Лелик нехотя протянул Славику паспорт с билетом, но кошелек отдавать ему не стал, а засунул ценную вещь в боковой карман куртки. Между тем машина медленно, но верно ехала в сторону аэропорта. Хотя, скорее, намного больше верно, чем медленно, потому что у Виктора Парисовича была довольно странная манера водить: он трогался с первой передачи, затем включал сразу четвертую и невозмутимо ехал на ней, не обращая внимания на протестующие звуки, которые издавала машина. Причем выше сорока километров в час он не разгонялся из принципиальных или религиозных соображений.
- М-да, - сказал Макс. - Плохо дело. Мы так и до завтра не доберемся. А у нас посадка уже объявлена.
- Да вы не волновайтесь, - благожелательно сказал Виктор Парисович. - Я в жизни никуда не опаздывал. Со мной всегда вовремя приезжают. А если и опоздаем, то или самолет отложат, или его террористы угонят. Проверено.
Против этого возразить было нечего.
- Кстати, - вдруг оживился Макс, - мы машину заранее, наверное, не бронировали? А то ведь сегодня суббота. Мне брат говорил, что запросто нам может ничего не достаться, кроме какой-нибудь малолитражки. А я на малолитражке не поеду. Я гордый.
- Мы, - ответил Лелик, многозначительно подчеркнув это слово, - заранее ничего не бронировали. Но я, - также многозначительно сказал он, - заказал машину через Europcar. Интернет, друг мой, не просто так существует.
- Отлично, - обрадовался Макс. - Чур я веду!
- Нет я! - сказал Славик. - Я дорогу знаю и за границей хорошо ориентируюсь.
- Да ты водить не умеешь! - возмутился Макс. - У тебя стаж вождения - только на "семерке" "Жигулей". Тебе нормальную машину и доверить нельзя - враз разобьешь. Нормальная машина - это тебе не "Жигули". Моща так и прет. Если такой движок в "Жигули" поставить, то его просто пополам разорвет!
- Ой, вы его только послушайте, - возмутился Славик. - У тебя же вообще машины нет. А я за рулем уже пять лет. Ну да, на "Жигулях". Ну и что? Зато я привык к экстремальной езде. Ты на "Жигулях" зимой катался? А я все время езжу. Иностранца если за них зимой посадить, он через пять минут умрет, точно тебе говорю!
- А мне брат давал на "Ауди" покататься, - продолжал спорить Макс. - Так что у меня есть практика.
- Помнится, ты же рассказывал, как этой "Ауди" весь бок помял об какой-то "Камаз" - прищурился Славик. - И как брат тебя потом долго колотил башкой сначала об "Ауди", а потом о водителя этого "Камаза".
- Ну и что, - обиделся Макс, - это был форс-мажор. У всех на дороге бывают форс-мажоры. Зато я теперь опытный. За границей все эти "Камазы" буду за версту объезжать.
- Слушаю я вас и прямо любуюсь, - спокойно сказал Лелик.
Спорщики замолчали.
- А что? - осторожно спросил Славик.
- Да ничего, - пожал плечами Лелик. - Машину мы будем брать по моей кредитке, поэтому - ясное дело - я за руль никого, кроме себя, не пущу. Ты, Славик, будешь указатели разглядывать и штурманить, а Макс…
- А я? - обидчиво спросил Макс.
- Тебе тоже работу найдем, - пообещал Лелик. - Будешь стекла протирать и водичку в бачок наливать.
- Значит как Славик - так штурман, а как я - так уборщица? - совсем разобиделся Макс.
Лелик неопределенно пожал плечами. Мол, дружок, если твоя доля такая, так нечего и обижаться.
- Понятно, - сказал Макс, и в голосе его послышалась вся мировая скорбь. - Хорошее у меня свадебное путешествие получается.
- Так вы едете брачеваться? - неожиданно обрадовался Виктор Парисович, который от волнения так сильно надавил на педаль газа, что древняя "Волга" спазматически задергалась и выдала аж шестьдесят километров в час.
- Увы, - печально ответил Макс.
- Невеста ждет в аэропорту? - продолжал интересоваться Виктор Парисович, даже не обращая внимания на то, что его машина достигла каких-то неимоверных скоростей и дрожит так, что скоро может развалиться просто на ходу.
