- Что? - Хэргал шевельнулась, выныривая из своих раздумий. - Что ты сказала?
В голосе ее гневных ноток не слышалось, поэтому Абеша решилась повторить:
- Почему Ис–Мара поверила, что злой князь отпустит ее жениха?
Красивое лицо слепой неожиданно посветлело:
- Смотри–ка, ты начала соображать! Да, ты права, верить тому князю было нельзя. Но у нее не было выбора. Может, Ис–Мара и не верила, но, поскольку любила своего мужчину и желала его освобождения, она должна была сделать все, что от нее зависит. Понимаешь?
- Не совсем. - Абеша скользнула взглядом по разнотравью.
- Но ты ведь задумалась! - с одобрением заметила Хэргал. - Мне это нравится. Однако имей в виду: легенда есть легенда, люди рассказывают ее друг другу, но никто не знает, что было на самом деле!
- А вы, госпожа, как думаете?
Хэргал усмехнулась:
- В легенде не сказано, какие цветы сажала Ис Мара в пустыне. А среди них попадаются и такие, вдыхать аромат которых человеку не следует. Князь, по моим соображениям, умер вовсе не от злости. Он просто отравился… Ис–Мара вряд ли поверила его обещаниям.
Несколько секунд Абеша смотрела на невозмутимое лицо собеседницы, не в силах издать ни звука. То, что предположила Хэргал, начисто уничтожило впечатление от услышанной сказки.
- Что такое? - позвала ее слепая, так и не дождавшись ответа. - Что с тобой?
- Ничего, госпожа, - пролепетала Абеша.
Дрожащий голос, естественно, выдал ее с головой.
На губах Хэргал появилась холодная улыбка:
- Похоже, я испортила первую сказку в твоей жизни! Но ведь ты сама меня спросила? И я тебе ответила. Так поступила бы я сама, если бы оказалась на месте Ис–Мары. Уверяю тебя: любой, кто посмел бы протянуть ручонки к тем, кого я люблю, очень быстро пожалел бы об этом!
Девушка пробормотала что–то невразумительное, отвернулась и стала рассматривать разноцветный ковер цветов, устилающий холмы. Теперь, конечно, все это виделось ей в несколько ином свете…
Местность стала незаметно повышаться. Торговый караван покидал цветущую равнину.
Когда медлительный подъем завершился, Абеша, привстав в повозке, взглянула вперед и уже не увидела радующего глаз разнотравья. Впереди во все стороны простиралась коричнево–желтая высохшая степь. Контраст был столь разительным, что девушка невольно проговорила:
- А сюда Ис–Мара, видимо, не дошла.
Хэргал встрепенулась:
- Мы уже в Хирокии?
- Я вижу коричневую землю, почти без травы, госпожа, - доложила Абеша.
- Это и есть северные степи Хирокии, - немедленно пояснила слепая. - Нам осталось совсем немного. Скоро все встанет на свои места…
Во время ночевки с Абешей произошел странный случай.
Едва повозки остановились, образовав круг, девушка немедленно соскочила на землю. Она уже выяснила, что, оказывается, целый день сидеть в повозке утомительнее, чем, допустим, выкапывать сухъяму. Поэтому при любой возможности она старалась размяться. Хэргал, по–видимому, это не было нужно, но она не возражала, когда "служанка" ненадолго исчезала.
Так было и в этот раз. Осмотревшись по сторонам и не заметив никакой опасности, Абеша побежала прочь от повозок, от тихого всхрапывания усталых лошадей и раздраженных криков погонщиков.
Земля под ногами, высушенная зноем и ветрами, была твердой, и передвигаться по ней было удобно. Так что Абеша даже не заметила, как отдалилась от места ночевки на приличное расстояние. Остановившись и посмотрев через плечо, она различила лишь смутное пятно вдали, освещенное пламенем большого костра.
Девушке стало не по себе. Она глубоко вдохнула прохладный, вечерний воздух и повернула обратно.
Еле уловимый шорох заставил ее замереть на месте. Страх моментально сковал тело, и Абеша смогла лишь скосить глаза на звук.
