Мы посчитали необходимым ужесточить меры не только против вражеских чужеземцев, подозрительных лиц других национальностей, но и против британцев, которые могут стать опасны или принести вред, если война перекинется на землю Великобритании. Я знаю, что есть очень много людей, которых затронули наши антинацистские распоряжения, но которые являются яростными врагами Нацистской Германии. Я очень сожалею об этом, но мы не можем сейчас, в напряжении сегодняшних дней, разобраться в этом со всеми желаемыми подробностями. Если будут попытки забросить парашютный десант и последует сопутствующая этому битва, этим людям лучше будет быть в стороне, ради них самих и ради нас. Однако, есть другая группа людей, к которым я не питаю никаких симпатий. Парламент наделил нас правом железной рукой пресекать любую активность какой-либо "пятой колонны" в Британии и мы будем пользоваться этим правом без тени сомнения, до тех пор пока не будем убеждены, и даже более чем убеждены в том, что это зло среди нас успешно уничтожено.
Возвращаясь снова, и в этот раз с более общих позиций, к вопросу вторжения, я бы отметил, что не было ни одного периода за все эти долгие века, которыми мы гордимся, когда бы нашему народу могла быть дана абсолютная гарантия против вторжения, и еще меньше – против серьезных набегов. Во времена Наполеона, тот же ветер, который нес его корабли через Канал, мог бы отогнать блокирующий флот. Всегда был шанс, который вдохновлял и обманывал воображение многих тиранов с Континента. Много рассказано сказок. Нас убеждали, что новые методы ведения войны будут воплощены в реальности, и теперь, когда мы видим новые затеянные злодеяния, изобретательность нападения, которые показывает наш враг, мы, несомненно, должны готовиться к любого рода новым стратагемам и новым жестоким и предательским маневрам врага. Я считаю, что ни одна идея не должна считаться до такой степени абсурдной, что ее не стоит учитывать, а надо смотреть на нее исследовательским, но в то же время, я надеюсь, спокойным взглядом. Мы никогда не должны забывать о силах моря и воздуха, которые мы можем использовать. Я полон уверенности в том, что если все выполнят свой долг, если мы не будем пренебрегать ничем, и если принять все меры, так как это делалось до сих пор, мы снова докажем, что мы способны защитить наш родной Остров, перенесем бурю войны, и переживем угрозу тирании, если потребуется – в течение многих лет, и если потребуется – одни. В любом случае, это то, что мы собираемся попробовать сделать. Таково решение Правительства Его Величества каждого его члена. Такова воля Парламента и нации. Британская Империя и Французская Республика, соединенные вместе общим делом и задачей, будут защищать до смерти свою Родину, помогая друг другу как хорошие товарищи на пределе своих сил. Даже если огромные просторы Европы, многие древние и прославленные Государства пали или могут попасть в тиски Гестапо и других гнусных машин Нацистского управления, мы не сдадимся и не проиграем. Мы пойдем до конца, мы будем биться во Франции, мы будем бороться на морях и океанах, мы будем сражаться с растущей уверенностью и растущей силой в воздухе, мы будем защищать наш Остров, какова бы ни была цена, мы будем драться на побережьях, мы будем драться в портах, на суше, мы будем драться в полях и на улицах, мы будем биться на холмах; мы никогда не сдадимся и даже, если так случится, во что я ни на мгновение не верю, что этот Остров или большая его часть будет порабощена и будет умирать с голода, тогда наша Империя за морем, вооруженная и под охраной Британского Флота, будет продолжать сражение, до тех пор, пока, в благословенное Богом время, Новый Мир, со всей его силой и мощью, не отправится на спасение и освобождение старого.
Радиообращение премьер-министра У. Черчилля "Война безвестных воинов" – 14 июля 1940 года
Перевод: Ann Revnivtseva Mike Revnivtsev
В течение июня и первых дней июля немецкие ВВС были перегруппированы для того, чтобы начать первую активную стадию операции "Морской лев" (вторжение в Британию) с уничтожения Королевских Военно-Воздушных Сил. 10 июля началась Битва за Британию.
14 июля,1940 г.
Выступление по радио на канале ВВС, Лондон.
