Через некоторое время королева норнов поднялась и пошла по переплетающимся коридорам, которые ее слуги вырезали в плоти горы в мрачных пучинах прошлого. Наконец она пришла в Зал Дышащей Арфы и уселась на свой огромный трон из черного камня. Арфа парила в тумане, поднимавшемся из глубокого колодца; ее колеблющаяся форма сверкала в свете огней, горящих в глубине наверху. Лишенные Света пели где-то в лабиринтах Пика Бурь, и их глубокие голоса следовали за мелодией песен, которые были древними и запретными еще в Утерянном Саду, Венига Досай-э. Утук'ку сидела и смотрела на арфу, позволяя своим мыслям следовать ее хитросплетениям, в то время как влажные пары бездны встречались с ледяным воздухом зала, покрывая льдом ее ресницы.
Инелуки не было. Он ушел, как это случалось с ним иногда, в то место, которое и местом-то не было и куда мог отправиться только он - место, расположенное так же далеко за пределами сна, как сон за пределами бодрствования, так же далеко, как смерть лежит за пределами жизни. На сей раз королеве норнов придется с самой собой держать совет.
Хотя ее сияющее серебряное лицо было как всегда бесстрастным, Утук'ку тем не менее ощущала некоторое нетерпение, глядя в опустевший колодец. Времени оставалось мало. Целая жизнь для суетливых смертных была всего лишь мигом старейших. Так что короткое мгновение, которое оставалось между настоящим моментом и часом ее торжества, продлилось бы не более нескольких сердцебиений, если бы она этого захотела, но она не хотела. Каждое мгновение было драгоценным, каждый миг приближал победу - но чтобы она состоялась, ошибок не должно быть.
Королева норнов была озабочена.
2 НОЧИ ОГНЯ
Кровь Саймона, казалось, закипела в жилах. Он посмотрел вокруг - на покрытые белым одеялом холмы, на темные деревья, сгибавшиеся под пронзительным ветром - и удивился своему ощущению. Это было возбуждение; трепет ответственности… и опасности. Саймон чувствовал себя полным жизни.
Юноша прислонился щекой к шее Домой и похлопал ее крепкое плечо. Прохладная кожа лошади была влажной от пота.
- Она устала, - сказал Хотвиг, подтягивая подпругу на седле своей лошади. - Она не может скакать так быстро.
- Она в порядке, - огрызнулся Саймон. - Она сильнее, чем ты думаешь.
- Уж в чем в чем, а в лошадях тритинги разбираются, - бросил через плечо стоявший у дерева Слудиг, застегивая брюки. - Не будь таким гордецом, Саймон.
Саймон некоторое время смотрел на риммерсмана, прежде чем заговорить:
- Это не гордость. Мы с ней проделали долгий путь, и я ее ни на кого не променяю.
Хотвиг успокаивающе поднял руку:
- Я не хотел сердить тебя. Просто к тебе хорошо относится принц Джошуа, ты его рыцарь, и если бы ты попросил, ты мог бы получить одну из лошадей нашего клана.
Саймон посмотрел на жителя степей с заплетенной в косички бородой и попытался улыбнуться.
- Я знаю, что ты хотел как лучше, Хотвиг, и одна из ваших лошадей была бы настоящим подарком для меня, но тут другое. Я назвал эту лошадь Домой, и туда она со мной и отправится.
- А где этот дом, юный тан? - спросил кто-то из тритингов.
- Хейхолт, - твердо сказал Саймон.
Хотвиг рассмеялся.
- Место, где правит брат Джошуа? Ты и твоя лошадь должны быть великими путешественниками, чтобы отважиться на такой поход.
- Это уж как получится. - Саймон обернулся, чтобы посмотреть на остальных, прищурившись от ветра. - Если вы все готовы, пора ехать. Если мы еще промедлим, буря может пройти, и тогда нам придется идти при свете полной луны. Я бы предпочел, чтобы шел снег и часовые грелись у костра.
Слудиг хотел было что-то сказать, но передумал. Тритинги согласно кивнули и легко вскочили на лошадей.
- Веди, тан. - Смех Хотвига был коротким, но дружелюбным.
