Малёк. Безумие продолжается - Джон ван де Рюит 12 стр.

Кажется, Роджер догадался, что Верна не будет три дня - он всю ночь проспал у него в рюкзаке.

Среда, 8 мая

НАЧАЛО ВЕЛИКОГО ТРЕХДНЕВНОГО ПОХОДА

07.00. Собрались на школьном дворе, где преподобный Бишоп прочел молитву, а мистер Холл - лекцию. Погода стояла безоблачная и славная, не считая противного ветра, который бил в спину и шнырял по галерее, заставляя меня стучать зубами.

Бешеный Пес дошел до забора, отделяющего школьную территорию от железной дороги, когда все остальные еще были в розарии. Мальчишки из корпуса Ларсон держались особняком, как и мы, хотя Джефф Лоусон все же подошел ко мне и сказал "привет". Жиртрест был в приподнятом настроении и на пути к форту Ноттингем даже заставил нас затянуть старый армейский марш.

Через несколько минут Бешеный Пес совсем исчез из виду - видимо, решил, что отправится в поход саостоя-тельно. Затем раздался хруст гравия, и на горизонте пока­зался маленький белый пикап. За рулем сидел Джозеф, управляющий фермы Джеффа Лоусона, и улыбался во весь рот. Вслед за Джеффом мы запрыгнули в кузов грузович­ка. Правда, потом пришлось вылезти и помочь Жиртресту загрузиться. Джозеф накрыл наши головы брезентом, и вскоре мы уже колесили по дороге под рев дизельного мо­тора. Укрытые брезентом, Жиртрест и Джефф обменялись торжествующими жестами. Жиртрест подмигнул мне и сказал:

- Малёчек, знал бы ты, как я люблю, когда планы осу­ществляются!

Не уверен, что мистер Холл так представлял наш при­ключенческий поход, однако отдых на лошадиной ферме Лоусонов гораздо лучше, чем весь день таскать по горам 15-килограммовый рюкзак!

Бешеный Пес пропустил обед для гурманов, рыбалку на запруде и матч по регби между Безумной Восьмеркой и ко­мандой корпуса Ларсон. Жиртрест вызвался быть арбитром, но потом сел под дерево и стал уминать бутерброды, крича невпопад: "Внеочередная подача!"

16.00. Джозеф высадил нас в паре сотен метров от фермы Иглдерри. Конечно, было бы здорово переночевать не на ферме бывшего ученика нашей школы, а у Джеффа, но мы решили, что это рискованно, потому что бывший ученик может настучать, если никто не появится. На подходе к фер­ме мы попытались притвориться уставшими на случай, если фермер наблюдал за дорогой в бинокль. Бешеный Пес был уже на месте. Расположившись посреди сосновых планта­ций, он разбил огромную зеленую армейскую палатку с ве­рандой. Бросив один взгляд на эту роскошь, Жиртрест зая­вил, что будет ночевать у Пса. И устроившись на веранде, стал разгружать свои 15 килограммов еды.

Саймон предложил Рэмбо поставить палатки рядом с Бешеным Псом. Рэмбо взглянул на него как на ненормаль­ного и ответил, что не собирается спать рядом с человеком, который играет в теннис. Саймон тщетно попытался обра­тить все в шутку, но потом бросил это дело и начал ставить палатку один. Рэмбо с Гоблином отошли в сторону и при­нялись разбивать лагерь в некотором отдалении от нас.

Таким образом, увы, мне в напарники достался лишь Верн. Обняв меня за плечо, мой сосед провозгласил:

- Ну что, Малёчек, остались мы с тобой вдвоем.

Одна мысль об этом привела меня в такой ужас, что я сказал:

- Прости, Верн. Вообще-то, я с Саймоном.

На лице Верна появилось растерянное и чуть безумное выражение, будто для него был невыносим тот факт, что я не буду спать с ним рядом каждый день. Но тут из кустов раздался голос:

- Только попробуй подойти ко мне ближе чем на десять метров, Мильтон, - и я взорву твою палатку!

18.00. Почти стемнело, а мы с Верном так и не поставили палатку. Дважды мне казалось, что я почти разобрался, как это делается, но Верн запутывался внутри, пугался и все ру­шил. Тем временем Саймон, Жиртрест, Рэмбо и Гоблин, расположившиеся на веранде Бешеного Пса, обзывали нас всякими обидными словами.