- Вон она, невеста, на переднем сиденье развалилась, - злобно ответил Макс, даже не подумав о последствиях. А они появились очень быстро, потому что водитель за какие-то две минуты переварил информацию, осознал ее и вдруг резко ударил на педаль тормоза. Хорошо еще, что "Волга" не умела мгновенно останавливаться, поэтому сначала стала вихлять задом, как непристойная женщина, затем задрожала всем телом и только после этого притормозила у обочины.
Славик гневно посмотрел на Макса и выразительно постучал себя рукой по лбу. Ему, конечно, вовсе не улыбалось, чтобы вся работа потом сплетничала по поводу того, с кем и по какой причине он поехал за границу. Но Макс в ответ только пожал плечами - мол, что тут такого, я же правду сказал…
- Да не волнуйтесь вы, - сказал Лелик. - Мы не голубые. Это фиктивный брак, чтобы он мог за границу выехать. Вы и сами посмотрите, разве я могу жениться на таком придурке?
- Ой, можно подумать, - сказал Макс, - что я в здравом уме выйду за эдакий бочонок.
- Да я и не волнуюсь, - сказал Виктор Парисович. - Мне вообще все равно - голубые вы или какие-нибудь фиолетовые. Я за всю жизнь таких перевозил - вам и не снилось. Помню, один раз…
- Дядя Витя, - решительно сказал Славик, - так мы чего остановились-то? У нас посадка уже объявлена.
- Не видишь, дождь пошел, - сказал дядя Витя, крайне недовольный тем, что прервали его волнующий рассказ.
- И что? - бестактно спросил Славик.
- У меня дворники не работают, - объяснил дядя Витя. - Поэтому нужно принять меры.
Меры были приняты довольно своеобразно. Дядя Витя из-под сиденья достал веревочку, связал ею дворники на переднем стекле, один свободный конец через раскрытое окно забросил к себе, а другой протянул Лелику через его боковое окно.
- Боже мой, что это? - спросил Лелик.
- Гениальное изобретение, - объяснил дядя Витя. - Сначала я за веревочку тяну к себе, а потом вы к себе. И дворники будут очищать. Тогда мы сможем ехать.
- Хорошо еще, - пробормотал Лелик, беря в руки веревочку, - что движок пока работает. А то бы пришлось туда Макса засовывать.
- Между прочим, - сказал Макс Славику, - поездка только начинается, а он меня уже шпыняет со страшной силой. Что дальше-то будет?
- Девочки, не ругайтесь, - миролюбиво сказал Славик.
Машина тронулась и потихоньку поехала. У Лелика поначалу не очень получалось войти в нужный ритм с дядей Витей, однако чуть позже он привык, и к аэропорту машина подъехала настолько лихо болтая дворниками, что стоящий на посту гаишник, увидев эту потрясающую картину, от неожиданности даже отдал честь.
- Видали, - спросил Макс приятелей, - как меня гаишники встречают? Даже честь отдают.
- Ну да, ну да, - язвительно ответил Лелик. - Прям так и заглядывают в окна - неужели сам Максюта к нам в Шереметьево пожаловал? Что-то его давно видно не было. Не отдать ли нам по такому поводу честь?
- Ну и кому они тогда честь отдают, - обиделся Макс, - тебе, что ли?
- Они отдают честь манере езды дяди Вити, - объяснил Лелик, - и его гениальным дворникам на веревочке. Даже они, гаишники, которые уже все повидали в этой жизни, такого еще не встречали.
- Точно, - ответил довольный дядя Витя. - Я поэтому их и не чиню уже месяца три. Все время гаишники честь отдают и не штрафуют. Верите ли, один даже прослезился, когда меня увидел.
- Кхм-м… - хмыкнул Лелик. - Дядь Вить, а когда ты один едешь, то как выходишь из положения?
- Очень просто, - охотно объяснил дядя Витя. - Сам за обе веревочки дергаю.
- Не понял, - сказал Лелик. - Тогда же две руки будут заняты. А рулить чем?
- Руль зажимается между коленями, - открыл свою жуткую тайну дядя Витя. - Я уже наловчился.
