- А если что-то серьезное? - Плетнев собрал в кулак остатки расползающегося сознания и строго взглянул в лицо Лузану.
Домой, в Калининград, абсолютно не хотелось. Да еще с пустыми руками. И без надежды на перевод. В Москву два раза не зовут!
Антон Романович, не торопясь, листал тонкую папку с материалами, изображая интерес. Тянул время. Ждал.
- Так и благодарность будет серьезной, - раздосадованный Лузан почти шептал. Кабинет, конечно, свой, но время такое - никто ни от чего не застрахован. - И не только охотой отблагодарят. Отблагодарят хорошо. Достойно.
"Понятно", - Плетнев кивнул. Значит, сильно накосорезили в Великозельске.
- Ладно, разберемся…
Он рассовал по карманам пиджака командировочное удостоверение, папку с материалами проверки. Это означало полную и безоговорочную капитуляцию закона перед прелестями провинциального городишки.
- Ты звони. И я тебя иногда тревожить буду, - деловито предупредил довольный исходом переговоров Лузан. - Ну давай еще по одной. На посошок…
Он ловко подхватил бутылку коньяка, разлил остатки.
Плетнев свою дань богу Дионису уже отдал и замотал головой. Перед глазами все медленно плыло, а впереди еще серьезное дело. Алмазное. Но Лузан расценил отказ, как стеснительность провинциала.
- Ты пей, не бойся. В поезде выветрится. Мы тебе полностью купе выкупили. А мне, Антон, знаешь ли, как-то неспокойно в последнее время, - уж совсем доверительно промолвил он. - Предчувствия дурные…
* * *
Жанна прильнула к глазку входной двери. Она никого не ждала. Мало ли что?! Вдруг какие-нибудь бандиты или свидетели Иеговы?! Москва - город неспокойный. Врут ведь, что все полицейские силы брошены на обеспечение покоя мирных граждан. Наверняка не все.
В кружке глазка нечетко обозначился мужик, смутно знакомый. Приятель Золотова. Макс. Адвокат. Слава их как-то знакомил. Между ними сразу вспыхнула неприязнь. Макс, видимо, приревновал ее к другу. Постоянно уколоть пытался. На знания проверял. Когда Октябрьская революция была? Да какая разница - когда?! Хоть в июле! Главное - показать хотел ее перед любовником в невыгодном свете. Только Славка не повелся. Ночная кукушка дневную всегда сделает. А Макс - кукушка дневная.
- Жанна, это я. Мне Славка срочно нужен, - умоляюще протянула дневная кукушка с той стороны двери.
Жанна мстительно улыбнулась - вот он момент, когда можно взять реванш. Впустить или не впустить. Сказать, что Славы нет, и пусть тащится откуда пришел. Воспитанные люди звонком о своем визите предупреждают, а не сваливаются на голову как голубиный помет.
Может, у людей в данный момент психологический интим.
- Жанна! Открой! Дело срочное! Где Слава? - не унимался адвокат. - Он трубку не берет!
Не хватало еще, чтобы соседи услышали. Опасения за репутацию перевесили неприязнь. Придется реванш отложить на время. Она накинула на пеньюар легкий халатик, оценила себя в зеркало - хороша. Пусть этот придурок своему другу завидует. Жанна не спеша повернула ключ, заботливо вставленный Золотовым, хотела медленно открыть дверь. Но дверь ее опередила - шарахнула по лбу, сбив со стройных ножек, освобождая дорогу безволосому мордовороту. За ним следовал второй примерно таких же габаритов. Квартиросъемщица упорхнула в коридор, впечатавшись в стену и машинально схватившись за вдребезги расквашенный лоб. Первая мысль, разогнавшая звездочки, закружившиеся у нее в голове, была - а где же коварный адвокат?
- Ты че творишь, козел?! - на автомате вырвалось у ушибленной на голову девчушки.
"Из Псковской губернии мы… Собачку говорящую посмотреть…"
Но телохранитель цветовода Слепня с погонялом Акула на козла не отреагировал.
Некогда. Слепень велел срочно чиновника к нему на ковер доставить. А приказ босса - закон. Иначе долго в его команде не продержишься.
