Ринга вновь сделала реверанс, Мораддин поклонился и незаметно толкнул Конана, который, засмотревшись на вытканную на гобелене картину весьма фривольного содержания, перестал следить за речью короля.
– Впрочем, госпожа Ринга, кажется, не раз уже справлялась с самыми сложными заданиями, – продолжил Нимед. – Просто не верится, что такая молодая и прелестная девушка столь искушена в делах пятого департамента… Месьор Трент! – король обернулся к одному из вельмож и сделал знак рукой. Тот выступил вперед и торжественно открыл небольшой бронзовый ларчик. Там, на бархатной белой подушечке лежала подвеска – огромный алый рубин, оправленный в золото и обрамленный маленькими блестящими самоцветами.
– Орден Чести даруется мужчинам, но мы решили сделать исключение, – проговорил Нимед. – Твои заслуги, госпожа Ринга, требуют достойного вознаграждения.
Король поднялся с кресла, вынул из ларца орден-подвеску и, подойдя к Ринге, самолично прикрепил его к платью девушки.
Конан взглянул на рабирийку. Лицо девушки-гуля выразило изумление, потом растерянность, но Ринга быстро взяла себя в руки и смиренно произнесла:
– Получая столь высокую награду из твоих рук, мой король, я осознаю, сколь много мне еще предстоит совершить, чтобы оправдать такую милость.
Нимед вежливо улыбнулся девушке и перевел взгляд на ее друзей.
– Из доклада госпожи Ринги явствует, что без вашей помощи это дело не было бы раскрыто, – сказал король. – Я рад познакомиться с людьми, так самоотверженно защищавшими интересы Немедии, не будучи на королевской службе… Откуда вы родом, уважаемые месьоры? – любезно спросил Нимед, взглянув на полугнома.
– Мораддин, сын Гроина из Турана, если угодно Вашему Величеству, – представился спутник Конана. – Капитан гвардии Владыки Илдиза… в отставке.
– Султанапурский правитель умеет подбирать себе людей, – кивнул Нимед и без особого интереса спросил: – А почему ты оставил службу, месьор Мораддин?
– Семейные обстоятельства, Ваше Величество, – ответил полугном.
Король перевел взгляд на киммерийца.
– Конан из Киммерии, – сказал тот и, подумав, добавил: – Наемник.
Нимед пошевелил губами, придумывая для Конана какой-нибудь вопрос, так и не придумал, уселся обратно в кресло и произнес:
– Хотя вы и не являетесь подданными немедийской короны, но вы славно послужили ей и имеете право на награду. Что бы вы хотели получить из моих рук, месьоры?
У Конана загорелись глаза и он открыл было рот, но Мораддин быстро и незаметно наступил ему на ногу и, поклонившись, проговорил:
– Мы помогали госпоже Ринге не из расчета на награду, а из любви к порядку и справедливости. Все, что преподнесет нам Его Величество, будет для нас величайшей милостью.
Взгляд варвара выразил большое разочарование. Король кивнул и сделал знак второму вельможе. Тот вынес два парадных эстока в кожаных ножнах, рукояти которых были украшены серебряной насечкой, а на конце набалдашников переливались вправленные в металл изумруды. Мораддин с поклоном принял меч, и Конан был вынужден сделать то же самое.
– Надеюсь, эти мечи в ваших руках еще послужат славе Немедии, месьоры, – произнес король положенное по ритуалу и добавил: – А это вам на расходы. Думаю, в дороге уважаемые месьоры поиздержались.
При этих словах все тот же вельможа протянул Конану и Мораддину кожаные мешочки с королевским вензелем, в которых что-то многообещающе позвякивало.
– Благодарю всех за честную службу, – сказал Нимед, и в его голосе явственно послышалось нетерпение. Ринга, Конан и Мораддин в последний раз поклонились и быстро покинули королевские покои.
– Ну, и зачем мне эта игрушка? Этим прутиком даже драться толком нельзя! – раздраженно воскликнул Конан, выйдя из дворца. – Мораддин, что за чушь ты нес перед королем? Надо было денег попросить или поместье, на худой конец.
