Он хотел ударить факелом мне в лицо, но я отдёрнул голову и он попал по голове только сбоку. Я почувствовал запах горелых волос и подумал, что если Бог даст, я поговорю когда-нибудь со Швиммером на тему того, как не следует поступать с должностными лицами Святого Официума.
– Почему он пришёл один? - спросил Оли. - Они ведь всегда ходят отрядами…
– Его прислал не Инквизиториум. - Швиммер присматривался ко мне любознательно и с таким выражением лица, словно собирался закричать "ага, попался!"... - Лёбе его нанял, старая свинья. Или не так, Мордимер, если я правильно помню имя? Я могу называть тебя Морди?
– Нет, – ответил я.
– Ну, нет так нет. – Он пожал плечами.
Уже в течение долгого времени я старался аккуратными движениями ослабить узлы на запястьях, но с тем же успехом я мог и оставить это напрасное занятие. Единственным позитивным эффектом было то, что я почувствовал, что проходит онемение ладоней. Следовало Бога благодарить, что они ещё не отмерли.
– Я думаю, никто не знает, что он здесь, - сказал раздумчиво Швиммер. – Я ведь прав, Мордусик? А посему, – он был так уверен в себе, что даже не дожидался ответа, - мы засунем его в мешок, нагрузим камней и утопим в омуте под Вапьеном. Никто его не найдёт. Мы только прорежем отверстия в мешке - посмотрел на меня с придурковатой улыбкой, - чтобы угри могли беспрепятственно попадать внутрь. Ха, под Вапьеном полно угрей. Я их ловил, когда был ребёнком, ты знаешь? - Обратился он ко мне.
– Иоганн, а может, мы ему скажем? - тихо спросил брат Швиммера.
– Нет! - почти крикнул Иоганн и обернулся с лицом, искажённым гневом. В результате этого резкого движения он снова стукнул меня факелом по голове, но в этот раз уже неумышленно. - Ты не помнишь, что они сделали с нашей мамочкой?
Ха, интересно, что сделали братья-инквизиторы с мамочкой Швиммеров. Может, когда-то её обвиняли в колдовстве, а значит, пытали и сожгли? Тогда я не удивлён ненависти Иоганна, хотя он и должен был бы радоваться, что Святой Официум помог его родительнице примириться с Богом. К сожалению, люди обычно не разделяли этой точки зрения, что вызвано было, наверное, даже не злой волей, а нехваткой соответствующего образования. Наиболее, однако, интересовало меня, о чём говорил Оли. Что же такого он хотел мне рассказать? Какая тайна скрывалась за похищением девушки, если вообще была здесь какая-то тайна? Почему после восьми дней ситуация могла измениться?
– Я могу вам помочь, - сказал я. - Ведь не удивительно, что вы заключили в тюрьму человека, который ошивался ночью около вашего дома. И никто не может иметь к вам в том претензий. Однако теперь, когда я уже сказал вам, что являюсь инквизитором, вы должны меня выпустить. Иоганн, Оли, не дайте Врагу обмануть вас своими нашёптываниями, не губите свои жизни и не берите на свою совесть смертного греха, каким является убийство ближнего.
Я старался говорить спокойным и убеждающим тоном, но не похоже, чтобы мои слова доходили до Иоганна. Зато его брат внимательно ко мне присматривался, а когда я закончил, глубоко вздохнул.
– Иоганн, давай сделаем, как он советует, - сказал он тихо. - Ведь он может нам помочь.
– Нет! Ты не понимаешь, дурак, что он говорит так только для того, чтобы его мы освободили?
О-хо-хо, видно малыш Иоганн научился от своих приятелей-комедиантов искусству образно изъясняться. Чтобы подчеркнуть вес собственных слов, он взмахнул факелом, но в этот раз мне удалось избежать удара. Лишь снова какая-то искра откололось от головёшки и погасла на моём лице.
– Да ты подумай. - Тянул своё брат Иоганна, и я пообещал себе, что в случае чего постараюсь оказать ему услугу, как он старается оказать её мне.
– Ни над чем я не буду думать! - крикнул Швиммер, и его хриплый крик перешёл в сдавленный писк при последнем слове. Так-так, да этот человек явно не в себе. - Убьём его уже!