Чистил зубы под краном у запруды и услышал громкие вопли, доносящиеся от палатки Бешеного Пса. Бросился в лагерь и увидел Жиртреста, черного, как тучу, и Бешеного Пса, который направил на него свой охотничье-разделочный нож. Пес заявил, что не разрешит Жирному спать в его па­латке, потому что он ведет себя как свинья.

Чуть позднее прокрался в палатку Пса, где тот точил охотничье-разделочный нож при свете газовой лампы. Его палатка была огромна и выглядела очень комфортабельной. По его виду я пОнял, что он сейчас прикажет мне провали­вать, поэтому быстро зашел внутрь и поспешно выпалил, что хотел бы завтра выйти вместе с ним. Мол, мне хочется настоящих приключений, а не торчать на ферме Лоусона. Бешеный Пес пожал плечами и ответил: "Круто". Побла­годарив его, я вернулся к своему рюкзаку, достал спальный мешок и положил дождевик в качестве подушки. Потом подкинул бревен в костер и устроился на ночь под африкан­скими звездами.

Четверг, 9 мая

Мы с Бешеным Псом покинули ферму Иглдерри с первыми лучами солнца, прошагали по пыльной дороге, пролезли че­рез изгородь и вышли на луг. Мы шли бодрым шагом, вос­ходящее солнце грело спины, а свежие стебли травы хрусте­ли под подошвами наших ботинок.

Чуть позже утром Пес показал мне коричневую птичку под названием медоуказчик. И сказал, что она приведет нас к пчелиному улью. Указав на птицу, которая истошно во­пила, глядя на нас, он проговорил:

- Спорим на десять баксов, что эта красавица покажет нам, где мед. - Бешеный Пес объяснил, что медоуказчики приводят к ульям барсуков, а когда те наедятся до отвала, подбирают объедки. Самой ей слабо разорить улей, вот и выдумала такую охотничью уловку.

Погнавшись за безумной птицей, мы прошли, как мне показалось, около миллиона километров и, наконец, очути­лись в дикой лесной рощице. Показав на деревья, Бешеный Пес заявил:

- Спорим на сто баксов, мед где-то там, в лесу? Поскольку он поднял ставку почти в десять раз, я решил,

что наши шансы найти мед явно повысились. Спрятав рюк­заки за большим камнем, мы побежали вслед за медоуказ-чиком, который с отчаянным видом перелетал от дерева к дереву. Я знал, что улей где-то рядом, потому что повсюду жужжали пчелы, а птица уже практически билась в истери­ке. Бешеный Пес приказал мне держаться позади, а сам ис­чез в густом кустарнике. Я же отошел к камням и стал ждать, что будет.

Спустя некоторое время Бешеный Пес вернулся с большим куском пчелиных сот и примерно тридцатью жуткими укусами. Сев на теплый камень, мы устроили себе вкуснейший завтрак из черствого хлеба со свежим медом. Тем временем медоуказчик громко зачирикал и начал подбираться все ближе и ближе к камню, на котором мы сидели, надеясь получить свою долю добычи. Тут Бе­шеный Пес сунул руку в рюкзак и достал рогатку. Не успел я даже попытаться его остановить, как раздался громкий хлопок, и медоуказчик замертво рухнул на камень и при­нялся истекать кровью. Мне было ужасно жаль бедную птицу. На ее мертвом лице застыло изумление от неожи­данного предательства. Будь тут Жиртрест, он бы сказал, что Бешеный Пес загрязнил свою карму и теперь его ждет несчастье.

Бешеный Пес зажарил трупик медоуказчика на газовой горелке вместе с перьями и потрохами. Пообедав медом и птицей, он принялся бросать свой охотничье-разделочный нож, который втыкался в землю в опасной близости от моей ноги. Вскоре до меня дошло, что весь смысл этого упражне­ния был как раз в том, чтобы нож воткнулся как можно бли­же к моей ноге. Тогда я вскочил и спрятался за деревом. К сожалению, это лишь спровоцировало Бешеного Пса, ко­торый начал бросать нож в дерево в опасной близости от моей головы. Я решил сдаться, пока Пес совсем не обезумел и не прикончил меня, воткнув охотничье-разделочный нож мне в мозг. Ради этого пришлось согласиться на то, чтобы он потренировался кидать нож с завязанными глазами в те­чение десяти минут, втыкая его в землю рядом с моей но­гой.

