…Едва тяжелая подвальная дверь закрылась за спиной незадачливого вымогателя, Рилеранс задвинул в скобы тяжелый засов и рассеянно перебрал содержимое кожаной сумы. Главное, дневник Людоеда, на месте. Из прочего не хватало примерно трети, но недостачу эту маг едва отметил и тут же забыл о ней – его мысли занимало сейчас иное.
Надо сказать, только это "иное" спасло Ши от крупных неприятностей, ибо мстительный по своей природе хоршемишский некромант намеревался напоследок наградить воришку с его нахальной девицей гибельным, черным проклятием. Однако заклинание из колдовских арсеналов Черного Круга Кешлы требовало серьезных затрат магической силы. А для того, что задумал маг, услышав ответ с Серых Равнин, вся его немалая Сила понадобится без изъятия – и еще неизвестно, хватит ли. Но уж если хватит…
Будучи весьма практичным человеком, Рилеранс не претендовал на власть над миром. Его бы вполне устроила власть над Заморой. Ну и над Офиром с его золотыми хранилищами, заодно. Может быть, еще над Стигией. Тогда уж он точно показал бы этому выскочке Тот-Амону, кто чего стоит в магии…
Подвал, помещение для рискованных колдовских опытов, был совершенно гол, если не считать кучки костей на полу посреди магического круга. Рилеранс присел на корточки у стены.
– Книга, корона и меч… – бормотал колдун в глубокой задумчивости. – Нергал, Сет, Эрлик… Диск Митры, Зеркало Иштар… нет, это не может быть совпадением. Неудивительно, что их вырезали, скорее странно, что кто-то остался в живых… а этот дурачок совершенно не умеет спрашивать…
Какое-то время маг оставался неподвижен, высчитывая что-то на пальцах и негромко бормоча себе под нос. Затем, приняв решение, он поднялся, властным жестом вскинул руку, и тонкие свечи на макушках обгорелых черепов снова затеплились трескучим красным огнем…
Глава третья
Традиции и законы
– Ничего не понимаю, – честно и обескураженно признался Хисс, выслушав подробнейший рассказ Ши о пребывании в особняке колдуна, магической церемонии, заданных вопросах и ответах, данных мертвецами. – То есть отчасти понимаю, но никак не могу сообразить, как все эти события увязаны между собой. Есть у кого хоть одно разумное объяснение?
Воссоединившаяся компания обосновалась за своим излюбленным столом в дальнем темном углу "Змеи и скорпиона", пытаясь обдумать дальнейшие действия. Получалось скверно – несмотря на уже второй опустошенный кувшин "Белой ослицы". Как верно заметил Хисс, кончики многочисленных оборванных нитей не желали связываться между собой, спутываясь в прихотливый клубок.
– Марди Крохобор – это ведь Каменный рынок? – уточнила Диери Эйтола. Девица несколько успокоилась после того, как на ее глазах Ши Шелам получил заслуженную пару увесистых пинков от разозленного Конана, и теперь пыталась по мере сил быть полезной. – Он заправляет там и в квартале Сахиль уже лет пять, с тех пор, как одолел Гутая, предыдущего хозяина, верно? Вы ему случайно дорогу не перебегали?
– Мы там промышляли время от времени, – подтвердил Змеиный Язык. – Но так все поступают, при условии, что не зарываются и выплачивают отступные. С мальчиками Марди мы вроде не ссорились, порядок соблюдали, платили в срок… Ши, ты в последнее время на Каменном рынке не слишком усердствовал?
– Опять Ши?! Чуть что, сразу Ши! – враз воспламенился воришка. – И вообще, орел мух не клюет! Мы для Марди слишком мелкая добыча, чтобы устраивать тарарам с поджогом на весь квартал, да еще на чужой земле!
– Не оставив притом никаких следов, – удрученно покивал Хисс. – Никто ничего не слышал, не знает, не видел. Налетчики взялись из ниоткуда и растворились в нигде. Так не бывает, особенно в нашем городке любителей сплетен! Не бывает, и все тут!
– Говорят, у Марди пропало несколько человек, – неожиданно подал голос молчавший до того Конан. – Не откололись от него, не подались за счастьем в иные края. Просто пропали. Совсем.
