Задумавшись об этом, Мальстен невольно возблагодарил Тарт за благословение: кровь убитого лучника, столь удачно попавшая на лицо, сумела разом рассеять все подозрения. Теперь у охотницы не возникало даже мысли, что человек, которого она искала столько времени, мог на деле оказаться данталли. Да и к тому же, ей, судя по всему, претила сама мысль о том, что ее отец мог водить дружбу с иным существом.
- Я знаю, что сейчас, возможно, не лучший момент для этого вопроса, - неуверенно заговорила Аэлин. - Но почему Петер Адони так не хотел, чтобы мы с вами поговорили?
Мальстен задумчиво нахмурился: в его планы не входило рассказывать этой женщине о себе и своей истинной сути. Среди его преследователей уже есть жрецы Красного Культа, люди Рериха VII и, как выяснилось этим вечером, кхалагари. Вполне хватит трех хвостов, не стоит добавлять к ним еще и охотницу на иных.
Данталли пожал плечами и решил выдать полуправду вместо лжи.
- Думаю, Петер считал, что вы можете причинить мне вред.
Аэлин скептически приподняла бровь.
- С чего бы ему так думать?
- При всем уважении, леди Аэлин, среди людей вашей профессии нередко встречаются наемные убийцы. А на Арреде есть люди, желающие моей смерти.
Молодая женщина неприятно поморщилась, но предпочла не комментировать слова кукольника о наемных убийцах. Она и сама прекрасно знала, что многие охотники промышляют подобными заказами: на фоне борьбы с иными существами, для которой требовались особые умения и навыки, "нежелательные" люди зачастую становились легким способом заработать. И, как ни странно, заказчики гораздо лучше платили охотникам за убийство людей, нежели за убийство чудовищ.
- И кто же желает вашей смерти, Мальстен? - выжидающе сложив руки на груди, спросила Аэлин.
- У многих есть враги, - данталли неопределенно повел плечами. - В сложившихся обстоятельствах лучше подумать о том, кто желает вашей смерти, леди Аэлин. Вы говорили, те люди охотятся за вами давно. Вам удалось выяснить, кто они?
- Нет, - охотница нахмурилась. - Есть догадки?
Мальстен поджал губы.
- Есть одна. И, судя по языку, который использовали ваши преследователи, верная.
- Странно, что вы не озвучили ее в Прите, когда я вас спрашивала, - качнула головой Аэлин. Кукольник качнул головой.
- Я не хотел спешить с выводами, к тому же, когда мне пришла в голову эта догадка, мы в спешке покидали Прит, и я решил отложить это обсуждение до более удобного момента.
- Положим, вот тот самый момент. Кто эти люди? - охотница выжидающе сложила руки на груди.
Мальстен глубоко вздохнул.
- Вам доводилось когда-нибудь слышать о кхалагари?
Его спутница недоверчиво прищурилась.
- Не припоминаю…
- Малагорские идейные солдаты. Их растят из сирот и беспризорников, которых забирают на обучение с малолетства. Вбивают им в голову мысль о том, что они живут в долг, потому что, если бы не школа кхалагари, эти дети погибли бы на улицах. И они искренне так считают. Кхалагари не боятся смерти, они готовы расстаться с жизнью в любой момент, особенно, если провалили задание. В этом случае они считают себя обязанными умереть.
- Как тот, которого мы попытались допросить в Прите? - кивнула Аэлин.
- Да. Это едва ли не единственные малагорцы, которые владеют старым языком своей родины. Сегодня во время драки я услышал пару изречений на нем.
- Вы знаете древнемалагорский? - изумилась охотница.
- Только несколько фраз, - качнул головой Мальстен. - Но узнаю̀ этот язык по звучанию. Так вот, ваши преследователи говорили на нем.
Аэлин непонимающе нахмурилась, пожав плечами.
- В таком случае я теряюсь в догадках, почему эти кхалагари меня преследуют. У меня нет ни врагов, ни друзей среди малагорцев, мы никогда не пересекались, - молодая женщина испытующе взглянула на своего спутника. - Но, быть может, пересекался мой отец? Как вы с ним познакомились, Мальстен? Думаю, пришла, наконец, пора спросить…
Данталли задержал дыхание, стараясь отогнать поток воспоминаний.
"Что ж, этот разговор должен был когда-нибудь завязаться", - невесело усмехнувшись про себя, подумал он, все еще надеясь, что в процессе диалога ему удастся переменить тему.
- Мы встретились несколько лет назад. Я тогда работал… художником по представлениям в одном цирке. Мы с вашим отцом познакомились после выступления.
