- Вот-вот, - огрызнулся Шото. - Всю жизнь только и слышу: "малыш", "приятель", "парень"… Хоть бы раз сыном назвал! Или для рыжего звереныша себя бережешь?
- Как ты со мной разговариваешь?! - обида вспыхнула, как порох.
- Да как еще с тобой разговаривать?! - горько усмехнулся парнишка. Лучший защитник мироздания…
Левая щека Шото горела. Он демонстративно отряхнул брюки, глубоко засунул руки в карманы и отвернулся.
На полу террасы остался лежать маленький оторванный клочок бумаги. Видимо, это было то, что осталось в пальцах Шото после того, как Стерко рванул письмо из его руки.
Стерко наклонился и поднял клочок с пола. "Люблю тебя." Это был самый уголок листочка с парой слов…
- Ну, и что дальше? - окликнул Стерко сына. - И что ты считаешь, я должен сделать со всем этим? Сообщить в департамент? Самому устроить охоту на ребенка? А может быть, просто покончить с собой?.. Что молчишь, умник?
- Я все сказал, - отрезал Шото.
Стерко подошел к нему, положил руки на брезгливо вздрогнувшие плечи.
Стерко стоял, не зная, что ему делать с собой. Мир переворачивался на глазах. Тот новый мир, к которому Стерко уже стал привыкать и в котором согласен был жить, валился в пропасть.
- Как мне быть теперь, Шото? - в панике прошептал Стерко. - Как же мне быть?
- Неужели ты не понимаешь, Стерко, что он даже после смерти пытается играть с тобой, как с глупой, наивной куклой? - Шото резко повернулся к отцу и с неожиданной болью и горьким сочувствием уставился на Стерко. - Как ты не в состоянии этого понять?
- Но Шото! Теперь речь не о Лэри! Где-то в мироздании живет маленький хавви… - начал Стерко, но Шото возмущенно взмахнул руками:
- Нет, это невозможно! Чем же он заколдовал тебя, отец?! Ты готов бежать и делать то, о чем он просит в этой писульке…
Стерко не считал себя настолько уж заколдованным, но он был согласен, что письмо повергло его в безнадежное отчаяние и, кажется, обезволило его окончательно.
Он ушел в отставку, собирался резко сменить занятия, забыться в новой обстановке, а маленький кусочек бумаги со словами "люблю тебя" неумолимо возвращал его обратно, в тот омут, из которого Стерко искренне жаждал вырваться. Он молился, чтобы боль предательства и чудовищного обмана прошла со временем или чтобы она хотя бы ослабла. Но теперь Стерко знал, что эти молитвы прошли впустую. Не дадут ему покоя золотые глаза крошечного хавви, которому лет через десять предстоит борьба за власть в Пограничье.
- Отец, но ведь с этим надо как-то покончить! - воскликнул Шото. Или это сведет тебя в могилу!
Стерко просто привлек паренька к себе и с благодарностью погладил его по голове, разворошив волосы.
- Давай не будем торопиться, Шото. Об этом знаем только мы двое. У нас есть немного времени в запасе. Ты прав, сейчас я не в себе и могу наделать новых ошибок… Надо остыть и все обдумать. Только о письме Лэри никто не должен знать. Ты будешь молчать, сын?
- Да, Стерко, конечно. Только позволь мне помочь тебе, - умоляюще прошептал Шото.
Только тут Стерко заметил, что в дверях, ведущих на террасу, стоит Винс и спокойно, но выжидательно смотрит, когда гости закончат выяснять свои родственные отношения.
- Комнаты для вас готовы. Я провожу вас, - проговорил он, видя, что Стерко заметил его присутствие.
- А где Снуи?
- Господин Снуи уже в постели. Он плохо почувствовал себя и лег сегодня рано, - сдержанно отозвался Винс, и в голосе его Стерко ясно расслышал осуждение. Стерко чувствовал, что слуга искренне заботится о своем подопечном, и, конечно же, Винс не мог одобрить того, что нежданные гости внесли переполох в размеренную жизнь калеки и чем-то расстроили его.
- Я знаю, вы дежурите ночами за его дверью… - начал Стерко.