- Понял, - сказал Лелик. - Спасибо за консультацию. Я теперь улетаю за границу просветленный. Есть еще Кулибины в русских селениях.
- Точно, - совсем загордился дядя Витя. - У меня и фамилия почти такая.
- В каком смысле? - не понял Лелик.
- В смысле фамилии, - объяснил дядя Витя. - Моя фамилия - Кудричкин. Почти Кулибин.
- Интересно, - вмешался в их увлекательную беседу Славик, - вы тут до завтра будете обсуждать автомобильные вопросы? У нас посадка давно идет.
- Точно, - спохватился Лелик и стал открывать дверь машины.
Друзья вылезли, подхватили свой багаж и стали прощаться с дядей Витей.
- Дядь Вить, - спросил Лелик, пожимая руку народного умельца, - а можешь напоследок еще одну тайну раскрыть?
- Элементарно, - сделал приглашающий жест рукой дядя Витя.
- Почему ты не пользуешься второй и третьей передачей? - поинтересовался Лелик, понизив голос. - Они же должны там быть, я точно знаю.
- Силы экономлю, - так же тихо ответил дядя Витя.
- Чьи? - не понял Лелик.
- Мои, - ответил дядя Витя. - Ведь если весь день туда-сюда рукоятку дергать, артрит можно заработать. А так я четвертую воткнул - и не парюсь.
- Тогда зачем первую все-таки используешь? - полюбопытствовал Лелик.
- С четвертой не трогается, - сокрушенно ответил дядя Витя. - Глохнет, падла. Я уже пробовал.
- Все, - сказал Лелик, - вопросов больше нет. Спасибо за науку.
- Не за что, завсегда рады, - ответил дядя Витя. - Удачно вам обжениться.
Лелик еще раз пожал руку дяде Вите и побежал вслед за друзьями, которые уже скрылись в здании аэропорта.
Внутри, как обычно и бывает в субботу утром, стояла жуткая толкотня. Народ с выпученными глазами и грудами багажа носился туда-сюда, размахивая декларациями, одновременно дикими криками созывая своих родственников и провожатых.
- Какой ужас, - сказал Макс. - Прям какое-то новгородское вече. Нас тут не затопчут?
- Так ты что, здесь первый раз, что ли? - удивился Славик.
- Конечно, первый, - рассеянно сказал Лелик. - Он же за границей ни разу не был. На какие шиши ему туда летать?
- Вот и неправда, - заспорил Макс. - Меня брат один раз в Египет вывозил. Я же тебе рассказывал, как мне там верблюд прямо в рожу плюнул.
- Слав, зря мы все-таки его с собой взяли, - сказал Лелик. - С ним в Москве-то одни проблемы, а за границей вообще будет полный кошмар.
- Без него поездка не имеет смысла, - ответил Славик, - потому что я за тебя замуж точно не пойду.
- Так-то оно так, но у меня плохие предчувствия, - вздохнув, сказал Лелик. - Ты сам подумай, ну в кого еще верблюд может плюнуть?
- В тебя бы он тоже плюнул в такой ситуации, - сказал Макс. - Его араб по заду палкой огрел.
- Зачем? - удивился Лелик.
- А я откуда знаю? - сердито ответил Макс. - Он какой-то треканутый был, этот араб. Я ему флажок подарил, а он после этого сделал такую гадость…
- Небось флажок был израильский? - пошутил Лелик.
- Ну да, - ответил Макс совершенно серьезным тоном.
- Не понял, - сказал Лелик. - Ты подарил арабу израильский флажок? Зачем?
- Чтобы крепла дружба арабского и еврейского народа. Меня этот вопрос очень волнует. У Маринки бывший муж в Израиль уехал и там сражается, - ответил Макс патетичным тоном.
- Макс, - сказал Лелик. - Я тебя сколько лет знаю, но все никак не могу понять: у тебя действительно мозги не в ту сторону работают или ты просто так долго перед всеми выдуривался, что придурел окончательно?
- Человека творческого обидеть может каждый, - сказал Макс, надувшись.
- Подожди, - сказал Максу Славик, - так ты за границу не отсюда летал, что ли?
- Нет, - ответил Макс. - Из Шереметьево-1. Там намного лучше - нет такой толкотни.