– Тяжкое это бремя, нести в своей памяти воспоминания об убитом человеке - я вымолвил, глядя прямо в глаза Оли. - Разве Писание не остерегает нас, что:
Всякий, кто ненавидит брата своего, убийца, а вы знаете, что ни один убийца не имеет вечной жизни?
– Не брат ты мне! – Заорал Иоганн.
–Судите других справедливо и без страха. Но помните, что каким судом вы судили, таким сами судимы будете, и какой мерой мерили, такой и вам отмерят,
– прибавил я, повышая голос. - Или вы уверены, что суд ваш справедлив? Или когда придёт пора взвесить плохие и добрые поступки, вы скажете Господу: вот, я поступил тогда хорошо, убивая человека, который не причинил мне никакой обиды?
Оли отвёл глаза и что-то тихо забормотал. Я не слышал слов, я только видел, как двигаются его губы.
– Надо было кляп ему засунуть, - вымолвил Швиммер и погрозил мне факелом. - Где Альди? - Обратился он к брату.
– Следит за домом,- буркнул тот через минуту.
Я догадался, что речь шла о третьем брате, и я рассудил, что на этом заканчивается число лиц, вовлечённых в похищение. Если бы ситуация была другая, то трое парней не представляли бы ни малейшего препятствия для инквизитора Его Преосвященства. Но связанного, как поросёнок, человека сумеет зарезать даже ребёнок.
– Что вы сделали с девушкой? - Спросил я. - Где она?
– В безопасности, - быстро ответил Оли. - Мы смотрим за ней.
– Чего с ним болтать? - снова рявкнул Швиммер.
– Послушайте меня внимательно, - произнёс я, стараясь говорить одновременно решительно и мягко. - Многие знают или догадываются, где я. Иоахим Книпроде, сборщик налогов из Готтингена, Хайнц Риттер, Андреас Куфельберг. - Когда я произносил это последнее имя, Иоганн вздрогнул, и по его лицу пробежала гримаса. - Рано или поздно, Инквизиториум доберётся до них и узнает, где я исчез. Или вы думаете, что можно безнаказанно убить инквизитора?
– Это всё неважно, - сказал неожиданно спокойным голосом Швиммер. - Все мы и так должны убегать и прятаться. Какая разница, кто ещё будет нас преследовать? Ладно, Оли, берём его. И не упирайся, инквизитор, иначе я тебя оглушу.
Я сделал, что смог, чтобы их убедить, а в ситуации, в которой я находился, немного осталось у меня аргументов. Я подозревал, что своими советами убедил брата Швиммера, но сам Иоганн вероятнее всего действительно помешался, и ничто его уже не волновало, кроме того, чтобы убежать подальше с девушкой, невзирая на последствия.
Они взяли меня за руки и за ноги, и я фактически не упирался, поскольку не сомневался, что Швиммер исполнил бы свою угрозу. Наверное, даже сделал бы это с удовольствием. А пока я был в сознании, я мог ещё надеяться, что выйду живым и здоровым из той катастрофы, в которую превратились поиски Илоны Лёбе. Братья начали поднимать меня по лестнице, но в какой-то момент Швиммер отпустил мои плечи и уронил головой на каменную ступеньку. Я выругался, а Иоганн захихикал.
В конце концов, меня приволокли в деревянный сарай. Через щели в досках пробивался дневной свет, и, насколько я смог понять, солнце, видимо, уже клонилось к закату. В сарае лежали большие мешки с мукой, под стеной стояла ржавая борона с коваными остриями, а в углу возвышалась куча тронутого гнилью сена. Минуту спустя я увидел, что на достаточно удобно устроенной (по крайней мере, на первый взгляд) лежанке между большими мешками, лежит Илона Лёбе. Связанная, растрёпанная и с кляпом во рту, но, невзирая на унижающую ситуацию, на первый взгляд не испытавшая никаких серьёзных обид. Похоже, я мог себя поздравить: дорога привела меня прямо к укрытию похитителей, и я выказал (по крайней мере, до определённого момента) соответствующую скорость ума. С той лишь разницей, что меня не должны были втаскивать сюда за ноги, связанного, как ветчину, и стучащего головой по воняющему дерьмом полу. Не так, наверное, прекрасные девушки представляют себе того, кто освободит её из плена.
