* * *
Еле державшаяся на петлях дверь постоялого двора гулко ухнула, захлопываясь за вошедшими. Барракс, вытиравший и без того чистые кружки, поднял голову и скорбно вздохнул. Его надежда в очередной раз не сбылась – невыносимый постоялец, северный наемник, вернулся. Да вдобавок не один, приведя с собой маленькую черноволосую женщину. То ли успел где-то обзавестись подружкой, то ли встретил знакомую. Хотя какие могут быть у этого варвара знакомые?..
Северянин и женщина выглядели донельзя чем-то удрученными. Они не поднялись наверх, как втайне ожидал хозяин "Подковы", а уселись за одним из пустовавших столов. Поколебавшись, Барракс решил, что все ж таки не стоит забывать о собственной выгоде, и, выбравшись из-за загроможденного мытой посудой стола, подошел к странно притихшей парочке. Наемник насвистывал что-то мрачно-вызывающее, девушка сидела, опустив голову и углубившись в разглядывание сучков и разноцветных разводов от пролитого вина на досках стола.
– Почтеннейшим господам что-нибудь угодно? – не совсем уверенным голосом осведомился хозяин.
– Выпить, – буркнул наемник, прекратив свистеть. – И побольше.
– Мне тоже, – угрюмо попросила девушка. – "Змейку", если есть.
Барракс мысленно покрутил пальцем у виска, услышав требование девушки, но, после здравого размышления, решил – раз ей охота употреблять эдакую гадость, то дело ее. Расставив на столе кувшины, хозяин, шаркая ногами по полу, ушел на кухню – подальше от возможных неприятностей. Он уже слышал об утренней стычке своего неугомонного постояльца с немедийскими гвардейцами. Кто знает, может вот сейчас в тихую гостиницу ворвется кто-нибудь, жаждущий немедленно выяснить с варваром отношения. Где он раздобыл эту девицу со столь странными вкусами? Явно ведь не местная… Может, у Мамаши Циль выпросил на время? Хотя она своих красоток за порог не отпускает, да и непохожа молчаливая незнакомка с закрытым на туранский манер лицом на размалеванных Мамашиных вертихвосток…
Конан не без основания считал себя знатоком вин, и теперь с некоторым удивлением наблюдал за Рингой, с мрачным упорством осушавшей свою кружку. По мнению варвара, черная и приторно-кислая "Змейка" была не более чем пойлом для свиней, для виду подкрашенным виноградным соком, и служила единственной цели – опьянеть как можно быстрее. Похоже, рабирийка добивалась именно этого. Она влила в себя уже половину объемистой кружки, когда северянин не выдержал и отобрал у нее сосуд:
– Перестань травиться, не поможет.
Девушка не произнесла ни единого слова с тех пор, как они покинули дом покойного Райнака и вернулись на постоялый двор, за исключением требования к хозяину. И сейчас она покорно отдала кружку, сложила руки на столе и пристроила на них голову, отсутствующим взглядом уставившись в маленькое узкое окно.
– Так и будем молчать? – поинтересовался киммериец, к которому мало-помалу возвращалось привычное, чуть легкомысленное и ироничное отношение к миру.
– Это я во всем виновата, – глухо сказала Ринга. – Почему ты не позволил мне вернуться?
– Куда, в объятия к месьору Эридату? – хмыкнул Конан. – Слушай, если мы начнем искать виноватого, то провозимся до конца света. Ты подбила меня пойти посмотреть на покойника, я до того проигрался и залез в дом твоего хозяина… Ну и что, в конце концов?
– Это плохо кончится, – стояла на своем девушка. – Не ходи никуда. Ничего он нам не сделает.
– Твой владелец сказал, что у тебя много достоинств, но насчет дара пророчицы ничего не упомянул, – язвительно заметил киммериец. Ринга не обратила внимания на его подначку, настойчиво повторив: "Не ходи."