– Где ты это слышал? Когда? От кого? – с двух сторон накинулись на своего приятеля Хисс и Ши.
– Дней пять тому, в оружейной лавке на углу Ишлаза и Золотой…
– Может, все-таки кто-то что-то пронюхал? – нерешительно предположил Ши. – Или кто из наших проболтался по неосторожности? Сами знаете, как бывает – слово за слово, захотелось прихвастнуть…
– Это только тебе постоянно хочется прихвастнуть, – съязвил Хисс. – Ну не верю я, хоть убейте, что кто-то из нашей компании мог болтать на всех углах о том, что хранится у нас в "Норе"! Бахвальство бахвальством, мы поболтать все горазды, но тут уже чем-то похуже пахнет. Чем-то таким, за что, того… языка лишают. Обычно вместе с жизнью.
– Тогда вот тебе другое предположение, – встряла Диери, – Назирхат уль-Вади, хозяин Нарикано, на днях скончался, а Крохобор, ваш сосед, обнаглел настолько, что пытается расширить границы своих владений. Вы ему подвернулись под руку – просто так, без всякой особой причины. Чтобы силы попробовать. Может, ваша беда – только начало. Будет нам повторение веселых времен, когда шайка Бешеных резалась с Красными Поясами за Ночную Пустошь, заодно спалив полгорода.
Молодые люди озадаченно уставились на свою приятельницу, и Ши протянул:
– Ну ты и завернула, моя дорогая…
– Может, и дорогая, но уж точно не твоя, – фыркнула девица Эйтола.
– Чушь. Извини, Диери, – отмахнулся Змеиный Язык. – Так дела не делаются. Будь это война за землю, Крохобор для начала объявился бы со своими претензиями на Круге Смотрящих. А так – ну что ему проку с такой резни? Нет, чепуха. Вы лучше подумайте вот о чем. По словам Ши, покойники твердили, якобы их послал на дело не Марди, но кто-то иной. Он, этот "иной", за всем и стоял, я так мыслю. Просто кто-то любит жар чужими руками позагребать. Ну-ка, напрягите память: что может означать упоминание о серых, безликих и присыпанных пылью?!
– В Кезанкийских горах года два назад промышляла банда под названием "Пыльный вихрь", потрошила туранские караваны, – припомнил воришка. – Но ее извели под корень… Еще есть Серая Гильдия, убийцы по найму… эти, вообще-то, похожи. Но тут в чем загадка: зачем в одну компанию собирать гильдейских убийц и головорезов с Каменного рынка?
– Как раз на такой случай, – задумчиво сказал Хисс. – Если собираешься заполучить ценную – очень ценную – добычу… одна корона чего стоит… то нанимай воров, потому что гильдейские воровать не умеют, они по другим делам мастера. Но если вдруг воры вздумают наложить лапу на ту же самую корону или случись драка, то Серые будут о-очень кстати…
– И верно! – оживился Ши. – Может, так все и было?
– Может, и было, – буркнул Хисс. – Только проще у мертвеца спросить, чем у Серой Гильдии. Они вообще сами по себе.
– Короче, все наши мучения и старания ни к чему не привели, – мрачно подвел итог Конан. – Для Рекифеса признание мертвецов доказательством точно не станет. Если мы заявимся в Управу с подобным известием, нас препроводят до ближайшего приюта скорбящих на голову и запрут там на крепкий замок. Но сперва будут долго и упорно трясти, выспрашивая, с чьей помощью мы разжились столь потрясающими сведениями…
– В былые дни мы могли бы пожалобиться господину Назирхату, мир его праху, – Ши Шелам принялся деловито выковыривать пробку из горлышка третьего по счету кувшина. – Он, конечно, пил из нас кровушку похлеще тех злобных демонов, про которых толкуют митрианские монахи, и вел счет каждому медяку в наших карманах… Однако своих в беде он никогда не оставлял.
Где-то на Серых Равнинах душа почившего Назирхата уль-Вади, незаконного, но общепризнанного владыки квартала Нарикано, наверняка прослезилась при сем высказывании мелкого жулика, незамысловато и честно подводившим итог всей его многотрудной, хлопотливой и тяжкой жизни.