- Подержи шалаву! - Акулов толкнул Жанну своему компаньону.
Сам же принялся шарить по квартире в поисках объекта. Пусто. Вернулся в коридор, сунулся в ванную. И там никого. Спрашивать у девки был не вариант - та визжала, пытаясь вырваться из объятий Серого. Акула уже хотел было огорчиться, когда заметил на вешалке вещи Золотова. Брюки и рубашку.
Телохранитель выругался и свернул на кухню. Ногой высадил дверь на балкон, выскочил наружу. На балконе красноречиво покачивалось кресло-качалка.
Свесившись с балкона, Акула увидел, как к арке со всех ног мчится в трусах и майке хитрый Золотов.
- Черт! За ним!
Акулов выскочил из квартиры, загрохотал по лестнице. Серый с матюгами бросился следом, грубо отшвырнув в сторону словно тряпичную куклу глубоко оскорбленную даму.
* * *
- Дорогая моя столица! Дорогая моя Москва! - напевал себе под нос Антон Романович Плетнев, развалившись на пассажирском сиденье ведомственной комитетской "тойоты".
В прохладном салоне Плетнева совсем развезло после инструктажа у Лузана, поэтому песня дальше этих слов не шла. Буксовала.
Глядя за окно, на мелькающие новостройки бизнес-класса, торговые центры, запутанные дорожные развязки, он представлял, как обоснуется здесь и начнет новую жизнь. Ради этого он был готов давиться в метро, часами стоять в пробках в час пик, только бы не возвращаться домой. В Калининград.
Плетнев попросил водителя высадить его примерно за квартал до места назначения. Объяснил, что должен навестить друга, а тот уже доставит его на вокзал. Конспирация. Вежливо попрощался слегка заплетающимся языком и вышел. Убедившись, что комитетский транспорт удалился, направился вдаль по незнакомой улице. Старался не терять координации и отслеживать нумерацию домов. Требуемое место должно было быть где-то рядом. Накануне он несколько раз просматривал карту на компьютере, так что маршрут отпечатался в памяти настолько четко, что казалось, он мог пройти его с закрытыми глазами. Все-таки служба даром не прошла - кое-какие навыки можно было применить на практике. Так что не вполне трезвое состояние не помешало прибыть к месту встречи, а наоборот, помогло - в смысле подействовало как анестезия, нивелировав все страхи и беспокойство по поводу предстоящей операции. Да и что сложного? Встретиться с курьером - при нем выпороть из пиджака камушки, отдать и получить свой бонус за помощь.
Кафе "Алмаз" в глубине маленького скверика он узнал сразу - словно был здесь завсегдатаем. Он прогуглил его вдоль и поперек, изучил вид сзади, спереди и внутри, и даже на всякий случай запомнил ФИО директора и администратора. Взглянул на циферблат часов - до назначенной встречи оставалось чуть менее получаса.
Пересек сквер, стараясь придать твердость походке, - получалось не очень - и остановился у входа в кафе, собираясь с духом. Сделал глубокий вдох и шагнул вовнутрь. Приветливая администраторша как будто ждала именно его. Улыбнулась как хорошему знакомому.
- Вас ожидают?
- Да, у меня встреча. Столик у панно.
Перед внутренним взором всплыло изображение на этом самом панно - его Плетнев тоже изучил заранее. Добыча алмазной руды на руднике. Художник, вероятно, ностальгировал по временам глубокого социализма, что и отразил в своем произведении - чумазые лица шахтеров светились энтузиазмом.
- Это во втором зале. Проходите, пожалуйста, - администратор тоже излучала энтузиазм. Она приветливо взмахнула изящной ручкой, приглашая следовать за ней.
Народу в "Алмазе" оказалось немного. Пара девиц ковыряла вилками листья салата. Жевал без отрыва от планшета волосатый парень. Мрачного вида джигит поглощал баранину с таким серьезным видом, словно это была печень врага.
Лавируя между столами, Плетнев шаткой походкой двинул в уютную гавань у панно. Место для операции было выбрано идеально. Перегородки отделяли столик от остального зала, превращая его практически в отдельный кабинет. Еще несколько шагов - и он у цели. Но тут произошло непредвиденное, как и бывает с людьми непростой судьбы, поцелованными в темечко богиней невезения. То ли фарватер был слишком узким, то ли в заводи штормило. Парус Плетнева надуло ветром и бросило прямиком на рифы. Точнее - на выставленный в проход локоток джигита.
