* * *
По реке поднимался косяк рыбы. Подойдя к водопадику, рыба била хвостом, подпрыгивала, сверкнув в слабых лучах месяца, и шлепалась в маленькую заводь над водопадом. Сайнем в рыбьих повадках не разбирался, но и ему такое зрелище показалось странным - вроде как не ко времени. Он хотел спросить у Рейнхарда, но тот снова среагировал быстрее - толкнул волшебника локтем в бок, приложил палец к губам и показал.
Сначала Сайнему почудилось, что это всего лишь тень от куста. Но потом тень двинулась, и он наконец разглядел: по дну оврага неслышно ступал огромный черный медведь. Был он ростом с добрую лошадь, с необычно длинными лапами и удлиненной мордой. Сайнем таких никогда прежде не видел, ни в Королевстве, ни в чужанских горах. И от этого стало еще жутче.
* * *
Гнешка придерживала пуповину - ждала последней схватки, чтобы принять послед. Но родильница вдруг замычала, рванулась и едва не вскочила на ноги.
- Почему она не кричит? - внятно выговорила Аниса и повторила, срывая голос: - Почему она не кричит?
Тут Десси разом все решила. Она схватила Анису за плечи, тряхнула и тихо сказала:
- Молчи. Хочешь дочку живой увидеть, молчи и сиди. Я все улажу.
Та всхлипнула, но подчинилась. Гнешка завернула девочку в чистое полотенце и положила на лавку.
На крыльце баньки маялся Хок. Увидев Десси, он ухватил ее за запястье и, заглядывая в глаза, жадно спросил:
- Ну, кто?
Чуть в сторонке, на завалинке, Десси увидела Радку. Притопала пролаза. Впрочем, сейчас было не до нее.
- У тебя мертвая внучка, кузнец, - ответила шеламка.
- Как?
- А ты что думал? - жестко сказала Десси. - Думал, твоя воля все переможет? Так ведь нет же.
Хок молчал.
- Слушай, кузнец, - продолжала она. - Ты Шелам рассердил, но это ты, не Аниса, не девочка. Стало быть, и спрос будет с тебя. Угомонишься, Шелам ребенка вернет.
- Так ли? - тихо спросил Хок.
- Так. И другие внуки у тебя будут. Только ты никогда и словом не обмолвишься о том, что нынче ночью было, и на девочку никогда косо не взглянешь. Сможешь? Не побоишься?
Хок молчал, стиснув зубы. Десси знала, что он боится лесного колдовства, но страх перед гибелью семьи был сильнее.
- А что не смочь-то? - сказал он наконец. - Небось знаем, где живем.
- Ладно, - и Десси поманила Радку: - А теперь ты, шлендра, беги сюда!
* * *
Древние мудрецы учили, что лучшим военачальником следует считать того, кто победил, сумев избежать боя. Для того чтобы достичь такого совершенства, полководец должен был научиться различать девять типов земель, и главное, сразу распознавать с первого взгляда Смертельную Землю. Смертельной Землей называли такое место, где ты должен немедленно вступить в бой или погибнуть.
Берег безымянной лесной реки не был Смертельной Землей для Сайнема и Рейнхарда. Им нечего было делить с медведем, их пути не пересекались. Самым разумным для них было бы тихо отползти назад, спрятаться в кустах и мирно спать до утра. Но они остались. Дело в том, что Сайнем лишь самому себе казался мудрым и равнодушным. На самом деле он, как и Рейнхард, был невежественным и любопытным.
Медведь нюхал воду, потом точным движением лапы подсекал рыбину и с урчанием пожирал. Немного погодя он спустился ниже и встал над водопадом. Шлепнул рыбий хвост, щелкнули зубы, и прыгунья разом оказалась в медвежьей пасти. Удачливый ловец побрел к берегу, но вдруг поднял морду и так и замер по колено в воде. И не зря. Из кустов на склоне оврага вынырнул второй медведь.
Вихляя задом и порыкивая, он приближался к ловцу. Тот предостерегающе поднял лапу. Пришелец выгнул шею, показал зубы и вдруг вцепился в хвост рыбины, все еще торчащей из зубов рыбака. Рычание, удар, и вот уже два косматых зверя, сцепившись, бьются в темном потоке.
* * *
- Повтори еще раз! - попросил Карстен.
Радка покорно еще раз пересказала ему Дессины слова.
- Дрянь, - процедил сквозь зубы маркграф ди Луна. - Дрянь рыжая, что она с нами делает! Ладно, сиди здесь, я пошел.
- Можно я с тобой?
Карстен глянул на нее с немым изумлением.
- Вся семейка блажная! - сказал он. - Сиди здесь, жги огонь, чтобы я вернуться мог.