В течение последних двух недель перед Британским Флотом, кроме блокирования оставшихся Немецких Военно-Морских Сил и преследования Итальянского Флота, была поставлена задача обезвредить на время войны главные корабли Французского Флота. Эти корабли, согласно условиям, подписанного в Компьене перемирия, должны были усилить мощь нацистской Германии. Переход этих кораблей к Гитлеру увеличивал бы угрозу Великобритании и Соединенным Штатам Америки. Таким образом, у нас не было иного выхода, кроме как действовать, и действовать немедленно. Наша горькая задача теперь завершена. Хотя недостроенный линкор, "Жан Барт", все еще стоит в марокканской гавани; в Тулоне и в различных французских портах по всему миру – стоят несколько французских военный кораблей, но они, находясь в плохом состоянии или будучи устаревшими, не смогут угрожать нашему военно-морскому превосходству. До тех пор, пока они не делают никаких попыток вернуться в порты, контролируемые Германией и Италией, мы не будем им досаждать. Эта мрачная фаза в наших отношениях с Францией подошла к концу. Давайте немного поразмыслим о будущем. Сегодня 14 июля, национальный праздник Франции.
Год назад в Париже я наблюдал на Елисейских Полях величественный парад французской армии и французской империи. Кто может сказать, что произойдет за последующие несколько лет? Вера нам дана для того, чтобы помочь и утешить нас, когда мы в страхе предстаем перед раскрытой книгой человеческих судеб. И я заявляю о своей вере в то, что некоторые из нас доживут до 14 июля, когда освобожденная Франция будет снова радоваться величию и славе, и снова выйдет вперед как борец за свободу и права человека. Когда этот день придет, а он придет, Франция с пониманием и добротой повернется к тем французам, мужчинам и женщинам, где бы они ни были, которые в самый тяжелый час не оставили Республику.
Тем временем, мы не должны ни попусту сотрясать воздух ни винить себя понапрасну. Когда у вас есть друг, вместе с которым вы ведете страшную борьбу, и оказалось так, что ваш друг сражен ошеломляющим ударом, надо быть уверенным в том, что оружие, выпавшее из его рук, не достанется вашему общему врагу. Вы не должны злиться из-за исступленных криков вашего друга. Не добавляйте ему боли, а старайтесь ему помочь. Связь интересов Британии и Франции остается. Остается цель. И неизбежно остается долг. До тех пор, пока наш путь к победе не закрыт, мы готовы оказать Французскому правительству всю помощь, которая будет в наших силах, содействовать торговле и помогать администрации тех частей французской империи, которые сейчас оказались отрезанными от оккупированной Франции, но которые сохраняют свою свободу. И, находясь под железными требованиями войны, которую мы ведем против Гитлера и всех его деяний, мы уверены: каждое истинное французское сердце будет биться и радоваться каждому нашему новому сражению; и не только Франция, но и все угнетенные страны в Европе должны считать, что каждая победа Британии – это шаг к освобождению Континента от страшнейшего рабства, в котором он когда-либо находился.
Все указывает на то, что война будет длинной и тяжелой. Никто не может сказать на какие земли она распространится. Но ясно одно: нацистское Гестапо не долго будет руководить европейскими народами, и весь мир не поддастся гитлеровским проповедям ненависти, ненасытности и властолюбия.
Сейчас нам приходится сопротивляться одним и встречать все самое худшее, что только может сделать мощь и злобство тирана. Мы смиренны перед Богом, но мы осознаем, что служим ясной цели, и готовы защищать нашу родную землю против вторжения, которое ей угрожает. Мы боремся одни, но не ради себя одних. Здесь, в Городе-Убежище, который хранит свидетельства развития человечества и который имеет большое значение для всей христианской цивилизации; окруженном морями и океанами, где правит флот; защищенном с неба силой и преданностью наших летчиков – мы ждем, не страшась встретить надвигающееся нападение. Может быть вторжение начнется сегодня. Может быть – на следующей неделе. А, может, оно так и не будет предпринято. Но мы, все вместе, должны быть готовыми встретить внезапный страшный удар или – что, возможно, будет более трудным испытанием мы должны приготовиться к долгой вахте. Но будь испытание суровым или длительным, или и тем и другим, мы не будем искать пути к соглашению, мы не допустим никаких переговоров; мы можем проявить милосердие, но мы не будем просить о нем.
Могу себе представить, что сочувствующие нам народы за Атлантическим океаном, или обеспокоенные друзья в еще незахваченных странах Европы, которые не могут оценить наши возможности и нашу решимость, ощущают страх, не зная, выживем ли мы, увидев столько государств и королевств, разорванных на куски за несколько недель или даже дней чудовищной силой нацистской военной машины. Но Гитлер еще не сталкивался с великой нацией, у которой сила воли была бы равна его. Многие страны были отравлены интригами до того, как они были сражены насильственным ударом. Они сгнили изнутри до того, как были разбиты извне. Как иначе можно объяснить то, что произошло с Францией? – с французской армией, с французским народом, с руководителями французского народа.