– Я могу и не пойти, – негромко, точно рассуждая вслух, проговорил северянин. – Почтенный месьор наутро узнает, что мешающий ему человек все еще жив. Допустим, он пришлет своих людей или явится сам – узнать, почему я не выполнил обещание. Я сумею чего-нибудь соврать. Скажем, что тот человек был не один или просто не подвернулось удачного момента…
– Как он узнает, где мы живем? – перебила девушка. Варвар изумленно поднял бровь:
– Ты полагаешь, ему это до сих пор неизвестно? Это же маленький городок, чтоб ему провалиться, и здесь все знают всех. Так вот, если Эридат поверит моим россказням и согласится потерпеть еще немного, мы дождемся базарного дня, попробуем купить лошадей да сбежать. Это при наилучшем стечении обстоятельств.
– А при наихудшем? – тоскливо спросила Ринга. Выпитая "Змейка" начинала действовать, и окружающая действительность приобрела для девушки непроглядный траурный оттенок.
– При наихудшем сюда набивается вся стража города, сколько ее ни есть, – отозвался киммериец. – Сама понимаешь, чем это может закончится. Большим количеством трупов, и как бы среди них не оказались и мы с тобой. Либо ты одна.
Он откупорил новый кувшин и принялся наполнять свою кружку. Рабирийка съежилась на скамье, точно ей было холодно, хотя в зале, как обычно, стояла жара и духота.
– Кроме того, нам может не повезти в другом, – после некоторого молчания сказал Конан. – На рынке не окажется лошадей или случится другая неприятность… И есть еще одна вещь – я дал обещание. По душе мне это или нет, но придется его выполнить. Я еще ни разу не нарушал данного слова.
Он подумал и поправился:
– Ну, может и случалось пару раз… Смотря по обстоятельствам.
– Лучше бы ты меня не слушал и мы никуда не ходили, – горько уронила Ринга.
– Перестань твердить одно и то же! – буркнул киммериец. – Что сделано – то сделано. Тебе жить неохота? Или хочешь всю оставшуюся жизнь просидеть в клетке? Раз уж я взялся тебя вытаскивать, то не бросать же теперь дело на половине. Все обойдется, мы скоро отсюда уедем.
Девушка упрямо помотала головой:
– Ничего не обойдется.
– Ты еще разрыдайся, – насмешливо предложил варвар. – Авось, Эридат растрогается, простит упущенное золото и вместо клетки посадит тебя на цепочку. И даже будет иногда выпускать погулять, представляешь?
– Никто и никогда не заставит меня плакать! – неожиданно громким и срывающимся голосом крикнула Ринга. – Никто!
Она оттолкнула скамью и вскочила, нетвердо держась на ногах. Пошатываясь, добрела до лестницы, и, цепляясь за перила изо всех сил, принялась за тяжкий труд по преодолению ведущих наверх ступенек. Конан недоуменно посмотрел ей вслед и снова засвистел, подумав, что на гулей, наверное, человеческие вина действуют как-то по другому. Уж больно быстро захмелела рабирийка.
Подошел Барракс – убрать опустевшие кувшины и кружки. Хозяина гостиницы грызло безжалостное неутоленное любопытство – кто такая эта женщина и что связывает ее с варваром-наемником, но задать вопрос он не решался. Северянин, посмеявшись про себя, решил, что настало самое время вдохнуть жизнь в придуманную им для Ринги историю, и небрежно заметил вслух:
– Одна морока с этими благородными…
– Оно конечно, – с готовностью подтвердил хозяин. Почтенный Барракс давно уже напрягал слух в надежде уловить, о чем разговаривают наемник и его странноватая подружка, но ему определенно не везло – беседа велась слишком тихо.
– Так она, – содержатель гостиницы ткнул пальцем наверх. – Из дворян?
– Дочка аргосского нобиля, – подтвердил киммериец, и Барракс, поколебавшись, осторожно осведомился:
– Чего ж она сюда перебралась?
– Сбежала от папаши, который все пытался спихнуть ее замуж, – понизив голос, сообщил варвар. – Хотела добраться до Бельверуса, но жизни-то не знает, попалась шайке каких-то проходимцев и угодила вместо Немедии в Замору. Потом умудрилась сбежать и по дороге случайно наткнулась на меня.
Барракс сочувственно поцокал языком. То, что рассказывала Киска Ви, прислуживавшая таинственной женщине, один к одному сходилось с повестью наемника.