Тихо, стараясь никого не разбудить, он спустился в конюшню, вывел серого мерина, запряг его в телегу, затем, так же крадучись, отправился вниз в семейный склеп.
Ломом он отвалил крышку от саркофага Энвер, завернул мертвую графиню в плащ, произнес краткую молитву Солнцу, ухватил тело в охапку и понес на телегу.
* * *
Рыбак, навалившись на своего противника, пригибал его все ближе к воде. Тот рычал, мычал и мотал башкой, беспомощно шлепая лапами по дну. Утопить его, конечно, не утопят, но если холодная вода попадет в чуткие медвежьи уши…
И вдруг - Сайнем потер глаза - словно темное облако сгустилось на месте побежденного медведя, и мгновенье спустя это был уже не медведь, а кабан. Огромный матерый секач, клыки которого буравили брюхо второго медведя. Тот взревел, замолотил лапами, но внезапно рев превратился в отчаянный крик, и горе-охотники едва не поседели.
На клыках у кабана болтался уже не медведь, а человек. На последнем издыхании он еще пытался ударить свина длинным изогнутым кинжалом, но тут же обмяк и повис тряпкой. Секач сбросил его на землю и пырнул еще раз, удовлетворенно похрюкивая.
* * *
У самой кромки леса Карстен оглянулся. На галерее замка горели три зеленых факела, оставшиеся от старых запасов.
"Опять всю округу перепугаем, - подумал молодой граф. - Судьба наша такая".
Честно говоря, он побаивался мертвой тетки. Но та лежала тихо и не собиралась оживать. Серый мирно трусил по знакомой лесной дороге, и Карстен перевел дыхание. Он даже начал мурлыкать что-то под нос, оглянулся, чтобы еще раз посмотреть на зажженный Радкой огонь, но тут же дал петуха и сбился. Огромный язык бледного пламени двигался по лесу в полусотне шагов от него. Двигался наискось, понемногу приближаясь к дороге.
Карстен хлестнул лошадь, молясь, чтобы не отлетело колесо. Бледный огонь с каждым шагом менялся, обретая все большее сходство с человеческим силуэтом, только вот ростом этот человек был с трех обычных.
Рукоятью кнута Карстен нарисовал в воздухе солнечный знак. Преследователь помедлил, взял в сторону, будто огибая невидимое препятствие, затем снова зашагал следом за Карстеном и его поклажей.
* * *
- Нет, - сказал Рейнхард.
Он вскочил на ноги, сжимая в руках чужанское копьецо, и прежде, чем Сайнем успел хотя бы звук издать, швырнул свое орудие прямо в бок ликующему секачу. Попал. Но, похоже, только поцарапал шкуру. Кабан взвизгнул, бросил свою жертву, и тут же зашуршали камешки на склоне. Разгневанный секач был готов принять новый бой.
Сайнем в панике скатился вниз, к бывшему костру, выхватил из заплечного мешка очередную "штучку", кинул ее в самый жар и, обжигая пальцы, принялся наваливать сверху тлеющие угли, раздувая пламя. Рейнхард, перепуганный собственным поступком, просто прижался к стволу сосны и глядел во все глаза.
Когда разгневанный хряк уже почти одолел подъем, Сайнем наконец услышал знакомое потрескивание. Он выхватил "штучку" из огня и с размаху швырнул ее вниз, на склон. Ракета, начиненная "солнечным огнем", вспыхнула в полете и взорвалась с оглушительным треском. Упав на землю, она еще некоторое время крутилась, шипя и выбрасывая во все стороны снопы пламени. Когда наконец все стихло, Сайнем осторожно подошел к обрыву и заглянул вниз. Там никого не было. Только река и лес.
* * *
Наконец за поворотом открылся маленький, окруженный елями омут. Карстен оглянулся и натянул поводья. Светящегося провожатого нигде не было видно.
Страшнее всего было спустить ногу на землю. Как ни смешно, но телега, сделанная человеческими руками, казалась ему островом в темном море леса. И все же он смог. Спрыгнул на мокрую листву, отдавая себя во власть всем силам Шелама.
Он снял с телеги завернутое в плащ тело Энвер, в последний раз увидел безмятежное восковое лицо, хотел что-то сказать на прощание, но ничего не придумал и просто опустил девушку в воду. Она исчезла мгновенно - видимо, у самого берега уже было глубоко. И тут же в уши Карстену ударил странный, тягучий звук, будто в глубине леса вздохнул раненый великан. Мерин всхрапнул и попытался встать на дыбы.