Но здесь, на нашем Острове, мы сильны и полны решимости. Мы видели, как Гитлер готовил с научной точностью свои планы для уничтожения соседних с Германией стран. У него были планы нападения на Польшу и на Норвегию. У него были планы на Данию. У него были планы, полностью осуществленные, на судьбу мирных и доверчивых голландцев; и, конечно, на бельгийцев. Мы видели как французы были разбиты и побеждены. Поэтому, мы можем быть уверенными в том, что существует план – возможно, созревавший годами– уничтожения Великобритании, которой дана своего рода честь, быть его главным и сильным врагом. Все, что я могу сказать, это то, что любой план захвата Британии, который Гитлер имел два месяца назад должен быть полностью пересмотрен, чтобы соответствовать нашим новым позициям. Два месяца назад, нет, один месяц назад – нашей первой и главной задачей было сохранить нашу лучшую армию во Франции. Все наши регулярные войска, все военное снаряжение, и большая часть наших воздушных сил должны были быть отправлены во Францию и, действуя, оставаться там. Но теперь вся наша армия здесь, дома. Никогда раньше в прошлой войне или в этой – не было на Острове армии сравнимой по качеству, оборудованию или числу с той, что охраняет нас сегодня. Сейчас мы имеем полуторамиллионную британскую армию, организация, оборонительные и ударные возможности которой росли с каждой неделей июня и июля. Никакая похвала не будет чрезмерной по отношению к офицерам, солдатам и невоенным гражданам – которые помогли осуществить эти изменения за столь короткий срок. А за солдатами регулярной армии, которые будут защищать нашу землю от вражеского десанта, от захватчиков с неба, и от любых предателей, которые окажутся среди нас (я не верю, что их много – будь они прокляты, но с ними быстро расправятся) – за регулярной армией – стоит более миллиона защитников-добровольцев, или, как их еще называют "домашняя гвардия". Эти офицеры и простые люди, многие из которых прошли прошлую войну, хотят атаковать и бить врага, где бы он ни был. Если захватчик придет в Британию, он не увидит склонившегося в подчинение ему народа, как, увы, мы видели в других странах. Мы будем защищать каждую деревню, каждый городок и город. В самом Лондоне, сражаясь за каждую улицу, мы истребим всю вражескую армию; мы лучше увидим Лондон в руинах и золе, чем прирученным и порабощенным. Я обязан сказать об этом, потому что необходимо сообщить народу о наших намерениях и заверить его в нашей решимости.
Прошлая неделя была великой для Королевских ВВС и частей истребительной авиации. Было подбито более, чем пять к одному немецких самолетов, которые пытались помешать нашим судам в Ла-Манше или осмеливались пересечь британскую береговую границу. Это, конечно, предварительные столкновения перед суровыми воздушными боями, которые нас еще ожидают впереди. Но я не вижу ни одной причины, по которой мы должны быть недовольны достигнутыми результатами; хотя, несомненно, мы надеемся их улучшить, как только бои будут более масштабными и переместятся вглубь страны. Повсюду расположен мощный Королевский Флот. Имея более тысячи военных кораблей под английским военно-морским флагом, патрулирующих моря, флот способен легко переместиться на защиту любой части британской империи, которой могут угрожать; он также может защищать нашу связь с Новым Светом, откуда, по мере усиления борьбы, идет все большая помощь. Разве это не удивительно, что через десять месяцев непрекращающихся атак с моря и неба, наша торговля и продовольственные запасы находятся в лучшем состоянии, чем они когда-либо были, что наш торговый флот по сравнению с началом войны вырос, не говоря уж о большом количестве иностранных кораблей, находящихся в нашем распоряжении. Почему я останавливаюсь на этом? Конечно, не для того, чтобы стимулировать ослабление наших усилий или бдительности. Наоборот. Они должны быть удвоены, и мы должны готовиться не только к лету, но и зиме; не только к 1941, но и к 1942 году; когда, я верю в это, война перестанет быть оборонительной. Я останавливаюсь на наших сильных сторонах, на тех силах, которыми мы обладаем – я останавливаюсь на всем этом, потому что нужно показать, что у нашего правого дела есть силы выжить и защищаться; и пока мы с трудом пробираемся через темную долину, мы видим солнечный свет впереди.
Я стою во главе правительства, представляя все партии государства – все убеждения, классы и любую точку зрения. Все мы, такие разные, находимся под властью короны нашей древней монархии. Нас поддерживает свободный парламент и свободная пресса; но есть у нас одна общая цель, объединяющая нас всех и делающая нас единым народом – а именно (и это становится все более очевидно), то, что мы готовы вытерпеть любые крайности, вынести их и пересилить; такова сегодня цель и в правительстве Его Величества. Только в такие времена как эти, нации могут защитить свою свободу; и только таким образом они могут продолжать высоко нести свою честь.
