Йишана пришпорила коня и поскакала к цитадели. Элрик успел ухватить ее уздечку, но Йишана ударила по его руке хлыстом, и Элрик, выругавшись от неожиданной боли, отпустил ее коня. Она галопом проскакала мимо в направлении горного кряжа и через мгновение исчезла за ним.
– Йишана! – в отчаянии крикнул он, но его голос перекрыла музыка. Он оглянулся, надеясь, что Телеб К’аарна поможет ему, но чародей, нахлестывая коня, быстро скакал прочь. Услышав звуки музыки, он тотчас принял правильное решение.
Элрик пустился следом за Йишаной, криком пытаясь остановить ее. Его конь достиг вершины кряжа, и он увидел, что Йишана, приникнув к шее своего жеребца и подстегивая его хлыстом, скачет в направлении сверкающей цитадели.
– Йишана! Ты погубишь себя!
Она уже добралась до внешней границы цитадели, и копыта ее коня, казалось, высекли цветовые волны из нарушенной Хаосом земли, окружающей это место. Хотя и понимая, что ему уже ее не остановить, Элрик продолжал гнать коня следом за ней – может быть, все-таки ему удастся догнать ее, прежде чем она войдет в саму цитадель.
Но, оказавшись в этом круговороте всех цветов радуги, он увидел, словно в волшебном кристалле, как десяток Йишан входит в цитадель через десяток ворот. Странным образом отраженный свет создавал эту иллюзию, и сказать, какая из этого десятка настоящая Йишана, было невозможно.
Когда Йишана исчезла из виду, музыка прекратилась, и Элрику показалось, что он слышит слабый шелест смеха. К этому времени его конь начал волноваться и почти совсем перестал слушаться хозяина, и Элрик понял, что больше доверяться коню нельзя. Он спешился – его ноги погрузились в лучащийся туман – и отпустил коня. Тот с испуганным ржанием поскакал прочь.
Рука Элрика легла на рукоять меча, но извлечь его из ножен он не спешил. Оказавшись вне ножен, меч начнет требовать душ и не захочет возвращаться обратно, пока не получит своего. Но меч был его единственным оружием. Элрик убрал руку, и клинок сердито завибрировал у него на боку.
"Не спеши, Буревестник. Внутри могут оказаться силы, с которыми не справиться даже тебе".
Он, почти не встречая сопротивления, начал продвигаться по световым водоворотам. Его частично ослепили эти вибрирующие вокруг него цвета, которые иногда сверкали темно-синим, серебристым и красным оттенками, а иногда – золотистым, светло-зеленым и янтарным. Еще он испытывал обескураживающее чувство, порожденное отсутствием каких-либо ориентиров – расстояние, глубина, ширина теряли здесь всякий смысл. Такое он испытывал только в астральной форме – странное чувство пребывания вне времени и пространства, свойственное только Высшим Мирам.
Он перемещался, словно вплавь, в том направлении, в котором, как ему казалось, исчезла Йишана, потому что он потерял из виду ворота и все их зеркальные отражения.
Он понял, что если не хочет плавать здесь, пока не умрет с голоду, то должен извлечь из ножен Буревестник, потому что рунный меч может сопротивляться воздействию Хаоса.
На этот раз, взявшись за рукоять меча, он почувствовал, словно какой-то заряд жизненных сил ринулся в его тело. Элрик извлек меч из ножен. По огромному мечу, испещренному странными древними рунами, пробежали черные молнии, они встречались с мерцающими цветами Хаоса и поглощали их.
И тогда Элрик издал древний боевой клич своего народа и ринулся в цитадель, нанося удары по смутным образам, возникающим по обеим сторонам. Ворота были впереди, и Теперь Элрик в этом не сомневался, потому что его меч сообщал ему, где он имеет дело с отражениями, а где – нет.