Теперь я увидел и третьего из братьев, которого Швиммеры называли Альди. Он был похож на Иоганна и Оли. Высокий, плечистый, со светлыми волосами и лицом деревенского дурачка. И всё же трудно было не заметить, что они не были такими уж полными идиотами, поскольку именно я лежал связанным у их ног, а не наоборот. Однако опыт, данный мне милостью Божьей, учил, что любая ситуация может ещё измениться. Я только надеялся, что она не изменится к худшему.
– Освободите девушку, - сказал я, и в подарок за добрый совет ещё раз получил пинка. - Чего вы хотите взамен? - Спросил я, стараясь не выказывать ни боли, ни страха. - Золота? Старик Лёбе заплатит без колебаний. Прощения прегрешений? Я гарантирую вам это от имени Святого Официума.
Очевидно, с тем же успехом я мог гарантировать им виллу с садом в Хез-Хезроне, стадо слуг и Его Преосвященство епископа в качестве камердинера. Но в данной ситуации я готов был предложить что угодно, лишь бы только они отказались от своих недостойных планов. Я почти получил следующего пинка, но увернулся, и носок башмака Иоганна только царапнул меня по рёбрам.
– Сделаем это при инквизиторе, - выпалил Иоганн с нездоровым запалом в голосе.
– Погоди. - Альди, который застыл у деревянной стены, прижав глаз к особенно большой щели меж досками, поднял руку. – Похоже, кто-то едет…
– Кто такие?! - Иоганн подскочил, оттолкнул его и сам прислонил лицо к доскам. - Едут - прибавил он через минуту глухим голосом. - Лёбе… С людьми...
Оли испуганно перекрестился и кинулся под стену. Взял обеими руками цеп. Альди схватил вилы, но я видел, что руки у него дрожат.
– Сдавайтесь, - не умолкал я. - Я гарантирую вам безопасность.
Они не подавали виду, что слушают, но уже не пробовали и усмирять меня с помощью пинков. Швиммер отвернулся от стены и посмотрел на Илону. Не нравился мне его взгляд.
– Защищайте двери, – бросил он глухо. – А я сделаю, что должен.
Оли проглотил слюну так громко, что даже я это услышал, несмотря на то, что лежал за несколько хороших шагов от него.
– Ты… ты уверен? – спросил он.
Иоганн ничего не ответил, только тронулся в сторону ложа девушки, уже на ходу развязывая пояс, который поддерживал его штаны. Меч Господень, подумал я, он даже последние минуты жизни хочет употребить для наслаждений! Илона, похоже, тоже видела, что происходит, потому что попробовала закричать и отползти в сторону, но кляп плотно закрывал её рот, а путы делали невозможными резкие движения. Актёрский помощник рухнул на неё, одной рукой срывая её кафтан, а другой задирая юбку. Она пробовала отбиваться, но он ударил её по лицу открытой ладонью.
– Остановите его, ради Бога! - Закричал я, но Альди и Оли даже не собирались двигаться и ожидали боя, который, несомненно, мог начаться в любой момент.
На лежанке продолжалась беспорядочная кутерьма, я видел только задранные голые ноги Илоны и прыщавый зад Швиммера, а также его лицо, покрасневшее от усилий.
– Эх, эх, эх, – пыхтел он, со свистом втягивая воздух.
В конце концов он оттолкнул Илону и сорвался с места.
– Я не могу, Оли! – Крикнул он с отчаянием и неистовством. - Не могу, холера!
Оли повернулся в его сторону.
– Что-что? - переспросил он бессознательно. Снаружи уже слышался топот копыт.
Швиммер побежал к брату и потащил его за кафтан. Выхватил цеп из его рук.
– Ты иди, - выпалил он лихорадочно. - Разложи её как надо.
– На помощь! - заорал я во весь дух, какой только был у меня в лёгких. - Господин Лёбе, мы здесь! Скорее!
Решение позвать на помощь далось мне нелегко, ибо, хотя я человек покорный и скромный, но, однако, имею определённую профессиональную гордость. Однако я рассудил, что, поскольку братья Швиммеры явно хотят закончить свой земной путь, то после насилия над Илоной может прийти черед попотчевать инквизитора цепом или вилами. Странно, однако, но никто не обратил на меня внимания. Иоганн подтолкнул брата цепом.