В десяти шагах от нее, в синеватой дымке, виднелись два горящих глаза. Девушке показалось, что она даже слышит хриплое дыхание степного хищника, готового броситься на нее.
Во рту пересохло. Абеша отчетливо поняла, что находится так далеко от повозок, что погонщики не услышат ее крика и не успеют прибежать.
Ноги сделались ватными, и, как ни силилась, девушка не смогла сделать даже самого крошечного шажка. В голове разом пронеслись все страшные истории про хищных животных, которые по вечерам рассказывали погонщики, собравшись возле костра. Абеша тогда их слушала примерно так же, как легенду про Ис–Мару. Ей даже не приходило в голову, что эти самые кровожадные животные могут оказаться поблизости!
Еле отличимая от сумрака тень мягко скользнула вперед. Рычание стало громче.
Абеша слабо ахнула, качнулась назад, но ноги так и не послушались ее. В результате она со всего размаха села на жесткую, нагревшуюся за день почву. Хищник подступил еще ближе. Теперь жертва представлялась ему совершенно беспомощной.
Абеша уже различала силуэт зверя, припавшего к земле перед решающим прыжком.
И вдруг между ней и хищником взвился маленький фонтанчик коричневой почвы. Мелькнуло что–то черное, тонкое, и зверь, уже предвкушавший обильный ужин, замер в нерешительности. Прямо перед его мордой оказалась земляная змея. Пасть ее была широко распахнута, виднелись острые зубы, на кончиках которых таилась мгновенная смерть.
Хищник не мог понять, в чем дело. До этого момента он никогда не враждовал со змеями. В пищу они не годились - слишком маленькие, к тому же всегда норовили цапнуть ядовитыми зубами.
Зверь подался в сторону, решив обойти змею, чье гнездо, вероятно, потревожил. Но не успел он остановиться, как перед ним появилась еще одна змея, чуть побольше первой.
Абеша сидела, опираясь на руки, и понимала только то, что гибель немного отсрочилась. Она уже успела рассмотреть змей, содрогнулась от отвращения, но шевельнуться так и не решилась.
Голодный степной хищник от ужина отказываться не собирался, даже несмотря на необъяснимое поведение змей. Он сделал обманное движение назад и уже почти собрался ринуться на неподвижную жертву, когда появилась третья змея.
Хищник наконец–то понял, что обойти пресмыкающихся не удастся. Любая из трех змей успела бы впиться ему в живот острыми зубками, так что никакого ужина зверю уже не потребуется. Он прижал уши, злобно рыкнул, но на змей это не произвело решительно никакого впечатления. Все три замерли, их плоские головы чуть покачивались, белые глаза смотрели прямо на зверя.
И он повернул назад.
Абеша, больше не видя поблизости горящих голодных глаз, наконец–то смогла вздохнуть. Вспомнила, что у нее есть ноги, и неловко поднялась.
Она посмотрела на змей, опасаясь нового нападения, но те вели себя на удивление смирно. С легким шорохом одна скрылась в норе, две другие еще некоторое время оставались на поверхности, словно желая удостовериться, что зверь не вернется.
Только тогда Абеша развернулась и помчалась к каравану так, что ветер в ушах засвистел.
Она запрыгнула в повозку, сжалась среди тюков и подушек и оставалась там всю ночь. Девушка была так напутана, что даже отказалась от ужина.
Хэргал вернулась позже, вполне самостоятельно, изредка касаясь ладонью бортов повозок. Абеша слышала шорох ее платья, но не стала подавать голос. Она и так знала, что ей скажет эта женщина: "Сама напросилась!"
Так оно и было. Абеша промаялась полночи без сна, воображая, что тот хищник будет выслеживать ее даже здесь, в непосредственной близости от костров, неприятно пахнущих повозок и, главное, людей с оружием.
Только под утро девушке удалось заснуть.
Спустя еще два дня торговый обоз въехал в Ромссан.
Абеша сразу догадалась, что именно сюда и стремилась попасть ее спутница. Едва впереди показались какие–то строения, как Хэргал напряглась и села на подушках. Незрячие глаза были широко раскрыты, и девушке показалось, что слепая как–то особо принюхивается, ловит малейшие дуновения ветра.