Одним прыжком Карстен очутился в телеге и хлестнул Серого, торопясь убраться с этого места. Потом он вдруг сообразил, что происходит, и расхохотался. Бросив поводья и положившись на волю Серого, он сполз на дно телеги, зарылся в сено и лежал, тихо постанывая от смеха. То, что его напугало, было всего лишь утренним ветром.
* * *
Ребенок на коленях у Десси со стоном втянул в себя воздух, недоверчиво хныкнул и только потом, сжимая кулачки и багровея от натуги, заорал в полный голос.
- Здравствуй, Энвер, - шепнула Дионисия на ухо девочке.
Глава 33
К утру и правда резко похолодало. Сайнем с Рейнхардом, плюнув на всю лесную нечисть, развели огромный костер и устроили настоящий шабаш, прыгая вокруг огня и распевая непристойные песни.
На рассвете охотники пошли вниз по течению реки и к полудню выбрались на дорогу как раз у того моста, где Сайнем видел русалку. На сей раз он предпочел не заглядывать в воду.
Вышли они вовремя. На траве лежала изморозь, а с неба начала сыпаться снежная крупка.
- Теперь найдешь дорогу? - спросил Сайнем. Рейнхард откашлялся:
- Ты прости. Я знаю, не надо было… Но он убивал человека на моей земле на моих глазах.
- Ладно. Только давай не будем об этом болтать в замке.
- А ты его здорово!
- Угу, - согласился Сайнем. - Мне тоже понравилось. А кто это был?
- Кто-то.
* * *
Сайнем ожидал, что в замке будет переполох, а оказалось, что их исчезновение едва ли вообще заметили. Ну пошли на охоту, ну заночевали в лесу, ну не принесли ничего - обычное дело. Мильда поворчала на Рейнхарда, напоила гуляк горячим вином, взбила им перины. Хозяин замка с графинечкой даже не показались. Спят, видите ли.
"А ночью чем занимались? - спросил себя волшебник. - Ну и нравы в этой провинции!!!"
- Повелитель Халдон, вас с утра какой-то парень из деревни дожидается, - доложил Сайнему дежурный.
- Пусть еще подождет! - буркнул Белый Маг. - Отосплюсь, тогда…
Внизу, выслушав ответ чужанина, "парень из деревни" кивнул головой и вновь прислонился к стене. Пальцы его левой руки привычно поглаживали ветвистый шрам от ожога на щеке.
Часть третья
БЕЛАЯ ДОРОГА
Зима
Кроме того, если поскрести кое-какие ДОБРЫЕ свойства кое-каких людей, то и в этом случае частенько вылезает наружу все тот же страх…
Некто Демиург
(по свидетельству Аркадия и Бориса Стругацких)
Глава 34
- Так что никакая она не графиня - блазнь, морок, оборотниха. Надоело небось в курной избе жить, захотелось на золоте почивать, с серебряного ножика кушать, вот и застит всем глаза…
- Чем докажешь? - спросил Сайнем.
- А что мне доказывать! - вскинул голову Кали. - Спуститесь, ваша милость, в склеп под замком, да сами поглядите. Двадцать лет уже с лишком, как ваша Энвер там спит.
- Хорошо. А тебе-то что за печаль? Зачем пришел?
Парень как-то уж слишком поспешно ответил:
- Повздорили мы с ней маленько - так она вон меня как пометила. Все лицо изуродовала. Разве ж это по-людски? Да и кроме того, думал, наградите, может, чем за правду-то…
- Может, и награжу, - задумчиво сказал Сайнем. - Если не врешь. Завтра на рассвете приходи - видно будет.
* * *
В склеп он, разумеется, побежал тут же. Нашел гробницу, увидел рядом лом, мимолетно удивился, отвалил крышку и с ужасом уставился в гулкую пустоту. Потом долго отсиживался в своей комнате. Бродил туда-сюда, грыз ногти, думал, как будет брать поганую мертвячку. Решил, что разумнее всего будет перебраться сегодня же спать к своим солдатам: и он их защитит, если девка упырицей окажется, и они его прикроют в случае чего.
Но прежде чем спускаться вниз, Сайнем свернул на боковой ход - давно уже хотел посмотреть, как сейчас созвездия над горизонтом стоят, а то в этих шеламских болотах забудешь, какой нынче день. Однако снаружи бушевала настоящая метель - темно, хоть глаз коли, холодный ветер и снег крупными хлопьями. Сайнем поспешил уйти. И еще спускаясь по лестнице, увидел дрожащую полоску света под дверью кухни. Подошел, тихонько толкнул дверь. Не стоило, конечно, этого делать - но прятаться по углам, пока проклятая мертвячка готовит очередную пагубу, было выше Сайнемовых сил.
