Есть в Волегоще храм Велеса, а в нем жрец, которого зовут Волот, и он оберегает храмовую сокровищницу. Главная сокровищница под присмотром Войдана Лебедяна - это понятно, и она в Коренице. А Волот следит за той, которая принадлежит его культу. Человек как человек, умный и твердый в своих убеждениях, старый и не лезет наверх. Ничем не примечательный служитель славянского бога. Но, как мне недавно стало известно, он большой специалист по части магических древностей и в сокровищнице Велеса хранится несколько древних вещей, среди которых золотая сошка, упавшая сотни лет назад (а может быть и тысячи) под ноги Микулы Селяниновича. Причем этот артефакт рабочий, ибо имеются живые свидетели того, как Волот возил золотую сошку по деревням и урожаи в этих поселениях в течение нескольких лет были небывалые. Случайность? Возможно. Однако, скорее всего, жрец знает, как применять вещь иной эпохи и было бы хорошо, если бы он поделился со мной секретом. Все артефакты из моего спецхрана ему показывать не надо, а парочку можно. Глядишь, подскажет чего путевого. Мне бы только верную дорожку нащупать и понять принцип работы чудесных вещей. Где кнопка ВКЛ и ВЫКЛ, а дальше я уже сам разберусь.
О чем еще можно упомянуть?
Я женился, и моей степной супругой стала внучка Торэмена красавица Айсылу. Отбор невест прошел как‑то буднично. Конечно же, с местным колоритом, песнями, скачками и плясками, но ничего особенного. Свадьба тоже не удивила. Гуляли три дня, и была брачная ночь. Все как положено. Вот только Айсылу холодна.
По слухам, она засматривалась на Девлета Кул - Иби. Однако суровый дед, спорить с которым в роду Капаган никто не решался, лично определил мужа для внучки, и мне об этом, разумеется, ничего не сказали. Да я и не спрашивал. Делил с молодой женой постель, хотя любви не было, ведь это обычный династический брак. И пока жил в степях - целый месяц не покидал орду, больше времени уделял боевому слаживанию конных сотен и тысяч, военным манерам и разговорам с вождями, чем молодой и красивой девушке. Навещал ее редко, не каждую ночь, и она по мне не тосковала. Вела хозяйство и допускала к своему телу, а большего от нее и не требовалось. По - человечески, с точки зрения морали двадцать первого века, ее можно пожалеть. Но я этого делать не собираюсь. Иные времена. Иные люди. Иные нравы. У нее есть долг перед родом и старейшинами, а у меня перед своим народом. Поэтому мы обязаны жертвовать своими личными интересами и если для лучшего управления разноплеменной и разноязыкой ордой требуется породниться с хорошим родом, я готов. В конце концов, не самая большая жертва.
Месяц, проведенный в степях, даром не прошел. Воины многому научились, но это только начало. Главное, что я запустил механизм и указал вождям путь. После чего, покинув орду, вернулся в Рарог. Снова занялся хозяйственными заботами и очень часто бродил по тропам Трояна. Пока есть время, следовало пробить дорожки в Крым, в Европу, в Константинополь и на север. Успехи были, я неплохо потрудился. Однако при этом никак не мог сосредоточиться на каком‑то одном направлении и постоянно испытывал нервное напряжение. Каждый день ждал удара. Внутренне сжался, словно пружина, и мне это мешало жить, поскольку ничего не происходило. Проблемы есть всегда. Они приходят и уходят. А я думал о новом Крестовом походе, который замыслили враги. Разумом понимал, что он начнется через пару лет, не раньше, ибо враги готовятся всерьез, чтобы наверняка нас уничтожить. А ощущения такие, словно крестоносцы перейдут границы венедских княжеств уже завтра. Странное чувство, неуютное, и у меня никак не получалось успокоиться…
- Эге - й!!! - с обрыва меня и телохранителей окликнул дружинник.
Я обернулся, посмотрел на него, и он взмахнул рукой:
- Все готово! Можно вечерять!