Вход, когда Элрик приблизился к нему, оказался открыт. Он помедлил мгновение, его губы двигались – он пытался вспомнить заклинания, которые могут понадобиться ему позднее. Ариох, Владыка Хаоса, демон и бог-покровитель его предков, являл собой нерадивую и капризную силу – на него Элрик не мог полагаться, если только…
По коридору, начинающемуся от входа, неторопливыми грациозными прыжками надвигалось на Элрика золотистого цвета животное с горящими красными глазами. Хотя глаза и горели ярко, но по виду были слепы, а огромная собачья пасть животного была закрыта. Однако направление движения животного могло привести его только к Элрику, и, приблизившись к нему, оно внезапно разинуло пасть, обнажив кораллового цвета клыки. Животное остановилось, не производя ни звука, его слепые глаза застыли на альбиносе.
А потом оно прыгнуло.
Элрик сделал шаг назад, выставив меч. Животное повергло его на землю своей массой. Элрик почувствовал, как звериное тело накрыло его. Оно было холодным, очень холодным, и животное не предпринимало никаких попыток растерзать его, Элрика, оно просто лежало на нем, и холод все глубже проникал в тело альбиноса.
Элрика начало трясти от холода, и он попытался стряхнуть с себя ледяное тело. Буревестник стонал и приборматывал в его руке, а потом вонзился в туловище зверя, и тогда жуткая ледяная сила начала наполнять альбиноса. Напитавшись жизненной энергией зверя, Элрик попытался подняться. Зверь продолжал прижимать его к земле, хотя теперь издавал тонкий, едва слышимый звук. Элрик понял, что даже небольшая рана, нанесенная Буревестником, доставляет зверю немалую боль.
Элрик отчаянным движением нанес новый удар. Снова зверь издал тонкий писк, и снова Элрик испытал прилив ледяной энергии и попытался подняться. На этот раз ему удалось скинуть с себя зверя, который отполз к входу. Элрик вскочил на ноги, высоко поднял Буревестник и со всей силой опустил его на череп золотистого животного. Череп треснул, как ледяная глыба.
Элрик побежал вперед по проходу, и в его уши сразу же хлынули крики и визги, которые многократно усиливались, отражаясь от стен. Возникало впечатление, будто голос, которого не было у холодного зверя снаружи, теперь заходился в смертельной агонии.
Пол коридора поднимался, и вскоре Элрик уже бежал по восходящему спиральному пандусу. Бросив взгляд вниз, Элрик ужаснулся – он смотрел в бесконечную бездну таинственных и опасных цветовых оттенков, которые плавали в воздухе и обладали такой притягательной силой, что Элрик был не в силах оторвать от них глаз. Он даже почувствовал, как его тело подалось к краю пандуса, собираясь нырнуть вниз, но он сильнее ухватился за рукоять меча и заставил себя продолжить восхождение.
Он взглянул вверх – там было то же, что и внизу. Только пандус обладал неким постоянством, и теперь он казался тонким срезом драгоценного камня, в котором Элрику была видна бездна и ее отражение.
Преобладали здесь зеленые, синие и желтые тона, но были видны и следы красного, черного и оранжевого, а также многих других цветов, не принадлежащих к земному спектру.
Элрик знал, что находится в одной из областей Высших Миров, и догадался – скоро пандус приведет его к новым опасностям.
Опасности не заставили себя ждать, когда он добрался до конца пандуса и шагнул на мостик, изготовленный из такого же материала; этот мостик вел над вибрирующей бездной к арке, от которой исходил устойчивый голубоватый свет.
Элрик осторожно пересек мост и с такой же осторожностью вошел под арку. Здесь все было пронизано голубоватым светом, даже сам Элрик приобрел голубоватую окраску. Он пошел вперед, и по мере его продвижения свет становился все насыщеннее.
Буревестник тихо забормотал. Элрик, предупрежденный то ли мечом, то ли каким-то шестым чувством, резко повернулся направо. Там появилась еще одна арка, которая излучала красный свет – такой же насыщенный, как и синий. Там, где встречались эти два света, образовывалось пурпурное сияние фантастической красоты. Элрик смотрел на эту световую игру, испытывая такое же гипнотическое притяжение, какое он чувствовал, находясь на пандусе. Но опять его разум оказался сильнее, и он заставил себя войти под красную арку. И сразу же слева от него появилась новая арка, излучавшая зеленый свет, который сливался с красным. Еще одна арка слева посылала желтые лучи. А следующая – еще дальше – излучала розовато-лиловый свет. Элрику стало казаться, что он оказался в ловушке из этих взаимно пересекающихся лучей. Он ударил по ним Буревестником, и черное сияние на мгновение уменьшило силу лучей, но лишь на мгновение. Элрик продолжил движение.