Девушке почему–то передалось ее напряжение. Абеше вдруг до колик в животе захотелось увидеть тех людей, к которым добиралась Хэргал из далеких Северных Гор. Что произойдет? Кто эти люди? И главное, каким образом им удалось засунуть Хэргал под скалу?
Абеша вертела головой. Она–то уже мнила себя бывалой путешественницей, поскольку знала, что такое "улица" и, вообще, открыла для себя великое множество совершенно неизвестных доселе вещей и понятий.
И тем не менее Ромссан поразил ее. Он, конечно, был больше Бей–Сагата. Поняв это, девушка ощутила прилив стыда и какого–то раскаянья, припомнив свое вполне искреннее желание остаться в том маленьком и не особо красивом городке.
Ромссан оказался совсем другим. Улицы, обсаженные изумительными деревьями с серебристыми прожилками, были прямыми, широкими. Дома из темного камня казались маленькими замками с внутренними двориками, башенками и навесными балкончиками. Жители, естественно, тоже отличались от людей, которые обитали в Бей–Сагате. Здесь не разговаривали так громко и бесцеремонно, никто не носил красных с золотом одежд. Горожане были выше, изящнее, смуглее, с тонкими чертами лица и, по большей части, длинными волосами.
Пока караван двигался через весь городок торговой площади, Абеша, невольно притихнув, рассматривала людей вокруг. И, чем больше она смотрела, тем сильнее девушке казалось, что Аук, так поразивший ее отсутствием гнилых зубов во рту, просто перекормленный, неуклюжий здоровяк…
Едва повозки остановились, Хэргал мигом оказалась на земле. Абеша даже не смогла понять, каким образом слепая женщина переместилась в пространстве так быстро и ловко.
Подскочил Асумай Красная Голова и затеял с женщиной разговор, умоляя подождать еще несколько дней, пожить на самом лучшем постоялом дворе. Но Хэргал, казалось, его даже и не слушала. Пока Абеша выбиралась из повозки, "госпожа Лиотия" сдернула с запястья один из браслетов - сделанный из какого–то темного металла, очень широкий, с цепочкой черных камней по краю.
У Асумая вспыхнули глаза, когда он понял, что женщина намерена расплатиться с ним этой вещью. Но тем не менее он предпринял еще одну попытку уговорить Хэргал остаться. Асумай как–то по–особому тронул ее за локоть, что–то сказал, понизив голос.
Абеша, стоявшая рядом, видела, как моментально изменилось лицо Хэргал. До этого она казалась немного заносчивой высокородной дамой, вынужденной терпеть временные неудобства. Теперь на ее красивом лице появилось столь жуткое выражение, что мужчина отпрыгнул в сторону. Браслет остался у него в руках, но, похоже, Асумай забыл о нем. Он с испугом смотрел на Хэргал, причем так, словно видел ее впервые в жизни.
Та усмехнулась и, подозвав Абешу, пошла прочь.
Отдалившись от ошеломленного Асумая. на приличное расстояние, слепая, убрав с лица жуткую маску, деловито сказала девушке:
- Теперь слушай внимательно. Дом, который мне нужен, стоит почти на окраине города. Он похож на те, которые ты, надеюсь, уже рассмотрела по дороге, только больше и сложен из темно–серого камня. У него - три башни, и за домом располагается большой сад. Ты сумеешь его найти?
- Постараюсь, госпожа.
Хэргал кивнула, подумала и добавила:
- И еще. Когда мы доберемся туда, ни во что не вмешивайся и рта не открывай. Если начнет… что–то происходить, постарайся спрятаться или убежать.
- Да, госпожа… - девушка запнулась. - А… я могу чем–то помочь?
- Нет, деточка, ты можешь только помешать, - отрезала слепая.
С тем они и двинулись в путь.
Абеша добросовестно рассматривала каждое строение, но пока ничего подходящего под описание Хэргал не видела. Они шли и шли, и девушка видела, как лицо ее спутницы с каждым шагом становится все мрачнее и тверже. Несомненно, слепая внутренне готовилась к очень неприятному разговору.