– Стало быть, она теперь при тебе?
– Да. Только вот не знаю, как с ней быть, – огорченно признался северянин. – Возвращаться домой ни в какую не желает, таскать ее за собой – хлопотно, бросить – жалко, пропадет ведь. Да и неохота ее бросать, честно говоря…
Хозяин "Подковы", ухмыльнувшись, понимающе закивал и поинтересовался:
– А пристроить ее в какое-нибудь семейство – никак?
– Не хочет, – пожал плечами варвар. – Привязалась, говорит – лучше буду с тобой пропадать, чем одна. Ладно, придумаем что-нибудь.
…Наверху, в комнате, было тихо и сумрачно – за окном уже сгущался вечер. Конан едва было не подумал, что девушка обиделась и ушла, и мысленно выругал ее за эту глупость, прикидывая, далеко ли она смогла убежать и куда могла направиться.
– Я здесь, – тихий голосок донесся откуда-то снизу. Оказывается, Ринга уютно свернулась на расстеленном на полу плаще варвара и задремала. – Я ждала, ждала и уснула.
Она опустила голову и виновато призналась:
– Прости, кажется я наговорила всякой чуши. Вот каждый раз, как выпью – начинаю молоть языком без остановки.
– Да ладно, – отмахнулся киммериец. – С кем не бывает.
"Если идти, то пора выходить. Может, поймаю моего бедолагу по дороге в веселый дом, а то как засядет с девочками на всю ночь…"
Рабирийке, кажется, пришла в голову та же мысль.
– Ты уходишь, – не вопросительно, а утвердительно сказала она.
– Что поделать, – хмыкнул Конан, – нанялся, так надо отрабатывать.
– Я пойду с тобой, – неожиданно заявила девушка, вскакивая на ноги.
– Еще чего не хватало! Ополоумела совсем? – возмутился северянин. – Никуда ты не пойдешь, а будешь смирно сидеть и ждать! И чтобы отсюда – ни ногой! Не хватало мне потом еще тебя разыскивать по всему городу. Ты поняла?
– Да, – упавшим голосом проговорила Ринга, и упрямо добавила: – Хорошо, я подожду. Но только до восхода луны. А потом пойду за тобой.
Спорить с ней было бесполезно, да и времени не оставалось.
– Ладно, до луны, – согласился киммериец. – Но до того – сидишь как мышка и ни звука.
– Угу, – закивала девушка. – Удачи.
"И никаких тебе "возвращайся поскорее" или "будь осторожнее", – с удовольствием отметил варвар, выпрыгивая из окна и пересекая запущенный огород. – Нет, эта малышка прекрасно соображает, что к чему. Жаль только, что она не совсем человек… А впрочем, какая разница? Надо будет попросить ее улыбнуться, а то порой я уже забываю, что нынче у меня в подружках гуль."
* * *
Городок погружался в сон. Кое-где в окнах мерцали робкие огоньки, порой лениво перелаивались собаки, а припозднившиеся прохожие торопились добраться домой. Стража на улицах, как всегда, отсутствовала, за исключением ночных сторожей у ворот богатых домов. Большинство из них относилось к своему долгу в высшей степени наплевательски, предпочитая дремать на посту, а не пялиться в сгущающиеся сумерки, охраняя хозяйское добро от стремящихся покуситься на него.
Заведение Мамаши Циль – киммериец так и не удосужился узнать, как оно называется – наоборот, просыпалось. Кривоногий прислужник вынес на улицу и подвесил на кованом крюке большой зажженный фонарь с красными слюдяными стеклами, возле гостеприимно распахнутых дверей заняли свои посты две призывно улыбавшиеся красотки. То есть сейчас они еще не улыбались, а безудержно зевали и вовсю болтали, оглядывая пустынную улицу в ожидании гостей.
"Кажется, я пришел вовремя, – Конан устроился в стенной нише шагах в двадцати от входа в заведение, стоявшее в конце неприметной улицы. Любой посетитель, если он только не пользовался каким-нибудь скрытым боковым входом, должен был сперва пройти мимо спрятавшегося варвара. – У них еще только-только глаза продрали. Ну что ж, подождем и посмотрим, окажется болтливый старикашка как-там-бишь-его прав или нет. Если этот тип не придет, то и разговора больше никакого не будет… А все-таки надо было уехать с Мораддином."