На мгновение, закрыв глаза, я подставил лицо свежему морскому ветру. После чего наклонился к воде, зачерпнул горсть соленой влаги, плеснул ее на голову и мотнул головой. Усталость отступила, и прогулка пошла на пользу. Отлично.
- Пошли! - я кивнул телохранителям и направился к обрыву.
Задерживаться не стали. Перекусили и продолжили путь к Рарогу. Еще немного проехали вдоль берега и, дабы сократить дорогу, отряд свернул на широкую тропу, через конопляные поля. Да - да, именно конопляные, ведь это обычная сельскохозяйственная культура, которая к наркотикам отношения не имеет.
Это в индийской конопле много каннабиоидов. Но где та Индия? А на Руси иной сорт, конопля посевная. Она не прихотлива, растет везде и посконь (конопляный материал) является сырьем для производства многих необходимых вещей. Например, из нее ткут полотно для одежды, делают веревки и рыбацкие сети, ткут паруса и плетут морские канаты. Датчане ее не выращивали, а переселенцы из Киева и Новгорода, которые сейчас находятся в Зеландии, только за счет нее и живут. Сами сеют, сами собирают, сами перерабатывают и делают что‑то, что можно продать на рынке Рарога или сдать перекупщикам. Поэтому они в Зеландии чувствуют себя хорошо. От налогов пока освобождены, и подъемные есть, земля плодородная, а вражеских набегов нет.
Кстати, возвращаясь к теме выращивания конопли. Это не только прочная одежда, холстина, веревки, канаты и сети. Конопля очень хорошо пошла в производстве бумаги, даже лучше, чем солома и опилки. Причем это только начало. Дальше планируется производство прессованных материалов из конопляного стебля и масла, которое можно использовать как основу для изготовления лакокрасочных материалов и мыла. А кормовой жмых? А лекарственные препараты? А спирт? Все это можно получить из конопли, которая известна людям давно, и я думаю, что все‑таки зря в СССР ее перестали выращивать. Ведь культура высокодоходная. Минимальный труд, а выход продукции хороший.
Честно говоря, я долго ждал, когда наши мореплаватели привезут картошку и кукурузу. Но пока они добыли только тыкву. Дальше полуострова Флорида, который в будущем, наверняка, будет называться иначе, венедские мореходы вдоль заморского материка не спускались. А маис (кукуруза) растет в Мексике и сейчас это чахлое растение с мелкими початками. Пока найдешь ее и с помощью селекции добьешься хороших урожаев, пройдут десятилетия. Та же история с картофелем. Он растет в Южной Америке, и когда варяги до него доберутся, сменится поколение. По этой причине я о заморских плодах мечтать перестал. Есть иные проблемы и заботы, которые гораздо важнее.
Размышляя о сельском хозяйстве, незаметно добрался до города, проехал ворота и меня встретил Гаврила Довмонтов, старый воин, который являлся комендантом Рарога. А заодно он следил за моей казной и вел учет припасов, занимался выплатой жалованья воинам и трудягам, контролировал строителей и крестьян. Человек нужный. Можно даже сказать, что незаменимый. Создал из родственников и друзей в Рароге бюрократический аппарат, надо отметить, весьма эффективный, и я его не забывал. Воровать не давал. Какой я после этого ведун и вождь, если позволю себя обкрадывать? Но помимо жалованья одаривал его и других управленцев, чем мог. То богатую шубу из добычи выделю, то поблажку по торговым делам дам, то пару гривен на праздник отправлю. Так сказать, за успехи в боевой и политической работе.
Понятное дело, что орденов и медалей у нас нет, а награждать ближних людей и отличившихся воинов нужно. А как? Сейчас все просто. Правители и вожди отмечают верных и храбрых людей землей, подневольными людишками (это в Европе и на Востоке) или серебром в виде мужских украшений.
"Надо будет подумать о системе награждения, - подумал я, кинув взгляд на улыбающегося Гаврилу. - Униформу с погонами и знаками различия попытался ввести и частично затея удалась. У каждого воина имеется комплект, хотя носят мундиры не часто, только на праздники. Теперь очередь орденов, медалей или наградных браслетов из драгоценных металлов и камней. Но этим займусь, когда появится свободное время".