- Это моя обязанность, - сухо подтвердил Винс. - Господин Снуи спит очень беспокойно, мечется…
- Сегодня вам нет нужды бодрствовать. Отправляйтесь отдыхать, Винс. Я сам буду этой ночью поправлять на нем одеяло.
- Что ж, спасибо, отдых мне действительно не помешает, - улыбнулся Винс.
Помощник Снуи пошел впереди, показывая дорогу Шото, а Стерко не спеша поплелся сзади.
Заметив в нижнем холле небольшой ярко пылающий камин, Стерко решительно свернул туда, вынул из внутреннего кармана многократно смятый и расправленный листок и поспешно разорвал его на мелкие кусочки. Бросив обрывки в камин, он подождал пару секунд, пока пламя сожрало их, и вздохнул:
- Мне действительно хотелось бы сберечь твое письмо, Лэри. Но это не на пользу Лиору… А об этом… - Стерко взглянул на клочок с последним признанием друга, лежащий на его ладони. - Об этом, Лэри, я знаю и так…
И уголок листка со словами "люблю тебя" полетел в огонь.
Глава 2. Слон в посудной лавке
Оно ему снилось, и ничего тут не поделаешь.
Беспредельное изначальное Пограничье, вместилище страстей и снов. Молочно-белые клубы утреннего тумана, из которого доносились гортанные крики каких-то тварей… Сполохи зарниц и вечное движение самых разных разностей, то питающих миры, то обескровливающих их…
Тварей Игорь не боялся, и не только потому, что сумел осознать себя в ночном кошмаре, а потому что уже понимал, что сумеет с ними сладить не только во сне, но и наяву. На сокрытых туманом обитателей Пограничья можно было не обращать внимания. Игоря страшила то, что таинственная земля получила над ним совершенно необъяснимую влась. Он знал, что даже проснувшись, он не перестанет чувствовать это притяжение…
Устав терпеть такую муку, Игорь сделал усилие, чтобы немедленно проснуться.
Несколько секунд он лежал, соображая, где он, почему солнце уже вовсю заливает комнату, почему волосы на затылке взмокли и слиплись, а сердце колотится так, что каждый удар отдается в виски…
"Дома," - наконец понял Игорь и успокоился.
Дома. И Андрюшка дома, живой и здоровый.
Вот только судя по солнечному пятну на полу, дело движется не иначе, как к обеду, а Игорю никак не оторвать попу от постели. А ну-ка, подъем!
Напрягшись, Игорь одним движением сел, спустив ноги с кровати и со стоном замотал головой…
Пропади все пропадом!.. Сервировочный столик на колесиках снова был у его постели!
Которую уже неделю подряд, каждый день после возвращения ОТТУДА, во сколько бы Игорь не проснулся, всегда видел рядом с постелью одно и то же: сервировочный столик.
Сегодня на нем располагались маленький кофейник, сахарница, любимая чашка Игоря - малахитовая снаружи и золотая внутри. Это как всегда. Плюс вазочка, наполненная микроскопическим, на один укус, печеньем и совсем крошечная, на три укуса, пицца с колбасой. Пусть холодная, но настоящая пицца с чесночной салями на пористой "дышащей" пресной лепешечке, а не пересохшая ватрушка с кусками докторской… Все это было весьма приятно глазу, да и очень кстати для желудка, опустошенного многочасовым сном и мучительными сновидениями. Но Игорь не обрадовался близкому пиршеству, а готов был рвать на себе волосы.
С тяжелым вздохом он наклонился, оперся локтями о колени и в отупении уставился на столик. Что, черт возьми, происходит в этом доме? Перемены не нравились Игорю и казались зловещими.
Печенье, однако, выглядело аппетитно. Рука Игоря сама потянулась, взяла одну штучку и положила ее в рот. Печенье растяло во рту, оставляя легкий ненавязчивый вкус в меру обжаренного арахиса и ванили…
Сам Игорь давно уже научился готовить себе и первое, и второе, и третье. Но с выпечкой никогда не связывался и вполне довольствовался тем, что можно было купить в магазине. А Андрей, скорее всего даже не отличал корицу от молотого перца. Чьими стараниями сегодня к постели Игоря снова поданы столь изысканные лакомства? Неужели, действительно, мир отчего-то перевернулся?
- С добрым утром! - раздался от двери голос Андрея.
