- Во время последней войны с Бератом, правитель которого вознамерился расширить границы до размеров бывшей империи, Алонса была осаждена его войском. В то время королем Урмана был очередной недоумок, своими чудачествами опустошивший казну. Горожане вместе с немногочисленным городским ополчением остались предоставлены сами себе. Им повезло только с одним: оборону города возглавил Гилор - начальник городской стражи, полжизни проведший в рядах наемников.
Он сумел правильно организовать горожан, и они выдержали первый штурм городских стен. Затем началась осада. На третьем месяце осады, когда жители города начали умирать от голода и болезней, Гилору пришла в голову великолепная идея. Он велел нескольким достойным горожанам стать перебежчиками и сообщить врагу, что в городе вспыхнула эпидемия чумы. Затем он сформировал отряды из детей, которым поручили ловить крыс.
Наемники, ринувшиеся на решающий штурм города, увидели на стенах защитников, в одной руке сжимавших оружие, а в другой - дохлых крыс. Шатающиеся от слабости ополченцы встретили их криками: "Сдохните от чумы вместе с нами!", - и начали метать в штурмующих крыс. Бератцев охватила паника. Никто из них не хотел сгнить в чумной лихорадке. Они отступили от стен, бросив осадные орудия. За ночь в лагере умерло несколько солдат.
Скорее всего, от плохой воды, - предположил астролог. - Но напуганные наемники сочли их первыми жертвами чумы. Гилор на это и рассчитывал, зная по-своему опыту, что от плохой воды солдат гибнет больше, чем от оружия. Первым лагерь покинул король с окружением. После этого началось повальное бегство. Через несколько дней лагерь опустел. Так бесславно закончилась осада Алонсы. А восстание крестьян в Берате, вызванное двухлетней засухой и огромными военными налогами, положило конец и самой войне.
Гилор получил от короля Урмана лишь грамоту с похвалой. Благодарные горожане же постановили, что отныне каждый год, в день снятия осады, в городе будет проходить праздник. А все городские стражники должны носить на своей одежде новый герб города: Гилора, держащего в правой руке меч, а в левой - крысу.
- Мерги, как мы будем добираться до Лантара? - спросил Хемилон, окончив свой рассказ.
- Подождем какой-нибудь обоз до Лантара, - ответил сапожник, наблюдая за входящими посетителями. Ждать им пришлось до полудня. Истомившийся от безделья, и взмокший под солнцем Вилт, уже в третий раз хотел предложить отправиться пешком, когда на дороге из Алонсы показался торговый караван.
- Они едут в Ихар, это в двух днях пути от Лантара пешим ходом, - объявил Мерги друзьям, переговорив с высоким купцом, обладателем черных немигающих глаз.
- Годится! Там дойдем пешком, - согласился лекарь. Хемилон и Тейрам поддержали коротышку.
- С нас всех двадцать уртов, - огласил сапожник стоимость путешествия под защитой каравана. - Вилт, подели деньги поровну между нами, а то потеряешь случайно свою котомку. Придется опять беседовать с настойчивыми клиентками.
Коротышка смутился, вспомнив, что вчера забыл разделить совместно заработанное серебро.
- А где вы будете хранить монеты? Вы ведь остались без кошелей, - спросил лекарь, оделяя друзей монетами.
- Сегодня же купим себе пояса и кошели, - ответил Мерги, ссыпая серебро во внутренний карман куртки. - Этого добра в любой лавке хватает. А если не удастся, то через четыре дня все равно будем в Ихаре.
Друзья, заплатив купцу за проезд, сели в повозку. На этот раз вместе с ними ехала только немолодая горожанка. Внимательно осмотрев поношенную одежду своих попутчиков, она повернула свою голову в сторону, предпочтя созерцание окружающего пейзажа общению с подозрительными типами.