Прошло довольно много времени, и день давно перевалил во вторую половину.
Абеша с Хэргал оказались в районе, где дома–замки стояли на большом расстоянии друг от друга и между ними приветливо шелестели листвой прозрачные рощицы.
Неожиданно девушка остановилась. То, что она увидела справа, заставило ее присмотреться внимательнее. Горло перехватил спазм.
- Нашла? - быстро спросила Хэргал.
- Я не знаю, госпожа, - нерешительно ответила Абеша, - это ли вам надо… Я не могу сказать, сколько башен тут было, осталась только одна стена из темно–серого камня. А сад выжжен.
- Что?
- Тут только развалины, госпожа. И никого нет.
Лицо Хэргал перекосилось, и она сделала непонятный жест: вытянула правую руку по направлению к остаткам дома, подняла ладонь…
И почти сразу же прошипела себе под нос длинную тираду. Абеша сразу поняла, что та страшно ругается, вот только смысл некоторых слов до девушки так и не дошел.
- Этого не должно быть! - бешено проговорила Хэргал. - О, где мое зрение и мои силы!..
Абеша вздохнула и отвела взгляд. Развалины выглядели очень старыми и пугающими.
Ожидая, пока Хэргал скажет что–нибудь понятное, девушка принялась осматриваться. И заметила, что по дорожке от соседнего дома в их сторону с трудом ковыляет высокий, совершенно седой старик, опирающийся на толстую палку.
- Госпожа, к нам идет какой–то старик, - тихо сказала девушка.
- Откуда он взялся? - отрывисто поинтересовалась Хэргал.
- Из соседнего дома.
Старик, тяжело дыша, остановился в нескольких шагах от женщин. Абеша видела, что его взгляд медленно скользит по фигуре Хэргал и наконец останавливается на ее лице.
Опершись о палку руками, старик кивнул каким то своим мыслям. В отличие от всех других кланяться Хэргал он почему–то не спешил. Более того, старик смотрел на нее прямо, с заметной неприязнью во взоре.
- Явилась, значит, красотка… - произнес он стариковским дребезжащим голосом, но громко и отчетливо. - И ни единой сединочки на голове не принесла.
Хэргал, всем корпусом развернувшись на голос, ответила вопросом:
- Что тебе надо? Я тебя не знаю.
- Потому и жив до сих пор, - моментально среагировал старик. - Зато я тебя знаю, птица нездешняя. Все гадал: объявишься или нет? А что же ты на этот раз без блеска и грохота? Где гвардия, где черная кобыла?
Хэргал прищурилась, словно силилась увидеть собеседника. Она помолчала, потом спросила:
- Ты знаешь, что здесь произошло? - и сделала неопределенное движение, но старик, видимо, прекрасно знал, о чем идет речь, поскольку мрачно взглянул на развалины.
- А что же ты меня, старого, спрашиваешь? Ты беду за собой водишь, а не я.
- Если бы я знала, у тебя вряд ли бы спросила.
- Так сама видишь - была семья, и нету больше. Годков десять уж как. Что–то ты, красавица, припоздала слезы лить… Хотя нет. Чего тебе о них печалиться? Увела сына, парень сначала душу потерял, а потом и голову… Все, пепел остался. Что ты здесь забыла?
- Я пришла, потому что думала: они живы, - зло ответила Хэргал. - Ты мне ответишь или будешь уму–разуму учить?!
В голосе ее зазвучали злобные, металлические нотки. Абеша сжалась, а старик, напротив, расправил согнутые временем плечи.
- Никак, красавица, на меня решила громы и молнии метать? Давай, потешься. Мне, старому, уже все равно, а тебя, я знаю, не исправить.
- Пока я просто спрашиваю, - проговорила слепая таким тоном, что любому стало бы ясно: она сдерживается из последних сил.