Игорь неловко отдернул руку от вазочки, из которой совершенно машинально тащил уже третье печенье.
- Извини, я не постучал. Не знал, что ты уже не спишь, - Андрей поспешно подошел и присел на корточки рядом со столиком. - Я налью тебе кофе, он еще горячий… Сахару две ложки, верно?.. И печенье у меня сегодня получилось замечательное, ты ешь скорее, пока свежее… Пиццу подогреть?
- Ты долго будешь меня мучить? - выдавил Игорь.
Андрей испуганно взглянул на брата, кофейник в его руках дрогнул, и струя густого черного кофе вильнула в сторону, оставив на полированной поверхности столика парящую лужицу.
- Ох, я растяпа… - прошептал Андрей и виновато улыбнулся. - Сейчас тряпку принесу.
- Я тебе сейчас принесу! - заорал вдруг Игорь, хватаясь за голову. Что ты надо мной издеваешься уже которую неделю?!
- Чем ты недоволен, Игорь? - Андрей даже побледнел. - Я старался не шуметь на кухне, делал все тихо, кондиционер включил, чтобы запахи тебя не тревожили… Если ты волнуешься, что школу проспал, так ничего страшного. Я уже звонил классной руковдительнице и сказал, что ты посидишь дома еще несколько дней…
- Разве так можно?! - перебил его Игорь. - Скажи мне, Андрюша, кто из нас сошел с ума?
Андрей вздохнул, покусал губы, глядя куда-то в сторону, и ответил просто и спокойно:
- Да здоровы мы оба, здоровы. Дело в другом. Один из нас кое чего до сих пор не понял и, что печально, принципиально не хочет понимать.
- Ну раз ты об этом говоришь с таким умным видом, надо понимать, что осел - это я, - Игорь с расстройства прихватил сразу три печенья и разом проглотил, а потом потянулся к чашке с ароматным напитком. - Сделай одолжение, просвети тупицу.
- Я уже весь изошел на всяческие намеки, - вздохнул Андрей.
- А без намеков нельзя? - с раздражением спросил Игорь, хлебнув кофе и отставив чашку.
- Боюсь, что нельзя.
- Андрей, ну я же не маленький!
- Просто представляю себе твою реакцию. Прежде, чем до тебя дойдет, ты мне голову оторвешь, а я ведь еще только жить начинаю.. - Андрей неловко усмехнулся и уточнил: - Так пиццу-то подогреть?
- Подогрей, - кивнул Игорь.
Он смотрел на знакомую до мелочей фигуру брата, на привычные жесты, слушал голос, и не мог понять, что же изменилось. Вроде бы детали были на своих местах, но все вместе не вписывалось никуда. Андрей превратился в квохчущую посудомойку и кухарку. Он бегал в магазины, готовил еду, стирал белье, предупреждал каждое желание Игоря, смотрел на младшего брата ласково и преданно, как собачонка. Ни разу за многие недели не встретился ни с кем из своих бизнес-партнеров, не выпил ни капли спиртного, не выругался матом… Как мог Игорь оставаться спокойным, если до своей странной смерти Андрей вел себя с точностью до наоборот?
И когда Андрей взял со столика блюдце с пиццей и повернулся, чтобы выйти на кухню, Игорь произнес с горечью:
- А еще приготовь ванну, чистое белье, крем, лосьон. Спинку мне потрешь, а потом массаж сделаешь…
- Водичку погорячее, или как в море? - уточнил Андрей.
Несколько секунд Игорь сидел, тупо уставившись на злополучное печенье. Он был уже не в силах изображать из себя, что все нормально, завыл в голос и пнул столик ногой изо всех сил.
Столик покатился к стене, развернувшись на ходу, задел за угол тумбы с музыкальной установкой и перевернулся.
С глухим стуком отлетела прочь крышка от кофейника. Жалобно зазвенели осколки любимой чашечки, с шелестом посыпалось на пол воздушное печенье. Источающая пар кофейная лужа поползла к домашним тапочкам.
Андрей только покачал головой:
- Зачем, Игорь? Все ерунда, но чашку жалко. Такая славная была…
- Андрей, я тебя убью!!! - завопил Игорь. - Прекрати это все, прекрати немедленно!