– Иди, – рявкнул он. - И если ты этого не сделаешь, я тебя убью, как Бог свят!
Оли неохотно двинулся в сторону съёжившейся девушки, и после толчка Иоганна попросту свалился на неё. Сомкнул пальцы на её голой груди. Илона извивалась под ним, но Иоганн врезал ей кулаком по лицу. На миг она замерла, и тогда они раздвинули её ноги, и Оли со спущенными портками навалился на неё. Даже невзирая на кляп, я услышал её полный боли стон. Как сильно Иоганн должен был ненавидеть Лёбе и саму Илону (вероятно за то, что не захотела быть с ним по доброй воле), чтобы в последние минуты жизни творить то, за что, несомненно, заплатит уже вскоре пред лицом Господним! Не поймите меня неправильно, любезные мои, насилие является вещью, достаточно повсеместной в наши беспокойные времена, а у девушек, в конце концов, то место не из мыла и не изнашивается настолько быстро, чтоб не быть способным угостить нескольких мужчин. Однако то, что делалось здесь, вызывало одновременно как моё отвращение (учитывая тот факт, что Илона была прекрасна и очаровательна), так и глубокое удивление такой необычной жестокостью Иоганна
Послышались удары в дверь и яростный, громкий голос Лёбе.
– Открывайте, сволочи, открывайте!
А потом, должно быть, в дело пошли топоры, поскольку я услышал характерные удары по дереву. Сарай не выглядел крепким, и потому я был уверен, что через минуту купец вместе с сопровождающими его людьми окажутся внутри.
Оли сорвался с неподвижной Илоны и бросился к стене за цепом. Я заметил, что низ его живота в крови, и понял, что он добился своего.
Упали выломленные доски. Сначала одна, потом другая и третья. Альди ткнул в возникшую щель вилами, но кто-то пропустил мимо острия и перехватил древко. Иоганн взвыл диким голосом, но в этот момент внутрь проскочил здоровый чернобородый мужчина. Ловко уклонился от удара цепа, после чего отшагнул вправо и ударил Оли топором. Не попал в голову, но зато почти отсек ему плечо, и удар был такой силы, что Оли проехал на заднице и, вереща от боли, упал прямо на острия заржавевшей бороны. Два из них пробили его выше пояса и вышли в фонтане крови вместе с внутренностями.
Чернобородый потерял топор, но выхватил из ножен меч. Двинулся в сторону Иоганна, который, упираясь в стену, покачивал цепом. Внутрь уже влетели Лёбе и второй из его товарищей, лысый как колено здоровяк с вязью шрамов на лице. Я узнал его. Этот парень был одним из тонгов. Следовательно, купец обманул меня, утверждая, что не пользуется их помощью. Лёбе швырнул камень величиной с кулак и попал Швиммеру прямо в лоб. Иоганн с поглупевшим выражением лица упал на колени, опершись на цеп. Лёбе оттолкнул примерившегося к удару чернобородого и бросился в сторону актёрского помощника. Бросил его на землю и выхваченным из-за пояса ножом ударил его в грудь. Иоганн рванулся изо всех оставшихся сил и схватил купца правой рукой за горло. Однако ему это ничем уже не могло помочь. Лёбе, невзирая на хватку, бил ножом, из-под острия которого брызгали струи крови. Он, должно быть, ударил Швиммера, по меньшей мере, раз пять или шесть, прежде чем тот отпустил его шею и замер со сжатой в кулак ладонью. Лёбе поднялся, весь окровавленный, словно резал свинью, с лицом, превращённым гримасой неистовства в маску упыря. Двинулся в сторону Илоны, шатаясь, как пьяный.
– Не сделали... Ничего тебе не сделали? – спросил он хриплым прерывающимся голосом.
Она не ответила, но он уже и сам всё видел. Разорванный кафтан, задранная юбка, обнажившая голые бедра, и кровь на её одежде и теле.
– Неееет! - закричал он так громко, словно его пытали огнём. – Неееет! Моё будущее, моя надежда, не могли они этого сделать!
