредоточат все-таки на этих людях. А остальных будут искать так, спустя рукава. А вот если у этих халь получится еще и отвоевать себе право на жизнь, то тут и у нас появляется возможность нос-то высунуть. Понимаешь?
- Не очень, - признался Ирил. - Но это неважно. А сейчас-то мне что делать?
- Сейчас? - присмотрелась к нему Са-Сефара. - Сейчас тебе надо идти поспать, а то ты уже меня от Тахора не отличаешь.
Это была почти правда. Ирил держался только на вбитом годами тренировок рефлексе, не позволяющем "отрубиться" без разрешения наставника.
- Давай-ка, - Торквани неспешно поднялась из-за стола, - отправляйся ты спать. Все равно тебе раньше, чем Совет приговор вынесет, из дома выходить нельзя. Мы постараемся, конечно, чтобы они побыстрее решали, но два-три дня по-любому это займет. Так что - спать немедленно, а утром продолжим разговор. Тем более что нам еще эту твою Сову надо просветить и проинструктировать.
Ирил выбрался из кресла. Его немного шатнуло. Спать хотелось неимоверно, даже дош уже не действовал. Но Ланья все же нашел в себе силы задать вопрос, на который за все это время так никто и не ответил:
- Са-Сефара.
- Ну, - повернулась к нему Торквани, - чего еще мы не выяснили?
- Ну вот вынесет Совет решение, я его выполню, а дальше-то что? Что мы будем делать, пока халь из Огненного не объяснят Лепесткам, что нас трогать нельзя?
- Ах это, - улыбнулась Са-Сефара, - тут тоже все просто.
Она неспешно подошла и с высоты своего роста ласково потрепала Ирила по голове:
- Мы будем прятаться, малыш. Долго-долго прятаться.
Я тебя научу, - в ее глазах промелькнула и исчезла грусть. - А теперь иди спать. Нам еще завтра много придется разговаривать.
И Ирил пошел. И уже в дверях комнаты его настиг голос наставника:
- Спокойной ночи, халь. С днем рождения.
Голос Тахора звучал странно торжественно, и Ланья обернулся посмотреть, что же такое случилось. Торк встретился с ним глазами, выдернул из ножен лесной нож и медленно приложил его ко лбу, приветствуя уже признанного халь воинским салютом торков. Где-то внутри у Ирила зажегся горячий огонек восторга. Тем же движением он выдернул свой нож и повторил салют. Как равный с равным. Тахор криво ухмыльнулся. Ланья, как на крыльях, печатая шаг, вышел из комнаты…
И надо же было этому дурацкому ведру стоять прямо под ногами… И тут же, в ответ на жестяной грохот, из комнаты донесся сварливый голос наставника:
- Но это абсолютно не означает, что ты теперь можешь ходить не глядя под ноги.
Ирил расхохотался. Жизнь продолжалась.
Глава 5
- Они меня не видели! Ты представляешь, не видели! - Сова от восторга приплясывала на месте. - Все пятеро стоят, с отцом разговаривают, а меня не видят.
- Ты ненормальная, - у Ирила вдруг перехватило горло. - Ты глупая сумасшедшая дур…очка!
В последний момент он все же смог справиться с собой. Обижать Сову было не за что, но все равно Ланье очень хотелось взять ее за плечи и как следует потрясти, чтобы все эти дурацкие идеи… Вышибить все это из головы. Дурь эту… Видимо, со стороны это тоже было заметно: Сова беспокойно посмотрела на него и аккуратно отодвинулась.
- У тебя часом не очередной приступ начинается? - немного обиженно поинтересовалась она.
Понять ее, в принципе, было можно: она на крыльях летела похвастаться своей победой к единственному человеку, который мог это оценить, а тут на тебе…
- Ты в своем уме?! Пятерка воинов-листьев. Желтые стрелки, - Ирил все же решил объяснить. - Нельзя так рисковать. Они же амулетами увешаны как не знаю кто.
- На школу разума амулеты не распространяются, - лукаво улыбнулась Сова. - Да будет тебе известно. Я же тебе говорю, они ничего не заметили. Поговорили с отцом - и ушли. А раз так, значит, все сработало. Нет? И вообще, ты чего завелся?
Ирил покраснел. Как ей объяснить, что от одной мысли о том, что с ней может что-то случиться, у него внутри все переворачивается раз пять? Если только… Да он этих Стрелков… О!
- А что они делали у вас? - Ланья нахмурился. Когда Сова прибежала рассказывать про визит боевой пятерки аталь, он ни о чем другом и думать не мог, кроме как об опасности, грозящей Сове. А они ведь по делу пришли. Сова тем временем немного убавила радость в голосе:
- Они меня искали. И тебя. Все отца спрашивали, что да как было. Ну, тогда, с Дамадиком.
Ирил скривился. С момента памятной стычки прошло уже полтора года, но Са-Сефара с Тахором все никак не разрешали Ирилу появляться в городе. Да и вообще где-либо.