- Я не понимаю, - спокойно, но с некоторым испугом сообщил Андрей. Что я должен прекратить?.. Ванна через десять минут будет готова. Это поможет тебе успокоиться…
Игорь вскочил на ноги:
- Ну-ка, скажи мне, как тебя зовут?!
- Великие силы! - пробормотал Андрей. - Ты не болен в самом деле?
- Как тебя зовут, черт бы тебя взял?! - прошипел Игорь, ища глазами, что бы еще разбить со злости.
- Ты зовешь меня Андреем, - не моргнув глазом, сообщил тот. - А что?
- Вот уже давно мне кажется, что это ты никакой не Андрей, только морочишь меня! - всплеснул руками Игорь и, схватив висящие на стуле джинсы, стал натягивать их, нервно дергая и путаясь в штанинах. - Поверь мне, я ничего такого не сделал, только слазал в это чертово зеркало и вернулся обратно вместе с тобой! С какой стати ты теперь изображаешь моего верного раба?!
Андрей растроганно улыбнулся:
- Наконец-то!
- Что "наконец-то"?! - Игорь застегнул джинсы и схватив со стула свитер, принялся искать входы в рукава. Пальцы попадали не туда, путаясь в рыхлой ручной вязке.
- Наконец-то ты доверился своим чувствам, Игорь! - Андрей развел руками. - Даже если ты не хочешь верить чужим словам, твои чувства все равно переубедят тебя…
- Андрюша, я не прошу тебя ни о чем, а ты упорно нянчишь меня с утра до вечера!.. Да с тех пор, как мы снова дома, ты какой-то сам не свой!
- Видишь ли, Игорь… - просто улыбнулся Андрей. - Оказалось, что я не могу играть роль твоего брата. Я очень хотел притвориться, чтобы поддержать твое заблуждение. Но я не могу. Это против моей природы…
- Что? Что за природа еще? - у Игоря нехорошо похолодело в животе. Я, конечно, понимаю, я для тебя всего лишь глупый младшенький братишка, ему можно сказки рассказывать… Совести у тебя нет, Андрюха. Мне не хочется сейчас хвастаться своим героизмом, но не для того я бродил по этому чертовому Пограничью и получал синяки и шишки, чтобы ты потом издевался надо мной…
Андрей молча пожал плечами и с укоризной проговорил:
- Не говори, что я не предупреждал о последствиях! Тебе не стоило тащить меня сюда, и тогда не происходило бы ничего неприятного…
- Куда тебя не стоило тащить? - переспросил Игорь, хватая расческу.
- На этот этаж. Ты же силой приволок меня сюда, забрав из Пограничья.
Игорь снова в который уже раз поймал себя на мысли, что интонации Андрея и его манера разговаривать временами становились какими-то чужими. Словно брат все чаще набрасывал на себя чью-то совсем чужую личину.
- Ну приволок, и что? Подумаешь, дела: силой приволок дурака домой из гиблого места, где его едва не сожрало чудище, а он еще недоволен…
- Мне нужно было остаться там. Все должно идти своим чередом. А ты не послушал меня, и вот результат. Я не могу быть другим, ни здесь, ни где-нибудь еще. И тебе лучше понять это вместо того, чтобы психовать каждое утро… - заключил Андрей и присел над осколками зеленой чашечки. - Да, вот попробуй теперь отыскать вторую точно такую же. Барахла вычурного навалом, но чтобы вот так просто и благородно… Сначала снял бы чашку со столика, а потом ногами махал. Что уж проще-то?..
- Учту на будущее, - заявил Игорь, ожесточенно продирая расческу через порядком отросшие за время его потусторонних приключений волосы. Вдруг ноздри его уловили специфический запах подпаленой пластмассы. Игорь взглянул на пластмассовую расческу и с удивлением обнаружил, что три крайних зубца почернели и дымятся.
Андрей кинул осколки обратно на пол, быстро подошел, положил одну руку на плечо Игоря, а другой выдернул из его пальцев расческу.
- Игорь, это очень серьезно. Ты даже не представляешь пока, что сидит у тебя внутри. Это надо держать в узде, или произойдет что-нибудь страшное… - Андрей настойчиво потрепал плечо Игоря. - Ты меня понимаешь?
- А что такое сидит у меня внутри? - машинально повторил Игорь.