Может быть, все и удалось бы уладить миром, если бы южанин не запивал в это время барашка красным вином. На бежевой рубашке мигом расплылась кровавая клякса, словно след от пулевого отверстия.
- Слышь, чурбан! Очки протри! - грубо бросил джигит, поднимаясь.
- Чего? Ты кого чурбаном назвал? Да ты сам чурка!
Антон Романович забыл, что одет не в форму, да и находится не в родном Калининграде, где его каждая собака знает. Знает и лапу подает.
Ответ последовал незамедлительно. Вернее, предложение:
- Пойдем выйдем…
- Ну пойдем… Прям напугал… - и не думал пасовать Плетнев. - Я таких орлов горных…
Этот урюк еще не знает, с кем дело имеет. Понаехали тут! Сейчас товарищ майор быстро ему организует билет на родину.
- Ну чего, смелый? Документы для начала предъяви… - приказал он, едва они оказались во дворе.
Ему казалось, что приказ звучит грозно, но для полного эффекта не хватало удостоверения. Ничего, сейчас достанем и обрадуем. Следственный комитет, пусть и калининградский, это тебе не добровольная народная дружина. Это мощь, сила вплоть до пожизненного.
Но случилось страшное. Вместо красной книжицы Антон Романович выудил смартфон. Сказался подлый алкоголь, пальцы утратили тактильные чувства.
- Документики пред…
Договорить не успел. Мощный хук в челюсть сбил несчастного с ног. Смартфон улетел на газон, а сознание в астрал. Звук удара собственного затылка о землю он уже не расслышал. Еще повезло, что рухнул он не на голый асфальт, а на травку, иначе продолжение истории не имело бы никакого смысла.
Но и этого хватило. Он больше не участвовал в событиях. Не чувствовал, как оппонент нагнулся, чтобы стянуть с него пиджак, не слышал истошного крика администраторши "Уби-и-и-ли!!!", не видел подбегающего вышибалу.
Снять пиджак джигит не успел, сорвался с места драки, аки сайгак от беркута. Администраторша первым делом полезла в карман к потерпевшему, но опытный вышибала одернул:
- Не трогай ничего! На тебя менты и повесят!
Видимо, он уже когда-то помог кому-то в подобной ситуации. За что и был наказан. Добро оно, вообще, наказуемо.
- Скорую вызови!
Когда карета скорой плавно, чтобы не растрясти ушибленного потерпевшего, следовала к городской больнице номер пять, за столиком под панно с шахтерами-энтузиастами два не очень серьезных человека серьезно нервничали. А как не нервничать? Ежели не принесут заказчику камушки, их в каверзе и заподозрят. И тогда из гонцов они превратятся в загнанных.
- Опаздывает, - сказал гонец с сермяжной фамилией Кадкин, кивнув на огромные часы над панно.
Гонец со страшной фамилии Лютов - обладатель выдающихся ушей, делающих его похожим на сказочного тролля, - тоже поднял голову. Чуть приплюснутый нос тролля был слегка свернут на сторону.
- Еще пять минут подождем.
- А если не придет?
- Что значит не придет? У него что, ног нет?
Лютову даже гипотетически трудно было представить, что их "кооператив" кто-то решится кинуть. Особенно после случая с тем придурком, что на Бали удрал с камнями. Да будет море ему прахом. Или пухом? Или миром?
Поэтому Лютый спокойно запивал креветки пивом и не волновался. Пусть волнуется рубль по поводу курса.
Когда справились с пивом, а креветки превратились в горку чешуи, у Кадкина началось обильное потоотделение. Он всегда потел в чрезвычайных обстоятельствах.
Где этот мусор анклавный? Ну опоздал на пять минут, ну на десять - имеешь право. В Москве точно не рассчитаешь, особенно если сам не местный. Но не на двадцать же? Никакого у провинциалов представления о хороших манерах!
Они посидели еще немного. В зал вошел морской офицер - Лютый довольно ухмыльнулся и энергично потряс подельника за рукав.