Глава 3
Спустя шесть дней четверка уже подходила к Лантару. Солнечный бог Линн благословлял земли Линмары своими теплыми лучами, дарующими жизнь всему живому. Утренний ветерок играл с нежной молодой листвой деревьев. Слева, в нескольких полетах стрелы от тракта, сверкал в лучах солнца Вентал, несущий свои воды на юг. Там он впадал в теплый Дельфиний залив, омывая речные пристани богатого Урдалана.
Лантар находился на южной оконечности огромного озера Мерит, в том месте, где оно отдавало свою воду своему непоседливому сыну Венталу. В северную часть озера впадали две великие реки: священная река мерпальцев - Рала и золотоносная Терис, вобравшая в себя крупнейшие реки Тургана и Фалана.
Город был основан в стратегически важном месте, позволяющем контролировать речной торговый путь между северными и южными странами. Драгоценные камни и оружие из Мерпала, знаменитые пурпурные ткани, янтарь и кольчуги Гемфара, горный хрусталь, бесстрашные волкодавы и непромокаемая шерстяная одежда из Фалана, золото и магические ингредиенты Тургана. В обратном направлении шла соль, лазурит и киноварь из Лармора, шелк, хлопок и кони из Дангары, бератские вина, олово и украшения, амулеты и эликсиры из Глата, пряности и экзотические животные из далекого Лаграта, красители из Симархи. Все это, а также тысячи других товаров со всей Линмары проходили через огромный двойной порт Лантара и, разумеется, через лантарских сборщиков всевозможных пошлин.
До путников доносился запах близкой реки. Широкая, мощенная булыжниками, дорога была заполнена крестьянскими повозками, торговыми караванами, всадниками и пешими путниками.
- И насколько велик город? - поинтересовался у астролога Тейрам, увидев вдали шпиль высокой башни, позолота которой сверкала высоко в небе.
- Лантар по своим размерам и числу жителей уступает только Сар Берату - столице бывшей империи, - просветил пращника Хемилон, глядя на странную белую точку в безоблачном небе слева от себя. - Да и по красоте город уступает лишь бератской столице. Но ненамного. Многие прославленные бератские архитекторы творили здесь по приглашению урманских королей. В общем, город довольно красивый, вернее, его центральная часть, - заключил астролог.
- А верховный жрец Киргала где живет? - спросил Вилт.
- На острове Паргал, недалеко от города. Там расположены Волчья крепость - место пребывания первых урманских королей, и храмовый город с резиденциями верховных жрецов всех двенадцати богов. Ну и, разумеется, поместья членов королевской семьи. Правда, все они предпочитают сейчас жить в самом городе. Кроме жрецов Дарующего Удачу. На острове живет старейшая черепаха Урмана - ей в таком возрасте вредно переезжать в другой пруд. А черепаху вечером должен кормить лично сам главный жрец Киргала.
- Не повезло ему! - фальшиво посочувствовал Вилт.
- Это ничтожная цена по сравнению с властью и богатством, которыми он обладает, - не согласился астролог, не заметивший насмешку в голосе рыжего проходимца.
Вдали показались высокие стены Лантара, возвышавшиеся над тесно облепившими их многочисленными предместьями. Дальше дорога понижалась, сбегая с широкого невысокого холма, на котором сейчас находились друзья.
- А правду люди говорят, что панцирь черепахи покрыт драгоценными камнями размером не меньше голубиного яйца? - включился в разговор Мерги.
- В рукописи Геофи Турганского имеется описание черепахи, данное им сто десять лет назад, - ответил ларморец. - Так вот, он упоминает, что в центре панциря расположена Звезда Урмана - крупнейший сапфир в Линмаре. Размером он чуть меньше голубиного яйца. Остальные камни вряд ли больше.
- Черепахе сто десять лет?! - поразился пращник.
- Больше! Ты думать умеешь? Если камни были на ней уже тогда, значит, она должна быть, самое меньшее, лет на двадцать старше, чтобы ее панцирь имел размеры, достаточные для нанесения знака Игральной Кости Киргала из драгоценных камней.