- Чего улыбаешься? - покинув седло, обратился я к Довмонтову. - Вроде бы радоваться нечему. В казне, хоть шаром покати. Неужели добрая весточка прилетела?
- Ты прав, вождь, - он кивнул, - есть добрая весть.
- Говори, - перекинув повод коноводу, я подошел к старику.
- "Крес" из Ла - Манша раньше срока вернулся и добычу богатую привез.
- Что именно?
- Серебро, золото, украшений много и дорогое оружие.
- Ай да, Самород, - я улыбнулся. - Словно знал, что нам нужно.
- Он не знал, - Гаврила понизил голос и добавил: - На корабле человек интересный, франк. Вот из‑за него Самород шнеккер домой и отправил, а добыча попутно пришла.
- Кто этот франк?
- Не знаю, - Довмонтов поморщился. - Командир "Креса" ничего объяснять не стал и спрятал франка на корабле, чтобы его никто не видел. Даже обидно немного…
- Не забивай себе голову - это не твое дело.
- Как скажешь, Вадим Андреевич.
- Кто еще про франка в городе знает?
- Только я.
- Пусть так и останется. Ты добычу принял?
- Конечно.
- Серебра сколько?
- На шестьсот сорок гривен, монетами и слитками. Нам теперь на все хватит, и с купцами сможем расплатиться, и с воинами, и переселенцам обещанные подъемные выделим. Пару месяцев про наполнение казны можно не думать, а потом морской караван вернется, и мореходы из Ла - Манша придут.
- А золота сколько?
- Еще на три сотни гривен, если в серебро переводить.
- Золото прибереги. Оружие и доспехи осмотри, а дальше сам решай, что в арсенал, что на продажу выставить.
- Само собой, вождь.
- Занимайся, Гаврила, - я хлопнул его по плечу и отправился в порт.
Раньше шнеккер "Крес" водил Корней Жарко. Но он сейчас далеко, осваивает побережье Студеного моря, и вместо него кораблем командовал опытный варяг Драгомир Осьмуша, который встретил меня на причале.
Мы обменялись положенными приветствиями, и я спросил его:
- Как там Самород? Каковы успехи?
Осьмуша ответил сразу:
- Поход начинался не очень хорошо. Католики в портах спрятались. Однако потом все наладилось. Самород повел флотилию в Аквитанское море (Бискайский залив) и удача нам улыбнулась. Девятнадцать судов за два месяца на абордаж взяли. Шесть с собой увели, когда обратно в Ла - Манш вернулись, а остальные потопили или за выкуп отпустили.
- Добро. Как себя Яромир Виславит показал?
- Храбрый вояка. Хоть и молодой, но бился умело. Опять же воины у него неплохие. Старые бойцы, многое знают и умеют.
- А что датчане и бодричи?
- Обычно. Приказы выполняют, труса не празднуют, от боя не уклоняются.
- Завтра приходи, поговорим подробней. А пока показывай франка.
Франком, которого Осьмуша прятал на корабле, оказался мой старый знакомый Роберт де Ге. Я его хорошо запомнил и выделил среди других рыцарей, встреченных на пути. Было в нем что‑то старое, древнее и правильное. Стержень, как у родовых потомственных воинов, вроде Доброги, Рагдая Поморянского, Поято Ратмировича, Ранко Саморода, Валентина Кедрина или Девлета Кул - Иби. Поэтому я воспринимал его, словно равного, как человека чести.
Впрочем, это личное мнение, а меня интересовала суть. Зачем он прибыл в Рарог и кто его послал.
Роберт де Ге попусту болтать не стал, и я узнал, что его послал король. Не лично, а через своего главного телохранителя и по совместительству начальника тайной стражи Леона де Корентина. Цель простая. Рыцарь должен наладить канал связи с венедами для обмена информацией, дабы подрывать быстро растущее могущество императора Священной Римской империи. Для меня Фридрих Барбаросса враг, а для Людовика Седьмого конкурент. Так что общий интерес у нас имелся, и я расценил появление Роберта де Ге как очередной подарок судьбы. Ведь это какие перспективы открываются.