– Никто бы тебе поместье не дал, – спокойно ответил полугном. – То, что король Нимед сказал о награде – просто ритуальная фраза. Я и ответил, как было положено.
– Нергал вас всех забери с вашими ритуалами, – буркнул киммериец. – Даже наградить по-человечески не могут, – и, открыв врученный ему кошелек, варвар принялся изучать его содержимое.
Ринга молча шла впереди к своему экипажу, машинально теребя приколотый к платью орден. Внезапно она остановилась, обернулась к Конану и Мораддину и медленно произнесла:
– Можете считать, что я сошла с ума, но человек, с которым мы разговаривали – не король Нимед!
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
– То есть как – не Нимед?! – опешил Конан. – Зачем же мы его тогда называли "Ваше Величество"?
– Ты не понял. Этот человек выглядит в точности как король Нимед – но это не он! – Ринга с несчастным видом взглянула на своих друзей. – Я и сама не понимаю, как такое может быть.
– Тогда ты действительно сошла с ума, – соболезнующим тоном заметил варвар.
– Что ты имеешь в виду, Ринга? Объясни, – попросил Мораддин.
– Понимаете, я знаю Нимеда еще с пеленок, он сидел у меня на коленях, когда мы с его отцом обсуждали дела Канцелярии, – горячо заговорила девушка. – Я была на его коронации и сопровождала его невесту к алтарю. Можно считать, что мы с Нимедом друзья – если вообще можно назвать короля другом. Мне знакомы его излюбленные фразы, его манера взмахивать правой рукой, его смех, его привычка морщить лоб и грызть ногти. Человек же, который давал нам аудиенцию, ведет себя не так, как наш король! Он словно пытается подражать ему, и довольно умело – но близких людей этим не проведешь. А то, как он разговаривал со мной, только укрепило мои подозрения. Нимед прекрасно осведомлен, что я – не человек, знает мой возраст, и мог восхититься моей молодостью лишь в шутку. Нимед никогда не стал бы держаться со мною так официально, особенно на частной аудиенции – он вообще не слишком придерживается церемониала в близком кругу. К тому же наш король еще по-юношески любознателен, и он обязательно расспросил бы нас обо всех подробностях заварушки в Дэлираме. А этот человек с трудом выдавил из себя пару замечаний!
– Да, ситуация интересная, – пробормотал Мораддин. – Но, может, король Нимед изменился за последнее время? Я слышал, у него несчастье – умер сын…
– Умер сын? – Ринга странно посмотрела на полугнома. – Конечно, горе меняет человека – но настолько? И потом, есть еще кое-что, изумившее и насторожившее меня больше всего, – девушка нервно сцепила руки. – Дело в том, что король Нимед уже награждал меня Орденом Чести! Это было года два назад, тогда возникли некоторые разногласия с Офиром, и я… Впрочем, неважно. Я, правда, не носила этот орден на балах и приемах – он такой аляповатый, и совсем не идет к моим платьям. Но не мог же король забыть об этом награждении!
– Если бы это был не Нимед – неужели остальные придворные не заметили бы подмены? – резонно возразил Конан. – Хотя бы королева!
– Королева в тюрьме, – напомнила Ринга. – И потом, в Немедии последнее время творятся странные дела. В Канцелярии все вверх дном. Кого-то казнили, кто-то бежал, остальные стремятся убедить друг друга, что они всемерно верны короне. Повсюду доносы и страх. Короля Нимеда никто не назвал бы мягким правителем, но устраивать в своей стране беспредел, точно в завоеванной непокорной провинции?.. – рабирийка покачала головой. – Это на него не похоже. И эта странная история с заговором королевы и смертью наследника…
– Как бы то ни было, Нимед там сидел или не Нимед – но нас он наградил, и мы можем ехать восвояси, – хмыкнул Конан, пряча мешочек с монетами.
– Мы должны разобраться, что здесь произошло, – убежденно сказала Ринга. – Я просто чувствую присутствие чьего-то темного замысла, направленного против Немедии.