- И сколько же ей тогда лет? - нетерпеливо спросил Вилт.
- Когда началась Ореховая война, ей было девятнадцать лет, - начал считать Хемилон. - Война с Лагратом началась сто … сто сорок один год назад. Значит, ей сейчас сто шестьдесят лет, - объявил, наконец, звездочет.
- Что за Ореховая война с Лагратом? Он же на другом конце Линмары, да еще и на острове! - воскликнул лысый сапожник.
- В жизни и не такое бывает …, - начал было Хемилон. - О боги! Что это?!
Его спутники повернули головы налево, в сторону вытянутой руки астролога, указующей в небо и остановились в немом изумлении. Белая точка, которая привлекла внимание Хемилона, превратилась в белоснежного коня, сотканного из невесомого облака. Животное скакало в лазоревом небе, стремительно приближаясь к четверке. На жеребце сидел всадник, тоже состоящий из облака.
- У лошади человечья голова! - не своим голосом заорал ошеломленный Вилт.
Чудесный скакун становился все ближе, и уже можно было различить мужскую голову на его шее. На нем восседал всадник - увенчанный короной старикашка с неприятным лицом. На голове его кентавра криво сидела большая корона из тумана. Оскалившись в беззубой усмешке, наездник ударил шпорами своего человека-жеребца и пролетел над головами путников. Вскоре пугающее видение ускакало вдаль, опять превратившись в белую точку.
- Что это было?! - хриплым голосом спросил побледневший пращник. Вилт и Мерги, выглядевшие ненамного лучше Тейрама, уставились на хихикающего Хемилона.
- Испугались? Это все из-за Вилта! Какая-то жертва его эликсиров не может успокоиться в своей могиле, требуя отмщения, - смеясь, объяснил звездочет.
Вокруг друзей поднялся гвалт. Многочисленные путники, напуганные необычным зрелищем, пытались выяснить друг у друга природу этого непонятного явления. Крестьяне, скрывая ухмылки, начали рассказывать истории одна страшнее другой. Слышались упоминания о конце света, вестнике войны и призрачном мстителе, разыскивающего нечестных игроков в кости. После последнего объяснения, данного пожилым крестьянином какому-то усатому щеголю, тот развернул свою белую лошадь и заспешил в обратном направлении. Крестьянин же довольно заржал не хуже своей лошадки.
- Ладно, слушайте, - Хемилон снисходительно махнул рукой. - Неужели никто из вас не слышал о скачках Олдана Скряги?
- Нет! - резко ответил Вилт, которому совсем не понравилась шутка о его лекарствах.
- Ну и темные вы люди, ничего не знаете!
- Так просвети нас! О мудрейший из ослов! - почтительно попросил коротышка.
- Если ты меня понимаешь, значит, ты тоже осел! - не остался в долгу звездочет.
- Может, вы потом решите, кто вы? - вмешался Мерги. - А простые темные люди, - сапожник хлопнул по плечу Тейрама, - хотят знать, что они сейчас видели.
- Эта история хорошо известна. Незадолго до Ореховой войны, - начал астролог, - на урманском престоле сидел Олдан Девятый, прозванный за свою жадность Скрягой. Так вот, решил Скряга на старости лет поставить себе прижизненный памятник: Олдан, восседающий на своем любимом жеребце Куаре. Только статую он пожелал не простую, а магическую: чтобы в день коронации Олдана статуя оживала и делала круг вокруг дворца. Так король хотел увековечить о себе память. Только вышла у него незадача. Ни один из магов не знал, как сделать подобную статую.
- Это вам не воздушным кулаком махать по пьянке! - злорадно вставил Вилт. Хемилон проигнорировал слова лекаря и продолжил:
- После долгих поисков дошел до Олдана слух, что в Арлате есть маг, который умеет делать магические игрушки. Известен он был под именем Сиге. Маг согласился выполнить заказ короля, но заломил за свою работу немыслимую цену: столько золота, сколько весит сам монарх! Олдана, прижимистого до безумия, чуть удар не хватил, когда он услышал требования наглеца из глухомани.