Маленький отряд вышел из рощи под удары пронзительного ветра.
Саймон был почти так же благодарен за возможность сделать хоть что-нибудь, как и за это свидетельство доверия Джошуа. Долгие дни постоянно ухудшающейся погоды вместе с важными обязанностями, возложенными на всех, кроме него самого, сделали Саймона нервным и раздраженным. Бинабик, Джулой и Стренгъярд углубились в дискуссии о Великих Мечах и Короле Бурь; Деорнот надзирал за вооружением и подготовкой разношерстной армии Нового Гадринсетта; даже Сангфугол, хотя и против собственной воли, все-таки должен был следить за Таузером. До того, как принц Джошуа позвал его к себе в шатер, Саймон чувствовал себя так, как будто воплотились в жизнь его давние мечты и он превратился в мальчишку барабанщика и бежит за императорскими солдатами.
- Просто пошпионить чуть-чуть, - так назвал Джошуа его задание. Для Саймона в тот момент это было почти так же прекрасно, как быть посвященным в рыцари. Он должен был взять несколько лошадников Хотвига и отправиться в разведку, чтобы оценить силы приближающегося неприятеля.
- Не делай ничего, - подчеркнул принц, - только смотри, считай шатры и лошадей, если увидишь их. Ищи знамена и шлемы, если будет достаточно светло. Но оставайся незамеченным, а если тебя заметят - уезжай. Быстро.
Саймон обещал. Рыцарь, ведущий отряд в бой: вот кем он стал. Горя желанием выполнить это славное задание, он слегка подпрыгивал от нетерпения, надеясь, что делает это не очень заметно, ожидая последних указаний Джошуа.
К его удивлению, Слудиг захотел пойти с ним. Риммерсман все еще подшучивал над новым положением Саймона, но юноша подозревал, что он, как и сам Саймон, чувствовал себя немного заброшенным и предпочитал некоторое время побыть подчиненным Саймона бесконечному ожиданию на Сесуадре. Слудиг был воином, не генералом. Риммер оживлялся только в настоящем бою - меч на меч.
Хотвиг тоже предложил свои услуги. Саймон подумал, что принц Джошуа, который очень доверял тритингу, попросил его отправиться вместе с отрядом и приглядеть за самым юным рыцарем принца. Как ни удивительно, такая возможность ничуть не беспокоила Саймона. Он начал немного понимать, что такое бремя власти, и знал, что Джошуа старается сделать все возможное для каждого из своих людей. Так что Саймон решил: пусть Хотвиг будет глазами Джошуа в отряде, а уж дело Саймона - постараться, чтобы он доложил принцу что-то хорошее.
Буря усиливалась. Вся долина Стефлода была занесена снегом; сама река казалась только темной полосой, бегущей по белому полю. Саймон поплотнее закутался в плащ и замотал лицо шерстяным шарфом.
Тритинги, несмотря на все свои шуточки, были порядком испуганы переменами, которые шторм принес в их родные степи. Саймон видел, как расширялись их глаза, когда они оглядывались вокруг, как тревожно они пришпоривали лошадей, переходя через глубокие наносы, и как невольно складывались их пальцы в знаки, предотвращающие зло. Только один Слудиг, дитя морозного севера, казалось, не смущался мрачной погодой.
- Это действительно черная зима, - сказал Хотвиг. - Если бы я еще раньше не поверил словам Джошуа о том, что это работа злого духа, сейчас у меня не осталось бы никаких сомнений.
- Черная зима, да - а лето еще и кончится не успело, - Слудиг смахнул снег с ресниц. - Земли севернее Фростмарша больше года не видели весны. Мы не только с людьми сражаемся, это верно.
Саймон нахмурился. Он не знал, насколько суеверны люди клана, но не хотел, чтобы ими овладел страх, способный помешать их задаче.
- Это действительно магическая буря, - сказал он достаточно громко, чтобы перекричать рвущий плащи ветер. - Снега не откусят вам нос, но могут отморозить хвост.