– Вот и разбирайся, – посоветовал варвар. – У тебя здесь дом, положение при дворе, деньги – есть ради чего стараться. А мы уже однажды помогли Немедии – и получили лишь никчемную железку да горсть монет. Впредь будем умнее.
– Но это же не охота за контрабандистами в захолустном заморийском городишке! Здесь пахнет большой политикой! – Ринга почти умоляюще взглянула на двух авантюристов. – Быть может, это самое значительное дело в вашей жизни, которое вам суждено!
– Конечно – если за время этого дела нам отрубят голову, – саркастически заметил киммериец.
– Гибнут невинные люди – кто-то должен же это остановить! – воскликнула девушка. – Я не могу обещать большую награду – но не все же измеряется деньгами, в конце концов!
Конан лишь пожал плечами, не желая вступать в бесполезный спор.
– Я с тобой, Ринга – внезапно сказал Мораддин со свойственным ему ледяным спокойствием. – Можешь рассчитывать на меня во всем. Я не уеду, пока мы не распутаем это дело или не убедимся, что с вашим королем все в порядке.
Конан, приоткрыв рот, уставился на своего друга, а Ринга в порыве благодарных чувств кинулась полугному на шею и запечатлела на его губах горячий поцелуй, вызвав на смуглых щеках неустрашимого туранца слабый румянец.
– Но, Мораддин… – с нажимом начал варвар, однако бывший воин Илдиза перебил его.
– Я сказал, – холодно и твердо произнес полугном, и Конан замолчал, понимая, что переубедить принявшего решение туранца невозможно.
– Ну, в общем, я тоже могу повременить с отъездом, – небрежно проговорил варвар, помахивая врученным ему эстоком. – Ведь влипнете тут без меня, как пить дать. Да и интересно, что здесь случилось в вашей Немедии…
– Вот и славно, – как ни в чем не бывало, сказала Ринга. – Я тут поговорила кое с кем и выяснила, что весь это кошмар с заговорами и казнями начался примерно три седмицы назад. А перед этим король куда-то уезжал дня на два – неофициально, даже регента не назначал. После этого все и изменилось. Думаю, распутывать надо начинать с этого происшествия.
– И как же мы узнаем, куда он уезжал? – поинтересовался Конан. – Может, вернемся во дворец и спросим его самого?
– Плох был бы Пятый департамент герцога Лаварона, если б там не знали, куда ездит собственный король, – усмехнулась девушка. – А я, как никак, не последнее лицо в названном Пятом департаменте…
– Я смотрю, у вас в Немедии и в нужник сходить нельзя, чтобы об этом не стало известно в Канцелярии, – пробормотал киммериец.
– И куда же ездил король? – вернулся к теме разговора Мораддин.
– К даме сердца, – ответила Ринга и по-матерински улыбнулась. – Молодой он еще, наш государь… Насколько мне известно, последняя его любовница – некая девица Эле, родом из Офира. Король подарил ей небольшой домик близ Бельверуса, где и происходят их свидания. Нимед не слишком афиширует свои сердечные связи, но мы-то прекрасно о них осведомлены.
– А королева знает? – поинтересовался Конан.
– Да, но что она может поделать? – развела руками девушка. – Именно поэтому я до сих пор и не вышла замуж – лучше вовремя бросить мужчину, чем видеть, как он тебе изменяет.
– Я сильно сочувствую мужчине, который решился бы тебе изменить, – пробормотал Конан.
– И как же мы поступим теперь? – вновь напомнил о деле Мораддин.
– Отправимся к милейшей Эле и выбьем из нее все, что она знает, – жестко ответила Ринга, и ее маленькие острые зубки блеснули в недоброй улыбке.
* * *
Конан, Ринга и Мораддин выехали из Бельверуса около полудня. Ровная, хорошо наезженная дорога пролегала по берегу небольшой чистой речки, берущей свое начало в Немедийских горах. Их покрытые лесом вершины темнели на фоне ослепительно синего неба и казались совсем близкими.
