Единственное, о чем жалел сейчас Агафон, так это о том, что в курс молодой феи не входил такой предмет, как сохранение вида "всё-идет-по-плану-и-так-и-должно-быть" при внезапном и публичном позоре на магическом поприще.
– Кабуча!!! – выбило из него жесткое приземление в пыльную колею.
И словно вылетела пробка из бутылки: поток самых черных проклятий, на какие только был способен третьекурсник, обрушился горным водопадом на все оси телеги вместе взятые и по отдельности, а также на ее колеса, дышло, борта, днище и прочие подробности незамысловатой конструкции.
Зато шмякнувшийся рядышком Лесли, похоже, лишился дара речи. Губы его то и дело начинали складывать какие-то слова, но стоило глазам остановиться на багровой физиономии фея, а ушам прислушаться к его филиппике, как вопросы и предложения ретировались с языка лесоруба обратно в глубины подсознания.
Закончив высказывать злосчастному транспортному средству всё, что думает про него, его комплектующие, его создателя, конструктора и предков – включая самую последнюю тачку и волокушу, его премудрие плюнул в пыль и решительно поднялся. Озираясь по сторонам – палочка наперевес, крылья расправлены, как у стрекозиного ангела возмездия – готовый то ли к срочному ремонту злополучного транспорта, то ли к устранению свидетелей, объявись таковые в жаркий рабочий полдень на окраине деревни, он отошел на полметра и плотоядно сощурился на подбитый передок. Подопечный его немедля вскочил и, на всякий случай, перешел на другую сторону улицы.
– А, может, крестный, ну ее, эту телегу? – отойдя на безопасное с его точки зрения расстояние, решил высказать умиротворяющее рацпредложение он. – Некоторые у нас и пешком в столицу ходят. Не так уж тут и далеко. Подумаешь, чуть-чуть опоздаем…
– Опоздаем?! – буквально взвился Агафон, и солнечные лучи брызнули, преломившись на яростно затрепыхавшихся крыльях. – Чуть-чуть?! Да ты соображаешь, что говоришь? Как мы можем опоздать…
И тут ворота за спиной Лесли глухо стукнули, скрипнули, и между массивными створками появилась узкая щель. В образовавшемся пространстве показалось плечо и каштановые волосы: невысокий человек отчаянно и не слишком плодотворно упирался обеими руками и даже головой в край тяжелой створки, будто сражался с ураганным ветром. Дровосек обернулся на скрип и кряхтение, обрадованно заулыбался соседу и, позабыв про телегу и про крестного, кинулся на подмогу:
– Отойди, я сам открою!
– Кого там еще несет нелегкая? – студиозус торопливо спрятал палочку в карман.
Тем временем Лесли взялся одной рукой за край правой створки и легко отвел ее к забору. Когда створка вторая стронулась с места и так же просто вместе с лесорубом направилась к калитке, Агафон кинул взгляд на открывшийся перед ним двор и насторожился подобно самонаводящейся стреле при виде цели: в проеме раскрываемых его крестником ворот стояла пегая кобыла, запряженная в подводу, груженную новенькими бочками. Но не успел загоревшийся новой идеей студент перейти от наблюдения к делу, как кучер дернул вожжами, лошадь шагнула вперед, и телега выкатилась на улицу.
– Вот спасибо тебе, Лес! Как ты тут вовремя оказался! Что бы я без тебя сейчас делала?! Сколько говорила бате – смажь петли! – так всё некогда ему… – соскочила с передка загорелая зеленоглазая девушка с распущенными каштановыми волосами и двинулась было к воротам, но дровосек опередил ее.
– Да ты сиди, Грета, я сам закрою! И со двора на засов тоже! – замахал он на нее огромными ручищами и поспешил исполнять.
– Спасибочки! – улыбнулась девушка, и только теперь обратила внимание, что дорогу им с кобылой преграждает знакомый воз. Но в каком плачевном состоянии!..