Один из тритингов с улыбкой повернулся к нему:
- Если замерзнут хвосты, то ты будешь страдать больше всех, молодой тан, на этой костлявой лошади. - Остальные захихикали. Саймон, довольный тем, как ловко ему удалось перевести разговор на другое, засмеялся вместе со всеми.
По мере того, как они продвигались вперед, день быстро перешел в вечер. Они ехали почти бесшумно, если не считать мягкого стука копыт и непрерывного стона ветра. Солнце, весь день боровшееся с тучами, наконец сдалось и упало за низкие холмы. Фиолетовый, поглощающий тени свет покрыл долину. Вскоре стало слишком темно, для того чтобы маленький отряд мог различать дорогу; луна, запутавшаяся в облаках, была еле видна; не бьыо и следа звезд.
- Может стоит остановиться и разбить лагерь? - крикнул Хотвиг, стараясь перекричать ветер.
Саймон немного поразмышлял.
- Не думаю, - сказал он наконец. - Мы не так уж далеко, всего час езды. Полагаю, мы можем рискнуть зажечь факел.
- Может быть мы еще протрубим в трубы? - громко спросил Слудиг. - Или найдем глашатаев, которые побегут впереди и всем возвестят, что мы идем разведывать позиции Фенгбальда?
Саймон нахмурился, но не проглотил наживки.
- Между нами и лагерем Фенгбальда в Гадринсетте все еще лежат холмы. Если люди, сбежавшие из его армии, не врали, мы много раз успеем погасить свет, прежде чем часовые смогут заметить нас. - Он повысил голос, чтобы вышло более убедительно. - Или ты думаешь лучше подождать рассвета, когда люди Фенгбальда как следует отдохнут, взойдет солнце и нас будет еще легче заметить?
Слудиг махнул рукой, уступая.
Хотвиг сделал факел - толстая ветка, замотанная кусками ткани и обмазанная смолой, - и высек искру из своего кремня. Он прикрывал пламя от ветра, пока оно не разгорелось, потом поднял факел и отъехал на несколько шагов от остальных, поднимаясь по склону берега реки и направляясь под защиту холма.
- Тогда за мной! - крикнул он.
Процессия продолжала путь, теперь двигаясь немного медленнее. Они проехали по неровной поверхности холмов, предоставляя лошадям самим нащупывать путь. Факел Хотвига превратился в подпрыгивающий огненный шар - единственный предмет в занесенной бурей долине, на котором мог бы остановиться чей-нибудь любопытный взгляд. Саймон почти чувствовал, что он следует за блуждающим огоньком через туманную пустыню. Мир превратился в длинный черный тоннель, бесконечный коридор, спиралью спускающийся вниз, в самое сердце земли.
- Кто-нибудь может спеть? - спросил наконец Саймон. Голос его звучал слабо, хотя он и напрягал его, изо всех сил стараясь перекричать унылый ветер.
- Песня? - Слудиг удивленно сморщил лоб.
- Почему бы и нет? Мы достаточно далеко от кого бы то ни было. Кроме того, я почти не слышу тебя через этот проклятый ветер, а ведь ты едешь на расстоянии вытянутой руки от меня, так что да, песня!
Хотвиг и его тритинги не захотели петь, но, казалось, были не прочь послушать. Слудиг скорчил рожу, как будто сама мысль о пении была ему противна.
- Значит мне, выходит, петь? - улыбнулся Саймон. - Похоже, что мне. Жаль, что здесь нету Шема-конюха. Он больше всех знает песен и историй. - Где-то там Шем - живет ли он так же счастливо в огромных конюшнях Хейхолта? - Я спою вам одну из его песен - про Джека Мундвуда.
- Про кого? - спросил один из тритингов.
- Джек Мундвуд, известный разбойник. Он жил в Альдхортском лесу.
- Если он вообще жил, - усмехнулся Слудиг.
- Если он вообще жил, - согласился Саймон. - Итак, я спою одну из песен о Мундвуде. - он еще раз обернул руку поводьями и откинулся в седле, пытаясь вспомнить первую строчку.
Сказал Джек Мундвуд храбрый, - начал он наконец, пытаясь подстроиться под глухой ритм шагов лошади:
- Отправлюсь я в Эрчестер.