Аэлин шумно вдохнула, внимательно глядя на данталли, и в темноте казалось, что ее глаза заблестели. Мальстен замолчал, не зная, о чем рассказывать дальше. Он стремился раскрыть новоиспеченной спутнице как можно меньше подробностей, считая, что Грэг не хотел бы впутывать свою дочь в эту историю.
Рассуждение о том, как бы поступил Грэг Дэвери, невольно перемежались с собственными соображениями кукольника. Едва узнав о существовании Аэлин, Мальстен с первой минуты не мог отделаться от чувства ответственности за нее перед старым другом. Особенно после появления кхалагари. В Малагории, выходит, уже известно о том, кто такая Аэлин Дэвери и кем она приходится Грэгу. За ней охотятся не просто так. За ней охотятся из-за Мальстена…
Молодая женщина качнула головой и потянулась к заплечной сумке, однако быстро передумала и опустила руки.
- Хотела показать вам дневник моего отца, но в такой темноте вы ничего не сумеете прочесть, - с досадой произнесла она. - Вы знали, чем он занимался, Мальстен?
Данталли знал.
- Полагаю, охотницей вы стали не потому, что много читали о людях этого промысла в детстве, а потому, что перед глазами был живой пример, - кивнул он. Аэлин также отозвалась кивком.
- Совершенно верно. Правда стоит оговориться, что традиционной судьбы девушки на выданье мне все равно было не видать, - на лице охотницы появилась горькая усмешка, - после того, как дэ’Вер был полностью разорен анкордской армией.
Данталли изумленно окинул спутницу взглядом, ее слова отозвались волной жара по всему его телу. Поразительно логичная и простая мысль о знатном происхождении семьи Грэга Дэвери никогда не приходила ему в голову. А ведь древнее имя рода Аэлин и ее отца появилось именно на ларийской земле дэ’Вер, в сражениях при которой Мальстену довелось участвовать.
"Крипп, должно быть, издевается надо мной", - мысленно хмыкнул кукольник, стараясь не дать захлестнувшим его воспоминаниям отразиться на лице.
- Теперь из всего возможного богатого наследства у меня осталось лишь имя, - с усмешкой договорила Аэлин. Мальстен неопределенно повел плечами, стараясь скрыть, как сильно в его душе отзывалось каждое произнесенное спутницей слово: он понимал ее, пожалуй, как никто другой, и оттого не мог побороть все возрастающую невольную симпатию к уроженке дэ’Вера.
"Проклятье, о чем я только думаю?" - одернул он себя. - "Она дочь Грэга. И охотница. Узнай она, кто я, паранг отсечет мне голову раньше, чем я успею взять Аэлин под контроль. По большому счету, будет лучше для нас обоих, если наши пути разойдутся как можно быстрее".
Молчание затягивалось. Женщина вздохнула и заговорила вновь:
- Скажите, Мальстен, в цирке… где вы познакомились с моим отцом, было что-нибудь странное? Припомните, прошу вас.
Данталли с трудом удержался от усмешки.
"Этот цирк, пожалуй, состоял из странностей. Зиждился на них", - подумал он, но не произнес этого вслух.
- О каких странностях речь?
- В своем дневнике мой отец писал: "Наткнулся на одно очень странное место. Нужно проверить, могут быть замешаны существа", а внизу страницы явно в спешке добавил: "Поговорить с Мальстеном О.", и, я так понимаю, вы поговорили. Расскажите мне о том разговоре. Понимаю, это совсем не ваш профиль, но… все же предположите, на кого он мог охотиться там?
Данталли тяжело вздохнул.
- Боюсь, я вряд ли смогу вам чем-то помочь, леди Аэлин. Мы с вашим отцом не говорили об иных существах. Возможно, он пытался понять что-то по моему поведению…
Охотница осклабилась, не представляя себе, как по лицу или поведению этого человека вообще можно определить что-либо с первого взгляда.
- Но это ему вряд ли удалось.
- Не знаю, - качнул головой данталли. - Не берусь за это ручаться.
* * *
Грат, Малагория.
Двадцать первый день Юстѝна, год 1485 с.д.п.
Движения человека были неслышны и ловки, словно поступь самой тени. Мальстен не успел вовремя среагировать, когда из темноты за куполом цирка возник незнакомец, в мгновение ока прижавший кинжал к его спине.
- Только дернись, - прошипел нападавший.
Данталли замер. Острие кинжала неприятно впилось в кожу сквозь плотный кафтан.
- Давай к стене, - прозвучал строгий приказ.
Не видя своего противника, Мальстен был не в силах оплести его нитями, поэтому пока мог лишь силиться понять, кто этот человек и что ему нужно. Обычный грабитель? Или, может, это анкордский агент? Данталли послушно проследовал к стене ближайшего здания и вновь замер, приподнимая руки.