Диери изящно выгнула бровь. Хисс хмыкнул. Конан смолчал.
– Если бы мы пришли и сказали: "Нас ребятки Крохобора ни за что, ни про что прищемили!", уль-Вади весь город бы перевернул и сделал так, чтобы подобного безобразия впредь не повторялось, – гнул свое Ши, разливая по кружкам мутное молодое вино, порой и в самом деле поражавшее головы собутыльников не хуже удара ослиного копыта. – Такой уж у него был обычай. Теперь-то за него вроде как Кодо…
– Хисса хороший приятель, – с невинным видом проронил киммериец.
Ши неприлично заржал, а Хисс, как раз сделавший первый глоток, немедленно подавился и заперхал, налившись кровью и пуча глаза. Конан заботливо похлопал его по спине.
Диери Эйтола недоуменно переводила взгляд с киммерийца на Ши и далее на Хисса.
– Малыш шутит. Не иначе в лесу дракон сдох, – заявил Ши. – Кодо у Хисса карточные долги выбивать приходил. Ой что было…
– Этого, юноша, – с чувством произнес Змеиный Язык, багровый как спелая виноградина, – я тебе никогда не прощу. Ишачий ты хвост и отрыжка песчаного демона, ясно?
Малыш молча пожал плечами и скорчил Хиссу рожу. Пару месяцев тому в ответ на подобное поношение Конан, весьма возможно, полез бы в драку. Однако жизнь в развеселом городе Шадизаре постепенно научила юного варвара отличать обидное слово от дружеской подначки. Более того – время от времени окружающие стали замечать за киммерийцем некие признаки чувства юмора, а также вкус к хмельным напиткам и повышенное внимание к противоположному полу. "Взрослеет парень", – не без гордости говаривал в таких случаях Ши, даром что сам прожил на свете всего-то двумя годами больше.
– О Светоносный Митра, – горестно вздохнул Хисс. – Будь же свидетелем, что за чудовище взрастили мы на своей груди: драчливое, злонравное и злословное, плюнувшее в руку, его вскормившую… Ну хорошо, приходим мы к Кодо. Опять та же песня – один мертвец сказал… и кто нас станет после этого слушать?
– Постой-ка, – вмешалась Диери Эйтола. – Почему сразу "мертвец сказал"? Кто мешает тебе преподнести Ночному Кошмару половину правды? Якобы вы искали убийц и выследили Варина с Тишваном – не покойников, но вполне живых. Кто их видел после пожара в "Норе"? Никто. Могли они где-то прятаться? Да запросто. Вот они после долгой и вдумчивой беседы – которой они, вот беда, не пережили! – как раз и указали на Марди. Если ты предъявишь обвинение перед Кругом, Кодо ничего не останется, как призвать Крохобора к ответу: почему его псы бесчинствуют в чужих владениях? Глядишь, и узнаем что-нибудь про этого таинственного заказчика…
– Гм, – Хисс потер горбатый нос, с сомнением глянул поверх края глиняной кружки на девушку: – Рискованно, конечно – доказательств у нас почитай что никаких. Мирной беседой вряд ли обойдется, придется Крохобору стык назначать. Если Марди отопрется или, что еще хуже, его головорезы одолеют сиверновских, я буду иметь весьма бледный вид… Да какой там вид! Зароют где-нибудь под забором, ноги в Сахиле, голова в Нарикано… С другой стороны, Ночному Кошмару сейчас, после смерти Назирхата, позарез нужно лишний раз утвердиться перед Братством. Даже его собственные ребятки волнуются, поговаривают, будто не тянет Сиверн на вожака. Мыслит узко, размах не тот, выше "пастуха" не поднимется, даже своих защитить не в силах… А тут как раз случай – нарочно не придумаешь. Нет, может, может проскочить, если быть очень убедительным… В конце концов, как состоящий в Братстве, я в своем праве, виру за кровь еще никто не отменял… Твое здоровье, красотка!