По обеим сторонам реки утопали в садах загородные виллы дворян и богатых горожан. Путников то и дело обгоняли экипажи, влекомые сытыми холеными лошадьми. По реке на плоскодонных лодочках катались дамы, прикрываясь от солнца разноцветными накидками. Из-за высоких каменных оград доносился звон бокалов и музыка – утомившиеся от дел хозяева и их гости отдыхали и развлекались. Здесь почти не встречались крестьяне или простые Берлинцы – все в этом месте принадлежало сливкам столичного общества.
Домик королевской возлюбленной находился в стороне от дороги, в уединенном месте, почти скрытый от назойливых глаз небольшой тенистой рощей. Сам дом был небольшой, хотя и уютный с виду, зато окружающая его каменная стена и крепкие ворота ясно говорили – здесь не любят незваных гостей. Из сада доносилось негромкое журчание фонтана, где-то тоненько тявкала собачонка – других звуков Конан и его спутники не услышали.
– Ну что, полезли? – варвар привычным взглядом окинул стену в поисках выбоин.
– Еще не хватало! – возмутилась Ринга. – Я, как никак, из Канцелярии, а это кое-что значит даже для любовницы короля.
Спешившись, Ринга подошла к воротам и решительно постучала по ним кулачком. Не дождавшись ответа, девушка вновь постучала, на этот раз каблуком своих высоких сапог для верховой езды – но результат был тот же. Подошел Конан, загрохотал по воротам рукоятью своего меча – не потому, что надеялся на ответ, а так, для порядка. Обитатели дома упорно не отзывались.
– Похоже, никого нет, – констатировал Мораддин.
– Не может быть! – удивленно пробормотала рабирийка. – Даже если бы сама Эле уехала – остались бы слуги…
– Придется приехать сюда еще раз, – развел руками полугном.
– Ну вот еще! – варвар привычным жестом засунул меч в заплечные ножны. – Тащиться по такой жаре – и так ничего и не узнать? Вы как хотите, а я полез. Глядишь, найду что-нибудь интересное.
С этими словами киммериец разбежался и, подпрыгнув, повис на руках, уцепившись за верх ограды. Пыхтя, Конан подтянулся, перевалил через стену и исчез из глаз. Вскоре треск кустов возвестил о благополучном приземлении киммерийца по ту сторону ограды.
Ринга и Мораддин переглянулись.
– Никакого сладу с твоим дружком нет, – сердито сказала девушка и добавила: – Хотя иногда он бывает прав.
– Эй, вы еще здесь? – раздался вскоре приглушенный голос Конана. – Я нашел в саду два свежих трупа. Открыть вам ворота, или вы предпочитаете через стену?
– Нашел время для шуток! – раздраженно ответила Ринга. – Открывай немедленно!
Послышался грохот отодвигаемого засова, и ворота открылись. Привязав лошадей, Ринга и Мораддин вошли в сад, где их поджидал Конан.
Первый труп они увидели сразу. Немолодая женщина, одетая как служанка, лежала навзничь на посыпанной гравием дорожке. Похоже было, что она пыталась убежать, но арбалетный болт настиг ее совсем близко от ворот.
– Я обошел весь сад, он небольшой, – заговорил варвар. – Там, за домом, есть потайная калитка. Сейчас она распахнута, и неподалеку лежит второй мертвец – похоже, садовник или конюх.
Мораддин наклонился над женщиной.
– Труп еще не успел окоченеть, – пробормотал он. – Убийцы могут быть где-то рядом.
– Во всяком случае, в саду их нет, – уточнил Конан. – Правда, я слышал отдаленное ржание лошадей где-то в роще, за калиткой.
Только сейчас Ринга заметила, что меч киммерийца покинул ножны и находится в руках хозяина.
– Думаю, нам стоит посетить дом, – решила девушка. – Хотя, боюсь, нас уже опередили…
Входная дверь была полуоткрыта, около нее жалобно тявкала маленькая пушистая собачонка с алым шелковым бантом на шее. Конан, Мораддин и Ринга осторожно вошли в дом – и наткнулись на третью жертву. Тело молодой девушки перегораживало собой ведущую на второй этаж лестницу. На светлом платье напротив сердца расплылось аккуратное алое пятно.