Таким образом, я получил важный урок: Никогда не ходи в поход с психом.

14.30. Мы прибыли к подножию Инхлазане. Увидев нас, местный фермер отнюдь не пришел в восторг и приказал нам ставить лагерь как можно дальше от его дома. Бешеный Пес выбрал ровную лужайку под деревьями рядом с запру­дой. В изнеможении рухнув на землю, я решил поставить палатку потом, когда отдохну. Разумеется, Бешеный Пес воздвиг свое роскошное жилище в считаные минуты. А по­том сказал:

- Сегодня разрешаю поспать со мной, Малёк. Можешь положить спальный мешок в том углу. - Я страшно пере­пугался и сказал, что хотел бы спать один, но он достал охотничье-разделочный нож и принялся натачивать его о столбик палатки. Моя уверенность в себе пропала, и я по­корно отнес рюкзак в палатку Бешеного Пса.

17.00. Приехали остальные, подняв большой перепо­лох. Гоблин и Рэмбо обвинили Саймона в том, что тот обозвал горничную Джеффа Лоусона черномазой. Сай­мон приказал им идти в задницу и снова поставил палатку в отдалении от всех. Кажется, поход ему совсем не нра­вится. К тому же ребята прозвали его Габриэлой Саба-тини.

Затем Рэмбо достал из рюкзака два литра водки и четыре литра спрайта. Жиртрест выложил две буханки хлеба, сыр, помидоры и целого жареного цыпленка. Настоящий пир! Рэмбо заявил, что разрешит нам приступить к ужину, лишь когда каждый из нас выпьет по пять рюмок водки и выку­рит по сигарете. Саймон послал всех к черту и закрылся в своей палатке, мрачный как туча. А мы выпили водки. У меня как будто горло загорелось. Ума не приложу, как кому-то может прийти в голову пить это по собственному желанию.

Верн опрокинул целую кружку водки и закурил сигарету не с того конца, после чего его вырвало в костер. Вонь от горящей рвоты была просто отвратительна, и все срочно по­бежали в укрытие. В суматохе я улизнул в кусты, и там меня вырвало на дерево. Лишь Бешеному Псу, Жиртресту и Рэмбо удалось дожить до ужина, ни разу не проблевав-шись.

Я надеялся, что теперь спиртное не подействует. Однако с трудом поднялся на ноги, а еще все начали ржать над моим голосом - ведь теперь я не только блеял как осел, но и бес­связно бормотал. Верн вырубился на веранде палатки Бе­шеного Пса, а Рэмбо повел нас в нападение на лагерь сла­баков из корпуса Ларсон, которые поставили палатки у за­пруды. Жиртрест разбежался и зашел на посадку, как гигантский реактивный самолет, одним махом свалив две палатки. Оставшиеся жертвы скрылись в кустах, Гоблин на­гадил в спальный мешок какого-то бедолаги, а Жиртрест наворовал еды.

19.00. Разразился пьяный спор о том, как завтра будем добираться в школу. Жиртрест заявил, что лучше покончит с собой, чем пройдет 26 километров. Джозефу завтра ехать в Питермарицбург, и он не сможет отвезти нас обратно. Бе­шеный Пес сказал, что, если пройти семь километров в северо-западном направлении, мы выйдем на асфальтовую дорогу и легко сможем доехать до школы автостопом. А по­том заявил, что мы (то есть я и он) по-честному пойдем об­ратно через хребты Семи Сестер (также известных как Семь Злобных Стерв). Я не стал возражать, опасаясь, что Пес перережет мне горло во сне.