Кадкин обернулся, поглядел на офицера и покрутил пальцем у виска:
- Ты что, моряка от мента отличить не можешь? Пошли отсюда!
- Ты ему позвони. Спроси, где он, - предложил простодушный Лютый.
В их паре, несмотря на фамилию, он был ведомым.
Они вышли на улицу, Кадкин торопливо набрал номер. Из трубки доносились длинные гудки.
- Сволочь! Сюртук поганый! Не отвечает! Я говорил, говорил, что нельзя с мусорами связываться.
- Ничего. Найдем, - пообещал Лютый.
Олимпийское спокойствие напарника бесило Кадкина. Речь, в конце концов, не о том, что кто-то леща копченого от дядюшки из деревни не довез, сам схомячил. Речь о сумме с восьмью нулями, причем не рублей.
- Где ты его найдешь? Он со своими "корками" и с такими бабками на Луну свалит! Черт! Там же все было! Понимаешь - все! Вот козлина в погонах! Убью паскуду! Он, урод, подавится этими камнями! Я ими его могилу украшу!
- На могилу жалко, - прикинув, задумчиво протянул Лютый.
- Я фигурально выражаюсь, идиот! Поехали!
- А может, еще подождать? Креветки у них хорошие… И пиво…
* * *
Специалист по правовым вопросам районной администрации Вячеслав Андреевич Золотов полуголым зайцем петлял по уютным московским дворикам. Запутывал следы. Шлепанцы ежесекундно грозились свалиться, и беглый чиновник на бегу ловил их ногами.
Мысли метались вслед за беглецом. Эх, зря фитнес забросил - на Жанну променял. Вот бы сейчас спортивное мероприятие. Любое. Хоть марафон для пенсионеров, хоть эстафета для пионеров. Сошел бы даже бег на шпильках для блондинок. Затерялся бы как-то.
С таким же успехом можно было мечтать о волшебнике в голубом вертолете. Который эскимо не подарит, но с собой заберет. Золотов был знаком с ответственным за спорт в этом районе. Здесь потолок - турнир по шашкам. И то если доски с собой принесут.
Район был культурным, престижным, на каждом шагу детские площадки, впечатлительные мамаши с детьми. Здесь в трусах бегать не принято. Вон как бабки на его "боксеры" косятся - словно он маньяк какой-то.
Золотов выскочил на проспект. Замахал рукой, голосуя. Эффект был обратный - завидев его, машины ускоряли ход. Даже бомбилы на старых "Ладах". Машина ДПС хоть и замедлила скорость, но тоже не остановилась. Видимо, сотрудники не захотели на психа время тратить - спешили на задание. Да и ПДД он не нарушает. Не их клиент - пусть скорая подбирает. Вячеслав Андреевич в отчаянии метался по тротуару, понимая, что времени на спасение уже не осталось. Сейчас "цветоводы" выскочат из арки и увидят его. Бежать бесполезно, сдохнет через пятьдесят метров, а они нет. Тренируются.
Кстати, не факт, что "цветоводы". Менты тоже не церемонятся, сразу в рожу бьют. Еще повезло, что Жанночка громко заорала… Жанночка…
От этой мысли несчастному чиновнику стало совсем нехорошо. А если ее?.. В качестве компенсации… Не-е-е-ет!!!
Скорая. Едет не быстро, без мигалки… Это шанс!
Он выскочил на проезжую часть и согнулся в поясе, словно раненный в живот.
Скорая, разумеется, давить человека не стала. Человек - не кошка.
- С ума сошел? - С пассажирского места выглянул в окно суровый фельдшер.
- Помогите. Еле стою.
- Что с тобой? - На сей раз вопрос задал врач.
- Живот. Скорой не дождался, сам в больницу.
- А одеться забыл, - ехидно прокомментировал врач.
Задолбали наркоманы! Наширяются и бегают по улицам в чем мать родила!
- Дверь нечаянно захлопнул, - Золотов поднял на доктора умоляющие глаза.
- Где болит? - смягчился эскулап. Нет, судя по зрачкам - вроде не наркоман.
- Тут, - Золотов ткнул пальцем куда-то в область пупка и убедительно застонал.