– Знатоки своего дела, забери их Нергал, – пробормотал Конан.
– Это и есть Эле? – негромко спросил Мораддин.
– По-моему, нет. Горничная, наверно, – шепотом отозвалась Ринга.
Внезапно тихий доселе дом прорезал женский визг, доносившийся из верхних покоев. Не сговариваясь, Конан и Мораддин помчались по широкой деревянной лестнице наверх. Пробежав через анфиладу комнат, друзья ворвались в небольшую уютную спальню. Широкая кровать под балдахином, тяжелые шторы, создающие приятный полумрак даже в полдень, ароматические курильницы и висящие на стенах картины соответствующего содержания не оставляли сомнения, что эта комната предназначена для более приятного времяпрепровождения, чем сон. Но сейчас здесь готовилось совершиться нечто прямо противоположное игривому духу этой спальни. За роскошной кроватью пряталась молодая женщина, которая от ужаса визжала не переставая. В дрожащей руке она держала бронзовый подсвечник, но было ясно, что это оружие ей не слишком поможет в борьбе с ее противниками. На нее не торопясь наступали двое мужчин с обнаженными кинжалами, третий, с арбалетом на боку, со скучающим видом стоял поодаль, разглядывая рисунок на большой фарфоровой вазе.
– Ай-ай-ай, как нехорошо, – покачал головой Мораддин и его меч со свистом врезался в бок мужчины с кинжалом.
– Как нехорошо обижать женщин, – продолжил свою мысль полугном и, уклонившись от брошенного в него ножа, вспорол живот второму незнакомцу.
Конан тем временем схватился с любителем фарфоровых ваз, который успел вытащить из ножен меч. Оружием тот владел мастерски, и, когда первое изумление миновало, вокруг Конана заплясало отточенное лезвие, отбить которое было не так-то просто.
Мораддин мягким движением опустил клинок в ножны и подошел к бледной от страха женщине. Та неуверенно занесла над головой подсвечник, плохо соображая, что она делает.
– Не бойся, госпожа. Мы не причиним тебе вреда, – спокойно сказал Мораддин, и женщина, всхлипнув, выронила свое оружие.
Позади них раздался грохот – это Конан своротил тяжелый столик с нефритовой столешницей, уклоняясь от точного удара противника.
– Ты – госпожа Эле, так? – уточнил полугном, окинув быстрым взглядом возлюбленную короля. Она была невысока ростом, полновата, светлые волосы обрамляли простое лицо заурядной горожанки, а серые глаза под белесыми бровями говорили скорее о доброте и покорности, чем об уме или хитрости.
– Да, – бесцветным голосом ответила женщина, машинально сминая трясущимися пальцами оборку на лифе платья.
В дальнем углу комнаты что-то разбилось – это Конан швырнул в своего врага так понравившуюся тому фарфоровую вазу, но промахнулся.
– Я – Мораддин из Турана, – представился полугном. – Мы приехали сюда, чтобы кое о чем тебя расспросить – и, кажется, успели вовремя. Хотя твоим слугам повезло меньше.
– Значит, они убили и Кэрин? – прошептала Эле и прижала ладони к задрожавшим губам. – Бедная девочка. Она так и не вернулась в свою Бритунию…
Послышалось невнятное проклятие незнакомца – он запутался в тяжелой гардине. Воспользовавшись этим, Конан прыгнул вперед, намереваясь прикончить врага, но тот ловко перекатился по полу, успев разрубить мечом мешающую ему ткань, и лезвие киммерийца лишь выбило из вымощенного паркетом пола фонтан опилок.
В комнату стремительной походкой вошла Ринга и, бросив взгляд сначала на трупы, потом на сражающихся, подошла к Мораддину и его собеседнице.
– Успели – это хорошо, – проговорила девушка, и непонятно было, похвала это или просто мысль вслух. – Тебе повезло, Эле. Благодари этих двух месьоров.
Из глаз женщины потекли слезы. Она благодарно посмотрела на Мораддина и обернулась в сторону Конана, который, сцепив зубы, отводил от себя меч противника.