Пятница, 10 мая

05.10. Меня растолкал Бешеный Пес. Чувствую себя ху­же некуда. В голове пульсирующая боль, и меня все еще мутит. Попытался вызвать рвоту, но безуспешно. Сел на траву, приказывая своему телу просыпаться, а Бешеный Пес тем временем собрал палатку. Было еще темно, от утреннего холодного ветра зуб на зуб не попадал. Больше всего на свете мне хотелось поспать еще немножко, а потом остановить на шоссе машину какого-нибудь добродушного фермера или симпатичной фермерской женушки и попро­сить их подбросить меня до школы. Я боялся, что Бешеный Пес снова будет пытать меня и убивать птиц. Я подошел к нему и сказал, что плохо себя чувствую и хромаю на левую ногу. Бешеный Пес притворился, что не слышал меня, и продолжил чистить котелки. Я снова повторил свою жало­бу, однако Бешеный Пес встал и ушел, даже не выслушав меня. Когда я завел ту же волынку в третий раз, он сунул мне в руки рюкзак и сказал: - Пора выдвигаться.

В плачевном состоянии я заковылял вслед за Бешеным Псом по крутому горному склону, который, казалось, не кончится никогда. Я не видел, куда иду, это было похоже на пытку. Я все время останавливался, чтобы опорожнить же­лудок, но усилия мои были напрасны. В ту самую минуту я торжественно поклялся:

НИКОГДА БОЛЬШЕ НЕ ПИТЬ АЛКОГОЛЬ!

К счастью, сегодня Бешеный Пес меня не пытал, потому что был слишком занят умерщвлением разной живности.

СПИСОК ЖЕРТВ БЕШЕНОГО ПСА

Фиолетовочубый турако

10 голубей (он приманил их хлебными крошками)

2 цесарки

3 синеголовых ящерицы

1 бездомный кот (Бешеный Пес утверждает, что он бездо­мный, хоть и пристрелил его в ста метрах от фермы. А еще у кота был колокольчик и голубой ошейник.)

Если теория Жиртреста про карму верна, у Бешеного Пса будут серьезные проблемы с Главным наверху.

Мы доковыляли до школы (точнее, я ковылял, а Беше­ный Пес по-прежнему шел бодрым шагом) как раз к началу репетиции кричалок.

17.00. Первая репетиция кричалок в этом году прошла до­вольно напряженно. Андерсон так разошелся во время сво­ей капитанской речи, что приказал нам не просто уничто­жить команду регбистов колледжа Блэксмит, но и "искале­чить их тела и плюнуть на их трупы". Видимо, остальные не слишком одобрили такое рвение, потому что с задних рядов, где сидят старшекурсники, не играющие в регби, послыша­лись неодобрительные крики и возгласы. Щука продемон­стрировал дух верности школе, сбросив двух Дэррилов с верхней ступеньки трибуны и заблеяв, как овца. Лутули это не понравилось, и он уже не размахивал флагом с таким во­одушевлением, как прежде. После репетиции видел, как он отвел Андерсона за автомат для подачи мячей и с серьезным видом его отчитывал.

22.45. В спальню ввалились оставшиеся члены Безумной Восьмерки. Вид у них был такой, будто они провели год в пустыне. Оказалось, они сделали круг в 80 километров по вине чокнутого владельца куриной фермы, который отвез их аж за реку Муи. Жиртрест так измучился, что рухнул на кровать и попросил Бешеного Пса убить его, чтобы прекра­тить страдания. Тот достал нож и с абсолютно серьезным видом приготовился выполнить его просьбу, но Рэмбо объ­яснил, что Жиртрест шутит. Разочарованный Бешеный Пес убрал кинжал в ножны и вернулся к своему занятию (укра­шению шкафчика для обуви крыльями турако).

Суббота, 11 мая

Цербер не изменил своему слову и исключил меня из ко­манды регбистов. Сначала мне стало обидно и стыдно, но после того, как команда проиграла колледжу Блэксмит со счетом 36-0, я понял, что сидеть на скамейке запасных не так уж плохо. Цербер так рассвирепел, что пнул мусорный бак и влепил Свинье по затылку.

Не забыть: в понедельник вечером проведать его в лаза­рете.

Сборная школы выиграла со счетом 12-5, но все равно это уже не так круто, как в прошлом году.

Не мог уснуть. Все думал о Русалке и о том, стоит ли от­ветить на ее поздравления с днем рождения. Саймон гово­рит, что, если я отвечу, в один прекрасный день она изменит мне снова. Рэмбо с ним согласен: если я хочу, чтобы жен­щина знала, кто хозяин, надо научиться ее бить.

Поблагодарил их за помощь и решил больше никогда не просить у них совета в любовных делах.