- Ладно, - сказал Лелик, - хватит трепаться, побежали декларации заполнять.
Однако это легче было сказать, чем сделать. Во-первых, побежать они при всем желании не могли, потому что в такой толпе можно было передвигаться только небыстрым шагом. Во-вторых, когда друзья пришли к месту заполнения деклараций, выяснилось, что все русскоязычные бумажки разобраны, а достать можно только бланки на английском, немецком и французском языках. Славик с Леликом схватили англоязычные декларации, поставили Макса буквой "Г", потому что все столы были заняты, и стали на его спине заполнять бумажки.
- Я так и знал, что меня будут иметь как девочку и даром, - застонал Макс, когда спину начали использовать в качестве стола.
- Пострадать за отечество - это счастье для человека, - назидательно сказал ему Славик.
- Во-во, - подтвердил Лелик, чертыхнувшись, когда ручка на мягкой Максовой спине прорвала бланк. - Должна же от тебя быть хоть какая-то польза…
Наконец декларации были заполнены, и Славик с Леликом пошли занимать очередь на регистрацию. Макс попробовал было намекнуть, что теперь кто-то из них должен подставить свою спину, чтобы он в свою очередь мог заполнить декларацию, однако и Лелик, и Славик вежливо ответили на это предложение "No. Thank you!" и гордо удалились, поэтому Максу пришлось заполнять декларацию, приложив ее к стеклянной витрине какого-то ларька…
Народу на регистрацию было очень много, но таможенники работали довольно шустро, и очередь продвигалась быстро. Так что Макс присоединился к друзьям уже тогда, когда до стойки оставалось буквально пять человек.
- Ну-ка, - сказал Лелик Максу, - давай сюда твою декларацию. Посмотрим, чего ты там накалякал.
- Прошу, - ответил Макс и гордо протянул свой листочек.
- Пардон, - сказал Лелик, взглянув на бланк. - Это же на французском. Ты зачем на французском заполнял?
- А мне пофиг, - ответил Макс. - Я все равно ни одного языка не знаю. А французский Маринка учила и со мной делилась. Я даже помню выражение "пердю монокль". Это значит "видел я вас всех в гробу".
- Ничего подобного, - ответил Славик. - Это означает "потерянный монокль". Я французский немного знаю.
- Ну раз знаешь, тогда и проверяй его бредни, - решил Лелик, протягивая Славику бланк. Славик спорить не стал, взял листок и углубился в его изучение.
- Макс, - вдруг сказал Славик через минуту. - У тебя вообще как с головой?
- С головой хорошо, - ответил Макс. - Я так думаю, что без головы мне было бы намного хуже.
- Значит, ты этой головой обо что-то сильно ударился. Возможно, еще в детстве, - поставил диагноз Славик.
- Что случилось? - всполошился Лелик. - Макс разучился писать?
- Наоборот, - сказал Славик. - Переучился. Он в графе "наркотики" нацарапал "упаковка".
- Где? - заволновался Макс. - Ни о каких наркотиках я ничего не писал. Там вообще про них не спрашивали.
- Вот, - сказал Славик, тыча пальцем в соответствующий пункт декларации. - Читай, что написано напротив пункта "La drouge".
- Напротив пункта "драже" написано "упаковка драже", - ответил Макс. - У меня в кармане упаковка драже. Чтобы сосать. Лелик же сказал, что все надо писать, чтобы не придирались…
Славик с Леликом посмотрели друг на друга и скорбно вздохнули.
- Он всю декларацию так заполнил? - спросил Лелик Славика.
- Ну да, - ответил тот. - Нас с ней тут же арестуют, выведут за сортир и расстреляют, потому что все равно вышка светит.
Лелик ничего не ответил, а только взял у Славика декларацию, эффектным жестом порвал ее на мелкие кусочки и засунул их Максу за шиворот. Тот стоял смирно и почти не сопротивлялся. После этого Лелик сам отправился к стойке с декларациями, взял там английский вариант, вернулся в очередь, снова заставил Макса встать в позу небольшого журнального столика и заполнил за него бумажку, задавая наводящие вопросы. За это время пришлось пропустить вперед себя человек десять, так как их очередь уже давно подошла. Лелик, воспользовавшись удобной позой, в которой стоял Макс, пару раз пнул его в соответствующее место, указав на то, что из-за него они теперь вынуждены пропускать свою очередь.