Обмен информацией - раз. Внедрение своих агентов в Европу через франков - два. Выгодные торговые сделки - три. Перехват вражеских морских караванов, о которых могут сообщать французы - четыре. Устранение лидеров католического мира - пять. Вербовка ценных специалистов, ученых и мастеров - шесть. Ну и так далее. Пусть что‑то не получится. Не бывает так, чтобы все было гладко. Главное - контракты набить, а дальше посмотрим.
В голове сразу сотни схем. Но это потом. Пока же я выслушал французского посланника и заверил его, что дружба это хорошо и венеды в моем лице готовы обмениваться информацией с Людовиком, а потом устранять неугодных ему людей и бить в слабые точки крестоносцев.
Рыцаря мои слова обрадовали. Конечно, он служака и только что выполнил поручение своего сюзерена. А потом Роберт выдал первую порцию сведений, которыми его командир де Корентин решил со мной поделиться.
По слову папы римского будущий английский король Генрих Плантагенет, который в этой исторической реальности так и не стал мужем Алиеноры Аквитанской, начал строительство большого флота. Примерная численность кораблей, которые сейчас строятся на вервях Бреста, Кемпера, Ванна, Нанта, Брюгге и Антверпена перевалила за сотню и они будут спущены на воду уже следующим летом. Официальная версия этого грандиозного мероприятия - Генрих планирует переброску войск в Англию, для войны с другим претендентом на престол Стефаном Блуаским. А на самом деле он должен очистить Ла - Манш и побережье Европы от варягов, после чего совершить поход в Венедское море, разорить наши порты и заблокировать военно - морские силы. И в этом ему помогут другие преданные папе римскому правители. Испанцы уже готовятся послать эскадру, германцы и датчане по приказу из Рима выделят корабли, а еще богатые города Брюгге и Антверпен, наверняка, пошлют своим мореходов.
Эта информация меня заинтересовала. Да и не могло быть иначе, если она касается всего Венедского союза. Есть над чем подумать и что обсудить с Рагдаем Поморянским. А потом Роберт перешел ко второй новости.
В Священной Римской империи создан новый боевой орден, который получил название - орден рыцарей госпиталя Святой Марии Немецкого Дома, и его главной задачей ставилось уничтожение славянских язычников. Людям, которые окружали меня, это название ничего не говорило, а мне словно в сердце иголку вонзили, и я моментально сжал кулаки. Ведь что такое орден Святой Марии Немецкого Дома? Это правильное название Тевтонского ордена, который из‑за моего появления в прошлом появился на сорок лет раньше. База этого ордена временно находится в Вормсе, он активно набирает воинов, и папа римский даровал ему экземпцию, то есть вывел крестоносцев из‑под власти местных церковных иерархов и напрямую подчинил Риму. Но при этом почетным главой нового ордена стал Фридрих Барбаросса. Следовательно, влияние на тевтонов он будет иметь при любом раскладе.
Вот такие дела. Снова плохие вести. Но в этот раз, в отличие от утра, я собрался и был готов действовать. Нужно торопиться и для начала следует составить план действий. Поэтому, отдав приказ ночью отправить Роберта де Ге в острог за городом и охранять его, словно дорогого гостя, я поспешил домой.
Однако сразу заняться делами, не получилось. Меня встретила Дарья, которая держала на руках нашего сына Векомира. Я обнял ее и потискал ребенка, а потом спросил жену:
- Что с Нерейд?
Дарья передала сына служанке, прижалась ко мне и прошептала:
- Она уже успокоилась, но ты должен с ней поговорить.
- А что не так? Почему она сорвалась?
- Нерейд снова беременна.
- Так это же хорошо, - я улыбнулся.
- Ты не все знаешь и замечаешь, Вадим. Постоянно торопишься, бежишь куда‑то, спешишь, а мы, твоя семья, остаемся в стороне и это обидно.
- И чего же я не знаю?