– Ой, Лес… Какой ужас… – сочувственно всплеснула она руками. – Это ведь твоя телега? А ты уезжал или приезжал? А что у тебя случилось? А у телеги? Колесо отвалилось, да? А давно? А почему? А раньше это с ней уже было? А второе тоже отвалилось, или просто так оттопырилось? А остальные держатся? А если тоже отвалятся? А раньше уже отваливались? Так куда ты, говоришь, собирался?
– В-в Монплезир, – ответил лишь на последний вопрос слегка ошалевший парень.
– В Монплезир!.. – упоенно воскликнула Грета. – На ярмарку? А я тоже на ярмарку! Вот только отвезу заказ мастеру Помону на Горшечную улицу… Отец разрешил мне потратить на ярмарке десятую часть от вырученных денег! А ты уже придумал, что хочешь купить? А на столб ты за петухом полезешь? А за сапогами? А с завязанными глазами в мешках бегать будешь? А подушками драться? А об заклад биться на что-нибудь? А ночевать в городе останешься? А в трактир пойдешь? Не ходи, там по праздникам столько всякой шантрапы понабегает – того и гляди неприятностей не оберешься! Так мои родители говорят! А твои родители где? Они не поехали? Или ты один?..
– Я не один, – чудом ухитрился вставить пару слов лесоруб.
– Он не один. Он со мной, – Агафон подхватил инициативу и твердо поставил запруду полноводной реке женского любопытства и многословия. – И мы едем не на ярмарку. Мы едем на турнир.
– Ой, на турнир!!!.. – в верховьях запруженной водной артерии хлынул ливень, сошла лавина, и внезапно растаял ледник. – А я тоже хочу на турнир посмотреть! Я совсем забыла про турнир! Я на турнире никогда еще не была! Не приходилось как-то! То я на ярмарке – а турнира нет, то турнир есть, а я тут! А вы слышали, что король отдаст в жены победителю принцессу? Ой, а вот интересно поглядеть бы было, кто ее выиграет! Наверное, какой-нибудь герцог! Или граф! Или маркиз! Ой, хоть бы маркиз – мне само слово нравится – на "кис-кис" похоже! Я их так и представляю – с усами кошачьими и комплименты на ушко мурлычут! Лес, а ты когда-нибудь маркизов видел? А графов? А короля? А принцессу? А еще мне на свадьбу тоже посмотреть охота – страсть! Как всё, наверное, там красиво будет, празднично, весело, в цветах, лентах, шариках воздушных, и фейерверки обязательно всю ночь будут, и…
– Грета, – студиозус вкрадчиво взял за смуглую руку девушку, уносившуюся со скоростью подхваченного ураганом воздушного шарика в царство розовых грез. – Ты меня слышишь? Ты меня понимаешь? Ты меня видишь?
– А?.. Что?.. – соседка Лесли растерянно спустилась со сказочных небес на землю и воззрилась на незнакомца.
– Я говорю, ты не могла бы подвезти нас до Монплезира? – медленно и четко проговорил его премудрие.
– Пожалуйста, Гретхен, – умоляюще заглянул молодой лесоруб в зеленые глаза, всё еще затуманенные видениями королевской свадьбы с последующими народными гуляниями.
– Конечно, Лес! – осознала, что от нее хотят и тут же радостно согласилась девушка. – В пути хорошая компания – первое дело! А то едешь-едешь в такую даль – и не с кем словечком перекинуться! Так ведь и говорить разучишься – и не заметишь! Садитесь, конечно! Хоть куда! Если найдете, куда…
И девушка махнула рукой себе за спину, приглашая попутчиков выбирать себе места вокруг отряда бочек, бочонков, кадушек, ушатов и лоханей всех размеров и фасонов, оккупировавшего большую часть телеги.
– Спасибо, Грета! Сейчас я только воз на двор поставлю и Сивого в конюшню верну…
– Сивого оставь, – строго нахмурился чародей.
– Зачем? – удивленно поднял брови домиком дровосек. – Ведь я же возвращаться не буду. Ты же сказал, что я…
– Ну сказал – значит, так оно и будет, – маг поспешно прервал раскрытие планов на будущее в присутствии постороннего.