Я слышал, там девица
Прекрасная живет.
Храз - имя девы милой.
У ней златые косы,
Коралловые губы -
Прекрасней не найдешь.
Разбойники сказали:
- Не дело ты задумал,
Констебль тебя повесит,
Давным-давно он ждет.
Но Джек лишь рассмеялся:
Была вражда давнишней,
Не раз мечтая констебль
Схватить его вот-вот.
Тогда Джек Мундвуд храбрый
Надел камзол богатый,
Сказал, что Олал место
Слуги его займет.
- Я буду граф Цветочный,
Богатый, благородный,
С подарками, с деньгами -
Им это подойдет.
Саймон пел так, чтобы его можно было расслышать сквозь вой ветра. Это была длинная песня с массой куплетов.
Они следовали за факелом Хотвига через холмы, а Саймон продолжал историю о том, как Джек Мундвуд переодетым приехал в Эрчестер и очаровал отца Храз, барона, который решил, что нашел богатого жениха для своей дочери. Хотя время от времени Саймону приходилось прерываться, чтобы перевести дыхание или вспомнить слова - Шем учил его этой песне уже очень давно - голос его становился все увереннее. Он пел о том, как Джек-обмащик явился к прекрасной Храз, влюбился в нее с первого взгляда и сел рядом с ничего не подозревающим лордом-констеблем на ужине у барона. Джек даже убедил жадного барона отдать ему дочь за волшебный розовый куст, в каждом цветке которого лежала золотая монета, заверив, что барон и лорд-констебль смогут собирать золотые каждый сезон, пока куст не выкопают из земли.
Саймон уже подошел к концу песни - он начал строфу, в которой говорилось, как пьяная реплика разбойника Олала выдала Джека и он был схвачен людьми констебля, - когда Хотвиг натянул поводья и махнул рукой, призывая к молчанию.
- Похоже, мы уже близко, - сказал тритинг. Дорога шла под уклон, и даже сквозь метель было видно, что перед ними находится открытое пространство.
Слудиг ехал подле Саймона.
- Закончишь песню по пути назад, парень. Это отличная история.
Саймон кивнул.
Хотвиг соскочил с лошади и сунул факел в сугроб. Потом он заткнул его за пояс и выжидающе посмотрел на Саймона.
- Тогда вперед, - сказал Саймон. - Но осторожно, потому что света у нас нет.
Они пришпорили лошадей. Прежде чем отряд проехал полпути по длинному склону, Саймон разглядел отдаленные огни - разбросанные светящиеся точки.
- Вон! - показал он, и тут же пожалел, что заговорил слишком громко. Сердце его билось быстро и тревожно. - Это лагерь Фенгбальда?
- Это то, что осталось от Гадринсетта, - сказал Слудиг. - Лагерь Фенгбальда будет немного дальше.
В долине перед ними, там где Стефлод встретился с невидимым Имстреком, горела только небольшая россыпь огней. Но на той стороне, там где, как был уверен Саймон, находился северный берег Имстрека, огней было больше - грубые круги огненных точек расползлись по всей темной долине.
- Ты прав, - сказал Саймон, всматриваясь. - Это, конечно, эркингарды. Шатер Фенгбальда наверное в центре. Хорошо бы пустить стрелу в его одеяло.
Хотвиг подъехал поближе.
- Он там, да. И я убил бы его своими руками, хотя бы за то, что он говорил о Клане Жеребца, когда мы встречались последний раз. Но сегодня у нас другие дела.
Саймон взохнул.
- Конечно, - сказал он наконец. - Джошуа должен узнать силу его войска. - Он помолчал, задумавшись. - Может быть, стоит посчитать огни? Тогда мы узнаем, сколько солдат он привел.
Слудиг поморщился.
- Пока мы не узнаем, сколько человек спит у каждого костра, это нам ничего не даст.
Саймон задумчиво кивнул.
- Да, - сказал он. - Тогда мы сосчитаем сейчас огни, а потом подъедем поближе и выясним, приходится ли костер на одну палатку или на дюжину.
- Не слишком близко, - предупредил Слудиг. - Я люблю битвы, как и всякий богобоязненный человек, но предпочитаю драться в более благоприятных обстоятельствах.