- Послушайте, что бы вам ни было нужно… - начал он. Незнакомец вновь шикнул на него.
- Замолчи!
Резкое движение развернуло Мальстена лицом к неизвестному мужчине, и одновременно с тем, как кинжал едва кольнул грудь, перед глазами данталли возникло размытое пятно: на человеке была красная рубаха. Пришлось сильно напрячь зрение, чтобы сфокусироваться на его чертах. Это был высокий мужчина, которому на вид можно было дать около сорока пяти лет. Короткие волосы цвета темной соломы на висках едва заметно припорошила седина. Широкое лицо с большими зелеными глазами исказила гримаса отвращения.
- Я давненько наблюдаю за этим цирком и за чудовищем, которое его держит. А оказывается, здесь даже не одно чудовище, а два, и одного из них должны были казнить два года назад, - мужчина, казалось, был крайне горд собой за предусмотрительно надетую красную рубаху и за то, что сумел застать данталли врасплох. - Значит, так. Я буду задавать тебе вопросы. Ответишь - умрешь быстро. В противном случае я не хуже Красного Культа смогу заставить тебя молить о смерти. И без глупостей, ясно? Против красного ты беспомощен.
"Подумать только, какие громкие слова! Беспомощен, значит?" - ухмыльнулся про себя Мальстен. Самодовольный тон незнакомца сумел на удивление быстро вывести данталли из себя, и желание преподать наглецу урок, тут же захлестнуло его сознание.
Теперь, увидев противника, демон-кукольник применил невидимые человеческому глазу нити, на этот раз намеренно заставив свою марионетку почувствовать давление чужой воли.
Мужчина изумленно уставился на собственную руку, убирающую кинжал за пояс, повинуясь желанию кукловода: данталли позволил ему выразить это удивление, не взяв мимику под контроль - он хотел посмотреть, как реагирует охотник на свое превращение в жертву. На лице Мальстена мелькнула кривая усмешка.
- Тебе следовало подготовиться лучше, - хмыкнул он.
Оплетенное нитями демона-кукольника тело послушно сделало шаг назад. В глазах мужчины мелькнул страх, и Мальстен моментально придал лицу своей марионетки спокойное выражение.
- Теперь ты даже дышать будешь под моим контролем, - угрожающе произнес данталли. - Ты тут бросался громкими словами о монстрах. Что ж, пойдем, я тебя с ними познакомлю.
Представляя, что придется пережить после этой демонстрации силы, Мальстен едва не содрогнулся всем телом, однако заставил себя успокоиться и повел пойманную в ловушку жертву ко дворцу своего покровителя.
* * *
Вальсбургский лес, Гинтара
Четырнадцатый день Матира, год 1489 с.д.п.
- О чем вы говорили тогда? - спросила Аэлин, вырывая Мальстена из раздумий. Данталли вздохнул и пожал плечами.
- Немного о представлении. Грэг интересовался обстановкой в цирке. В какой-то момент мне показалось, что он даже хочет вступить в труппу.
"Да простит меня Нила̀са за эту ложь", - подумал Мальстен, с трудом сохранив невозмутимое лицо.
- Мой отец? Вступить в труппу циркачей? - изумленно переспросила охотница.
- Говорю вам, леди Аэлин, не думаю, что я чем-то смогу помочь вам.
На лице молодой женщины отразилась искренняя досада. Полтора года она искала Мальстена О., который мог знать что-то о ее пропавшем отце, и теперь, найдя его, она лишь поняла, что потеряла время зря.
Бессилие всей своей тяжестью навалилось на плечи Аэлин. Она вдруг поняла, как устала за эти полтора года, пока ей приходилось сталкиваться с иными, отбиваться от нескончаемых групп наемников и всюду натыкаться лишь на тупики в деле об исчезновении ее отца.
Грэг Дэвери был ее единственным родным человеком, Аэлин знала, что обязана найти его живым или мертвым, однако теперь и вовсе не представляла, как это сделать. Мальстен О. оказался совершенно бесполезен, зацепок больше не было, а дневник, который молодая женщина перечитывала столько раз, что помнила наизусть каждое слово, не желал дать более ни одной ниточки, которая могла бы привести к Грэгу.
Не в силах справиться с собой, Аэлин прикрыла руками лицо и отвернулась от данталли, пытаясь унять отчаяние, накатившее на нее. Впервые за столько лет она понимала, что вот-вот расплачется от осознания собственной беспомощности.
Мальстен сочувственно наблюдал за охотницей, не произнося ни слова.