Теперь за смешением цветов возникла какая-то фигура, и Элрику показалось, что это фигура человека.
По форме это был человек, но не по размерам. Когда фигура приблизилась, она оказалась вовсе не гигантской – высотой она была ниже Элрика. Тем не менее она производила впечатление чего-то огромного, словно и в самом деле имела гигантские пропорции, а Элрик увеличился до нее в размерах.
Она тяжелой поступью прошла сквозь Элрика. Произошло это не потому, что фигура была воздушна, – напротив, это Элрик превратился в призрака. Казалось, что тело этого существа имеет огромную плотность. Существо повернулось, вытянуло вперед огромные руки, на его лице появилась насмешливая гримаса. Элрик нанес по нему удар Буревестником и удивился – рунный меч обрушился на существо, но оно словно и не заметило удара.
Но когда существо попыталось схватить Элрика, его руки нащупали только пустоту. Элрик сделал шаг назад и вздохнул с облегчением. Потом он с ужасом увидел, что свет проникает сквозь него. Он не ошибся – он и в самом деле превратился в призрака.
Существо снова потянулось к нему, снова схватило его, но опять в его руках оказалась лишь пустота.
Элрик, понимая, что эта тварь не представляет для него физической опасности, но чувствуя, что находится на грани непоправимого безумия, повернулся и побежал.
Внезапно он оказался в зале, стены которого были образованы теми же неустойчивыми, колеблющимися цветами, что и все остальное сооружение. Но в центре зала, держа в руке какие-то крохотные фигурки, которые, казалось, бегают по его ладони, сидело небольшого роста существо – оно подняло взгляд на Элрика и весело ухмыльнулось.
– Добро пожаловать, Элрик из Мелнибонэ. Как поживает последний правитель моего любимого земного народа?
Сидящий был одет в светящийся шутовской костюм. На голове корона в виде шутовского колпака – пародия на короны, какие носят сильные мира сего. Лицо угловатое, рот широкий.
– Приветствую тебя, господин Бало. – Элрик шутливо поклонился. – Странное гостеприимство ты предлагаешь.
– Ах вот оно что, тебе, значит, не понравилось? Людям угодить гораздо труднее, чем богам, ты так не считаешь, а?
– Удовольствия людей редко бывают такими изощренными. Где королева Йишана?
– Позволь уж мне предаваться моим удовольствиям, смертный. Она здесь, я думаю. – Бало пощекотал пальцем одну из крохотных фигурок у себя на ладони.
Элрик подошел поближе – и в самом деле увидел Йишану и многих из пропавших воинов.
Бало посмотрел на Элрика и подмигнул ему:
– Их гораздо легче держать в руках, когда они такого размера.
– Несомненно, хотя я сомневаюсь – они такие маленькие или это мы такие большие.
– Ты проницателен, смертный. Может быть, ты знаешь и как это произошло?
– Этот твой зверь у входа, твои бездны, множество цветов, арки – все это каким-то образом искажает… но что искажает?
– Массу, принц Элрик. Но тебе эта теория не по уму. Даже повелители Мелнибонэ, самые богоподобные и умные из смертных, научились с помощью ритуалов, заклинаний и чар всего лишь управлять элементалями. Но они никогда не понимали, чем управляют, – вот в этом и заключается преимущество Владык Высших Миров, в чем бы ни состояли различия.
– Но я дожил до сего дня без потребности в чарах. Я дожил до сего дня, дисциплинируя разум!