– Так зачем мне тогда конь? – еще более недоуменно моргнул Лесли.
– А в турнире ты на чем собираешься участвовать? – сварливо скрестил руки на груди студиозус. – На палочке?
– Я?..
– Ты?!.. Лесли, он это серьезно?! Ты вправду…
– Помолчи, женщина! – сурово притопнул Агафон, и Грета от неожиданности ойкнула и прикрыла ладошкой рот.
– Но когда ты сказал, что мы поедем на турнир, ты не говорил, что я буду в нем участвовать!!!.. – панически озираясь по сторонам, словно в поисках поддержки, возопил дровосек.
– Ты что, струсил?!
– Нет!!! Но у меня нет доспехов…
– Будут!
– Оружия…
– Организуем!
– Боевого жеребца…
– Сделаем!
– Наконец, я не умею драться ни на мечах, ни на копьях, ни на чем там они еще сражаются!!!
– Да чего там уметь! Старайся треснуть его так, чтобы свалить, но чтобы он при этом не треснул тебя – вот и вся премудрость! Уметь! Ха! Чего там уметь-то! Это тебе не деревья рубить!
– Но там допускают только благородных рыцарей – а я всего лишь лесоруб, сын лесоруба!
– Придумаем тебе благородство!
– Но мне никто не поверит!..
– Слушай, ты, дитя моё, я вообще не понял: ты собираешься жениться на этой дурацкой принцессе, или нет?! – в запале дебатов выпалил фей, и тут же прикусил язык… Но было поздно.
– Так ты… ты… ты… Лес… ты… собираешься жениться на принцессе Изабелле?.. – Грета изумленно вытаращила глаза и открыла рот.
– Нет! То есть, да… То есть, почему бы и нет? – приободрился Лесли, поднял голову и расправил плечи. – Я парень – что надо! Работящий. Сильный. Исполнительный. И племянник… деверь… шурин… кум… этой… как ее… Ну, Уне…
– Кому?.. Чего ты несешь? Какой еще… Уне?! – Грета возмущенно уперла руки в бока. – У нас в деревне нет никаких Унь! Тебе чего – в лесу по голове суком прилетело?
– Да много ты знаешь – есть, нет!.. Темнота некультурная! – лесоруб обиженно выпятил нижнюю губу и скрестил руки на груди. – И вообще – чего ты на меня кричишь? Тебе что – жалко, что я на принцессе женюсь?
– Ты?! На принцессе?! – зеркально отобразила позу приятеля Грета, дополнив ее ударной дозой презрения, ехидства и гнева. – Ха! Кишка тонка!
– А вот и не тонка! Если мой крестный сказал, что я – избранный, и поэтому должен жениться на принцессе, значит, так оно и есть! – задетый за живое, перешел в контратаку Лесли.
– Кто сказал?..
– Он! – торжествующе ткнул в ойкнувшего Агафона пальцем дровосек. – Мой крестный фей!
– Крестный… фей?.. – потрясенно повторила за ним девушка. – Да ты… вы оба… вообще тут с ума спятили?.. Крестных феев не бывает!
– Слушай, девица, давай ты не будешь пытаться убедить меня в том, что меня не бывает, а мы за это спокойно уже сядем и поедем в Монплезир? – скроив надменную физиономию с обертонами пренебрежения, проговорил чародей. – Время не ждет.
– Вы?! Ко мне?! Сядете?! – воинственно подалась вперед Грета. – Да скорее я эту телегу сама до столицы тянуть буду!!! Скорее я по одной бочке туда на спине своей перетаскаю! Скорее…
Но тут ей пришла в голову мысль получше.
– Хорошо, – слегка остыла и самодовольно поджала губы она. – Я разрешу вам со мной доехать до Монплезира. Но только для того, чтобы своими глазами посмотреть, как жестоко вы там осрамитесь! Чтобы было, что рассказать потом в деревне!
– Ты не посмеешь!.. – нервно вскинулся дровосек.