"Проклятье, а ведь Грэг все еще там. Он уверял, что закончит дело и покинет Малагорию. Возможно, в его планы не входило давать мне знать о своем благополучии, но ведь собственную дочь он должен был хоть как-то поставить в известность!"
Тело Аэлин начала бить заметная дрожь. Мальстен приблизился, снял плащ и накинул его на плечи охотницы, хотя понимал, что вряд ли ее дрожь вызвана холодом осенней ночи. Данталли не сумел удержать себя от того, чтобы заботливо положить руку на плечо молодой женщины.
На вкус Мальстена она была до невозможности красива. И хотя ему встречались женщины, нисколько не уступающие Аэлин Дэвери внешне, в охотнице было нечто особенно притягательное.
"Не теряй головы", - приказал себе Мальстен.
- Леди Аэлин… - обратился он, стараясь скорее нарушить тягостное молчание. Охотница вздрогнула под его прикосновением и спешно повернулась, небрежным движением утирая лицо.
- Простите, - качнула головой она. - Простите, Мальстен. Вы правы. Я доставила вам неприятности одним своим появлением, из-за меня погиб ваш знакомый. И все ради одной прокля̀той строчки в дневнике моего отца. Вы действительно не можете помочь.
Данталли вновь ощутил укол вины.
"Проклятье, я могу. И должен. Кхалагари все равно не оставят ее в покое, а если Аэлин при этом прекратит поиски отца, Грэг рано или поздно погибнет пленником в Малагории… если еще не погиб".
Мальстен виновато посмотрел на охотницу, глаза которой блестели от слез, и понимал, что не может поступить с ней так же, как поступил с ее отцом. Не может оставить ее, даже если она об этом просит. Она в опасности по его вине. Как и Грэг. Казалось, в тот момент он твердо решил для себя, что должен помочь охотнику выбраться из плена. Быть может, богиня справедливости Ниласа таким образом дает ему шанс искупить вину за свое бегство? Или это проказник Крипп заводит его в ловушку? Трудно было сказать наверняка. Информация о том, жив ли еще Грэг Дэвери, существенно упростила бы задачу.
- Скорее всего, нам действительно не по пути, - с печальной улыбкой произнесла Аэлин, прерывая тяжелые раздумья данталли. - С рассветом я покину вас и более не побеспокою.
Намереваясь таким образом закончить разговор, охотница сбросила плащ мужчины со своих плеч и с благодарным кивком протянула его владельцу.
- Леди Аэлин, постойте, - Мальстен задержал молодую женщину, взяв ее за руку. Несколько секунд Аэлин непонятливо смотрела на свою ладонь в огрубевшей руке данталли, лишь потом подняла глаза.
- Вы намерены продолжать поиски самостоятельно? - поинтересовался Мальстен. Поняв, что недопустимо долго держит охотницу за руку, он поспешил отпустить ее.
- Я… не знаю, где искать, - неопределенно повела плечами Аэлин. Мальстен кивнул.
- Да, мне… многое не известно об особенностях работы вашего отца, но, возможно, я все-таки сумею вам кое-чем помочь. Для начала потребуется вещь Грэга. Она у нас есть - это его дневник. А дальше… придется вам немного поступиться своими принципами и не набрасываться с парангом на иное существо.
Охотница округлила глаза. Мальстен бегло надел плащ и приподнял руки, с улыбкой понимая, что могло прийти Аэлин в голову.
- Я имею в виду, что нам следует обратиться к трѝнтелл.
Черты лица охотницы едва заметно расслабились, что лишний раз дало данталли понять: ему не стоит ей рассказывать правду о себе.
Идея обратиться к лесной ведьме или колдуну явно не вызывала у Аэлин особого восторга.
Тринтелл были существами с весьма странными кровными отношениями. Как и в случае со спарэгами, их называли ведьмами или колдунами, с той лишь разницей, что "лесными", а не "болотными", хотя на деле ни те, ни другие иные не имели отношения к магии. Тринтелл всегда рождались тройнями, и у каждого младенца присутствовал единственный, строго определенный изъян: слепота, глухота или немота. Чтобы продолжить род, тринтелл должны были обрести целостность, а для этого один из тройни должен был убить обоих своих братьев или сестер. Забирая их жизненную силу, победивший тринтелл приобретал недостающие качества, а также получал дар провидения, схожий с даром аггрефьеров. Однако если последние чувствуют лишь смерть, то тринтелл способны увидеть намного больше. Лишенные суеверных страхов смельчаки среди людей и иных не раз прибегали к услугам этих существ.
- Где это видано, чтобы лесная ведьма помогала охотнику? И почему вы вдруг решили помочь? - нахмурилась Аэлин.
Мальстен улыбнулся, левую щеку проколола глубокая ямочка.