Мыс Хакони, где стояла одинокая избушка, в которой "коротала клонящиеся к закату дни немощная старушка" по имени Са-Сефара, расположен был так, что захочешь выбрать место хуже - не получится. Продуваемый всеми ветрами треугольник огромной скалы нависал над морем, выступая прямо из болотистого берега. Чтобы сюда добраться, надо было преодолеть такое количество препятствий, что где-то на середине пути отчетливая мысль: "А зачем мне все это путешествие?" - становилась единственной. Тем более что идти сюда было в самом деле незачем. Не замерзающие даже в самые лютые зимы болота летом становились прибежищем наигнуснейших представителей рода насекомых, которые отбивали охоту идти дальше даже у матерых вольдов. А как раз матерые вольды и знали лучше всех, что делать в окрестностях Хакони нечего. Дно океана там представляло собой далеко тянущееся мелководье, усеянное острыми клыками скальных обломков. И ходить по дну - никак, и на лодке не поплаваешь толком. Рыба там была, но немного, на постоянную продажу не хватит. Океанские Твари здесь близко к берегу не подходили - мелко. В болотах, кроме мошки и пиявок, тоже никого. Идти далеко и неудобно. Роза ветров - отвратительная. В общем, гиблое место.
Когда старая Торквани перебралась сюда жить, все в Хай-аре решили, что Са-Сефара уже к Несуществующим собралась. У торков в каждом клане свои верования. Кто ее, старую, знает, может, ей по вере положено перед смертью ото всех уходить. Годы шли, Торквани все шлепала и шлепала по своим болотам, изредка появляясь в Хайаре, - и все потихоньку привыкли, что далеко-далеко на севере стоит маленькая избушка на продуваемом всеми ветрами мысе. Сама Са-Сефара и не старалась никому напоминать о себе. Словом, место для жизни опального Ирила Ланьи подходило как нельзя лучше. Все равно в маленьком городке не спрячешься, все про всех знают. Так что самое надежное - просто уйти из города и не появляться. Глядишь - забудут. И правда, вроде бы и забыли. К матери он регулярно выбирался, благо она жила на отшибе, а больше в Хайаре делать нечего.
Это он так себя поначалу успокаивал.
Вопреки всем ожиданиям, жизнь Ирила на Хакони скучной не была. Когда Тахор приветствовал Ирила салютом, как равного, Ланья самонадеянно решил: все, обучение закончилось, он теперь уже большой и умный. Ничего подобного. Оказалось, что все только начиналось. Здесь, на Хакони, вдали от чужих глаз и ушей, наставник развернулся во всю мощь. Походы за Тварями (теперь Тахор начал учить Ирила добывать тех, что водятся на суше) становились все продолжительнее и опаснее. Ежедневные бои - все жестче. Признание Ирила равным означало только то, что оружие теперь использовалось только боевое. Бесконечные тренировки и пробежки. Переходы через болота, бег по неровному мелководью, карабканье по отвесным скалам - вот и близко не полный список мучений Ирила, придумываемых жестокосердным торком. Видят Несуществующие, Ланья уже давным-давно был готов отказаться и от хальер, и от жизни вольда, и вообще от всей своей прошлой жизни. Вот чего он никак не мог представить, так того, что будет скучать по прежним временам. К которым, правда, возврата уже не будет. Никогда.
Стараниями лекарей поставленный на ноги Дамадик не раз и не два собирался добраться до Ирила. Весь Хайар уже слышал его страш-ш-шную клятву отомстить "трусливому человечишке". Но то ли из-за дальности, то ли стараниями Тахора (он как-то говорил, что провел воспитательную беседу), а может, и просто из-за обыкновенной трусости парочка оскорбленных вояк так и не добралась до Хакони. Все-таки Ирил их тогда хорошо приложил - лекари еле вытащили Дамадика. Штраф он заплатил, из города ушел - не из-за чего было переживать. Самих аталь Ланья не очень боялся - один раз отделал, значит, получится и второй. Да и мастерство его в обращении с хальер росло неуклонно. Са-Сефара взялась за его обучение всерьез, не хуже Тахора. Овладеть полностью хальер торков у Ирила не получалось - чтобы стать шаманом, надо учиться с детства, а Са-Сефара была далеко не магистром. Но базовые принципы работы Шаманерии Желтого Лепестка Ланья усвоил. Теперь он гораздо лучше понимал, как именно пробил тот амулет. Видел скрученные в тугие узоры линии на других амулетах (у старой Торквани оказалась весьма приличная коллекция), старался сам сплетать и расплетать их. Иногда даже получалось. Но вот еще раз пробить амулет так, как он сделал тогда, у Ррадушита, не вышло ни разу. Впрочем, ни Тахор, ни Са-Сефара по этому поводу не переживали: лишнее внимание им по-прежнему было ни к чему.