Девицы-зазывалы не слишком долго прохлаждались без дела: вскоре мимо них, старательно пряча лицо, проскользнул человек, за ним другой. Почтенные горожане спешили отдохнуть от тяжких дневных трудов и изрядно поднадоевших семейств. Затем по улице прошествовала целая компания гостей, уже успевших налиться вином под самую завязку, а оттого с трудом ворочавших языками, но упорно движущихся по направлению к распахнутым дверям заведения. Как северянин не вглядывался, но своей цели среди них не различил.
После прибытия развеселой компании наступило длительное затишье. Киммерийцу надоело изображать из себя статую, он вылез из своего укрытия и прогулялся до входа в заведение, стараясь не попасться на глаза девицам. У Мамаши Циль веселились вовсю, и Конан с изрядным трудом заставил себя не послать все к Нергалу и не присоединиться к кутежу, а вернуться на место.
"Она мне за это заплатит, – мрачно пообещал варвар, бесшумно крадясь вдоль улицы. – Ох, как заплатит!"
Маленькая белая луна не спеша поднималась над плоскими крышами дремлющего городка. В начале улицы появилась одинокая фигура человека, уверенно направлявшегося к веселому дому. Человек шел не торопясь и не оглядывался пугливо по сторонам, шарахаясь от каждой тени.
"А вот и он, – с некоторым разочарованием отметил киммериец. – Приперся, надо же…"
Обитатели домов, расположенных поблизости от заведения, наверняка привыкли к тому, что каждый вечер на их улице происходят всякие безобразия. Либо посетители дома под красным фонарем выясняют отношения, либо несостоятельного клиента выталкивают за двери… Так что они не особенно удивятся, обнаружив поутру под своими дверями очередного покойника.
Незнакомец поравнялся с замершим в тени домов варваром и чуть замедлил шаги, подозрительно покосившись по сторонам. Конан тихо свистнул, и человек крутанулся на месте, определяя источник звука.
Можно было без особых затей уложить его на месте, метнув кинжал, пока он таращился в темноту, но… Видно, Мораддиновы нравоучения и рассуждения о "не продающемся искусстве убийства" не прошли бесследно. И в самом деле, было как-то неприятно тайком убивать человека, лично тебе ничего плохого не сделавшего, и виновного лишь в том, что его жизнь была определена в качестве оплаты за другую.
Увидев вырастающий перед ним грозный силуэт, незнакомец попятился, но не рванул со всех ног к спасительным дверям заведения. Вместо этого он потянул из ножен длинный узкий клинок, право на ношение которого имели в Заморе лишь представители благородного сословия и чуть дрогнувшим, но все же сохранившим надменные нотки голосом осведомился:
– В чем дело? Ты кто?
– А я тут мимо проходил, – буркнул в ответ киммериец. – По твою душу.
Видно, незнакомец был готов к чему-то подобному или это покушение было уже отнюдь не первым в его жизни. Прорычав сквозь зубы невнятное ругательство, заморийский нобиль первым бросился в бой, то ли рассчитывая на неожиданность нападения, то ли намереваясь взять неведомого противника на испуг.
И сильно просчитался. Может, в Дэлираме он и считался не последним по мастерству, но сейчас ему определенно не везло. Большинство его ударов оказывались с легкостью отбитыми, а то и вовсе позорно направленными в воздух.
"Ладно, пора заканчивать веселье, – северянин бросил быстрый взгляд на светящийся проем входа в заведение Мамаши Циль. Девицы куда-то отлучились, что было как нельзя кстати. – Как бы там не услышали звона и не подняли тревоги. Счастливого пути, месьор, передай от меня горячий привет Нергалу! Интересно, много вас там уже собралось? Должно быть порядочно, за столько-то лет!.."
– Убивают! – сдвоенный женский визг прорезал неспешно плывущую над городком тихую ночь. – А-а-а! Кто-нибудь! Там драка!