Старик трескуче рассмеялся:
- Ишь ты, дожил до какой чести! Спрашивают меня! Ну что же, если и правда, ты за горами–ветрами была, ничего не знаешь, то и рассказать могу. Вырезали их всех ночью, а дом подожгли. Злодеев искали, да… никто их и тени не видел.
- Вырезали ночью? - повторила Хэргал, о чем–то напряженно размышляя. - Всех?
- Всех, красавица. Никого из всей семьи не осталось. Даже малышей не пожалели. Никто теперь сказать не может, что за душегубы приходили. Лет десять назад, а то и больше.
- Десять лет? - повторила Хэргал, и на лбу ее собрались мелкие морщины. - Ты сказал: десять лет?
Старик покачал головой:
- Какая же ты все–таки, а? Высоко летаешь, птица? Земли под собой не видишь, времени не замечаешь?
- Откуда стало известно, что убили всех, если дом сгорел?
- Ты бы хоть слезу для приличия пустила, - сурово ответил старик, - а ты деталями интересуешься… Что же, ответ есть. Пожар рано утром заметили, потушить успели. Всех вынесли, красавица, рядком положили: всю семью. Только старшего сына недоставало, так он родных уже на небесах ждал… За птицей в небо дернулся, да… крыльев–то не было.
- Стишками на досуге не балуешься? - отрывисто спросила Хэргал. - А то выражаешься - прямо сейчас поэму пиши!
- Ну и запиши, - огрызнулся старик. - У тебя–то времени много!
- Ладно, все ясно, - Хэргал шевельнулась, сделала шаг в сторону - Здесь больше делать нечего. Пойдем, Абеша!
Девушка посмотрела на старика. Тот стоял, опираясь на свою палку, и провожал Хэргал пристальным взглядом. Та - на ходу - бросила через плечо:
- Что же, старик, спасибо за рассказ. Может, раз в жизни стоящее дело сделал!
- Тебе не служил и служить не буду, - донеслось в ответ. - Только ради убиенных и пришел…
- Об этом я и говорю, - сказала Хэргал так тихо, что старик ее не услышал.
Абеше стало холодно. Она присутствовала при странном, пугающем разговоре и сейчас, удаляясь от развалин, совершенно не представляла, как следует себя теперь вести.
Хэргал шла так, словно ее слепота внезапно прошла. Девушка, догнав ее, заглянула ей в лицо и охнула. В незрячих глазах стояли слезы, а губы кривились.
- Госпожа, - прошептала Абеша, - может, присядем где–нибудь?
Хэргал мотнула головой: мол, все равно. Тогда, взяв ее за руку, словно малого ребенка, девушка завела женщину в ближайшую рощу и усадила на траву.
Хэргал замерла, словно изваяние. Слезы так и не пролились.
Абеша опустилась рядом. Она, конечно, многого не поняла из разговора, но смысл уловила: старик обвинял Хэргал в гибели людей, когда–то живших в ныне разрушенном доме. И в чем–то еще.
- Значит, прошло десять лет, - проговорила Хэргал, явно не ощущая присутствия девушки, - десять лет назад их всех убили! Но я не понимаю, не понимаю! - на последнем слове голос ее превратился в глухой рык.
- Кто были эти люди, госпожа? - тихонько спросила Абеша.
- Семья моего мужа, - просто ответила слепая. - И, оказывается, все они давно мертвы… В общем, они были хорошими, простыми людьми… Они не любили меня, особенно мать… Она клялась, она обещала… И ее убили тоже. Но почему?!.. Что же, теперь мне ничего не остается, как вернуться домой!
Вторая часть путешествия заняла почти две недели.
Все это время Хэргал открывала рот лишь для того, чтобы спросить у Абеши, где они находятся, и дать необходимые указания. Но эта необыкновенная женщина вовсе не выглядела убитой горем. Скорее, она казалась раздавленной непониманием и пыталась решить какую–то сложную задачу.
Однако для Абеши ситуация несколько прояснилась.
Хэргал твердо пообещала, что по завершении пути юная провожатая может отправляться на все четыре стороны. Хэргал также поинтересовалась, хочет ли Абеша вернуться в Бей–Сагат, и, получив отрицательный ответ, молча ухмыльнулась.