- Вспомни подземелье и ножик с камнем.
- Ну?
Андрей нахмурился:
- Ты прикидываешься что ли? Не помнишь, что с тобой было после того, как ты взял его в руки?
- Было горячо и очень спокойно. Казалось, что я сплю…
- Тебе некогда было спать. Но ты терял сознание. Ненадолго, на пару секунд. Ты принимал ту часть Великой Силы, которую приберег для тебя твой отец, великий вершитель Пограничья… - голос Андрея обрел вдруг странную окраску. Последние слова были произнесены им без подобострастия, но с очевидной почтительностю.
- Не понял, - Игорь развернулся к брату, попытался разглядеть за его серьезной физиономией намеки на шутку, но в глазах Андрея было только какое-то отрешенное сознание собственной правоты. - Ты на что намекаешь, Андрюша?
- Ты принял посвящение, наследник, и не заметил этого. Камень в рукоятке ножа и был знаком посвящения. Твой брат очень ловко подстроил тебе все это, использовав меня, как наживку. Ты клюнул.
- Что ты говоришь? - Игорь в растерянности сел на тумбочку с бельем и вцепился в разлохмаченные волосы. - Ты совсем спятил… С чего ты взял это?
- Я просто знаю и все. Конечно, я еще совсем неопытен, но этот камень мне знаком. Покойный вершитель пытался посвятить меня и всучил мне этот камень прямо в Аду Зеркал… - невесело засмеялся Андрей. - И я уверен, что тебе пора заканчивать эту затянувшуюся игру в братьев. Нам обоим это надоело. И ты увидишь, насколько тебе самому станет легче, когда мы перестанем притворяться. Я родился зеркалицей, мне нетрудно верить мертвым воспоминаниям. И я многое знаю о Андрее Качурине. Но я не он. А еще я точно знаю, что если ты не перестанешь сопротивляться, ты наделаешь себе проблем… Тебе нельзя шутить с отцовским даром, тем более, если вспомнить, что после смерти посвященного наследника сила его ушла к тебе.
Игорь замолчал. Действительно, когда они с Андреем и тем забитым хавви, выбирались из подземелья, откуда-то ведь пришла та совершенно беспричинная боль, озноб, клубы сиреневого дыма перед глазами…
Значит, тогда Андрей уже знал, что происходит с Игорем, и именно в те секунды, когда боль скручивала Игоря в узел, в глазах Андрея впервые промелькнуло что-то неприятно чужое.
- Неужели весь треп того рыжего колдуна о великих силах… неуверенно начал Игорь и замолчало в растерянности.
- Чистая правда, - докончил Андрей, чуть кивнул и слегка поклонился.
- Да что ты мне кланяешься?! - с гневом прошипел Игорь, вскакивая с тумбочки.
- Просто я отношусь к тебе так, как и должна мелкая урожденная тварь Пограничья относиться к наследнику Великой Силы… - ровно проговорил Андрей.
Горькая удушливая волна подкатила под самое горло, Игорь закашлялся, и слезы брызнули у него из глаз.
Андрей тихо ахнул, бросился к нему с крайне встревоженным видом, пытаясь обнять, но Игорь отпрянул и, отвернувшись, завалился на кровать.
Он лежал на постели, подмяв под себя подушку и вцепившись зубами в край наволочки. Слезы сами текли по его щекам, наволочка проворно впитывала их, и казалось, конца этому не будет. Игорь теперь был уверен в том, что Андрей… нет, не Андрей, а та самая урожденная тварь Пограничья, которая смирно сидела рядом и ласково гладила его по спине, эта тварь была права.
- Значит, все было зря, да? - пробормотал он, не выпуская наволочку из зубов.
- Ничего не бывает зря, - мягко ответил тот, кого Игорь очень хотел, но уже не мог назвать Андреем. - Твое путешествие в Пограничье прошло не напрасно. Ты узнал, наконец, кто ты есть. Ты обрел невиданные силы и возможности.
- Но у меня никого больше нет… Никого на всем свете… - горько всхлипнул Игорь. Он злился на себя, что никак не может унять эти дурацкие детские слезы. Тоже мне - владыка Пограничья! Сопляк, а не владыка…
- У тебя больше нет Андрея, это правда. Но теперь у тебя есть брат-шухор…