Мертвячка негромко пела. Что-то там про ветерочки, которые дуют с ночки. Пела и раскатывала тесто. На ней сейчас было не графское платье, а старая беленая рубаха и темная юбка. Сайнем заметил еще белые завязки передника и по-бабьему повязанный платок. В огромной печи гудел огонь. Когда Сайнем заглянул в дверь, она замерла на секунду, потом не торопясь положила скалку, разгладила тонкую лепешку кончиками пальцев и только потом неторопливо обернулась.
Сайнем откашлялся.
Ее глаза в здешнем полумраке казались совсем темными. Будто стекло на бутылках с дорогим вином.
- Ручки не натрудите, графиня? - спросил Белый Маг.
- До сих пор не натруживала, - отвечала она как ни в чем не бывало.
- Даже когда мародерствовала в склепе?
- Так ты и об этом знаешь?
- Знаю. Где настоящая Энвер?
Вместо ответа она отвернулась, взяла блюдо с остатками жаркого и стала мелко крошить мясо тяжелым ножом.
- Где тело Энвер? - повторил Сайнем.
- А разве ты не думаешь, что тело Энвер - это я?
- Была такая мысль, - согласился волшебник. - Но покойники не пекут пирогов по ночам. Ни один мертвяк не подошел бы близко ни к огню, ни к железному ножу. Я могу заставить тебя пожевать чеснок, но мне кажется, что это излишне. Так где Энвер?
- Энвер похоронена в лесу, - отвечала она наконец. - В Шеламе. Я не хочу сейчас говорить почему. Это очень старая история, и большей половины ее я, к сожалению, не знаю. Но это не имеет отношения ни к тебе, ни ко мне.
- Может быть. Но, согласись, мне важно знать, что делает в моем замке шеламка, выдающая себя за его покойную хозяйку.
Лже-Энвер стремительно обернулась, не сумев скрыть изумления:
- Так тебе и это известно?! Кто-то тебе многое рассказал!
- Моя внешность обычно располагает людей к откровенности, - с готовностью согласился Сайнем.
- И что же ты собираешься делать? - Теперь она не смогла скрыть страха.
Сайнем пожал плечами:
- Я в сложном положении. Либо ты заворожила Карстена с Рейнхардом, либо они помогают тебе сознательно. В том и в другом случае мне будет трудно тебя выгнать. Трудно, но возможно. В конце концов, сила и закон на моей стороне. И сердце мне подсказывает, что от тебя нужно избавиться, и как можно быстрей. Однажды ты чуть меня не обманула, а это опасно. Однажды ты предала самое святое - свет животворящего Солнца ради темной власти. Я не знаю, как человек может решиться на такое. Я не понимаю тебя. Так зачем мне держать тебя рядом с собой?
- Ловко, - со вздохом согласилась ведьма.
- Но прежде чем принять решение, я хочу попытаться понять. Чем больше знаешь о противнике, тем лучше. Поэтому поведай-ка мне правду, голубка. И если твой рассказ меня успокоит, я не стану поднимать шума.
- Правду о чем?
- Как и почему ты отвернулась от Солнца. Как и почему продалась Тьме. Как и почему попала сюда. И помни, что я очень недоверчив. Если я хоть на мгновение усомнюсь в твоей искренности - я не буду рисковать.
Она совсем сникла:
- Хорошо, только дай уж я сначала с пирогами закончу, пока тесто подсыхать не начало.
- Валяй, - разрешил Сайнем.
Он еще и сам не знал, будет ли обманывать шеламку. То есть обмануть ее, конечно, придется - тут уж или он ее, или она его. Но в какой именно момент ее будет ловчее всего схватить за хвост? Послушаем, подумаем. Когда человек врет, он обычно проговаривается о таком, о чем в жизни не сказал бы, попытайся он говорить правду.
Ведьма завернула у теста края, уложила на середину порезанное жаркое, добавила несколько ложек моченой брусники из горшка, перед тем аккуратно сцедив воду, защипала тесто. Разбила яйцо, поймала половинкой скорлупки желток, обмазала пироги. Выгребла угли, лопатой выложила пироги на раскаленный под печи, закрыла заслонку. Убрала со стола, отряхнула от муки руки и фартук и уселась на стоящий у окна резной сундук. Сайнем заметил, что на ногах у нее бархатные графские туфельки с бронзовыми застежками. Сам он устроился на скамье у стола.
- Ладно, я слушаю. - И он улыбнулся шеламке самым любезным образом.
Она поежилась, влезла на сундук с ногами, прижалась спиной к заколоченному окну и начала рассказывать, стараясь не смотреть на Сайнема, слушая негромкий рокот подступившей к замку снежной бури.
- Он был очень веселый…