– И отчего ты, такая умная и красивая, до сих пор прозябаешь в захолустном Шадизаре, а не заправляешь в гареме владыки Илдиза, да живет он втрое дольше своего дедушки? – ядовито поинтересовался Ши, за что немедленно схлопотал пинка под столом от Конана.
– Гарем – тот же Алронг, разве что обхождение получше. В клетке только курам хорошо, а я птица вольная, – отбрила Диери. – Уразумел? Что бы вы вообще без меня делали, спрашивается?
– Ой, и не говори, – подхалимским тоном пропел Хисс, салютуя Деянире ополовиненной кружкой. – Ладно, демон с вами, убедили. После твоих с Ши мучений в застенках у злобного некроманта я просто обязан рискнуть своей драгоценной шкурой. Только не сегодня – сперва надо как следует подготовиться. Вот где нам позарез пригодится богатенькая госпожа Клелия с ее неисчерпаемыми денежными запасами. И имейте в виду – в одиночестве я в гости к Кодо не пойду, даже не просите. Конан, составишь компанию? Все веселее пропадать вдвоем. Да, прихвати свою ржавую железяку, если она у тебя еще цела. Глядишь, повезет – сумеешь испугать кого-нибудь.
Снести столь неуважительное отношение к своему ненаглядному – и на редкость страховидному – оружию варвару удалось с бoльшим трудом, однако усилием воли он справился и с этим испытанием.
* * *
В отличие от прочей компании Хиссу уже приходилось бывать в доме на улице Лодел, владении Назирхата уль-Вади, теперь перешедшему к его преемнику Коддраку Сиверну, более известному как Кодо Ночной Кошмар. Змеиный Язык наведывался туда пару раз, сопровождая покойного ныне вожака шайки "Уютной Норы", Джейвара Проныру, но дальше двора и зала в нижнем этаже их никогда не пускали. Издалека особняк на Лоделе – одной из самых приличных и ухоженных улиц квартала Нарикано – выглядел настоящей крепостью: трехэтажное запутанное строение, обнесенное высоким забором с щедро натыканными поверху ржавыми штырями и неизменными караульными при крепких воротах.
Впрочем, после смерти Назирхата уль-Вади количество обитателей усадьбы изрядно сократилось – часть бывших присных подалась искать удачу в других шайках, часть еще не определилась с выбором, кому служить. Да и вокруг самого здания возникла кутерьма, когда многочисленные родственники уль-Вади и его последняя пассия, Окарема, потребовали своей доли от имущества покойного. Ходили слухи, якобы споры доходили до того, что Кодо и его свите предложили обосноваться где-нибудь в другом месте, и улеглись, когда из рук в руки перешла изрядно кругленькая сумма. Окарема тоже добилась своего, приобретя небольшой домик по соседству с Обителью Куртизанок, а особняк розового песчаника отныне стал собственностью Кодо.
Однако, как бывает всегда, если прибыльное место становится вдруг свободным, переделом движимого и недвижимого имущества хлопоты месьора Сиверна не закончились, а напротив, только начались. В беспокойной воровской вольнице – как в волчьей стае: мало назвать себя вожаком, нужно еще уметь удержать стаю в повиновении. В свое время Ночной Кошмар показал себя отменным "пастухом" – старшим над парой дюжин отъявленных головорезов. К тому же покойный Назирхат всегда благоволил к своему заместителю. Но теперь зашевелились те, кто никогда не смог бы развернуться под железной рукой старого уль-Вади: главари крупных банд, промышлявших грабежом и рыночными поборами, а также предводители соседних кварталов – Сахиля, Скены, Ночной Пустоши. Среди тех, кто заявлял о своем праве на долю в наследстве почтенного Назирхата, был и Марди Крохобор с Каменного рынка, чьи претензии подкреплялись числом готовых выступить за него бойцов, в полтора раза превышающим небольшую армию Ходячего Кошмара.
Называть положение нового старшины квартала Нарикано "отчаянным" пока было преждевременно, но определения "тревожное" оно вполне заслуживало. Кодо Сиверну срочно требовалась возможность доказать, что владение покойного уль-Вади перешло в крепкие руки. И рыжий мошенник Хисс по прозвищу Змеиный Язык как раз собирался ему такую возможность предоставить.