Воскресенье, 12 мая

Меня уволили из хора!

Итак, зашел я в ризницу, чтобы надеть форменное пла­тье, а тут Джулиан говорит, что хочет сказать мне кое-что. Мы вышли в розарий, и он попросил меня уйти из хора на время, пока мой голос не придет в норму. По его словам, "за каких-то одиннадцать дней наш соловей превратился в тукана". Потом он начал грустить. Я успокоил его, сказав, что все в порядке, и пошел спать.

Вечер. Жутко расстроился из-за хора. Решил, что настало время сосредоточиться на актерской карьере и завтрашних пробах в школьную пьесу. Под тенью сосен читал "Сте­клянный зверинец" и оттачивал акцент южноамериканских штатов. Буду пробоваться на роль Тома.

19.00. Сидя между Верном и Бешеным Псом, впервые увидел часовню с балкона. Стал было открывать рот, повто­ряя слова псалма, но мои друзья по Безумной Восьмерке принялись издеваться, тыкать меня в спину и обзывать "Милли Ванилли".

Понедельник, 13 мая

Карлик ведет себя странно. Смотрит на меня как заворо­женный. В душе заметил, что он пялится на мое хозяйство, поэтому обозвал мальца извращенцем и велел проваливать. К счастью, он повиновался, хотя выглядел не особо напу­ганным.

В корпусе случился театральный переворот. Джулиан больше не ставит пьесу, и теперь мы играем "Ноев ковчег". (А я и не знал, что есть пьеса по библейской легенде.) За­чинщиком бунта был Щука, который заявил, что в "Сте­клянном зверинце" всего две мужские роли и пьеса идет три часа. Кончилось тем, что старшеклассники проголосовали за Щуку, и Джулиана уволили. Спросил Щуку, где можно взять сценарий "Ноева ковчега". В ответ тот спустил штаны и показал мне свой голый зад. Затем открыл ногой дверь го­стиной и скрылся внутри.

ПРОБЫ В ШКОЛЬНУЮ ПЬЕСУ

В комнате старост (или, как мы ее называем, "ментовке") расселись Андерсон, Эмбертон, Вонючий Рот, Щука и еще один старшеклассник из корпуса Барнс по кличке Рахит. (Я его сразу узнал - здоровенный урод, тупой как пробка, играет за школьную сборную). Пожевывая кусочек тоста, Рахит спросил меня, не дебил ли я. Затем Щука шепнул ему: "Нет, он гомик. Дебил следующий". Рахит разочаро­ванно запихал в рот остатки тоста. Учуяв паузу в разговоре, Эмбертон ударил палочкой сахарного тростника по одному из стульев и приказал мне начинать. Я спросил, что именно он хочет увидеть. Щука посмотрел на меня как на идиота и сказал:

- Да плевать я хотел, дырка от задницы, сделай что-нибудь и убирайся с глаз моих!

Судя по всему, моя сбивчивая декламация отрывка из Книги Бытия не впечатлила старшекурсников ни капли. Не успел я прочесть и три стиха из легенды о Ноевом ковчеге, как Щука приказал мне заткнуться. Затем Андерсон спро­сил, умею ли я имитировать звуки животных. Я изобразил воркование голубя, вызвав всеобщий смех. Треснув своей палочкой об стул, Эмбертон воскликнул:

- А ведь он претендует на грант. При этом не может от­личить животное от птицы.

Потом Щука велел мне мычать, как корова. К сожале­нию, в этот момент мой голос дал петуха, отчего мое мыча­ние вышло похожим на блеяние осла. Старшеклассники за­ржали, а Рахит приказал мне убираться, пока съеденный тост не полез у него обратно. Открыв дверь ментовки, я услышал, как меня окликнул Щука:

- И еще кое-что, Малёк...

Я вбежал обратно в комнату, надеясь услышать хорошую новость. Щука улыбнулся, глядя на своих товарищей, и про­изнес:

- Не надо нам названивать, мы сами с тобой свяжемся!

Я закрыл дверь под хохот и издевательские крики. За по­рогом стоял Верн в сильно облегающем костюме зебры. Ободряюще подняв вверх большой палец, он с уверенным видом зашел в комнату старост.

Их смех меня оглушил.

Вторник, 14 мая