– А ты чего, уже испугался? – язвительно прищурилась Грета. – Женишок принцесский!
– Да лучше я до Монплезира пешком пойду! – насупился Лесли.
– Нет, лучше мы до Монплезира доедем, – кинув на кипящую от бури эмоций девушку надменный взор, Агафон ободряюще похлопал крестника по плечу. – А там всем покажем, чего стоит такой парень, как ты. И да устыдятся маловерные.
Рано-рано утром, когда на верхнеясенском постоялом дворе все еще спали без задних ног, копыт и колес, его премудрие осторожно растолкал Лесли, и мимикой и жестами, едва различимыми в полутьме, но не менее от этого страшными, показал, что надо немедленно выходить.
– И так едва не проспал, засоня! – сурово укорил Агафон смутившегося донельзя крестника, едва они вышли на двор. – Как будто это мне надо… одному…
– Так ведь… солнце еще не встало… – растерянно запожимал могучими плечами лесоруб. – Мы и в восемь бы выехали, да успели.
– Это вы успели бы… а мы бы – не успели, – брюзгливо заметил чародей. – Мне из тебя еще рыцаря надо делать, забыл? Или ты думал, что мы этим прямо на площади займемся?
– Н-нет, не думал, – честно признался его подопечный в отсутствии каких-либо мыслей на этот счет вообще.
– Дык, понятно… я тут не подумаю – больше некому… – проворчал школяр, сунул недовольному сонному конюху медяк за беспокойство, и Лесли торопливо взнуздал и вывел на улицу не менее недовольного и сонного Сивого.
– Куда сейчас? – дровосек остановился, озираясь по сторонам и зябко поеживаясь после душного тепла харчевни.
– За околицу, в лес, – махнул рукой студент вдоль пустынного тракта в сторону перелеска, темнеющего на фоне чуть подсвеченного розовым неба, и туманно добавил:
– Чародейство, дитя моё, не терпит суеты и свидетелей.
Лесли нервно оглянулся по сторонам, не видит ли их кто: судя по тону крестного, свидетелей его чародейства не ожидало ничего хорошего.
– Пойдем, не лови ворон, – студиозус недовольно дернул парня за рукав, тот потянул за повод мерина, и процессия направилась вершить чудеса.
Отойдя от последнего дома метров на сто и воровато оглянувшись, его премудрие мотнул головой, указывая на едва заметный просвет между двумя кустами, и Лесли с мерином послушно свернули с дороги и углубились в лес. Замыкал процессию Агафон: правый кулак сжимает палочку как меч, в левом, словно бомба с дымящимся фитилем – скомканная шпаргалка.
Дойдя до небольшой прогалины, маленький отряд без команды остановился: лучше и спокойнее места им было не найти – это понял даже мерин. Агафон сунул пергаментный шарик шпаргалки в закатанный рукав и со вздохом принял исходное положение для наложения заклинаний.
– С чего начнем? – деревянно, но отважно улыбнулся Лесли. – С меня?
Палочка опустилась.
– Давай лучше с мерина, – закусив губу, покачал головой маг.
– Ты его… это… того… обратно… в жеребца превращать станешь? – покосился со смущенным любопытством сначала на коня, потом на волшебника лесоруб.
– Зачем? – удивился, поднимая палочку, Агафон. – Под бардом всё равно ничего заметно не будет.
– А я тогда на ком состязаться буду?
– В смысле? – студент снова опустил палочку, словно очень нерешительный дирижер, и тупо воззрился на подопечного.
– Ну, если на Сивом какой-то бард поедет… Кстати, может, тогда уж лучше герольда? С трубой?
– Может, тебе еще оркестр народных инструментов на слонах в придачу? – прыснул маг. – Бард – это доспехи конские! Рыцарь на мою больную голову… И вообще – закрой рот и не мешай работе профессионала! Дитя моё.
Отмахнувшись от надувшегося крестника как от назойливого комара, чародей звучным голосом продекламировал затверженное за ночь заклинание и притронулся палочкой к седлу.
Моментально ставшим дамским, на пронзительно-желтой попоне, вышитой розовыми бабочками.