Он упал на колени и начал рвать волосы на голове. Я всегда считал, что высказывание "рвать волосы на голове" является только удобной и образной метафорой для передачи чьего-то страдания, но вот я видел собственными глазами, как Лёбе, воя словно волк, рвёт волосы со своего черепа целыми горстями. Потом он вонзил ногти в пол и, оглушая всех отчаянным воем, начал биться головой об землю. В конечном итоге, лысый помощник не выдержал этого и схватил купца за плечи. Поставил его силой на ноги.
– Спокойно, спокойно! - Его голос звучал ничуть не успокаивающе. - Убегаем отсюда, к холере! Неизвестно, кто ещё приедет.
Старик Лёбе отряхнулся, протёр лоб ладонями, но всё равно выглядел как сумасшедший. У него были слипшиеся волосы, вспотевшее, красное лицо, разорванное ухо, из которого стекала струйка крови, и мокрая от крови одежда. В течение минуты он смотрел на мёртвого Иоганна Швиммера взглядом, отупевшим от боли и ярости, а потом его взгляд переместился на меня. И когда я увидел глаза Лёбе, что-то подсказало мне, что его следующими словами вряд ли станут: "Чего вы ждёте? Развяжите инквизитора!"… И действительно, не стали.
– Убей его! - бросил он чернобородому мужчине, который вытирал свой окровавленный клинок об кафтан мёртвого Оли.
– Отец, он пришёл меня спасать! - крикнула Илона, и я был весьма удивлён тем, что страшные переживания не отняли у неё, во-первых, способности понимания ситуации, а во-вторых, достойного хвалы сочувствия к ближнему.
– Заткнись, паршивая сука! - Закричал купец, и Илона упал на покрывало, словно получив пощёчину.
Чернобородый только засмеялся, оскалив выкрошенные зубы, и подошёл ко мне. Ткнул мечом, держа его обеими руками за рукоять, словно примериваясь вбить гвоздь в пол. Я болезненно застонал и замер, а он вытянул вновь покрывшееся кровью остриё.
–Уже, – захохотал он. – Сделано...
Я не намеревался подавать признаков жизни, хоть я и пережил этот сильный, но неумелый удар. Мне удалось принять остриё таким образом, чтобы оно вонзилось между плечом и грудной клеткой. Похоже, железо серьёзно меня ранило, я чувствовал боль одновременно в руке и в распоротом боку. Однако убийца был уверен, что угодил в сердце, а широкий плащ, который был на мне надет, мешал ему увидеть, что это не так. Кроме того, уловкам такого типа нас обучали в Инквизиториуме. Как обмануть врага, как сделать вид тяжелораненого или убитого, как расположить тело, чтобы удар не повредил жизненно важных мест. Понятно, что ничто бы меня не спасало, если бы у чернобородого в руках был топор, или если бы он решил рубануть меня мечом, а не просто ткнуть. Однако он, на моё счастье, был одинаково малоопытен и, наверное, утомлён погоней и борьбой.
– А с ней что? – Показал он в сторону рыдающей в углу Илоны.
– Что? Да ничего! - рявкнул Лёбе. - Убегаем отсюда, пока никто здесь не появился.
Из-под прищуренных век я видел, как они двинулись к выходу, оставляя за собой три тела мёртвых братьев, меня и окровавленную рыдающую Илону. Дочь купца, видя, что он уходит, вскинула голову.
–А я? - Закричала она голосом, хриплым от рыданий. - Отец, как же я?
Старый Лёбе развернулся на пятках. Его лицо было искажено гримасой гнева. Он плюнул под ноги и растёр кровавую мокроту подошвой.
–Ты можешь делать, что хочешь! – Он бросил эти слова так, будто они были проклятием.
Хлопнула дверь сарая, а потом я слышал только тихое ржание лошадей и быстро удаляющийся стук лошадиных копыт.
– Илона, - я старался её позвать, но из моего рта вышел только сдавленный шёпот.
Она резко повернулась в мою сторону.
– Вы живы, - сказала она. - Как ...?
– Верёвки, - сказал я быстро, ибо момент не располагал к тому, чтобы рассказывать, каким способом я избежал смерти. – Разрежь верёвки и помоги остановить кровь!
Она вскочила, споткнулась об край разорванной юбки, покатилась, болезненно ударившись локтем об пол, затем подползла ко мне. Из-под разорванного кафтана виднелась грудь с посиневшими следами пальцев Оли Швиммера.
– Нож, – прошептал я. – Поищи нож.