- Так тебе в инфекционную надо. А мы в "пятерку" едем, она общая. Соматическая.
- Иваныч, аппендицит, похоже, - вступился за бедолагу водитель. - У моего брательника так же болел. Тут счет на минуты. Перитонит может жахнуть. Лучше забрать, чем потом отписываться.
Только в России водитель может подсказать диагноз дипломированному врачу. И только в России дипломированный врач сразу согласится с диагнозом:
- Ладно. Сажай его.
Водитель выскочил из машины, распахнул заднюю дверь.
Перед лицом Золотова возникли подошвы мужских ботинок. Он замер в нерешительности, даже держаться за живот забыл.
- Че застыл? Давай! Не отсвечивай исподним!
Золотов все еще колебался - безжизненные ноги в ботинках напоминали о бренности бытия. А покойников чиновник не любил.
- Живой он, не боись, - заверил санитар, - за ногу хватайся и залезай. Заодно убедишься, что теплый. Ха-ха!
Ладно. Золотов стряхнул наваждение - в его ситуации и в морге спрячешься - не до философии.
- Сиди тихо, ничего не трогай, - напутствовал спаситель. - Быстро не поедем, у нас с черепно-мозговой товарищ.
Заминка Золотова оказалась не в его пользу. Из-за поворота выехал страшный, как смерть, черный внедорожник Акулова.
- Вон он! В скорой! Давай за ним! - заорал помощник "цветовода", заметив знакомый силуэт в семейных "боксерах".
Не сказать что в заднем отсеке скорой было удобно. Но на удобство плевать. Лишь бы увезли. Вячеслав Андреевич осторожно, словно сапер, отодвинул занавесочку на заднем стекле. Так, буквально на один палец. Сердце тут же подпрыгнуло и, провалившись вниз, ткнулось в селезенку. Следом за скорой ехал черный внедорожник, за рулем которого Золотову что-то кричал и строил зверские рожи похожий на лысого питекантропа субъект. Он видел его на встрече со Слепнем. Жесты означали примерно следующее: "На ближайшем светофоре, падла, мы тебя вытащим, после чего ты займешь место рядом с настоящим больным!" Так все-таки не менты - "цветоводы" за ним охотятся. Утешение слабое.
Золотов едва сдержался, чтобы не забарабанить кулаками в перегородку, отделяющую салон от кабины. Черт! Что они так тащатся? Мужик вон почти кони двинул, не шевелится, еле дышит! Капельница из руки торчит. Того и гляди концы отдаст.
Пациент на носилках действительно выглядел так себе. Лицо разбито, голова в крови, бледный. Спиртом разит как в вытрезвителе. Напился и подрался? Да наверняка.
Раненый лежал в брюках и рубашке. Сверху, поперек живота аккуратно сложен голубой пиджак. Брюки и рубашонка еще куда ни шло, а ботинки такие Золотов в жизни не надел бы. Разве что на службу.
Озарение нашло внезапно.
- Прости, мужик, - искренне извинился Золотов перед бессознательным пациентом и принялся расстегивать чужой брючный ремень.
Между скорой и джипом внезапно влез не первой молодости "форд".
"Баба", - заклеймил Акулов, заметив наклеенную на заднем стекле шляпку и шпильку. Видно, решила, что тупорылые наклейки позволяют издеваться над серьезными людьми. Акулов принялся неполиткорректно материться. В другой раз он обогнал бы и надрал дуре уши дамской, расписанной под гжель, битой. Но сейчас эксцессы на дороге были ни к чему. Эх, где вы старые добрые девяностые? Обогнать же заразу никак не удавалось.
Шляпа правила соблюдала - на желтый за скорой не поехала, остановилась на перекрестке. Сзади в бампер уперся тяжело дышащий внедорожник.
Акулов догнал "лепил" только на следующем светофоре, когда скорая сама уперлась в грузовик. Словно крылатый демон, предвкушая добычу, он кинулся к карете и резко распахнул заднюю дверцу. Внутри на носилках почивал босой мужик с капельницей. Без брюк и пиджака. В носках, трусах и рубашке. И это, к великому огорчению Зубастика, был не Золотов.