- Не знаю, - пожал плечами рассказчик, - то ли маг имел зуб на короля, то ли ему действительно нужны были деньги, но он не уступал ни медяка, наотрез отказываясь торговаться с королевскими посланниками. Мой отец очень интересовался этим вопросом, но выяснил, что маг не питал пристрастия к золоту. Одевался он как обычный горожанин. В жадности тоже не был уличен: частенько одалживал небольшие суммы своим знакомым. Скорее всего, деньги ему были нужны для покупки редких книг. Его библиотека была одной из лучших в стране. Хотя, я могу и ошибаться. Хемилон прочистил горло и продолжил рассказ:
- Наконец, Олдан сдался и согласился с ценой статуи. Хитрый король, заметно похудевший от переживаний, связанных с предстоящим расставанием с такой кучей золота, оговорил, что взвешивать золото будут после окончания работы. И сел на хлеб и воду, желая похудеть как можно больше. А Сиге принялся за статую. Выяснилось, что он не алый маг, и даже не оранжевый. Всего лишь зеленый. Как только об этом узнали придворные маги, они устроили скандал и стали требовать от Олдана, чтобы он выгнал этого проходимца. Еще бы, - Хемилон презрительно скривил губы, - какой-то магишка умеет делать то, чего не могут сами алые маги, да еще и загребет столько золота! Арлатец стал костью поперек их жадных глоток. Олдан, злой от голода, приказал убираться им подальше, или самим взяться за статую. Магам пришлось выбрать первое.
На создание магической статуи Сиге понадобилось полтора года. За это время Олдан успел раз пять набрать вес и столько же раз его опять сбросить. Горожане уже открыто смеялись над Скрягой. В уличных театрах герои фарсов за время представления несколько раз худели и толстели. Хохочущие зрители щедро награждали их медью и серебром. Нашлись ушлые люди, которые начали принимать ставки, сколько будет весить Олдан в день расчета.
Обо всем этом, далекий от мирской суеты Сиге, и не догадывался. Зато был прекрасно осведомлен Олдан, которому завистливые маги с огромным удовольствием сообщали о текущих ставках на его пузо. Поэтому в день расчета, после того, как белоснежная статуя из плотного облака, которому маг сумел неведомым образом придать облик Олдана и его коня, прогалопировала вокруг дворца, Сиге получил не золото, а удар мечом в живот от гвардейца.
- Все, что я вам сейчас рассказываю, мало, кому известно, - понизил голос астролог. - Домыслы о том, почему статуя летает по небу, вам расскажет любой пьянчужка в таверне за кружку пива. А я вам излагаю, как все было на самом деле. В то время при дворе урманского короля жил один из моих предков, знаменитый Хемилон Хронист, личный друг ларморского короля. Меня назвали в его честь. Он не был магом, зато имел острые глаза и не менее острый ум.
Сиге не знал боевых заклятий. Да если бы и знал, он не выстоял бы даже против оранжевого боевого мага. Силы не те. А при дворе у Олдана были не только оранжевые, но и пара алых магов. Поэтому, когда арлатец произнес, что заказ монарха выполнен, Олдан, гнусно скалясь, его улыбку вы сейчас видели, подал знак своему гвардейцу. Тот ударил его мечом в живот и Сиге с распоротым животом повалился под ноги своему творению. "Если твой желудок сумеет переварить удар мечом, золото будет твоим", - бесстыдно заявил ему Скряга. Арлатец, зажимая живот, прохрипел, что пока выродок или его отродье не заплатят его детям за статую, Олдан будет каждый год объезжать Лантар на своих потомках. После этого произнес несколько фраз на неизвестном языке и, отняв окровавленные руки от живота, прижал их к своему творению. Его радужный камень взорвался и Сиге испустил дух. В тот же миг статую охватило розовое сияние, которое через мгновение исчезло.