- Ты очень умен, - улыбнулся Саймон. - Тебе бы следовало взять Бинабика в ученики.
Слудиг фыркнул.
Сосчитав крошечные огненные точки, они осторожно спустились с горы.
- Нам везет, - тихо сказал Хотвиг. - Я думаю, что сегодня ночью часовые горожан будут стоять поближе к кострам, прячась от ветра.
Саймон содрогнулся, нагибаясь к шее Домой.
- Не все горожане такие умные.
Когда они спустились в заснеженную долину, Саймон снова почувствовал, как сильно бьется его сердце. Несмотря на опасность, было что-то хмельное и возбуждающее в том, чтобы подкрадываться к вражескому лагерю, бесшумно двигаясь сквозь темноту на расстоянии полета стрелы от вооруженных людей. Он чувствовал себя полным жизни, как будто бы ветер пронизывал его плащ и рубашку, покалывая кожу. В то же время он был почти убежден, что войска Фенгбальда уже заметили его маленький отряд - что в этот самый момент все солдаты затаились с натянутыми луками в глубокой темноте под прикрытием шатров. Они медленно объехали вокруг лагеря Фенгбальда, пытаясь передвигаться от одной группы деревьев к другой. Но деревья досадно редко попадались в степи. И только когда они подъехали к берегу реки у самого западного конца лагеря, они почувствовали себя на некоторое время в безопасности от следящих глаз.
- Если там меньше тысячи вооруженных людей, - заявил Слудиг, - считайте меня хиркой.
- В этом лагере есть тритинги, - сказал Хотвиг. - Люди без кланов из Озерных Тритингов, если я хоть что-нибудь в этом понимаю.
- Откуда ты знаешь? - спросил Саймон. На шатрах не было видно никаких отметин - многие из них представляли собой всего лишь временные укрытия из ткани, накинутой на столбы и привязанной к кустам и камням - и никто из всех обитателей лагеря не рискнул покинуть своего убежища во время такой бури.
- Слушай, - Хотвиг приложил руку к уху. Его покрытое шрамами лицо было торжественным.
Саймон задержал дыхание и прислушался. Песня ветра перекрывала все, заглушая даже звуки людей, ехавших рядом с ним.
- Слушать что?
- Слушай внимательнее, - сказал Хотвиг.
- Это сбруи. - Рядом с ним важно кивнул один из его соотечественников.
Саймон пытался расслышать то, что расслышал тритинг. Ему показалось, что он различает смутное позвякивание.
- Это? - спросил он.
Хотвиг улыбнулся, обнаружив отсутствие нескольких зубов. Он знал, что произвел большое впечатление.
- На этих лошадях озерные сбруи, я в этом уверен.
- Вы различаете сбруи по звуку!? - Саймон был потрясен. Неужели у этих степных людей уши как у кроликов?
- Наши уздечки так же отличаются друг от друга, как перья разных птиц, - сказал один из тритингов. - Сбруи озерных, луговых и верхних тритингов для нас так же различны, как твой выговор и выговор северян, молодой тан.
- Как бы иначе мы ночью на расстоянии узнавали своих лошадей? - нахмурился Хотвиг. - Во имя Всех с Четырьмя Копытами, как вы, горожане, мешаете вашим соседям воровать у вас?
Саймон покачал головой.
- Итак, мы знаем, откуда наемники Фенгбальда. Но можете ли вы сказать, сколько тритингов там внизу?
- Судя по укрытиям, я думаю, что больше половины войска из внеклановых, - ответил Хотвиг.
Саймон помрачнел.
- И держу пари, все отличные бойцы.
Хотвиг кивнул. Что-то вроде гордости мелькнуло на его лице.
- Все мы умеем сражаться, но те, которые вне кланов, самые… - он искал слово, - самые свирепые.
- И эркинграды не намного лучше. - Голос Слудига был сердитым, но в глазах его горела хищная искорка: это была бы беспощадная и кровавая битва, металл против металла.
- Пора возвращаться. - Саймон оглянулся на темную полосу Имстрека. - До сих пор нам везло.