– Кабуча…
Вторая попытка материализовала на спине терпеливого мерина деревянное блюдо с дымящейся горкой подрумяненного мяса.
– Это еще что? – вытаращил глаза Лесли.
– С-седло, что еще, по-твоему… – пожал плечами Агафон, вдумчиво изучая кроны деревьев над головой. – Похоже, барашка.
– Можно кусочек? – Лес вспомнил, что стремительно приближается не только турнир, но и время завтрака, и потянулся за нежданным угощением.
– Обойдешься, – не слишком любезно замахнулся палочкой школяр, но по пальцам крестнику, к счастью, не попал: тот мигом отдернул руку, словно в кулаке Агафона была зажата раскаленная кочерга.
Третья попытка явила их очам ошарашенного человека в придворном наряде и с лютней в руках, водрузившегося с размаху на горячую баранину, лицом к меринову хвосту. Правда, продержался он перед тем, как выкрикнуть неприличное слово и растаять подобно миражу, всего несколько секунд.
– К-кабуча… – стиснул зубы маг, отступил на пару шагов, украдкой выудил из рукава шпаргалку, развернул, пробежался глазами, закусил губу, вернул пергамент на место и снова принял исходную позу для наложения заклинания преобразования.
На этот раз обещанный бард явился как и полагается: бронированное седло, стальной наголовник и шейная защита, свисающая поверх длинного покрывала кольчуга из крупных пластин…
Всё покрытое чудесной бело-голубой эмалью и вставками из хрусталя.
– Как и задумывал, – стиснув зубы, прокомментировал Агафон и ожег предупреждающим взглядом крестника.
Тот предусмотрительно закрыл рот и медленно кивнул.
– Очень… красиво.
– А, по-моему, на этой бижутерии ты будешь выглядеть как кукла! – раздался из кустов ехидный женский голос.
– Грета?!..
– И даже желтое с бабочками было лучше!
– Что тебе тут нужно?!
– Ерундой занимаетесь!
– Как ты нас нашла?!
– Ничего у вас не выйдет!
– Убирайся отсюда!
– А ты не командуй! Это не твой лес! Где хочу, там и хожу! – нахально заявила дочка бондаря его сконфуженному и взбешенному премудрию. Для подтверждения этого тезиса она выбралась на поляну и остановилась рядом с Лесли – нога пренебрежительно отставлена, руки в любимом жесте скрещены на груди, подбородок задран вверх.
– А вот что вы мне сделаете, а?
– Грета, пожалуйста…
– Ненормальные!
– Грета!!!..
– Я уже семнадцать лет Грета!
– Грета, не мешайся – у нас важное дело!
– Один ненормальный, и один шарлатан!
– Если ты немедленно не уйдешь, я превращу тебя в лягушку!
– Что?..
Угроза заставила девушку если не ретироваться, то примолкнуть: провести лучшие годы в шкуре квакушки еще куда ни шло: всем известно, что, в конце концов, находится прекрасный принц, который ее целует и, как честный человек, после этого женится… Но это ведь при условии, что у бестолкового мага получится именно лягушка!
Историй про счастливое избавление от чар змеи, мокрицы или поганки ей слышать не доводилось ни разу.
– Считаю до одного! – грозно прищурившись, тем временем сообщил Агафон. – Три… два…
– Ну, уйду я, уйду… – угрюмо насупившись, буркнула Грета. – Уйду, и в кустах опять схоронюсь. Всё равно подсматривать буду.
Парни переглянулись и вздохнули.
– Ну оставайся, – словно отдавая врагу последнюю рубашку, выдавил чародей, и тут же злорадно поспешил предупредить: – Но если что-то с тобой тут случится – я не виноват.
– Вот только не надо меня запугивать! – отважно вскинула голову девушка и укрылась за Сивым.
– Всё! Теперь ничего не случится! Можно начинать! – из-за лазоревой бронированной груди коня, как из крепости, выглянули блестящие от возбуждения глаза и перепачканный землей нос.
И началось.