- Когда Нерейд рожала Ярославу, роды были тяжелыми. Вот она и боится, что третий ребенок может ее доконать. Нерейд целительница, понимает это. Сама себя пугает, потому и сорвалась.
Все встало на свои места и Дарья права. За глобальными задачами, которые я перед собой ставлю, от меня отдаляются близкие. Но что поделать? Я не могу жить иначе. Невозможно бросить народ, которому мои потуги и усилия, по большому счету не видны и безразличны, а затем забиться в темный угол. Поэтому ничего не изменится.
- Так ты поговоришь с Нерейд? - спросила Дарья.
- Конечно, - я поцеловал ее и вместо кабинета направился в женскую половину дома.
Глава 8
Волин. Осень 6658 С. М.З. Х.
Посланник французского короля в Рароге не задержался и через два дня, навязав ему в попутчики наших шпионов, я отправил Роберта де Ге на родину. "Крес" снова направился в Ла - Манш, а я вышел на тропу Трояна.
Для начала навестил Аркону и пообщался с Доброгой. Потом оказался в Волегоще, где застал Войдана Лебедяна и посетил два храма, Яровита и Велеса. Затем побывал у Никлота и Вартислава, который был рядом с отцом. Далее сходил в гости к Хунди Фремсинету, посетил Новгород и только после этого оказался в Волине. Здесь встретился с великим князем венедов и застрял. Очень уж много идей и задумок в моей голове, все предстояло обсудить с Рагдаем Поморянским и по каждому вопросу необходимо принять решение. Однако через три дня мы с великим князем закончили обсуждение, и сошлись для окончательного подведения итогов…
Светлая горница. Погожий летний день. Через открытые окна в помещение проникают голоса воинов, которые находились рядом с княжеским теремом занимались чисткой оружия и смазкой брони. Мы за столом, один напротив другого. Справа запотевший кувшин с квасом и простые глиняные кружки, а между нами стопка исписанных листов, чернильница и перья. Писать в основном приходилось мне, поэтому руки, как и рукава рубахи, в темных пятнах. А что поделать? Мы торопились, спали мало и горницу покидали редко. Рагдаю проще, за ним жена присмотрит и напомнит, что нужно сменить одежду. А я здесь один, подбородок в колючей щетине, одежда пропахла потом и пора принять баньку. Но это после. Закончим, тогда и отмоюсь, переоденусь, побреюсь и отосплюсь.
Рагдай тяжело вздохнул, взял первый лист бумаги, посмотрел на меня и спросил:
- Начнем?
- Начнем, - отозвался я.
- Кто имеет право принимать решения в нашем союзе?
Он кинул взгляд на лист, а мне это не нужно и я начал перечислять людей, которым можно доверять судьбу всех венедских племен:
- Ты, как великий князь, и витязь Триглава. Я, как владетель Рарога, будущий князь Зеландии и витязь Яровита. Будимир Виславит, как князь ранов. Никлот, как князь бодричей. Велимар, как князь лютичей. Доброга, как верховный жрец Святовида. Это все.
В решении данного вопроса мы расходились, и Рагдай сказал:
- Нужно расширить список.
- Снова предложишь добавить верховных жрецов Яровита, Триглава и Велеса?
- Да.
- Ладно. Но тогда, помимо них, впишем еще двоих.
- Кого?
- Идара Векомировича и молодого Вартислава Никлотинга. Первый - главный владетель Борнхольма. Второй - в свой черед сменит Никлота.
- Я не против, - он передал лист мне, и я стал вписывать в него новых членов "закрытого клуба". - Однако странно как‑то. Идара и Вартислава к секретам союза допускаем, а Яксу Шпреванского нет. Отчего ты его невзлюбил?
- Не верю ему.
- Но он князь.
- И что? Прислушайся к своим чувствам, Рагдай, и скажи - ты ему веришь?
Он помолчал, немного подумал и ответил:
- Нет.
- Вот и я о том же.
Рагдай спорить не стал. Налил нам кваса, поставил рядом со мной кружку, взял следующий листок и продолжил:
- По сотрудничеству с королем франком, я так понимаю, все просто?