– Конечно, это немало, но ты забываешь о главном преимуществе – об этом самом мече, причиняющем столько беспокойства. Ты пользуешься им для решения ничтожных проблем, но никак не можешь понять – это все равно что использовать огромную боевую галеру для ловли кильки. Этот меч имеет силу в любых мирах, король Элрик!
– Возможно. Меня это не интересует. Зачем ты здесь, господин Бало?
Бало хохотнул – смех у него был низкий, музыкальный.
– Ай-ай, я впал в немилость. Я поссорился со своими хозяевами, которым не понравилась моя шутка об их мелочности и эгоизме, об их судьбе и гордыне. Они считают дурным вкусом все, что говорит об их неминуемом забвении, король Элрик. Моя шутка показалась им свидетельством дурного вкуса. Я бежал из Высших Миров на Землю, где Владыки Закона и Хаоса появляются редко, если только кто-то не вызовет их. Тебе, как и любому мелнибонийцу, понравятся мои намерения. Я собираюсь утвердить на Земле собственное царство – царство Парадокса. Немного от Закона, немного от Хаоса – царство противоположностей, редких вещиц и шуток.
– Мне кажется, мы и без того живем в таком мире, о котором ты говоришь, господин Бало, и тебе незачем трудиться создавать его!
– Серьезная ирония, король Элрик, для такого высокомерного мелнибонийца.
– Может быть. Меня утомили ситуации, подобные этой. Ты отпустишь Йишану и меня?
– Но мы с тобой гиганты – я придал тебе статус и внешность бога. Мы с тобой можем стать партнерами в затеянном мной предприятии.
– К сожалению, господин Бало, мне не нравится твой юмор, и я не гожусь для такой высокой роли. К тому же, – Элрик внезапно ухмыльнулся, – мне кажется, что Владыки Высших Миров не забудут твоих амбиций, поскольку они входят в противоречие с их собственными намерениями.
Бало рассмеялся, но ничего не сказал.
Элрик тоже улыбнулся, но то была всего лишь попытка скрыть смятение.
– И что же ты будешь делать, если я откажусь?
– Да нет, Элрик, ты не откажешься! Мне в голову приходит множество милых шуточек, которые я мог бы сыграть с тобой…
– Неужели? А как же Черный Меч?
– Ахда…
– Бало, ты в своей радости и одержимости не все продумал. Тебе стоило бы попытаться уничтожить меня прежде, чем я пришел сюда.
Теперь глаза Элрика пылали; он поднял меч с криком:
– Ариох! Господин! Я зову тебя, Владыка Хаоса!
Бало вздрогнул.
– Прекрати это, король Элрик!
– Ариох, здесь есть душа, которой ты можешь завладеть.
– Тихо, я сказал!
– Ариох! Услышь меня! – Голос Элрика звучал все громче и неистовее.
Бало уронил крохотные игрушки и, торопливо поднявшись, бросился на Элрика.
– Твоих заклинаний не слышат, – рассмеялся он, протягивая руки к альбиносу.
Но Буревестник застонал и завибрировал в руке Элрика, и Бало отпрянул назад. На его лице появилось мрачное выражение.
– Ариох, Повелитель Семи Бездн, твой слуга зовет тебя!
Стены из пламени задрожали и начали исчезать. Глаза Бало расширились, зрачки забегали из одной стороны в другую.
– О, Владыка Ариох, приди и забери блудную душу Бало!
– Ты не смеешь! – Бало бросился через комнату к тому месту, где пламя исчезло полностью, открыв зияющий за ним мрак.
– Как это ни печально для тебя, маленький шут, но он смеет… – Голос был прекрасен, но звучал издевательски.
Из темноты появилась высокая фигура, уже не бесформенное бормочущее существо, каким в последнее время являлся Ариох в царство Земли. И в то же время необыкновенная красота вновь прибывшего, исполненная сострадания, разбавленного гордыней, жестокостью и печалью, говорила о том, что он не принадлежит к роду человеческому. На нем был камзол из пульсирующего красного материала, штаны в обтяжку, постоянно меняющие свой оттенок, длинный золотой меч на боку. Его глаза были большими и чуть раскосыми, длинные волосы – такими же золотыми, как меч, губы были полными, а подбородок, как и уши, заострен.