Сначала Скряга испугался. Но когда через две луны, в день его коронации, статуя совершила положенный обход вокруг дворца, он успокоился, посчитав предсмертные слова зеленого мага за бессильные угрозы. И был уверен в этом вплоть до следующей годовщины своей коронации. В тот день, при огромном скоплении людей, пришедших поглазеть на новую достопримечательность Лантара, статуя под восторженные крики зрителей сделала круг вокруг дворца. А затем призрачный двойник монарха спешился на своем высоком мраморном постаменте, и протянул правую руку к пораженному народу, прося подачку, как обычный грязный нищий на улицах столицы. При этом двойник начал показывать левой рукой на остолбеневшего Олдана, словно пытаясь сказать, для кого он собирает подаяние.
Какой-то шутник из толпы бросил медяк. Монета, подскакивая и звеня, упала к ногам коронованного нищего. Кто-то из толпы громко поинтересовался, когда новоявленный попрошайка вступит в гильдию нищих. И посоветовал поскорее отдать треть заработка в общую казну гильдии. После этих слов началось нечто неописуемое: хохочущая и улюлюкающая толпа принялась швырять медь в статую, пытаясь попасть в двойника правителя. Монеты пролетали сквозь статую, лишний раз напоминая о магическом искусстве Сиге. Под шумок некоторые принялись швырять монеты и в живого короля. Кому-то повезло, и он сумел попасть Олдану в глаз. После этого Скряга сбросил оцепенение и истерично приказал гвардейцам очистить площадь от черни. Те, орудуя копьями и алебардами, через час сумели рассеять толпу.
Затем монарх собрал срочный совет магов, пытаясь решить неожиданную проблему, позорящую королевское достоинство. После многочасовых споров маги сообщили королю, что причиной странного поведения статуи явилось предсмертное заклинание Сиге, которое, увы, им неизвестно. Дабы избежать подобных действий статуи в будущем, необходимо уничтожить творение мерзкого Сиге. Взбешенный Олдан, лишившийся в одночасье своей мечты о магическом памятнике, приказал развеять проклятую статую. Но все многочисленные попытки высокомерных магов погубить творение арлатца окончились ничем. В конце концов, когда после очередной попытки часть дворца, прилегающая к статуе, превратилась в руины, придворные маги сдались и объявили разъяренному Скряге, что в статуе магия слита с жизненной силой Сиге, который передал ее с помощью своего радужного камня. Данное сочетание доселе было неизвестно магам, как и ее свойства. Поэтому безопаснее будет в день коронации очищать от людей площадь вокруг дворца.
В течение девяти лет, до самой смерти Олдана, гвардейцы в день коронации оцепляли улицы, примыкающие ко дворцу. Олдан совершенно охладел к лошадям. При слове "скачки" он впадал в бешенство. Придворным во дворце пришлось прекратить обсуждение любимой темы, чтобы не лишиться головы. А у малолетних сорванцов появилось новое развлечение: подобраться как можно ближе к охраняемой гвардейцами статуе, швырнуть в нее медяк и затем быстро убежать от ругающихся охранников.
После смерти Скряги на трон взошел его сын Гуттар, тоже большой любитель скачек. На странную статую он обращал внимания мало, считая, что папаша стал жертвой собственной жадности. Свое мнение он резко изменил в очередной день коронации отца. В тот день призрачный Олдан не захотел, как обычно, просить милостыню. Вместо этого он снял со своей головы корону, возложил ее на голову Куара, ставшей вдруг головой Гуттара, и помчался вокруг Лантара, сея повсюду ужас и смятение. Совершив объезд вокруг Лантара, статуя опять застыла неподвижно на своем постаменте. Жители же столицы скоро пришли в себя и со смехом вспоминали переполох, учиненный Скрягой. Тут же появилось новое развлечение: во время скачек на столичном ипподроме подгонять жокеев и лошадей криками "Вперед, Олдан!" или "Вперед, Гуттар!".