- Слышь, Лелик, - возмутился Макс, - давай что-нибудь одно: или меня используют как стол, но тогда не пинают, или пинают, но не используют как стол. Даже у самого бесправного существа должны быть хоть какие-то права.
- Ты сначала французский выучи, - сказал Лелик. - А то так и будешь покупать драже вместо наркотиков.
- Я люблю драже, - сказал Макс. - Я его даже больше наркотиков люблю, потому что оно стоит не в пример дешевле, а в башку шибает, особенно если его с водкой употребить.
- Макс, - сказал Лелик строго, - ты опять вчера пил какую-нибудь мерзость? Я такого потока идиотизмов от тебя уже месяца два не слышал.
- Я пил коктейль "Дранг Нах Остен", - признался Макс. - В преддверии поездки в Германию.
- А что за коктейль? - заинтересовался Лелик и даже заглянул "под стол", чтобы лучше слышать.
- Драже растворяется в водке и пьется под любимую песню Гитлера, - объяснил Макс.
- И какая, интересно, у Гитлера была любимая песня? - заинтересовался Славик, который прислушивался к этому разговору.
- Игловская "Отель Калифорния", - ответил Макс.
- Что ты гонишь? - возмутился Славик. - Ее написали годах в семидесятых.
- Ну и что? - невозмутимо ответил Макс. - Это и есть моя любимая песня Гитлера.
- У меня сейчас крыша поедет от этих разговоров, - признался Лелик. - Макс сегодня явно в ударе.
- Надо его чем-нибудь отвлечь, - сказал Славик, - а то у нас обоих крыша поедет и отряд останется без командования. Может, купить ему что-нибудь выпить?
- Я за! - отреагировал Макс, на спине которого Лелик дописывал декларацию.
- Пока в самолет не сядем, никаких выпить, - сурово заявил Лелик. Макс замолчал.
Наконец декларация была заполнена. Друзья быстро прошли через первого таможенника (тот одним глазком глянул на их паспорта и билеты, а декларации даже и не читал), потолкались у стойки регистрации, где с облегчением выяснили, что их вылет задерживается на полчаса, получили в паспорта штампик о выезде и пошли в зону вылета.
- А теперь, - весело скомандовал Макс, - бежим в "дюти-фри".
С этими словами он побежал в магазин. Славик с Леликом остались на месте. Через две минуты Макс, увидев, что его веселому призыву никто не последовал, прибежал обратно.
- Ну где вы? - недоуменно спросил он. - Надо же затариться в дорогу.
- Затаривайся, - безразлично сказал Лелик.
- У меня денег нет, и ты это прекрасно знаешь, - сказал Макс с достоинством лорда, рассказывающего премьер-министру о том, что он вчера проиграл в бридж родовое поместье.
- Ну, значит, не затаривайся, - невозмутимо сказал Лелик.
- Лелик, - разозлился Макс, - если ты меня намерен всю поездку попрекать деньгами, то я лучше сразу обратно вернусь. Тем более что Маринка на вечер обещала голубцы сделать.
- Максик, - любезно ответил Лелик, - я тебя ничем не буду попрекать, если ты прекратишь командовать. В этой поездке я - капитан корабля и главный спонсор. Славик - штурман с совещательным голосом.
- А я кто, - заинтересовался Макс, - боцман?
- Еще скажи Кацман, - ответил Лелик. - Ты простой матрос. Причем в лучшем случае. В худшем - юнга. Поэтому выполняй указания и ешь, что дают.
- Хорошо, - уныло ответил Макс. - Буду пить, что нальют.
- Договорились, - сказал Лелик. - Поэтому действуем так: находим наш гейт, усаживаем там тебя с вещами, после чего мы со Славиком идем в "дюти-фри".
Макс скривился.
- Но если ты себя будешь хорошо вести, - продолжил Лелик, - тебе в полет будет куплена дорожная бутылочка "Столичной".
- Тогда уж "Джони Уокер", - мгновенно сориентировался Макс.
- Договорились, - сказал Лелик. - Они все равно стоят одинаково.