– Ариох! – Бало попятился, увидев Владыку Хаоса.
– Это была твоя ошибка, Бало, – сказал Элрик за спиной шута. – Разве ты не знал, что только короли Мелнибонэ могут вызывать Ариоха в измерение Земли? Такова испокон веков была их привилегия.
– И они ею сильно злоупотребляли, – сказал Ариох, насмешливо глядя на униженного Бало. – Однако эта твоя услуга компенсирует прежние злоупотребления. Мне вовсе не понравилась история с Туманным великаном…
Даже Элрик испытывал трепет, ощущая присутствие этой неимоверной силы во всем облике Владыки Хаоса. А еще он испытал облегчение, потому что вовсе не был уверен, что Ариох откликнется на его зов.
Ариох протянул к Бало руку и поднял шута за воротник – тот повис в воздухе, дергая руками и ногами, его лицо исказила гримаса ужаса.
Ариох ухватил Бало за голову и сдавил ее. Элрик с удивлением увидел, что голова стала сминаться. Ариох теперь принялся за ноги Бало – он мял и сгибал Бало своими гибкими нечеловеческими руками, пока тот не превратился в маленький твердый шарик. И тогда Ариох забросил этот шарик себе в рот и проглотил.
– Я его не съел, Элрик, – сказал он, улыбаясь едва заметной улыбкой. – Это всего лишь простейший способ перенести его назад в тот мир, откуда он сбежал. Он перешел грань дозволенного и должен быть наказан. А это, – он очертил рукой цитадель, – чистое недоразумение и противоречит планам Хаоса относительно Земли. Планам, включающим тебя. Планам, согласно которым ты, наш слуга, обретешь могущество.
Элрик поклонился хозяину.
– Для меня это большая честь, владыка Ариох, хотя я и не ищу никаких благосклонностей.
Серебряный голос Ариоха частично утратил красоту, а Лицо его на мгновение омрачилось.
– Ты, как и твои предки, обязан служить Хаосу, Элрик. Ты будешь служить Хаосу. Подходит время, когда Закон и Хаос будут сражаться за измерение Земли, и Хаос победит. Земля будет включена в наше царство, а ты присоединишься к иерархии Хаоса, станешь, как и мы, бессмертным!
– Бессмертие мало для меня значит, мой повелитель.
– Ах, Элрик, неужели народ Мелнибонэ выродился до уровня тех полуобезьян, которые теперь покоряют землю своими смешными "цивилизациями"? Неужели ты ничем не Лучше, чем эти выскочки из Молодых королевств? Подумай о том, что мы тебе предлагаем!
– Я подумаю, мой господин, когда придет время, о котором ты говоришь, – сказал Элрик, все еще не поднимая головы.
– И тебе воистину придется подумать. – Ариох воздел руки. – Ну а теперь я доставлю этого шута туда, где он и должен быть, и улажу смуту, которую он затеял, чтобы до наших противников раньше времени не дошли ненужные слухи.
Голос Ариоха нарастал, словно миллион медных колоколов, и Элрик, вложив свой меч в ножны, прижал ладони к ушам, чтобы смягчить боль.
Потом Элрику показалось, что его тело распадается на части, растет и растягивается, и наконец оно стало как дым, плывущий в воздухе. Затем этот дым стал довольно быстро собираться в более плотное образование и уменьшаться в размерах. Вокруг Элрик видел крутящиеся полосы цвета, вспышки и неописуемые шумы.
Потом наступила безмерная чернота, и Элрик закрыл Глаза, чтобы не видеть образов, которые словно бы отражались в этой черноте.
Открыв глаза, Элрик увидел себя в долине. Поющая цитадель исчезла. Рядом с ним стояли только Йишана и несколько удивленных воинов. Йишана подбежала к нему.
– Элрик, это ты спас нас?
– Эта заслуга может быть приписана мне лишь частично, – сказал он.
– Здесь не все мои люди, – сказала она, разглядывая воинов. – Где остальные? И где жители деревень, похищенные ранее?