Все сейчас зависит от жизненной силы британской расы в любой части мира, от всех солидарных с нами народов и от всех благожелателей в любой стране, делающих все возможное днем и ночью; от тех, кто жертвует все, кто бесстрашен и вынослив, на пределе своих сил, и до самого конца. Это не война вождей или принцев, династий или какого-то национального честолюбия; это война народов и принципов. Сейчас очень много тех, и не только на этом Острове, но и в других странах, кто окажет верную услугу в этой войне, но чьи имена никогда не будут известны, о чьих подвигах никогда не узнают. Это война безвестных воинов; но давайте все будем бороться, не сомневаясь в нашей вере или долге, и тогда черное дело Гитлера будет выметено из нашего времени.
Речь премьер-министра У. Черчилля в Палате общин "Немногие" – 20 августа 1940 года
Прошел почти год с начала войны и, я думаю, для нас будет разумным сделать остановку в нашем путешествии и хорошенько рассмотреть темное широкое поле. Также было бы полезно сравнить первый год этой, второй войны против немецкой агрессии с первым годом предыдущей, происходившей почти четверть века назад. Хотя эта война – только продолжение прошлой, видна большая разница в ее характере. В прошлой войне миллионы людей боролись, бросая друг в друга огромное количество стали. "Люди и снаряды" таков был девиз, и чудовищная резня стала его следствием. В этой войне пока ничего такого не произошло. Это противоборство стратегии, организации, технического аппарата, науки, механики и морали. Британские потери за первые 12 месяцев в прошлой Великой Войне составляли 365.000. В этой войне, я рад объявить, британские потери убитыми, ранеными, попавшими в плен и пропавшими без вести, включая гражданское население, не превышают 92.000, и из них большая часть живы, как военнопленные. Общем можно отметить, что по всей Европе на одного убитого или раненого в первый год войны приходится, возможно, пять убитых или раненых за 1914-15.
Однако резня это лишь небольшая частица настоящей войны, а последствия для воюющих на самом деле более страшные. Мы видели как великие страны с мощной армией были повергнуты за несколько недель. Мы видели Французскую Республику и славную французскую армию, побежденными до полного, абсолютного подчинения с меньшими потерями, если сравнить с любой из полдюжины сражений 1914-18. Плоть Франции – хотя временами кажется, что даже ее душа – не выдержала несравнимо менее мощный напор, чем тот, который она выдержала 25 лет назад с помощью силы духа и непоколебимой силы воли. Хотя к настоящему времени потери человеческих жизней были, к счастью, уменьшены, но изменения в судьбах наций возникшие в ходе борьбы, оказываются гораздо более значительными, чем какие-либо изменения, произошедшие с ними с варварских времен. В области науки и стратегии произошли большие изменения, развитие техники дало большие преимущества, в результате чего миллионы людей становятся неспособными к дальнейшему сопротивлению, или считают себя неспособными к дальнейшему сопротивлению, и страшная игра в шахматы, из которой игроки уже не могут выйти, продвигается от шаха к мату.
Есть и другое, более явное отличие от 1914 года. Воюющие нации полностью вовлечены в действия, не только солдаты, а весь народ, мужчины, женщины и дети. Фронт распространился повсюду. Рвы вырыты в городах, на улицах. Каждая деревня укреплена. Каждая дорога перекрыта. Линия фронта проходит через заводы. Рабочие это те же солдаты, хотя с другим оружием, но с тем же мужеством. Таковы большие и явные отличия от того, что многие из нас видели в борьбе четверть века назад. Есть все основания полагать, что эта война, нового характера, хорошо подходит для выдающихся способностей и неисчерпаемых ресурсов Британского народа и Британской Империи, и что, поскольку мы достаточно хорошо вооружены – она будет более выгодна для нас, чем жуткая массовая резня в Сомме и Пашенделе. Если нам, нашей нации выпало бороться и страдать вместе, то нам это по плечу, потому что мы самая сплоченная нация, потому что мы вступили в войну по желанию народа и с открытыми глазами, и потому что мы выросли со знанием свободы и в индивидуальной ответственности, мы – результат не тоталитарной одинаковости, а терпимости и разнообразия. Если все эти наши качества будут использованы для войны, как сейчас, то мы будем способны показать врагу много такого, что будет неожиданностью для него. С тех пор как немцы изгнали евреев и перестали быть образцом технического прогресса, наша наука несомненно опережает их. Географическое положение, главенство в морях, дружба с Соединенными Штатами позволяют нам привлекать средства со всего мира и производить военное оружие любого рода, особенно технически сложного оружия, которое раньше могла делать лишь нацистская Германия.