– Вот только вас еще не хватало, – зло прошипел варвар. Красоткам приспичило не вовремя вернуться, и теперь они вовсю голосили, тыкая руками в начало улицы.
Их вопли оказали плохую услугу противнику киммерийца – он вздрогнул и отвлекся, а в следующий миг уже мешком валился на пыльную старую мостовую споткнувшись о выщербленный камень и получив сильный удар острием клинка в правый бок.
Привлеченные пронзительными криками женщин, из заведения выскочили несколько посетителей. Один из них догадался прихватить с собой факел, и размахивал им, пытаясь разглядеть, что творится на темной улице.
"Не труднее, чем свернуть голову цыпленку, – Конан, вскакивая, бросил меч в ножны и метнулся в ближайший переулок. – Вряд ли они рискнут устроить погоню, но все таки… Что ж, я свое обещание выполнил. Посмотрим, сдержит ли свое месьор Эридат."
– А не сдержит, так присоединится к этому, – пообещал северянин, оглядываясь и прикидывая, в какой стороне находится постоялый двор. – Угораздило же вляпаться…
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Завтракать Конану пришлось в одиночестве – все попытки разбудить Рингу окончились неудачей. Девушка упорно не желала вставать, вяло отругивалась сквозь сон словечками, о существовании которых порядочная девица и знать-то не должна, не то что произносить без ошибок. Потом она пробормотала длинную и явно не слишком пристойную фразу на причудливом наречии, состоящем из одних шипящих звуков (киммериец предположил, что это родной язык гулей, если у таковой у них имеется), и завершила жалобным:
– Оставь бедную беззащитную женщину в покое… Я спать хочу.
После чего свернулась в клубок, с головой завернувшись в плащ, и перестала обращать внимание на что-либо вокруг.
…Вчера ночью возвращавшийся после честно выполненного дела варвар успел перехватить Рингу неподалеку от постоялого двора. В ответ на все обвинения в крайней бестолковости и неосмотрительной глупости рабирийка молча показала на небо. Успевшая вырасти до изрядных размеров луна поднялась высоко над крышами, что означало полное соблюдение недавнего уговора: отправляться на поиски только после восхода луны. Настроена девушка была весьма воинственно (видно, хмель еще полностью не выветрился) и явно собиралась в случае необходимости превратить неясные слухи о гулях во вполне реальные и подтвержденные надежными свидетелями…
Барракс в это утро отчего-то был угрюм и покрикивал на служанок более обычного. Впрочем, его окрики и ценные указания на качество подаваемой стряпни не влияли – она как была, так и оставалась не слишком умело приготовленной.
Никаких сплетен о происшествиях минувшей ночи пока не появилось.
"Ну вот, с нашими неприятностями наконец покончено. Интересно, кто же все-таки был этот тип, который так сильно спешил в гости к Мамаше Циль и ее курочкам? – во дворе "Медной подковы" что-то рухнуло и с грохотом покатилось, точно отброшенный пинком с дороги тяжелый предмет. – Чего у них там стряслось?"
В дверь нетерпеливо и с силой постучали. Хозяин гостиницы, как нарочно, куда-то отлучился, а варвар справедливо полагал, что совершенно не обязан вскакивать и открывать двери кому бы то ни было. Надо будет – сами откроют и войдут.
Что и случилось через мгновение – дверь распахнулась настежь, и в гостиницу ввалилось пять или шесть вооруженных до зубов гвардейцев местной городской охраны. Еще с десяток человек, как успел разглядеть Конан, околачивались во дворе.
"Ого, никак здешние власти и в самом деле решили принимать меры! – язвительно подумал киммериец. – И начали с прочесывания постоялых дворов на предмет поиска подозрительных личностей. Надо же, а я в кои веки оказался ни в чем не замешан! Даже обидно…"
Доблестные гвардейцы выглядели слегка растерянными и недоумевающими. Похоже, их не часто отправляли разыскивать кого-либо, и они смутно представляли, как именно это делается.
– Эй, кого ловим? – ехидно осведомился северянин. – Злодеев короны или возмутителей спокойствия?