…Понимая всю шаткость нынешнего положения Кодо, Хисс ничуть не удивился новым мерам предосторожности в розовом особняке на улице Лодел. К двум обычным верзилам мрачного вида, лениво дувшихся в "три листика" у ворот имения, прибавился третий, в окнах второго этажа засели двое с арбалетами, а напротив калитки устроился прямо в пыли безногий нищий с кучей чумазых ребятишек. И хотя последнего менее всего можно было заподозрить в связях с шадизарским Ночным Братством – сидит себе, подогнув короткие культи и выложив на продажу ерундовый товар, самодельные тряпичные игрушки да свистульки из глины – именно он-то и был самой первой и самой бдительной линией наблюдения Кодо. Ну какая торговля на тихой улочке, где за колокол едва наберется с десяток одуревших от полуденной жары прохожих? Зато, как подозревал Змеиный Язык, стоит в дальнем конце Лоделя появиться подозрительным чужакам, достаточно калеке с невинным видом дунуть в висящий у него на шее латунный свисток, как розовый особняк вмиг ощетинится кинжалами, дубинками и арбалетными болтами.
На двоих визитеров – долговязого нордхеймца с мечом на перевязи и рыжего, с виду безоружного – нищеброд скосился хмуро, пожевал высохшими губами, но позволил обоим беспрепятственно проследовать в приоткрытую калитку. Опасности гости не представляют, а во дворе их встретят как положено и кому положено. И верно – стоило Хиссу перешагнуть порог, как очередная партия в "листики" немедленно прервалась на середине, а трое охранников вскочили с резвостью, каковую никак нельзя было заподозрить в столь массивных тушах. Один из троицы, коренастый громила с длинным шрамом, пересекавшим наискось лицо от лба до подбородка, рявкнул:
– Постойте-ка, парни, дальше ни шагу! А теперь хорошенько подумали: дверью не ошиблись?
– Да нет, вроде верно зашли, – лениво отозвался Хисс. – Хотя, на ваши рожи глядя, сперва-то и я решил: не иначе как бордель, только девчонки уж больно страшные… Ладно, мы сюда не шутковать пришли. Если уважаемый Кодо Сиверн, квартальный старшина, здесь, то проводи нас к нему.
Громила растянул губы в зверской ухмылке:
– Скажи сперва, что ты за важная птица такая, чтобы заради тебя почтеннейший Кодо Сиверн бросал все свои дела! А уж я доложу Кодо. И если твое имя ни о чем не скажет нашему старшине, то для меня будет истинным удовольствием проводить вас пинком в зад!
Караульщики радостно заржали. Хисс терпеливо дождался, пока они затихнут, и только затем произнес со всем возможным смирением:
– Скажи почтенному Кодо, что пришел Хисс Змеиный Язык по делу Джейвара Проныры и его людей, убитых в трактире Лорны Бритунийки. Скажи, что я, человек Ночного Братства, пришел требовать справедливости и защиты, а если в таковых мне будет отказано, я собираюсь выйти на Круг Смотрящих. И будь добр, перестань попусту колебать воздух своим зловонным языком, пока я не запихнул его тебе туда, где Творец срастил твои ноги неплотно.
Охранник побагровел и по-бычьи нагнул голову на короткой шее, словно намереваясь немедленно броситься в драку. Конан потянул из ножен старый клинок, но рыжий мошенник стоял совершенно спокойно, не выказывая даже тени страха (хотя одни боги ведают, чего стоило Хиссу это спокойствие) и не пытаясь ни достать оружие, ни прикрыться от почти неминуемой оплеухи. В конце концов на изуродованной физиономии стража мелькнуло сомнение, какое всегда одолевает недалеких от природы драчунов при виде чужой непоколебимой уверенности: пришел по-хозяйски, хамит, смотрит свысока, хотя самого плевком перешибить можно… ну его к Змееногому, связываться еще…
Еще раз смерив Хисса угрожающим взглядом, охранник смачно сплюнул в пыль, процедил на всякий случай:
– Ну, смотри у меня… – и ушел в дом.